6. Слабость современной философии логики

Гуссерлевская концепция логики должна быть оценена двояко. Общая характеристика логики как априорного знания, покоящегося на аподиктической очевидности, данная им в «Логических исследованиях» является несомненно верной.

Гуссерль поставил проблему освобождения теории логики от привнесений натурализма, историзма и психологизма, а также проблему прояснения ее подлинной генеалогии. Основной недостаток гуссер- левской теории логики состоит в очевидной недостаточности разработанных в ней методов для решения указанных задач. Если идеа- ция, отправляясь от чувственных данных (переживаний), претендует на установление априорных принципов знания, каковыми, по Гуссерлю, являются принципы логики, то она должна быть оправдана как нечто отличное от обычной абстракции, которая дает только относительное знание. Несмотря на постоянную декларацию этого различия Гуссерль не дал его приемлемого рационального оправдания ни в «Логических исследованиях», ни в последующих работах. То же самое относится и к понятию конституирования, которое заменяет идею непосредственного схватывания в более поздних работах Гуссерля.

Усилия Гуссерля направлены на то, чтобы свести самоочевидность норм мышления к самоочевидности первичного опыта, определяющего идентификацию и различение феноменов. Содержание логических принципов, согласно его схеме, намечается в сфере феноменов, в структуре первичных восприятий и очищается в процессе мысленной фантазии (эйдейтической вариации) и языковой коммуникации, поднимаясь до состояния стабильности и несомненности априорного знания. С деятельностной точки зрения эта полуэмпирическая схема не может иметь обосновательного значения. Попытка найти основания нормативных структур в феноменах сознания, без учета целевых установок мышления, является бесперспективной. Ошибочным моментом гуссерлевской концепции логики является также ее отождествление с математикой. Гуссерль некритически принимает здесь логицисткую доктрину Дедекинда и Фреге, имевшую влияние в последние десятилетия XIX века.

Основная проблема философии логики Пиаже та же самая, что и у Гуссерля — это проблема генезиса логических принципов. Пиаже подходит к решению вопроса как ученый-натуралист, заменяя гуссер- левское вневременное конституирование рассмотрением реального и экспериментально проверяемого становления логических норм в психологии мышления. Теория Пиаже является более системной и телеологической втом отношении, что становление логики рассматривается в контексте приспособительной деятельности человека: все мысленные операции субъекта обусловлены, по Пиаже, стремлением к равновесию со средой и могут быть поняты в своей структуре только на основе своей функции. Однако, несмотря на столь отчетливый дея- тельностный акцент, концепция Пиаже существенно сходна с концепцией Гуссерля в общей схеме обоснования: так же, как и Гуссерль, Пиаже стремится понять принципы логики на основе их генетически первичных и конкретных предпосылок. Схема генезиса логики у Пиаже проста: процесс деятельности заставляет ребенка принять конкретные схемы операций, относящиеся к различным аспектам опыта, а слияние этих операций обеспечивает, в конечном итоге, «вертикальный сдвиг» —- образование идеализированных схем операций, отражающих конкретные структуры мышления. Эта картина, будучи убедительной для здравого смысла, не выдерживает критики с точки зрения теории по- знания. Здесь мы имеем, очевидно, тот же самый индуктивизм, что и у Гуссерля, заключающийся в намерении найти основу для универсальных норм мышления в материале мышления и в способности мышления к генерализации частных структур.

Разумеется, индуктивное наоащивание структур, о котором говорит Пиаже, имеет место в процессе становления индивидуального сознания. Но мы должны здесь понять наличие особых целевых структур, которые испытывая воздействие конкретных факторов, тем не менее не определяются ими в своем содержании. Во взаимодействии целевых и индуктивных структур мышления ведущими являются целевые структуры. Мы не можем понять законы логики иначе, чем через раскрытие общих целей знания, независимых от его содержания.

Позиция Куайна обладает той особенностью, что она отвлекается от психологических аспектов логики и исследует ее как обусловленную только грамматикой и понятием истины. Эта концепция, однако, также не может быть принята как сколько-нибудь удовлетворительная. Несмотря на более абстрактный и гносеологически выдержанный стиль, она не выходит за рамки натуралистического индуктивизма. Нетрудно видеть, что законы логики у Куайна не накладываются на язык в качестве высших норм, обусловленных целью мышления, а извлекаются из него в качестве некоторых абстракций и идеализаций. Логика у Куайна индуктивна, поскольку выводится из грамматического материала как структура, соответствующая этому материалу. В методологическом отношении это обоснование отличается от обоснования Гуссерля и Пиаже только характером первичного материала. Логика при таком понимании ее генезиса оказывается в принципе зависимой от эволюции грамматики и от развития содержания мышления.

В философии логики Куайна заложены две установки, которые с праксеологической точки зрения должны быть признаны ошибочными. Это прежде всего холистическая идея, состоящая в том, что все знание образует единую систему, производную от опыта и что корректировка опытного знания неизбежно ведет к перестройке всех других типов знания. Эта идея искажает действительный характер взаимодействия уровней знания. Утверждения, связанные с формой мышления, не изменяются с изменением содержания мышления, хотя они и включены в общую структуру знания, направленную на предсказание опыта. Другой принципиальный недостаток концепции Куайна состоит в ее ориентации на понятие семантической истины. Ценность семантического исследования логико-математических исчислений не подлежит сомнению. В рамках теории моделей обоснованы важнейшие в методологи- ческом отношении факты, такие, как полнота исчисления предикатов, неполнота арифметики, независимость аксиомы выбора от других аксиом теории множеств и т. п. Однако обоснование логики, заключающееся в оправдании универсальности и надежности логических норм, остается за пределами семантического подхода. Семантика вторична по отношению к принятому исчислению и она не определяет логики, заложенной в исчислении. Логическая семантика основана на операциональном понимании истины, на уточнении смысла связи между знаком и значением, в то время как принципы логики отражают в себе телеологическое понимание истины, связанное с понятием деятельности. Семантика способствует решению обосновательных проблем лишь в тех случаях, в которых она оказывается связанной со сферой аподиктической очевидности. Но это значит, что семантическая истина предполагает онтологическую истину как свое глубинное основание.

Значительную роль в обсуждении логики на протяжении всего XX века играла идея конвенции, которая выдвигалась на первый план в рассуждениях Р. Карнапа и Л. Витгенштейна. В настоящее время довольно ясно, что эта идея не может занимать сколько-нибудь существенного места в обосновании логики. Идея конвенции имеет смысл в тех ситуациях, в которых имеют место различные практически реализуемые альтернативы, и она мало приложима к случаям, которые демонстрируют предопределенность и необходимость. Мы не можем считать продуктом конвенции воззрения, которые в одинаковом виде навязываются всем людям в течение тысячелетий. В случае логики проблема как раз состоит в прояснении столь жесткой исторической детерминации, исключающей всякий реальный выбор. Проясняя истоки детерминации логических и математических истин, деятельностная точка зрения устраняет всякие основания для идеи конвенции.

Современная философия логики, таким образом, не решает вопроса о надежности логических принципов и, более того, она склонна решать этот вопрос отрицательно, в духе релятивизма и скептицизма. Послекантовское развитие теории логики было, несомненно, продуктивным (в смысле появления новых идей), но оно, вместе с тем, характеризовалось постоянным отступлением от трансцендентализма Канта и, таким образом, несомненной деградацией теории в целом. Деятельностная теория познания позволяет отвергнуть эти заведомо неадекватные подходы и наметить пути обоснования логики как системы абсолютного (предельно надежного) знания.