Подсознательное и бессознательное в структуре сознания
В исследовании проблемы сознания важное место занимают его глубинные состояния — подсознательное и бессознательное. Их изучает такая отрасль психологии, как психоанализ. Методика его основана на том, что память подобна цепи, которую можно последовательно вытягивать, «зацепив» в какой-то точке (например, детских воспоминаний).
При этом если в классической концепции пациент пассивен, отдаваясь воле и действиям психотерапевта, то в холо- тропной он — равноправный участник. В психоанализе сознательное рассматривается не как сущность психического, а лишь как одно из его качеств, поверхностный слой. 3. Фрейд разделял сознание на Я (рассудок) и Оно (страсти), считая, что они связаны между собой, как всадник и лошадь соответственно. Фрейд исходит из того, что культура с самого начала создавала систему запретов, сдерживающих те или иные инстинкты (скажем, агрессии) и тем предохраняющих человеческий род. Однако протест против запретов, желание нарушить их сохраняются в подсознании, и часто в невротической форме. Ведущим из инстинктов Фрейд считал сексуальный, включая желания инцеста (кровосмешения). Общественная жизнь приводит к их сублимации — вытеснению, замещению интенсивной деятельностью, особенно у людей творческих. Фрейд считал, что даже религия возникает как результат беспомощности и страхов человека, как замещение потребности в могущественном отце-защитнике. Фрейд, возможно, преувеличивая роль либидо (сексуального инстинкта), строил методику психоанализа на том, что нежелательные, опасные, разрушительные стремления, вытесняясь в подсознание, не исчезают, а тревожат человека, вызывают комплексы. Единственный выход — впустить их обратно, но под контролем (приводится пример студента, удаленного из аудитории, но не желающего успокоиться и за дверью, — целесообразнее было бы найти с ним общий язык). Огромное значение в психоанализе придается снам, поскольку «их содержание есть искаженный заместитель бессознательных мыслей, и это самое искажение есть дело защитных сил Я, т. е. сопротивлений, которые в бодрствующем сознании вообще не допускают вытесненные желания бессознательного в область сознания»70. Вытесненными в подсознание могут быть психические травмы, страх, агрессивные стремления, последовательно разматываемые Фрейдом в «Анализе сновидений». Выделение сна и сновидений не случайно. Сон играет огромную координирующую роль в энергетическом и информационном балансе организма. Общая функция сновидений — производство материала, замещающего соответствующую нехватку в психической системе, предупреждающего о неадекватном пути. Ученик Фрейда, К. Юнг (1875-1961), рассматривает сон как разговор бессознательного с сознанием, как форму явления бессознательного. Вот почему бессознательное, выступая как предзнание, столь часто делает это через сны. В современной практике появились убедительные (на уровне анализов крови и мочи) доказательства, что сновидения могут быть индикатором не только психического, но и физического здоровья (насколько их можно разделять). Например, грязный поток воды во сне трактуется как сигнал об инфекционном заболевании и т. д. Бессознательное и подсознательное могут играть исключительно продуктивную роль в творчестве, будучи огражденными от гнета постоянных забот, бесконечной цепи запланированных дел, встреч, разговоров (вот почему бывают открытия и «видения» во сне). Во сне психика интенсивно работает, «переваривает», обрабатывает воспринятую в течение дня информацию, «перезагружается» на следующий день. Вот почему «утро вечера мудренее». Люди, искусственно сокращающие сон, вредят себе не меньше, чем беспробудные сони. Фрейд раскручивал психику от детства индивида, Юнг шел от детства человечества, первобытной культуры, архетипов (исходных, глубинных образов) коллективного бессознательного. Так же, как инстинкты, образцы коллективной мысли человеческого разума являются врожденными и унаследованными. Придавая ключевое значение сновидениям, Юнг усматривает в них не только выражение индивидуальных опыта и эмоций, но образы и ассоциации, аналогичные первобытным мифам и ритуалам, с той разницей, что сновидения — психическая данность, не прошедшая сознательной обработки. Эта историческая бессознательная память и есть звено, связующее рациональное сознание с миром «первобытного инстинкта»: сны «зарождаются в духе, который носит не вполне человеческий характер, а является скорее дыханием природы» (См.: Юнг К. Архетип и символ. — М., 1991.
С. 48). Подобно тому, как эволюция эмбриона повторяет его предысторию, разум развивается путем перехода через ряд доисторических стадий, сознание вырастает из бессознательного и сохраняет, удерживает его в себе. Развивая позицию Фрейда, Юнг пишет, что «древние демоны и боги вовсе не исчезли, а всего лишь обрели новые имена. И они удерживают современного человека на ходу ... беспокойством, нечетким пониманием, психологическими сложностями, ненасытной жаждой лекарств, алкоголя, табака, пищи и прежде всего огромной массой неврозов»71 (сегодня бы он добавил и наркотики). Именно поэтому XX в. стал источником «неслыханных психических эпидемий, распространяющихся под маскирующей их природу идеологической окраской». Современный человек «не живет», считает Юнг, а рационально «функционирует». А вот что пишет об издержках выделения «рационального компонента» мышления К. Лоренц: «Абстрактное мышление дало человеку господство над всем вневидовым окружением и тем самым спустило с цепи внутривидовой отбор. В “послужной список” такого отбора нужно, наверное, занести ту гипертрофированную жестокость, от которой мы страдаем и сегодня. Дав человеку словесный язык, абстрактное мышление одарило его возможностью культурного развития, передачи надындивидуального опыта, но это повлекло за собой настолько резкие изменения в условиях его жизни, что приспособительная способность его инстинктов потерпела крах. Можно подумать, что каждый дар, достающийся человеку от мышления, в принципе должен быть оплачен какой-то опасной бедой, которая неизбежно идет следом»72. Для сравнения он приводит более очевидный пример: за то, что человек встал с четверенек на две ноги, он платит радикулитами, остеохондрозом и т. д. Особенно разрушительной он считает коммерческую конкуренцию, сравнивая ее с поединками людей каменного века. Вместе с тем ученый полагает, что из абстрактного мышления вырастает та разумная ответственность человека, на которой только и основана надежда управиться с постоянно растущими опасностями. Таким образом, и здесь поднимается проблема раскола культуры и цивилизации, последствий отхода человека от природы, от своих естественных корней. Интересные наблюдения о воздействии культуры на сознание и мышление приводит американка К. Хорни (1885-1952). Она видит односторонность психологии и психоанализа в том, что, как правило, объектом их исследования служит психология мужчин. По существу, мужской является и вся современная цивилизация, что имеет глубокие биосоциальные корни. Мужчины запрограммированы на поиск, добычу, преобразование среды, более логичны. Но они же более воинственны, склонны к силовым решениям проблем. Функция женщин — сохранение рода, поддержка семейного очага, воспроизведение и воспитание потомства. Все это делает их более импульсивными, эмоциональными и интуитивными. Различия между мужской и женской психологией иллюстрируются притчей. Увидев в пустыне на вершине бархана сундук, мужчина думает: «Откуда он взялся здесь?», а женщина: «Интересно, что в нем?» Этими различиями нельзя пренебрегать не только в индивидуальном психоанализе, но и в лечении современной цивилизации, которая, все дальше уходя от естественных корней, порождает женоподобных мужчин и мужеподобных женщин, а в погоне за успехом, превосходством, властью только усугубляет их невротический характер. Еще один шаг в исследовании скрытых пластов сознания сделал ученик Юнга, Э. Фромм. Принимая основные результаты обоих своих предшественников, он не соглашается, что культура есть «вынужденная плата» за выживание человека, а делает упор как раз на ее продуктивном характере, созидательной роли в реализации как индивидов, так и человеческого рода. Как и К. Лоренц, Фромм — приверженец гуманистической этики, считающий, что стремление к истине, справедливости, свободе является неотъемлемой чертой человеческой природы, для сохранения которой исключительно важно иметь внутренний стержень. В этом смысле Фромм допускает возможность «верующих атеистов», т. е. верящих в себя, в человека как такового. Подчеркивая разрушительное воздействие противоестественных ценностей современного общества, растерянность, «бегство от свободы» человека, предпочитающего «иметь» вместо того, чтобы «быть», ученый развивает мысль Маркса о том, что условием отказа от иллюзий о своем положении может быть только такое общество, где нет нужды в иллюзиях. Фромм внес большой вклад в изучение неврозов в масштабах общества.