Неоевразийство Л. Н. Гумилева

нялась в Русском зарубежье в 1920— 1930-е годы. Тогда в центре внимания адептов этой концепции были не глобальные геополитические проблемы, а судьба России, «русская идея».

Раздел I. Геополитика

па и Запад в целом исчерпали свои духовно-исторические потенции. На смену им шла мессианская Россия как самобытная евразийская цивилизация. Основателем геополитической части евразийства был Савицкий, идеи которого оказали огромное влияние на крупнейшего российского географа и историка Л. Н. Гумилева.

Хотя сам Гумилев в своих работах геополитические темы непосредственно не затрагивал, его теория этногенеза и этнических циклов имеет глубокий геополитический смысл для формирования российской геополитической науки.

Гумилев довел до предела идею старых евразийцев (того же Савицкого) о том, что русские — это не просто ветвь восточных славян, а особый этнос, сложившийся на основе тюр-ко-славянского слияния. Татаро-монголы в его концепции выступают не в качестве поработителей, а в роли хранителей русского государства от католической агрессии Европы.

Эта идея продолжает оставаться аксиомой для ряда современных санкт-петербургских географов, основываясь на которой они повторяют многократно опубликованные мысли об азиатском компоненте, придерживаются тюркофилии в своих геополитических построениях, забывая иногда, что Азия — это не только «Туран» старых евразийцев, но и Китай, который имеет очень серьезные внутриполитические проблемы с «тюркским» компонентом, Япония и т.д.

В свое время публицист и историк П. Н. Милюков в дискуссии с евразийцами писал, что Россия, несмотря на свое положение в Европе и Азии, по своим глубинным корням византийско-гречсское, славянское и европейское государство. Европеизация России — это не продукт заимствования, а результат внутренней эволюции, одинаковой с Европой, но лишь задержанной по условиям среды. Эти тормозящие «условия среды» были обусловлены азиатчиной, поскольку Россия брала далеко не лучшее, чем была богата Азия [Вехи, 1991].

В качестве причин этногенеза как естественного процесса, т.е. рождения народа или государства, Гумилев выдвинул

24 Декларация о создании национал -большевистской партии, в которой говорится о том, что в России «период сопротивления закончился, начинается период национального восстания», «установление нового порядка, основанного на национальных и социальных традициях русского народа», была подписана Э. Лимоновым и А. Дугиным в 1993 г.

166

2. Обзор российской геополитической мысли

«пассионарный толчок» как результат извержения «избыточной биохимической энергии биосферы», не поддающегося никакой периодизации [Гумилев, 1989, с. 755]. Это необъяснимый синхронный всплеск биологической и духовной энергии. По мере убывания уровня пассионарности этнос деградирует.

Великороссы, по утверждению Гумилева, являются относительно «молодым» этносом, сплотившим вокруг себя суперэтнос евразийской империи. В то же время западная цивилизация находится в последней стадии этногенеза, является конгломератом «химерических» этносов. Центр тяжести неизбежно должен переместиться к более молодым этносам.

В этой «стройной» теории недостает одного и самого важного научного критерия— критерия возраста этноса. Если, например, вести отсчет возникновения этноса, формирующегося на территории США, с момента всплеска его пассионарности, породившей войну за Независимость (1775—1783), а новый французский этнос с Великой Французской революции, то эти два этноса будут гораздо моложе евразийского.

Таким образом, и неоевразийцы, не входящие непосредственно в дугинскую геополитику, опираются на географический детерминизм и противопоставление «торгашеской» атлантистской и находящейся по своему возрасту в стадии загнивания (в «зоне об-скурации») цивилизации, с одной стороны, и более молодой евразийской цивилизации — с другой. Следовательно, и здесь мы сталкиваемся с возведением в абсолют противоречий России (а в будущем воссозданной евразийской империи) с Западом и ее лидером в лице США. Неоевразийцы тем не менее признают возможность геополитического компромисса с Западной Европой при условии ее переориентации на антиамериканские позиции.

Русско-националистические Те из антизападников, которые не

геополитические идеи примкнули к неоевразийству (пуб-

ликации в журналах «Третий Рим», «Русский геополитический сборник», «Наш современник»), исходят из того, что союз с тюрками и мусульманами опасен для России хотя бы в связи с различиями демографических тенденций между ними. Из-за резко превышающего естественного прироста тюрков и мусульман в сравнении с Россией последняя просто растворится в евразийском котле. Авторы-антизападники, не примкнувшие к неоевразийству, наиболее всего почитают труды Дани

167

Раздел I. Геополитика

левского, в которых проповедовались глубокие культурные различия между Западной Европой и Россией, «научно» обосновывалось, что Россия — это особый мир, естественными союзниками которого являются все православные народы. Известно, что Данилевский выступал за создание православно-славянского геополитического союза, противостоящего и Западу, и Востоку.

Современный автор-публицист И. Кузьменко сформулировал геополитику русского национализма следующим образом: «Собрать Русь, исходя из принципа «максимум Русских на максимуме территории», но безоговорочно исключить все пограничные нерусские области, особенно на Северном Кавказе, воссоединить исконно Русские (украинские, белорусские) и освоенные Русскими земли. Установить Русские границы. К началу следующего века Русский народ может закрепиться примерно на такой линии: Пруссия — Белосток — Люблин — Михайловцы — р. Тисса — Сороки — Бендеры — р. Дунай — Зеленчукская — р. Кубань — Эльбрус — Прохладный — р. Терек — Шевченко — о. Арал — Аральск — о. Тенгиз — о. Алаколь — китайская граница. Что касается пожеланий восстановить «империю» в границах 1917 года, то эта фантазия испаряется уже из умов самых твердокаменных «империалистов» [Кузьменко, 1994, с. 11].

Другие представители этой «школы» видят в верных союзниках России Китай. Так, А. В. Бедрицкий пишет: «Не исключено, что скоро мы будем свидетелями возрождения германского национального духа, и кто только знает, хватит ли ему мудрости отказаться от необоснованных восточных амбиций. Китай и Россия — крупнейшие государства Евразии, и, как ни странно, им практически нечего делить. Существует, конечно, известная опасность демографической экспансии в Русскую Сибирь или же Казахские степи, но будем помнить, что за весь более чем длительный период истории, когда русских еще и не было на берегах Амура, Китай не стремился к экспансии на север. Естественный противник и у России, и у Китая один» [Бедрицкий, 1998, с. 6].

Националистические представления преимущественно эмоционально-публицистического оттенка в российской геояолитике формируются в широчайшем диапазоне иногда в очень причудливых мотивировках доводов своей правоты, но практически всегда имеют антизападную направленность, иногда даже истерического характера. Эту их черту и подчеркивание русской исключительности среди народов мира можно (в мягкой форме) объяснить обидой в связи с резким понижением экономического, геополитического и идеологического статуса России в мире. Их проск

168

2. Обзор российской геополитической мысли

ты нередко оторваны от реальностей: в результате кризиса социалистической системы и последующих трансформаций доля валового внутреннего продукта России составляет около 1,7—1,8% от суммарного продукта мира.

Неозападники в российской геополитике пока не проявились. Они занимались публицистикой, подчас очень хлесткой, поддерживали западническую внешнюю политику России в начале 1990-х годов, или доктрину Козырева (по фамилии министра иностранных дел того времени), ориентированную на всестороннее укрепление отношений с Западом.

Успешность российских реформ и сейчас во многом определяется не конфронтацией, а поисками путей сотрудничества с Западом, с его триадой: на дальнем западе — с США, на ближнем западе — с Европой, на дальнем востоке — с Японией. При этом ни в коем случае не игнорируются другие страны, особенно могучие соседи — Китай, Индия, Новые индустриальные страны.

Скорее не геополитическая ситуация, а риторика в России с 1990-х годов менялась достаточно динамично, которая недостаточно учитывала потребности формирующегося гражданского общества и провозглашенного М. С. Горбачевым и Б. Н. Ельциным демократического государства. Появилось такое разнообразие концепций и проектов, что восприятие их в реальном социальном универсуме России затруднялось, не говоря уже об их реализации. Тем не менее имеются работы и рекомендации, направленные не на идеологическое противостояние, а на научное объяснение геополитического положения России в мире.

Так, В. Л. Цымбурский предложил концепцию «острова России», предполагающую определенное дистанцирование от международной геополитики. Автор отмечает неудачу российского «напора на Европу», который продолжался на протяжении трех столетий и закончился, по мнению Цымбурского, геополитической маргинализацией страны. Он предлагает уйти от прозападных, евразийских и «третьемировских» искушений. Благие пожелания налицо, по при этом очень дискуссионным вопросом остаются истинные причины маргинализации России. Конечно, если прививку марксизма в форме ленинизма-сталинизма внести на равных основаниях с другими «напорами на Европу», то маргинализация России была неизбежна, но Цымбурский «объективен», «внеидеологичен».

169

Раздел I. Геополитика

Но не только этот пункт уязвим. По Цымбурскому, главной задачей считается интенсивное саморазвитие на «острове» и освоение восточных — зауральских территорий. Автор выступает за признание нынешних границ России, отказ от внешней экспансии (очевидно, автор против стремления к возвращению к границам бывшего СССР) и «глобальной миссии» России, а приоритет в решении внутренних геополитических проблем отдает освоению существующей территории (Цымбурский, 1993, 1994].

Согласно этому предложению определенное дистанцирование России от международных дел якобы позволит ей интенсивно саморазвиваться на «острове». Конечно, это утопическая и нарочито дискуссионная схема. Если даже в геополитической сфере теоретически это допустимо, то во внешнеэкономической сфере изоляция просто губительна, поскольку, во-первых, потеря времени на «обдумывание» стратегии в условиях ускоренного мирового экономического развития обрекает Россию на вечное догоняющее развитие.

Во-вторых, для решения масштабных задач нашей страны необходимы огромные инвестиции, значительная часть которых может быть привлечена только за счет частных инвесторов зарубежных государств. Но главное (принципиальное), в-третьих, заключается в том, что изолированная страна лишается механизма социально-экономического развития в форме жесткой международной конкуренции. Одной из задач плана Маршалла было создание Европы как конкурента США. Это глубокое понимание основного механизма прогресса современной экономики.

Итак, в данном изложении приведены некоторые наиболее значимые геополитические российские концепции 1990-х годов. В последнее время стали говорить о необходимости консенсусной, умеренно-патриотической (государственнической), «новой?» (поставим знак вопроса) геополитической модели развития России, избегающей крайностей национал-большевизма, неоевразийства, русского национализма западничества. В научной литературе практически отсутствует.

Геополитика взаимодействия Один из авторов данного учебни-

ка суть новой геополитики видит как геополитики взаимодействия [Колосов, 1992].

Система категорий геополитики с переходом от оценки главным образом соотношения политических и военных сил государств и их коалиций к более широкому исследованию взаимозависимости быстро расширяется. Помимо старых понятий — сферы влияния, баланс сил, страны-сателлиты, буферная зона, маргинальный пояс — теперь используются такие, как динамическое равновесие, равновесие интересов, интеграция-дезинтеграция, и другие термины и понятия. Более того, изменилось и содержание старых геополитичес

170

2. Обзор российской геополитической мысли

ких категорий (географическое положение, расстояние, свойства геопространства и т.п.). Однако это вовсе не означает уменьшения влияния географических факторов в целом на международные отношения: падение роли одних сопровождается модификацией или усилением других, возникновением новых.

Геополитика взаимодействия субъектов международных отношений отличается следующими коренными чертами:

• Акцент на взаимодействие между территориальными системами (государствами, их коалициями, регионами и т.д), а не только на различия и конфликты между ними.

• «Многомерность», несводимость только к политическим, военным, экономическим аспектам, необходимость новых культурологических и иных подходов.

• Изучение новых субъектов политической деятельности на мировой арене: транснационального бизнеса, правительственных и неправительственных международных организаций, националистических, сепаратистских движений, а также политических движений народов, не имеющих государственности и расселенных по территории нескольких стран, влиятельных диаспор, партизанских и подпольных движений, террористических организаций. Нынешняя национально-государственная система организации общества испытывает серьезный вызов со стороны процессов транснационализации и глобализации, заставляющий искать новые институциональные рамки, соответствующие новым условиям и задачам, что включает, разумеется, и территориальный аспект.

• Анализ предпосылок и результатов деятельности международных и наднациональных организаций и группировок, нового геополитического положения государств в их рамках, поиск оптимальных пространственных уровней и рамок для реализации политических решений.

• Изучение взаимозависимости между геополитическими факторами, проявлениями социально-экономических и экологических кризисов, особенно в странах мировой «периферии» (в странах Африки, Латинской Америки, Южной Азии и т.д.).

• Внимание к «новым измерениям», которые приобрела в последние годы проблема территориально-государственного размежевания, в частности, в связи с распадом многонациональных государств и разграничением акваторий Мирового океана и Антарктиды.

• Разработка геополитических сценариев будущего, прежде всего нового глобального геополитического порядка, переход к которо