ПОЗДНИЕ монеты

Отбросив веру Мо-цзы в волю неба и духовидение, они стремились дать рационалистическое обоснование его учения о всеобщей любви.

Взгляды поздних моистов отражены в шести главах (40—45) книги «Мо-цзы», получивших название «Мобянь»: «Канон», ч. I; «Канон», ч. II; «Пояснение к Канону», ч. I; «Пояснение к Канону», ч. II; «Большой выбор»; «Малый выбор».

[Этические воззрения]

Благородный, даже если он и государь (тяньцзы4), приносит людям пользы не больше, чем простолюдины (гл. «Большой выбор»).

Польза от деятельности маленького человека и большого человека одинакова, это подобно всходам посевов на одном поле («Канон», ч. I).

Злая природа — следствие дурного влияния. Ибо определенные поступки людей, повторяясь, порождают привычку. Я поступаю так потому, что другие люди тоже так поступают. Раньше меня существует привычка поступать определенным образом, согласно этой привычке поступаю и я. Но не все мои поступки непременно порождены привычкой. Если я поступаю не по привычке, то определенные действия могут стать для меня самого привычкой, тогда я могу заразить этой привычкой других людей и стать причиной подобных поступ- ков других людей. Жестокий человек оказал влияние на меня, и я тоже стал жестоким человеком. И не потому, что природа сделала меня таким и наделила меня такими качествами (гл. «Большой выбор»).

Любовь к людям содержит и любовь к себе, ибо любовь к людям распространяется на самого человека, любящего людей. Нужно одинаково любить себя и других людей (там же).

Есть только большая любовь к людям, маленькой любви нет. Пользу, приносимую всей Поднебесной, следует считать и пользой для себя (там же).

В Поднебесной не должно быть человека, которого не рассматривали бы как равного себе и к которому не питали бы любви как к самому себе. Это и есть учение Мо-цзы (там же).

Не зная числа людей, живущих в Поднебесной, например на юге, как можно говорить о всеобщей любви к ним? (гл. «Канон», ч. II).

Беспредельное и предельное, бесконечное и конечное связаны между собой. Если юг беспределен, то люди не могут заселить весь юг, значит, число людей определенным образом ограничено и любить всех этих людей без исключения не представляется трудным. Наоборот, если предположить, что люди заселили весь юг, то беспредельность юга предельна и питать любовь ко всем людям, живущим, например, на юге, также не представляется трудным. Поэтому беспредельность или бесконечность не вредит основоположению о всеобщей любви (гл. «Пояснение к Канону», ч. II).

Долг — это то, когда служилый приносит пользу другим, хотя бы в ущерб себе («Канон», ч. I).

Справедливость — это то, что полезно (там же).

Если получаешь нечто и оно тебе приятно, то это будет пользой, хотя бы оно и не было [к чему-то] применимо (гл. «Пояснение к Канону», ч. I).

Справедливость полезна, несправедливость вредна (гл. «Большой выбор»).

Польза — это то, после получения чего человек испытывает удовлетворение (гл. «Канон», ч. I).

Вред — это то, что приносит человеку огорчение, неприятность (там же).

Человеколюбие [конфуцианцев] — это ограниченная любовь (там же).

Взвешивание неважного и важного называется оценкой. Оценка не превращает ложь в истину и истину в неистину. Оценка — это выбор между полезным и вредным... Из выгод нужно выбирать наибольшую, из бед — наименьшую. Предпочитать в беде наименьшее зло не значит желать делать зло; здесь думают о выгодности. Выбор здесь вынужденный для любого человека. Если ты встретил разбойника и ради сохранения жизни предпочитаешь дать ему отрубить твой палец, то это будет выгода, но сама встреча с разбойником есть беда (гл. «Большой выбор»).

[Учение о незнании и элементы логики]

Имя — название действительности. Действительность сама не нуждается в названии (гл. «Большой выбор»).

В одном и том же есть и то, что мы знаем, и то, чего мы не знаем. Указать на существование того и другого (гл. «Канон», ч. II).

Например, имеется камень — это одно, белизна и твердость камня — это два, но они присущи камню. Поэтому можно говорить, что в одной и той же вещи есть то, что мы знаем, и то, чего мы не знаем (гл. «Пояснение к Канону», ч. II).

Твердость и белизна не исключают друг друга, если они признаки одного и того же предмета. Они содержатся вместе и не выталкивают друг друга (гл. «Канон», ч. I).

Нельзя произвольно отбросить один из признаков, поскольку они связаны друг с другом. Это подобно порядку цифр «1», «2» или ширине и длине (там же, ч. II).

Видимое и невидимое раздельны. Один и два связаны друг с другом, точно так же ширина и длина, твердость и белизна (гл. «Пояснение к Канону», ч. II).

Твердость присуща камню, как и белизна. Если не исчез один из этих признаков, то и другой не может не быть обнаружен... Если [белизна и твердость] присущи разным предметам, то они не включают, а исключают друг друга, поэтому они внешние друг для друга (гл. «Пояснение к Канону», ч. I).

Причина — это то, наличие чего имеет определенное последствие (гл. «Канон», ч. I.)

Причина бывает малая и большая. Малая причина— это такая причина, которая не обязательно приводит к ожидаемым последствиям. Если же нет малой причины, то этих последствий обязательно не будет. Малая причина подобна части целого. Большая причина обязательно приводит к определенным последствиям. Ее действие непосредственно, подобно тому как очевидно существование того, что стоит перед глазами (гл. «Пояснение к Канону», ч. I).

Способность к знанию — это прирожденный дар (гл. «Канон», ч. I).

Способность к знанию— это прирожденный дар, благодаря которому приобретают знания, но это еще не само знание, подобно тому как видят солнце, обладая способностью видеть (гл. «Пояснение к Канону», ч. II).

Знание есть следствие соприкосновения с внешними предметами (гл.

Познающий, обладая способностью к знанию и сталкиваясь с вещами, может представлять себе их образ, как будто он сейчас видит эти вещи (гл. «Пояснение к Канону», ч. I).

[Существуют] знания услышанные, словесные и из непосредственного опыта, знания имен, знания действительности, знания отношений и знания действий (гл. «Канон», ч. I).

Виды знания: воспринятое от людей — услышанное знание; знание, достижение которого не ограничено временем и местом, — разумное знание; полученное личным наблюдением — непосредственное знание. То, чем называем [вещь], есть имя. То, что называем, есть действительность. Связь имени и действительности есть отношение. [Связь] воли с деятельностью есть поступок (гл. «Пояснение к Канону», ч. I).

Услышал я то, о чем не знал, теперь знаю. Так приобрел я подробное знание о предмете (гл. «Канон», ч. II).

Услышанные знания — это те, что узнаешь от дру- гих людей и чего нельзя узнать, находясь у себя в доме... Наблюдение внешнего — это непосредственные знания. Осмысливание у себя в доме непосредственных наблюдений — это рассудочные знания (гл. «Пояснение к Канону», ч. II).

Чтобы понять смысл сказанного людьми, нужно в сердце разграничить истинное и ложное (гл. «Канон», ч. I).

Разум — понимание сущности вещей (там же).

Разум, опираясь на знания, полученные при помощи чувств, объясняет причины вещей и достигает в этом ясности и четкости, как будто вещь [находится] перед глазами (гл. «Пояснение к Канону», ч. I).

Размышление — способ достижения истинного знания (гл. «Канон», ч. I).

Мудрость и понимание смысла отличны друг от друга (гл. «Большой выбор»).

Обобщение — это использование старых имен для сообщения новых знаний; с помощью имен [вызывают образы] действительных вещей (гл. «Пояснение к Канону», ч. I).

Имена бывают общие, родовые и частные (гл. «Канон», ч. I).

«Все сущее» — это общее имя. Для образования его требуется сравнить [признаки] многих различных вещей. Имя «лошадь» указывает на род. Все сходное с ней в действительности необходимо называть этим именем. Собственное имя раба Цзан есть частное имя. Это имя ограничено существованием только одного Цзана. Звук, издаваемый ртом, и слово связаны друг с другом, как определенное родовое имя связано с определенным иероглифом (гл. «Пояснение к Канону», ч. I).

Слово — это выражение имен (гл. «Канон», ч. I).

Слово. Движением рта говорящий произносит имена. Имена подобны рисунку тигра (хорош рисунок, похоже изображающий тигра). Говорю, что слово и имя слиты плотно, как камень (гл. «Пояснение к Канону», ч. I).

Белая лошадь есть лошадь; ехать на белой лошади— значит ехать на лошади. Вороная лошадь есть лошадь; ехать на вороной лошади — значит ехать на лошади. Человек с родовым именем Хо есть человек Любить

Хо — значит любить человека... Тополь и персиковое дерево, как деревья, однородны (гл. «Большой выбор»).

Малая причина есть часть целого... Часть — выделение из целого, общего (гл. «Канон», ч. I).

Сходное содержит особенное, сходные явления вызываются различными причинами (гл. «Малый выбор»).

Тождественное и различное связаны друг с другом в бытии и небытии (гл. «Канон», ч. I).

В споре можно достичь истины и победить.

Спор состоит в опровержении чужого мнения. Побеждает в споре тот, чье мнение правильно (там же).

Рассуждающий должен ясно различать истину к ложь, тщательно рассмотреть причины порядка и беспорядка, понимать отношение между тождественным и различным, исследовать правила отношения между именем и действительностью, установить [мерило] пользы и вреда, устранять сомнения. Таким образом рассуждающий приблизительно выявляет изначальный облик всего сущего, объясняет постигнутую связь множества имен между собой (гл. «Малый выбор»).

С помощью имен нужно изображать действительность, с помощью суждений — передавать смысл, разумом постигать причину. С помощью родового сходства [предметов] [следует] подбирать примеры, с помощью родового сходства — делать выводы. Не отрицай тех доводов, которые ты считаешь верными для себя, когда их применяют другие люди. Не требуй, чтобы другие считали приемлемым то, что ты считаешь неприемлемым для себя (там же).

Всякое суждение порождается причиной, взращивается доводами и применяется согласно родовому сходству.

Высказывать суждение, не понимая того, на основании чего оно возникло, — значит впадать в заблуждение. Это подобно тому, когда человек с крепкими ногами отправляется в путь по нехоженой тропе, не зная направления. Он заблудится и вынужден будет стоять и ждать, [пока не укажут ему направление]. Поэтому суждения следует применять исходя из родового сходства предметов. Если строить суждения, не устанавливая родового сходства предметов, то это непременно приведет к заблуждению (гл. «Большой выбор»).

Вещи могут иметь сходство, но рассуждающий о них не должен увлекаться [нахождением] сходства. Сравнение имеет пределы применения, и человек не должен выходить за эти пределы, если он стремится достичь истинного знания (гл. «Малый выбор»).

Неразумное сравнение нельзя использовать для познания различий (гл. «Канон», ч. II).

Неразумное [сравнение]. Хотя буйвол и лошадь отличаются друг от друга, однако па том основании, что у буйвола есть зубы, а у лошади — хвост, нельзя утверждать, что буйвол не есть лошадь. Почему? Потому, что у буйвола также есть хвост, а у лошади — зубы. Иногда говорят, что буйвол и лошадь не относятся к одному роду, потому что у буйвола есть рога, а у лошади их нет. Такое рассуждение столь же неразумно, как и первое. Рассуждая таким образом, можно буйвола причислить к роду не-буйволов, а не-буйвола (например, барана) причислить к роду буйволов. Вот почему мы говорим о недопустимости подобных сравнений (гл. «Пояснение к Канону», ч. II).

Заблуждение — нарушение правил использования имен. Указать на соответствие имен действительности (гл. «Канон», ч. I).