"Комплекс покаяния" как геополитический феномен

В этом столетии волны разоблачений и саморазоблачений не раз захлестывали Россию (как самостоятельную, так и находящуюся в составе СССР).

Во второй половине 80-х годов самокритика разных аспектов внутренней жизни была дополнена разоблачениями истинных и мнимых пороков внешней политики и превратилась почти что в риторику де- мократизаторов, надо думать,тоже не без практического расчета (например, для придания легитимности и свежести имиджа новой политической элите и новому курсу в международной среде). При этом существенно расширился круг бичуемых пороков (впервые осуждению подверглась прошлая внутренняя национальная и внешняя политика СССР) и исторических личностей, а адресатами кампании стала не только домашняя, но прежде всего зарубежная аудитория. Не само благое намерение открыть историческую правду, а многие методы, которыми оно осуществлялось, имели крайне негативные геополитические последствия, содействуя ослаблению союзнических связей СССР и отчуждению элит и народов бывших союзников (значительно большим, чем знаменитые разоблачения Хрущева), а внутри страны —

осложнению межнациональных отношений. Запущенная при перестройке "машина покаяния", похоже, работает и сегодня. Нет-нет да и вспомнят официальные лица и средства массовой информации о прегрешениях советских лидеров, начиная с первых большевистских лет, її российских царей. Последним, к примеру, часто припоминали их колонизаторскую политику в связи с началом войны в Чечне.

Выбор покаяния в качестве одной из основ строительства "новых отношений" с Б/СЗ (особенно заметного во взаимодействии России с бывшими союзными республиками) позволяет чувствовать себя заправским демократом импортной закваски, но не подходит для целей сугубо прагматического (гео) политического планирования, потому что эмоции и благие побуждения, не подкрепленные точным расчетом, скорее всего не дадут ожидаемых властями нового государства внешнеполитических результатов (что уже произошло с инициаторами перестройки СССР и нового внешнеполитического мышления). Тем более, что обратная сторона излишнего самоуничижения — чрезмерная мнительность и ненужная агрессивность, которая как раз и проявляется в ряде выступлений официальной Москвы, обращенных вовне.

Гипертрофированно извинительная российская дипломатия неверна и потому, что царизм и Советское правление — в геополитическом плане — принесли народам не только зло. Его было действительно немало, но таково неизбежное следствие политики геополитической экспансии (термин употребляется без всякой эмоциональной окраски) и "переваривания" ее плодов вне зависимости от того, какое государство проводит эту политику (вспомним уничтожение индейцев и силовое отторжение мексиканских территорий в период развития демократического государства в США; или тяжкие последствия для многих "осси" поглощения Западной Германией ГД Р). В то же время объекты экспансии нередко испытывают на себе и ее "развивающее" воздействие. Так, последние научные исследования оспаривают целый ряд аспектов те- шса большевиков об исключительно пенитенциарном воздействии империи ("Россия — тюрьма народов")3. Далее, быстрое превращение союзных республик в независимые государства наглядно показало, что советский режим не столь уж сильно помешал развитию наиболее крупных окраинных этносов (хотя, например, экономическое развитие и было односторонним, ибо подчинялось планам общесоюзного развития) , а в определенных отношениях создал условия для их нынешнего самостоятельного существования с перспективой развития в полноценные нации-государства.

Несправедливо также отождествлять историческую Россию (и ее народ) с эксплуататором-метрополией, особенно в Советское время, когда существовала диктатура наднациональной партии, от которой российский народ пострадал не меньше, если не больше остальных. Не случайно известный исследователь национального вопроса в СССР пишет об империи Кремля, а не об империи России6. Об этом же пишут и другие западные исследователи: "Многонациональное (советское) общество управлялось разместившейся в Москве бюрократией через систему сверхцентрализованного государства... Любое проявление российской государственности — как факт или идея — жестко подавлялось"7. (В меньшей степени прослеживается "наднациональность" российской монархии; но все же стоит вспомнить, что крупные революционные движения и восстания начинались не на окраинах с их более острым ощущением национального давления, а в центральных районах России, где, надо думать, "гнет" и порабощение людской массы со стороны государства и правящих кругов были сильнее).

Неясно также, в чем провинилась именно нынешняя Россия. Советско-коммунистический Кремль более не существует, царского трона тоже нет. Да, осталось у власти много "прежних", но они уйдут, а последствия нынешней "субмиссивной" (от англ. submissive), то есть уступительной, политики придется ощущать на себе не одному поколению россиян.

Субмиссивная позиция опасна, поскольку перед лицом внешнего давления заранее и надолго (ибо сейчас закладывается фундамент долгосрочных контактов с С/БЗ) ставит Россию в позицию покаянной ущемленности и слабости. Она опасна еще и потому, что создает иллюзию о подтверждаемой историей несовместимости интересов России и ее соседей. Еще одна опасность в том, что внутрироссийской реакцией на официальную самоуничилсительность будет воскрешение в "памяти народной" — при содействии экстремистских партий и движений — исторических обид, нанесенных России ее соседями, а таких было немало.

Наконец, покаяние будет вызывать лишь раздражение, если не будет сопровождаться массированными финансовыми и материальными дотациями, как бы компенсациями. Однако опыт СССР (в меньшей степени США и других крупных западных держав) показывает, что материальная поддержка неустоявшихся и нестабильных национально ориентированных режимов — занятие в принципе бесперспективное. Смещающие прежних новые местные лидеры как правило, не испытывают чувства благодарности за оказанную их предшественникам материальную и военную помощь. Кроме того, даже стабильноавторитарные этнократические режимы (какие сегодня существуют практически во всех республиках бывшего СССР8) имеют тенденцию перерождаться и "кусать руку дающую" (Вспомнить хотя бы высылку советских военных советников из садатовского Египта).

Сказанное не означает, что России следует становиться в позу обиженного благодетеля — если она не принимает ответственности за объективное зло, причиненное ее историческими предшественниками, то по той же логике она не может требовать и благодарности за объективно прогрессивные деяния российской монархии и Советского Союза. Иными словами, отношения с бывшими союзниками и республиками СССР следует начинать с чистого листа и, отказываясь от эмоций, строить на чисто прагматической основе. А это предполагает тщательный подсчет объективных, нынешних и перспективных, интересов России в отношениях с Б/СЗ и возможностей их реализации, т.е. разработку позитивной геополитической программы, или, точнее, программ для стран Б/СЗ. 5.2.