Последний инструктаж с пилотами начальник генерального штаба Рафаэль Эйтан и командующий ВВС Давид Иври провели рано утром за чашкой кофе. – Вам поручена задача огромного национального значения, – сказал Иври. – Не каждому летчику выпадает такая честь.
На этом же инструктаже выступил и начальник генерального штаба. Все сразу почувствовали, насколько он озабочен опасностями, которые могут предостерегать пилотов. – Я верю в каждого из вас, – сказал он. – Но будьте осторожны и внимательны. Вы знаете не хуже меня, что ожидает того, кто попадет в руки иракцев. Впрочем, если вам даже не удастся разбомбить цель, мы и тогда не будем в претензии. Сам факт, что вы пытались это сделать, послужит серьезным предупреждением Ираку. Летчики поняли, что Эйтан простит им все, даже провал операции, лишь бы они благополучно вернулись на базу. В это время офицер интендант принес пайки: финики – этот традиционный ассортимент иракской кухни. – Привыкайте к иракской пище, на случай если попадете в плен, – сказал Иври, улыбкой лишая свои слова их жестокого смысла. Кто то из летчиков поддержал шутку. Эйтан не прореагировал. Он был печален: несколько недель назад во время тренировки погиб его сын летчик Йорам. Он тоже должен был участвовать в операции «Вавилон». Иври (7 июня 1981) Командующий ВВС стоял под палящим солнцем на краю основной взлетной полосы. Он наблюдал, как самолеты медленно выползали из подземных ангаров. Первым на взлетную полосу подкатил самолет командира операции полковника Рана. За ним – молодой пилот Гидеон. Вдруг Иври увидел, что Ран подрулил к обочине. Полковник вылез из кабины и быстрым шагом направился в ангар. Через некоторое время, показавшееся Иври вечностью, Ран вывел новый самолет. Иври прыгнул в «джип» и устремился к самолету командира операции. – Что произошло? – спросил он. – Какие то перебои в моторе, – спокойно ответил Ран. Пилоты заняли свои места. Взревели двигатели. В 16 часов и одну минуту командующий ВВС дал сигнал на взлет. Король Хусейн (7 июня 1981) Король Иордании Хусейн увидел эти самолеты через минуту после их взлета с базы Эцион. Он был летчиком и поэтому без труда определил тип самолетов. Он также понял, что шесть «Ф 15» и восемь «Ф 16» полетели на выполнение боевого задания. Иорданский монарх, не колеблясь ни секунды, позвонил в ближайшую воинскую часть и вызвал к себе командира. Хусейн приказал ему поднять по тревоге высшее командование ВВС, чтобы привести в состояние боевой готовности авиацию на всей территории Иордании. Затем он приказал полковнику срочно связаться по телефону с королем Саудовской Аравии. Первый приказ был выполнен немедленно. Второй остался невыполненным. Трубку поднял шеф королевской канцелярии и сообщил, что король Саудовской Аравии в настоящее время «обедает с иностранной делегацией и просил не беспокоить». «Изумруд» – «Дар» (7 июня 1981) Две эскадрильи самолетов шли боевым строем. Первая носила кодовое название «Изумруд», вторая – «Дар». Самолеты не были камуфлированы и сохранили традиционную раскраску израильских ВВС. Их рации молчали. Но летчики знали, что система связи и радары на базе Эцион оповестят их в случае опасности. Впереди несколько часов полета. Все рассчитано до долей секунды. Курс выверен по лучшим в мире электронно вычислительным приборам. В это время в воздухе находились приобретенные Саудовской Аравией американские самолеты АВАКС, оснащенные системой раннего предупреждения и контроля. Но и они ничего не обнаружили. Вероятно потому, что их радары были направлены на ирано– иракский фронт. Бегин (7 июня 1981) В 16 часов 30 минут машины «вольво» с занавешенными окнами съезжались в квартал Тальбие. Гостей встречали сотрудники службы безопасности и провожали к двухэтажному особняку, где находилась квартира Бегина. Министры рассаживались на стульях, расставленных полумесяцем напротив дивана в центре гостиной. Здесь обычно проходили заседания правительства, когда оно собиралось на квартире премьер министра. Бегин находился в библиотеке, служившей ему кабинетом. Некоторое время назад он закончил разговор с начальником генерального штаба. Из дневника Гидеона: …Пересекли границу. Идем точно по графику. Внизу большой военный лагерь.
Вот он уже позади. Все в порядке. Мы в стране бандитов. Я посмотрел на экран радара и сказал про себя: «Умоляю, останься пустым. Пусть не появится ни один иракский самолет. Позволь мне приблизиться к цели без проблем». Я снова посмотрел вниз. Какая безжизненная и сухая земля. Мелькают развалины каких то древних городов. А вот и люди. Они машут нам руками. Я приветствую их в ответ, покачав крыльями. Пустыня кончилась. Внизу пляжи, автобусы. Арабы смотрят вверх. Они не понимают, что происходит. Летим над Евфратом. Справа должно быть поле. Вот оно. А вот и то, что нам нужно… Бегин (7 июня 1981) Одетый по домашнему, премьер министр вошел в гостиную, где его ждали члены кабинета. Пробило пять часов. Через 31 минуту первый истребитель бомбардировщик должен сбросить две бомбы на купол иракского реактора. – Друзья! – начал премьер министр. – В эти минуты наши боевые самолеты приближаются к Багдаду. Первые из них очень скоро окажутся над ядерным центром. «Изумруд» – «Дар» (7 июня 1981) Полковник Ран – ведущий звена «Изумруд» и командир операции – увидел наметанным глазом возможную опасность и предупредил: – Внимание! Справа высокие столбы и антенны. Ведущий звена «Дар» полковник Малахи посмотрел в указанном направлении и увидел то, о чем предупредил Ран. Пилот второго самолета звена «Дар» Мальром передал по радио: – Вижу стены вокруг реактора. Но это были не стены, а земляные насыпи, не уступавшие по высоте реактору. Сооруженные на случай иранской атаки, они составляли часть оборонительных укреплений вокруг реактора. На них были размещены ракеты класса «земля воздух». Бегин ( 7июня 1981) Сообщение премьер министра вызвало некоторое замешательство. Бегин пояснил, что, согласно разведданным, иракский реактор должен был вступить в строй в июле или сентябре. Тогда вообще пришлось бы отказаться от операции, поскольку разрушение действующего реактора могло бы вызвать радиоактивный распад. – Я знал, – подчеркнул премьер министр, – что если приказ нашим летчикам не будет отдан сегодня, то в руках безумца Саддама, претендующего на роль вождя арабского мира, окажутся две или три атомные бомбы. «Изумруд» – «Дар» (7 июня 1981) У реки Евфрат самолеты набрали высоту. Чтобы не мешать «Ф 16» атаковать цель, «Ф 15» поднялись еще выше. Внезапно ведущий эскадрильи «Изумруд» услышал разрывы и понял, что по самолетам ведется зенитный огонь. Он сообщил об этом остальным. Ему ответил майор Адив: – Мы видим цель. Порядок! Прямо под самолетом возвышался купол реактора. Он не был покрыт защитной краской и сиял в лучах заходящего солнца. Ракетные батареи молчали. Бегин (7июня 1981) Премьер министр сделал паузу и взглянул на присутствовавших. Все слушали с напряженным вниманием. – Ясно, что ядерное оружие в руках Саддама представляло бы реальную угрозу существованию Израиля, – взволнованно продолжал Бегин. – Наша святая обязанность заключалась в том, чтобы своевременно принять меры по предотвращению угрозы уничтожения всего, что было создано огромным трудом. Он замолчал, сел на диван и уже спокойно сказал: – Операция наших ВВС должна продолжаться две минуты. Если пилоты выполнят поставленную перед ними задачу, то Ираку потребуется четыре года для того, чтобы восстановить реактор и привести его в нынешнее состояние. «Изумруд» – «Дар» (7 июня 1981) Рев двигателей перешел в вой. Самолеты спикировали на цель и, достигнув нужной высоты, освободили бомбодержатели. Первая бомба, как и планировалось, обрушилась на купол ядерного центра в 17 часов 31 минуту. Из дневника Гидеона: …Все происходило стремительно. Первым бомбы сбросил Ран. За ним я. Как это было? Сначала я увидел купол. Потом он оказался в моем прицеле. Напряжение усилилось. Я даже услышал, как бьется сердце. Окружающий мир исчез. Осталась только цель, которую я должен поразить любой ценой. Пикируя, я заметил вокруг себя вспышки и тотчас услышал голос Рана: «Осторожно! Зенитки!» Еще секунда, я нажал кнопку, освободив бомбодержатель. Я откинулся назад и стремительно набрал высоту. Вдруг я увидел ракету. Она пронеслась подо мной и скрылась из виду. Вспыхнула тревожная мысль: «Где товарищи? Все ли у них в порядке?»