§ I. Понятие способов самозащиты гражданских прав и их отграничение от гражданских правонарушений и иных смежных категорий135
Рассмотрев принципы осуществления права на самозащиту, представляется необходимым проанализировать отдельные способы самозащиты гражданских прав и отграничить их от иных смежных категорий. Необходимость уяснения в рамках настоящего исследования вопросов, связанных со способами самозащиты гражданских прав и их отграничением от иных категорий, продиктована сложной ситуацией, сложившейся в процессе работы правоохранительных органов.
С введением в действие ч.1 ГК РФ лица, чьи права нарушены, вправе самостоятельно без обращения в соответствующие органы ( в том числе в суд) защищать свои гражданские права. Возможно, отчасти в связи с этим снизилось поступление гражданских дел в районные (городские) суды с 1.485 до 1.408 тыс. или на 5,2% (в 1-м полугодии 1995 года - рост на 56,7%), число исковых требований к обанкротившимся коммерческим структурам уменьшилось с 405 до 249 тыс. или на 38,4%. Это свидетельствует о том, что граждане предпочитают защищать свои права самостоятельно. Во многом это происходит и от того, что продолжают ухудшаться сроки исполнения судебных решений, нарушения которых возросли с 15,6 до 16,5% по сравнению с тем же периодом прошлого года. Резко увеличиваются остатки неисполненных документов. С начала года до 1.07.96 г. они возросли с 923 до 2.443 тыс. или в 2,6 раза. Размеры сумм, подлежащих взысканию по таким документам судебными исполнителями, за то же время увеличились с 6,818 до 21,350 млрд. руб. или в 3,1 раза136. В этой связи возрастает роль неюрисдикционной формы защиты гражданских прав137 и появляется необходимость научной разработки и изучения способов, посредством которых эта форма защиты реализуется. Под способом в русском языке понимается действие или система действий, применяемые при исполнении какой-нибудь работы, при осуществлении чего-нибудь138. Защите гражданских прав посвящена ст. 11 ГК РФ, где предусматривается возможность обращения за защитой нарушенных прав в суд или административный орган. А указанные органы осуществляют защиту гражданских прав основываясь на ст. 12 ГК РФ, дающей примерный перечень способов защиты. Это такие способы, как признание права, возмещение убытков, взыскание неустойки и другие. Их анализ дает основание сделать вывод, что для реализации любого из них требуется совершить определенное действие или их комплекс, например, для признания права от лица, чьи права оспариваются, требуется подать соответствующий иск в суд, который, выполняя целый комплекс определенных действий должен рассмотреть иск и вынести решение по делу. Таким образом, мы видим, что этимологический подход полностью приемлем для применения и в гражданско-правовой терминологии. И, соответственно, позволяет определить способ самозащиты гражданских прав как действие или систему действий по защите гражданских прав, принимаемые управомоченным на то в силу закона или договора лицом без обращения в соответствующие государственные или иные правоохранительные органы. В цивилистической литературе встречается использование в качестве синонима понятия “способ” - понятие “мера”. Так, например, В.П. Грибанов139, А.Г.Диденко140, Г .Я. Стоякин141, Т.Е. Абова142, говоря о способах самозащиты гражданских прав, используют термин “м е р ы самозащиты”. Соглашаясь в целом со схожестью смысловой нагрузки, которую несут в себе эти термины (“Мера. Средство для осуществления чего- нибудь.”143) и соответственно с возможностью их использования в качестве синонимов, на наш взгляд, следует отметить, что более логичным и последовательным будет применение термина “способ самозащиты”, т.к. говоря о защите гражданских прав, законодатель ведет речь именно о способах защиты, а не о мерах (ст. 12 ГК РФ). Кроме того, стремление к единству юридической терминологии продиктовано тем, что оно позволит облегчить и применение норм, регламентирующих реализацию права на самозащиту на практике. Круг органов, обращение к которым при самозащите недопустимо, по нашему мнению, ограничивается органами, действующими в рамках судебной и административной формы защиты нарушенных гражданских прав, то есть судами общей юрисдикции, арбитражными и третейскими судами, а также вышестоящими органами (их должностными лицами), допустившими такое нарушение. Другими словами, к способам самозащиты можно отнести и меры, направленные на защиту гражданских прав, применяемые, например, общественными организациями (потребительскими организациями и др.). Следует отличать способы самозащиты гражданских прав и меры, применяемые управомоченным лицом, которые лишь способствуют реализации права на самозащиту. По мнению Н. Головковой, знание является способом самозащиты гражданских прав144. Однако, мы считаем, что хотя для приобретения каких либо знаний управомоченное лицо и предпринимает определенные действия, сами знания не могут защитить нарушенное право. Для этого требуется совершение определенных действий по самозащите. А знания являются лишь средством, позволяющим наиболее верно выбрать способ самозащиты, а также быстро и эффективно его реализовать, сообразуясь с условиями правомерного осуществления этого права. Знания являются необходимым условием для самозащиты. Во многом реализовать такое условие, как верно отмечает Н. Головкова, можно посредством изучения в старших классах школ в порядке эксперимента нового предмета “Основы потребительских знаний”145. Повышение уровня правовых знаний у населения косвенно способствует эффективному разрешению споров в досудебном порядке. Ho лишь косвенно, так как сами знания могут понудить нарушителя права к соответствующим действиям только путем их воплощения в претензиях, направляемых нарушителю управомоченным лицом, или в иных действиях, применяемых им согласно с условиями их правомерной реализации. Эти условия предусматривают, что меры по самозащите гражданских прав должны реализовываться, во-первых, в соответствии с той реальной обстановкой, в которой находится управомоченное лицо и во-вторых, в соответствии с требованиями закона. Первое помогает определить способ самозащиты права, который позволил бы наиболее эффективно реализовать право на самозащиту. Второе же позволяет отграничить действия лица в рамках самозащиты от гражданско-правовых и иных видов проступков. Выбор способа самозащиты, безусловно, зависит от характера и степени опасности нарушения. Как правило, закон на случай совершения определенного нарушения устанавливает конкретные способы защиты нарушенных прав без обращения потерпевших в государственные или иные правоохранительные органы. Например, если должник не исполнил в срок обязательства по оплате вещи, находящейся у кредитора и подлежащей передаче должнику, или по возмещению связанных с ней издержек и других убытков, кредитор может удерживать эту вещь до тех пор, пока соответствующее обязательство не будет выполнено (удержание). Между тем, невозможно учесть и указать в законе все нарушения прав, которые могут быть совершены, и соответственно все способы самозащиты от таких нарушений. Поэтому чаще всего законодатель предоставляет управомоченному лицу право самостоятельно выбрать способ самозащиты, сообразуясь при этом с требованиями правомерной их реализации, установленными в законе. Так, например, арендатор, в случае передачи ему арендодателем имущества с недостатками, которые полностью или частично препятствуют пользованию им, вправе: потребовать от арендодателя либо безвозмездного устранения недостатков имущества, либо соразмерного уменьшения арендной платы, либо возмещения своих расходов на устранение недостатков имущества; непосредственно удержать сумму понесенных им расходов на устранение данных недостатков из арендной платы, предварительно уведомив об этом арендодателя; потребовать досрочного расторжения договора (ст.612 ГК РФ). Помимо способов самозащиты, указанных в законе, лицу, чьи права нарушены, предоставляется возможность применения таких способов, которые хотя и не предусмотрены в законе, но не противоречат ему. То есть соответствуют признакам самозащиты и условиям правомерной их реализации. Тем важнее представляется правильность выбора того или иного способа самозащиты, поскольку при несоблюдении таких условий действия по самозащите нарушенных прав могут перерастать в правонарушение (злоупотребление правом, самоуправство). Приступим к рассмотрению требований закона к реализации способов самозащиты гражданских прав, поскольку их соблюдение позволяет провести отграничение самозащиты от гражданских правонарушений и уголовно-правовых деяний (преступлений). Частично пределы осуществления права на самозащиту нами рассматривались в §1 гл. I настоящего исследования. Напомним, что условиями правомерной реализации способов самозащиты являются: 1. Защите подлежит только действительное право; 2. Вред, причиненный реализацией права на самозащиту, не должен явно не соответствовать реальному или возможному предотвращенному вреду; 3. Способы самозащиты не должны выходить за пределы действий, необходимых для их реализации. Указанные условия являются общими для всех способов самозащиты гражданских прав. В некоторых случаях, в силу закона или соглашения между сторонами могут устанавливаться и иные, дополнительные, требования к их реализации. Например, досрочное расторжение договора по требованию арендодателя в связи с невнесением арендатором в установленный договором аренды срок арендной платы возможно лишь если такое нарушение было допущено более двух раз подряд (ст. 619 ГК РФ). Соглашением сторон может быть установлено, что неустойка за просрочку платежа по договору поставки налагается на должника только в случае просрочки оплаты более чем на 5 дней по истечении даты, указанной в договоре. В соответствии с п. I ст.821 ГК РФ кредитор вправе отказаться от предоставления заемщику предусмотренного кредитным договором кредита полностью или частично при наличии обстоятельств, очевидно свидетельствующих о том, что предоставленная заемщику сумма не будет возвращена в срок. Ясно, что перечень "обстоятельств, очевидно (разрядка наша. - Э.С.) свидетельствующих о не возврате суммы кредита в срок” определить невозможно. Эта формулировка носит оценочный характер146. Что на практике вызовет вопросы, касающиеся правомерности применения данного способа самозащиты. Особенно в современных условиях, когда предприниматели осуществляют всю деятельность на свой риск. Просчитать же такой риск и представить доказательства (документы), подтверждающие наличие обстоятельств, очевидно свидетельствующих о невозможности возврата заемщиком в срок сумм кредита, как этого требует закон, достаточно сложно. Сложность вызвана еще и тем, что добываться такие доказательства должны с соблюдением требований закона. Неверная оценка указанных обстоятельств может стать причиной самоуправных действий кредитора. Ввиду чего огромное значение будет иметь судебная практика и толкование ст. 14 ГК РФ, а также иных норм, регламентирующих реализацию отдельных способов самозащиты гражданских прав Верховным Судом Российской Федерации и Высшим Арбитражным Судом Российской Федерации. Ho некоторые неправомерные действия могут совершаться под видом реализации права на самозащиту. Так, например, Гражданский кодекс РФ запрещает дарение в отношениях между коммерческими организациями (п.4 ст. 575 ГК РФ), поскольку такая сделка по безвозмездной передаче имущества или прав не только противоречит существу предпринимательской деятельности, которую осуществляет любая коммерческая организация и которая направлена на получение прибыли от любой сделки, но и может быть использована в противоправных целях (уклонение от уплаты налогов, при ложном банкротстве и т.п.). В этих условиях некоторые коммерческие структуры безвозмездно передают денежные средства и материальные ценности под видом реализации ими такого способа самозащиты, как договорная неустойка. Стороны заключают притворную сделку, например, подписывая договор поставки с указанием в нем огромных штрафных санкций за неисполнение сторонами предусмотренных в договоре обязательств или за ненадлежащее их исполнение. Одна из сторон не исполняет своих обязательств и в результате недолгой переписки составляется соглашение, по которому в виде штрафных санкций денежные средства или имущество одной коммерческой организации на внешне вполне законных основаниях безвозмездно передаются другой коммерческой организации. Доказать, что такая сделка является притворной, совершена с Целью прикрыть сделку по безвозмездной передаче имущества в собственность (дарение) и в соответствии со ст. 170 ГК РФ является ничтожной - практически невозможно. Пределы применения мер самозащиты определяется теми основаниями, при наличии которых управомоченное лицо вправе прибегнуть к ним, а также условиями правомерной их реализации. Если такие условия предусмотрены в законе, то они носят императивный характер, если же стороны в обязательстве пришли к соглашению о применении в случае нарушения обязательства к неисправному контрагенту иных способов самозащиты, то соответственно пределы применения и реализации этих способов устанавливаются сторонами самостоятельно, сообразно с принципом свободы договора в гражданском праве. Что касается пределов реализации таких способов самозащиты прав, вытекающих из внедоговорных отношений, как необходимая оборона и крайняя необходимость, то следует отметить роль одного из отечественных ученых-цивилистов В.П. Грибанова в разработке этой проблемы147. Однако, обращаясь к условиям правомерного применения способов самозащиты права на имущество, возникающее из внедоговорных отношений (например, при грабеже, разбое, мошенничестве и т.п.), мы видим их теоретическую неразработанность в отечественной науке. В связи с чем хотим несколько подробней остановиться на их исследовании. Так, представляется, что при самостоятельной защите нарушенного права собственности на имущество или отдельного из его правомочий (владение, пользование или распоряжение) лицо, имеющее намерение прибегнуть к самозащите путем причинения физического вреда нарушителю, должно потребовать от последнего воздержаться от противоправных действий. Поскольку жизнь и здоровье человека, пусть даже и нарушителя права собственности, имеет большую ценность для общества и государства и соответственно должны оберегается законом в большей степени, нежели право собственности. Указанное требование не может распространяться на случаи, когда, например, четверо воров выносят вещи пенсионерки. Так как такое требование было бы опасным для нее самой, но это не должно явиться препятствием для использования ею, например, ружья в целях пресечения нарушения права и причинения физического вреда нарушителям. Требование воздержаться от посягательства на имущество необязательно также и в случае, когда такое действие было бы бесполезным (например, при посягательстве, совершаемом лицом, находящимся в состоянии наркотического опьянения) или когда пока такое требование возымеет должный эффект, состоянию защищаемого имущества будет причинен существенный ущерб. При самозащите нарушенных гражданских прав, в том числе и имущественных, допустимо применение управомоченной стороной различного рода технических приспособлений. Однако и здесь следует учитывать специфику выбранных способов самозащиты, которая обусловлена использованием таких приспособлений. Некоторые из особенностей их применения были исследованы В.П. Грибановым в его работе “Пределы осуществления и защиты гражданских прав”, где приводился пример, когда инженер Иванов в целях охраны собственной автомашины так пристроил в гараже ружье, что вор при открывании двери в гараж должен был получить выстрел в ноги148. Его анализ, а также анализ сложившейся судебной практики по делам о реализации права на необходимую оборону и самозащиту149 позволяет предложить в качестве требований к правомерности применения технических приспособлений следующие положения: применяемое при самостоятельной защите имущества техническое приспособление не предназначено для причинения или заведомо не создает серьезного риска причинения смерти или тяжкого телесного повреждения. Применение такого технического приспособления должно быть признано правомерным, если оно является обычно применяемым для такой цели или управомоченным лицом приняты разумные меры предосторожности к тому, чтобы поставить вероятных нарушителей в известность о возможности применения такого технического средства. Например, по аналогии со всем нам известной надписью на оградах “Осторожно! Злая собака”. Особо необходимо остановиться на правомерности причинения смерти нарушителю права неприкосновенности имущества управомоченным лицом, действующим в состоянии необходимой обороны. По нашему мнению, следует признать удачной точку зрения, указанную в подпункте d) пункта 3 статьи 3.06 Примерного уголовного кодекса (США) (официальный проект Института американского права), согласно которой правомерным считается причинение смерти нарушителю, если лицо, против которого применяется насилие, пытается лишить управомоченное лицо владения его жилищем, и нарушитель делает это без правового разрешения на владение жилищем. Или нарушитель права покушается на совершение или на доведение до конца начатого поджога, кражи со взломом, разбоя или иного относящегося к фелониям150 похищения или уничтожения имущества, при котором либо: - нарушитель применил или угрожал применить смертоносное насилие против управомоченного лица или других лиц в его (лица, действующего в рамках самозащиты) присутствии; либо - применение несмертоносного насилия с целью предупредить совершение или доведение до конца преступления подвергло бы управомоченное лицо или иное лицо в его присутствии серьезной опасности получения тяжкого телесного повреждения151. Сказанное относится и к самозащите имущества с использованием технических средств, рассмотренной нами выше. Положение УК США, по мнению авторов, применимо и в отечественном законодательстве, регламентирующем право на самостоятельную защиту нарушенных гражданских прав в условиях развивающихся рыночных отношений, признания частной собственности и равной защиты имущества, принадлежащего к любой из ее форм. В том числе и в рамках необходимой обороны и крайней необходимости. Однако действиями в состоянии необходимой обороны и крайней необходимости способы самозащиты прав, вытекающих из внедоговорных отношений, не исчерпываются.
Так, например, Федеральным Арбитражным Судом Северо-Западного округа опечатывание помещений было признано самозащитой права на данные помещения. В иске указывалось, что НИИ радиовещательного приема и акустики им. А.С. Попова в соответствии с учредительным договором должен был передать фирме “СИН” в аренду производственные помещения. Истец (фирма “СИН”) пользовался этими помещениями до 17 апреля 1995 года, однако ответчик (НИИ радиовещательного приема и акустики им. А.С. Попова) 17.04.95 г. опечатал помещения и не допускал в них работников фирмы, поэтому истец не смог выполнить свои обязательства перед третьими лицами. В ходе судебного разбирательства было установлено, что в соответствии с п. 3.1.3 учредительного договора ответчик, как учредитель фирмы “СИН”, обязался передать истцу производственные помещения и оборудование. Такая передача может быть осуществлена на основании договора аренды, подписанного обеими сторонами. Поскольку такой договор заключен не был, суд сделал вывод о том, что у истца не было права пользоваться имуществом ответчика. Статья 14 ГК РФ допускает самозащиту гражданских прав. Истец не доказал, что самозащита ответчика, выраженная в пресечении незаконного пользования помещением истцом, несоразмерна нарушению и выходила за пределы необходимых для этого действий. Фирмой “СИН” в суд не были представлены доказательства того, что невозможность исполнения ее обязательств по договорам с третьими лицами находилась в причинной связи с действиями ответчика. Напротив, в деле имеются акты ответчика, из которых усматривается, что истец имел возможность забрать свое оборудование. Кроме того, при отсутствии титула на пользование помещениями ответчика, истец при заключении сделок с третьими лицами должен был учитывать, что законный владелец может в любое время потребовать немедленного освобождения помещения, поэтому последствия такого риска истца, заключившего сделки без учета фактического состояния своего хозяйственного положения, не могут быть возложены на ответчика. Учитывая вышеизложенное, суд признал действия ответчика самозащитой права на указанные помещения152. При самозащите права на недвижимое имущество следует иметь в виду, что здесь есть свои специфичные пределы осуществления права на самозащиту. Так, применение насилия для предупреждения или пресечения противоправного нарушения владения недвижимым имуществом не может, по нашему мнению, быть признано правомерным, если лицо, действующее в рамках самозащиты, знает, что выдворение нарушителя владения подвергнет последнего опасности получения тяжких телесных повреждений и тем более смерти. Например, при выдворении нарушителя с таких объектов недвижимости, как самолет, находящийся в полете, корабль, плывущий через океан, или из помещения, куда он проник с целью укрыться от преступников, желающих его смерти. Права, вытекающие из внедоговорных отношений, могут защищаться самостоятельно без обращения в соответствующие компетентные органы и иными способами. Дать их исчерпывающий перечень нет объективной возможности. Однако все они должны реализовываться в соответствии с требованиями закона, так как права, осуществляемые в противоречии с этими требованиями, законом не охраняются. Условием, несоблюдение которого может повлечь привлечение лица, реализующего свое право на самозащиту, к уголовной ответственности, является причинение им вреда, явно не соответствующего вреду, который был предотвращен его действиями. Такое нарушение является наиболее распространенной формой выражения самоуправных действий (ст. 330 УК РФ). При совершении таких действий речь может идти еще и о причинении вреда при превышении пределов необходимой обороны (ст. 108, 114 УК РФ). Зачастую суды допускают ошибки в квалификации действий при реализации права на самозащиту, которые осуществлены с нарушением условий их правомерного применения, квалифицируя их как кражу, грабеж и др. Так, например, Колпинским народным судом г. Санкт-Петербурга 12 мая 1993 г. Бородин П. был осужден по ч.З ст. 144 УК РСФСР (кража личного имущества). Суд установил, что в период с 18 по 26 декабря 1992 г. Бородин украл ключи у своей малолетней дочери, с помощью которых проник в квартиру своей бывшей жены - Бородиной И. и тайно похитил ее личное имущество: две шубы, дубленку, кожаную куртку и другие вещи на общую сумму 1.155.050 руб., причинив тем самым потерпевшей значительный ущерб. Заместитель Генерального прокурора Российской Федерации в протесте поставил вопрос об изменении приговора и переквалификации действий Бородина П. с ч.З ст. 144 на ст. 200 УК РСФСР. Судебная коллегия по уголовным делам протест удовлетворила, указав следующее. Поскольку Бородин П. после расторжения брака с Бородиной И. раздел совместно нажитого ими имущества не производил, из квартиры, ранее принадлежавшей его родителям, не выписывался, права на эту жилую площадь не потерял, проживал в маленькой комнате, а его жена и несовершеннолетняя дочь - в большой. В квартире находились его личные вещи. Жена всячески пыталась избавиться от его присутствия в квартире, так как у нее был сожитель Никаноров. Бородина И. поставила вторую, металлическую дверь и зайти в квартиру он не мог, поскольку ключей она ему не дала. Он стал проживать в разных местах. Бородина И. часто уезжала в командировки, а дочь практически все время жила у его родителей. В один из таких периодов, 24 декабря 1992 г., он открыл квартиру взятыми у дочери ключами и обнаружил, что исчезли его вещи и часть мебели. В связи с тем, что в квартире не оказалось его имущества, он взял часть вещей бывшей жены. Вещи не продавал, а оставил на хранение у своего знакомого, так как собирался вернуть их потом жене, но не успел это сделать до ареста: не было подходящего случая, чтобы согласовать вопросы пользования вещами и квартирой с бывшей женой. Часть мебели он забрал по согласованию с Бородиной И. и временно пользовался ими, а взамен он привез другую мебель и на время поставил ее в своей комнате. Данный факт нельзя считать каким-либо разделом имущества, поскольку этот вопрос он с бывшей женой еще не согласовал, в квартире находились все совместно нажитое имущество и вещи его родителей. Свидетельскими показаниями было подтверждено, что завладение личным имуществом своей бывшей супруги имело место лишь для того, чтобы использовать это обстоятельство для разрешения взаимных претензий по разделу жилой площади и с целью возврата своего имущества. Кроме того, Бородин П. не скрывал, что взял у своей бывшей жены ее вещи, что также подтверждается свидетельскими показаниями, имеющимися в деле. Учитывая все указанные обстоятельства, Судебная коллегия Верховного Суда РФ по уголовным делам переквалифицировала действия Бородина П. с ч. 3 ст. 144 на ст. 200 УК РСФСР (самоуправство), так как Бородин П., проникнув в квартиру, действовал в рамках самозащиты права на пользование своей квартирой, но пытался решить вопросы имущественного характера с Бородиной И. путем изъятия ее вещей из квартиры и используя это обстоятельство для осуществления своего действительного или предполагаемого права, действовал незаконно, причинив существенный вред потерпевшей, то есть совершил преступление, предусмотренное ст. 200 УК РСФСР154. Граждане, являясь субъектами не только гражданских, но и семейных правоотношений, приобретают определенные права и создают обязанности, составляющие содержание как гражданских, так и семейных правоотношений. Для реальной реализации таких прав необходимо обеспечить их защиту в случае нарушения. Обеспечение защиты семейных прав достигается путем предоставления управомоченным лицам возможности обращения за защитой нарушенного семейного права в любой компетентный орган, а в некоторых случаях, допускаемых законом, такое лицо вправе самостоятельно своими действиями защищать принадлежащие ему права. Это вытекает из положения, содержащегося в п. I ст.56 CK РФ153, согласно которому несовершеннолетний, признанный в соответствии с законом полностью дееспособным до достижения совершеннолетия, имеет право самостоятельно осуществлять свои права и обязанности, в том числе право на защиту. Другими словами, данная норма допускает применение такой формы защиты семейных прав, как самозащита. Учитывая отмечаемую некоторыми отечественными учеными “одинаковость природы гражданских и семейных отношений” 154, которая особенно ярко стала выражена в свете обновленного гражданского и семейного законодательства. А также установленное в ст. 4 CK РФ правило, по которому к семейным отношениям, не урегулированным семейным законодательством, применяется гражданское законодательство постольку, поскольку это не противоречит существу семейных отношений. Можно говорить о правомерности применения гражданско-правовых норм, регулирующих порядок и условия самостоятельной реализации права на самозащиту (ст.12,14 ГК РФ), к семейным отношениям. Данная форма защиты семейных прав (самозащита) нуждается в более детальной законодательной регламентации, так как положение о самозащите, содержащееся в ГК РФ, не всегда приемлемо в отношениях, регулируемых семейным законодательством, в силу их личного характера, куда вмешательство государства (законодательное или иное) недопустимо. Так, недопустимо, например, использование супругом самостоятельных мер для защиты своего права на близость с супругой, которая отказывает ему в этом, поскольку в таком случае мы будем иметь дело с насилием над личностью. Оно (это "право") лежит за рамками материального права. Это скорее право моральное и оно не может быть законодательно закреплено, так как в противном случае присутствовало бы насилие над личностью, санкционированное государством. В этом и заключается особенность семейных и гражданских прав, защищаемых в неюрисдикционной форме, а также пределов их правомерной реализации. Основное же отграничение способов самозащиты гражданских прав от семейных прав состоит в тех отношениях, из которых они вытекают и, соответственно, которые подлежат защите самостоятельно управомоченной стороной. В цивилистической науке на протяжении многих лет ведется дискуссия о соотношении гражданского и семейного права и соответственно о тех отношениях, которые ими регулируются155. He останавливаясь на анализе каждой из имеющихся в науке точек зрения, следует не согласиться с мнением М.В. Антокольской, согласно которому “существенных различий между предметом семейного и гражданского права выявить не возможно”156. Нами поддерживается мнение Г.А. Свердлыка о том, что такое различие имеется157. Следуя законодательному подходу к определению круга отношений, регулируемых гражданским и семейным законодательством (ст. 2 CK РФ и ст. 2 ГК РФ), подчеркнем, что семейное право регулирует имущественные и личные неимущественные отношения между членами семьи, а между другими родственниками и иными лицами - только в случаях и пределах, предусмотренных семейным законодательством. Гражданское же законодательство регулирует имущественные отношения и связанные с ними личные неимущественные отношения между субъектами гражданского права (физическими и юридическими лицами, государством, его субъектами и муниципальными образованиями). А также им защищаются личные неимущественные отношения, не связанные с имущественными. Характерно, что право ребенка на самозащиту до достижения им совершеннолетия осуществляется, как правило, его родителями или лицами, их заменяющими, поскольку возможность абсолютно самостоятельной защиты своих прав у несовершеннолетнего лица появляется лишь с признанием его полностью дееспособным. Таким образом, представляется возможным определить самозащиту семейных прав как допускаемые законом или договором (брачным контрактом, соглашением об уплате алиментов) действия управомоченного лица, направленные на обеспечение неприкосновенности права, пресечение нарушения права и ликвидацию последствий такого нарушения. В литературе имеется мнение о возможности применения к трудовым отношениям нормы о самозащите гражданских прав (ст. 14 ГК РФ) по аналогии158. Представляется, что такая аналогия вряд ли возможна в виду явного различия регулируемых отношений. Скорее возможно прямое применение части 2 статьи 45 Конституции Российской Федерации, которая гласит, что каждый вправе защищать свои права и свободы всеми способами, не запрещенными законом. Именно эта норма лежит в основе межотраслевого, комплексного института самозащиты права. Самозащита права, имея характер комплексного института права, включающего в себя нормы уголовного, семейного, гражданского права, может применяться при защите любых прав (гражданских, семейных, трудовых и т.д.). Однако предметом настоящего исследования является лишь самозащита гражданских прав. Внешне действия по самозащите гражданских прав очень схожи с действиями в нормальных условиях осуществления гражданского оборота. Совпадение некоторых способов самозащиты гражданских прав с актами нормальной хозяйственной деятельности ранее уже отмечалось отечественными учеными159. Примером таких действий может служить досрочное расторжение договора аренды, в случае просрочки выплаты арендной платы более 2-х раз подряд (п. I ст. 619 ГК РФ). В таких условиях досрочное расторжение договора аренды выступает в качестве способа самозащиты гражданских прав. Если же досрочное расторжение договора аренды было обусловлено соглашением обеих сторон и вызвано, например, тем, что у арендатора отпала необходимость в арендованном имуществе, а арендодатель утратил возможность дальнейшего предоставления такого имущества, то речь должна идти о действиях в условиях осуществления нормального гражданского оборота. Сходство способов самозащиты гражданских прав с действиями в нормальных условиях осуществления гражданского оборота носит сугубо внешний характер. Разграничение указанных действий должно производиться по следующим основаниям: I) действия по самозащите гражданских прав реализуются в случае нарушения гражданских прав или реальной угрозы такого нарушения, в то время как данных обстоятельств не требуется для применения внешне аналогичных действий, но в нормальных условиях осуществления гражданского оборота; 2) как правило, при реализации способов самозащиты не требуется согласия второй (неисправной) стороны обязательства на их совершение. Когда же речь идет о реализации действий в нормальных условиях осуществления гражданского оборота, то согласие другой стороны обязательно, поскольку в противном случае мы будем иметь дело с нарушением гражданских прав со стороны лица, осуществившего такие действия. Так, например, кредитор имеет право на досрочное расторжение договора кредита путем отказа от исполнения обязательств по кредитному договору (отказ предоставлять кредит) полностью или частично при наличии обстоятельств, очевидно свидетельствующих о том, что предоставленная заемщику сумма не будет возвращена в срок (п. I ст. 821 ГК РФ). В данном случае досрочное расторжение договора кредита является способом самозащиты гражданских прав. Когда же такое досрочное расторжение предусмотрено соглашением обеих сторон и обусловлено тем, что отпала необходимость в данном кредите, то речь должна идти о действиях в нормальных условиях гражданского оборота. Ho если досрочное расторжение заемщиком договора кредита имело место в одностороннем порядке без учета воли другой стороны, то соответственно налицо нарушение гражданских прав кредитора. Способы самозащиты следует отличать и от схожих действий, направленных на защиту нарушенных прав, но применяемых соответствующими государственными или иными правоохранительными органами, в обязанности которых входит осуществление такой защиты (народными, арбитражными, третейскими судами - в судебной форме защиты, вышестоящими органами (их должностными лицами) - в административной форме защиты). В основе разграничения этих действий лежит субъект, осуществляющий право на защиту нарушенных прав. Если, скажем, досрочное расторжение договора было осуществлено управомоченным лицом самостоятельно, то, соответственно, такое действие является способом самозащиты гражданских прав. Ho если такое расторжение осуществлено по решению суда, то право на защиту, в таком случае, было реализовано в юрисдикционном порядке, в форме судебной защиты. В этой связи представляется не совсем верной позиция Т.Е. Абовой160, которая считает, что самозащитой гражданских прав могут быть признаны только те действия, которые были совершены управомоченным лицом без обращения вообще в какие-либо органы (банк и т.п.), а следовательно, бесспорное списание средств, по ее мнению, не может быть признано самозащитой права. Однако в таком случае нам следовало бы выделить помимо судебной, административной и самостоятельной формы защиты еще и защиту гражданских прав, осуществляемую органами и (или) лицами, не являющимися субъектами этих, известных отечественному гражданскому праву, форм защиты. Представляется более верным, на наш взгляд, включить действия указанных органов по бесспорному взысканию с грузоотправителей (грузополучателей) штрафов за сверхнормативный простой транспортных средств под погрузкой (выгрузкой); бесспорный порядок взыскания задолженностей по кредитам банков и иные действия таких органов (т.е. органов, не являющихся субъектами судебной и административной форм защиты) в рамки самозащиты, что не противоречит их сущности и соответствует требованиям, предъявляемым к ним. Зачастую управомоченные лица (лица, чьи гражданские права нарушены и которые имеют право на их защиту) прибегают к помощи криминальных структур для защиты от неисполнения или ненадлежащего исполнения обязательства со стороны должника. Что ставит правоохранительные органы перед необходимостью более глубоко изучать проблемы, связанные с самозащитой гражданских прав и отграничением ее способов от гражданско-, административно- и уголовно-правовых проступков. Ввиду большого разнообразия и многочисленности способов самозащиты гражданских прав, каждому из которых соответствуют свои пределы, условия правомерного их применения и реализации, представляется необходимым в следующем параграфе настоящего исследования рассмотреть вопросы, связанные с классификацией способов самозащиты гражданских прав.