СБЕРЕЧЬ ДВА БАТЦЕНА В ЮНОСТИ — ЗНАЧИТ НАЙТИ СРЕДСТВО ПРОТИВ ПРЕСТУПЛЕНИЙ, КАРАЕМЫХ ВПОСЛЕДСТВИИ ВИСЕЛИЦЕЙ И КОЛЕСОМ

Когда вся эта забава кончилась, помещик поговорил с отцами семейств о полях, освобожденных от десятины и обещанных Арнером детям прядильщиков, если те сберегут и отложат к двадцати годам от восьми до десяти дублонов.

Правда, они с трудом могли понять, как это дети прядильщиков сберегут до достижения двадцатилетнего возраста от восьми до десяти дублонов. Но слова «свободная от десятины земля», как редкая птица феникс *, заставили их пошевелить мозгами и высчитать, что для этого нужно лишь, чтобы каждый откладывал в неделю два батцена.
Он изложил им это так, как Марейли предлагала ему: сын и дочь, которые в данный момент уже достигли сем'надцатилетнего возраста, должны сберечь лишь по тридцати гульденов, те, которым шестнадцать лет,— по сорока, те, кому пятнадцать,— по пятидесяти, те, кому четырнадцать,— по шестидесяти, те, кому тринадцать,— по семидесяти и лишь те, которые моложе тринадцати
лет, должны собрать полностью все восемьдесят гульденов, чтобы получить поля, свободные от десятины.
Люди поняли наконец, что дело это возможное и стоящее; некоторые так увлеклись, что воскликнули даже: «Черт возьми, надо ковать железо, пока оно горячо. Кто знает, придется ли нашим детям и внукам услышать подобные речи из уст другого помещика».
Отцы-прядильщики отводили в сторону своих детей и спрашивали: Ну как, будешь ли ты прясть на полфунта больше в неделю? Тогда я заведу тебе копилку. Выгода тебе для будущего большая. Я думаю,— отвечали дети,— не на полфунта, а на фунт больше, если ты это сделаешь, отец.
Немного погодя несколько отцов-прядильщиков воскликнули: Спасибо, господин, мы постараемся в нашем хозяйстве провести то, что вы предлагаете! Мы тоже. Мы тоже, господин,— говорили теперь многие. Не торопитесь,— сказал помещик,— обсудите до завтра с вашими женами, можете ли вы это обещать. Здесь дело обстоит так же, как с пастушками: кто обещает, тот должен и держать свое слово. Обещано, обещано, и будет выполнено,— сказали многие.
А другие заметили: Нечего тут обдумывать; мы были бы врагами себе и детям нашим, если бы хоть на минуту задумались.
Но деревенская знать и богачи, видя, к чему все это клонится, заволновались и стали говорить меж собою: А наши-то дочери что же получат, если детям прядильщиков предоставят освобожденные от десятины поля?
Помещик заметил, что толстопузые чем-то недовольны. Они стояли по трое или четверо, размахивали руками и качали головой. Ему интересно было знать, в чем дело. Он знаком подозвал старосту, который стоял возле них, и спросил его, что их волнует. Они думают, что дочерям их не меньше радости и не меньше пользы принесли бы такие освобожденные от десятины поля, чем детям прядильщиков.
Вот как,— заметил помещик,— им и это нужно? Недостаточно им того, что они имеют? Они полагают,— продолжал староста,— что заслужили это, как и другие; и если правду сказать, им приходится в десять раз больше других работать. Это потому лишь, что они во сто раз богаче тех,— сказал помещик. Так, так,— отвечал староста, но все же продолжал заступаться за них: — Если бы здесь не была замешана десятина; но десятина — это основная крестьянская забота, и если дети хлопчатобумажников получат какую- нибудь выгоду, другие будут весьма недовольны этим.

Не удивляйтесь, что староста так говорил. Когда помещик подозвал его к себе, Гюги крикнул: Скажи ему об этом!
Арнер подумал и сказал: Ладно, пусть и они получают такие же поля, если хотят.
Затем он обратился к толстопузым, стоявшим недалеко от него и смотревшим ему и старосте в рот, ожидая, что они скажут.
Он сказал им: Если для вас имеет такое значение, чтобы дочери ваши в приданое получили такие же освобожденные от десятины поля, то я это сделаю: я согласен дать в приданое такую же десятину каждой крестьянской дочери, родители которой возьмут на воспитание сироту не старше семи лет и воспитают ее добросовестно и безупречно. Еще охотнее я сделаю это для тех дочерей, которые докажут, что сами они совершили нечто хорошее, равноценное воспитанию бедного ребенка, или что они столько же лет старались блюсти порядок, сколько дети-прядильщики копили свои сбережения. Но заметьте, это хорошее должно быть сделано ими не только в свою пользу.
Собравшиеся крестьяне ни слова не ответили ему. Но когда он посмотрел им в лицо, многие отвернулись, они стали ворчать и перешептываться, говоря, что предложение это никуда не годится.
Один из них заметил, что выходит так: они должны купить на свои деньги то, что он дарит другим. А другой сказал: Не такой я дурак, чтобы навязать себе подобную обузу, хватит с меня и моих детей.

И еще кто-то заявил: Если брать на воспитание чужое существо, то лишь такое, которое спит в хлеву и ест из кормушки. Да, да,— подтвердил другой,— такое, которое можно привязать, но от других я отказываюсь.
Один или двое, как ни высокомерны они были, все же полагали, что беды особой нет, если чужой ребенок будет есть с их собственными детьми, и что они, в конце концов, могут использовать его для того, чтобы он кормил кур или полол траву. Да, но тут имеется загвоздка,— заметили другие.— Что означают его слова — хорошо и безупречно? А если кто-нибудь годы старался и мучился, а помещик потом скажет, что ребенок нехорошо и небезупречно воспитан,— что тогда? А если такой ребенок умрет, не оберешься, пожалуй, неприятностей, и, хоть бы ты десять лет его содержал, окажется, что никто тебе ничего за него не должен.
Помещик видел, что они не желают с ним разговаривать об этом и лишь ворчат и переговариваются. Он не сомневался в том, что предложение его не пришлось им по вкусу, и решил распустить общину.
Содержание главы 27 Человек в сравнении с прекрасной природой
Помещику сообщают, что один из беднейших крестьян Бонналя Кинаст находится у постели умирающей жены и не может прийти. По приказу помещика ему отводят на дом одну из лучших коз. Бедные крестьяне и их дети подходят к помещику и благодарят его, а богатые проходят мимо, делая вид, что его не замечают. Это огорчает помещика; указывая лейтенанту на прекрасную долину, которая расстилалась перед ними, он говорит, что от людей не добьешься, чтобы они были похожи хотя бы на эту долину. Однако красота пастушонка, любующегося заходящим солнцем и напевающего свою песню, заставляет Арнера признать, что красота человека — величайшая красота на земле.

<< | >>

↑

Источник: И. Г. Песталоцци. Избранные педагогические произведения в трех томах.Том 1. 1961

Еще по теме СБЕРЕЧЬ ДВА БАТЦЕНА В ЮНОСТИ — ЗНАЧИТ НАЙТИ СРЕДСТВО ПРОТИВ ПРЕСТУПЛЕНИЙ, КАРАЕМЫХ ВПОСЛЕДСТВИИ ВИСЕЛИЦЕЙ И КОЛЕСОМ:

- Воспитание ребенка - Дидактика - Дошкольное образование - Избранные педагогические труды - Инновационная педагогика - История педагогики - Книги по педагогике - Коррекционна педагогика - Логопедия - Педагогика и воспитание - Педагогическая методика преподавания - Социальная педагогика - Физическая культура и спорт -