Периодизация истории

Проблема классификации истории непосредственно соприкасается с проблемой ее периодизации как одним из способов упорядочивания истории. В этих целях В.Н. Татищев часто пользовался широко распространенной в ту эпоху метафорой возраста, вычленяющей в истории человечества эпоху младенчества, юности, «мужеского состояния» и старости529.

Но наряду с этим В.Н. Татищев предлагал и другую периодизацию истории, связанную с этапами «просвясчения ума». Согласно его подходу существуют различные способы просвещения ума: «... единственно или особно, вообсче и всемирно»530 . К истории, по сути, относится только всемирное умопросвешение. Оно состоит из четырех ЭПОХ: до изобретения письменности, от изобретения письменности до пришествия Христа, от пришествия Христа до «обретения теснения книг» и, соответственно, от изобретения книгопечатания ло современности531. Эти этапы истории человечества представляют собой периоды развития и распространения знания и просвещения. В.Н. Татищев был склонен отождествлять эпоху до изобретения письменности с младенческим состоянием человечества, которое, в свою очередь, можно сравнить с естественным состоянием532, хотя это и не одно и то же. В эпоху «от обретения письма до пришествия Христа» появились «книги, в которых гистории прешедших времян или учения к нашей пользе представлялись»533. В это же самое время, согласно В.Н. Татищеву, появились и первые законы. Установление времени появления первых книг имеет историческое значение и совпадает с началом государственности. Для Руси В.Н. Татищев определял это время правлением Рюрика534. Татишевс- кая схема вновь регистрировала одновременность появления и развития знаний и государственности. Другими словами, история дает знание о «прикладах» (начале и состоянии) наук в разных государствах33.

Периодизация истории по этапам «всемирного умо- просвясчения» наиболее полным образом сопоставима с тем видом истории, который В.Н. Татищев называл историей «наук и ученых». Эти этапы находят соответствующее освещение в татишевской «Истории». Так, например, глава первая называется «О древности письма славян», глава третья — «О крещении славян и Руси». Сюжет, связанный с выбором вер и крещением князем Владимиром Святославичем Руси, является одним из центральных для большинства историков XVIII в., пишущих о русской истории, хотя он и не вызывает таких споров, как сюжет призвания варягов и вопрос о начале государственности. Не случайно поэтому термин «просвещенный» в узком смысле означает «христианский», а «непросвещенный», соответственно, — языческий535.

В то же время представление о порядке тяготеет к идее научного метода, к практике научного постижения природы вообще, следствием чего оказывается появление истории науки, содержание которой интерпретируется прежде всего в контексте идеи прогресса536. Постепенность, проиессуальность истории есть лишь иная сторона методического (в научном смысле) самораскрытия природы. Законы истории коррелируют с эволюционным ходом самой природы. В философии XVIII в. этот ход воспринимается под углом развертывания и самообнаружения в природе Разума, чему в истории, точнее, в философии истории, соответствует идея прогресса. Философия истории XVIII в. постоянно акцентирует одну и ту же мысль: без порядка нет истории. «Разумный» и «естественный» становятся самыми распространенными прилагательными для «порядка». Идея про- гресса воплощается в историю наук и художеств. В изначальном смысле идея прогресса выражает рост, распространение и кумулятивное накопление порядка, даже более определенно, — лишь его (порядка) интеллектуальной составляющей, т. е. знания. Более того, знание, в основном, предстает в форме классификации.

Благодаря распространению и развитию знаний народы, по выражению И.А. Третьякова, «начали возвышаться и в большее совершенство приходить»537. Знания, проявляющиеся прежде всего в формах труда и в науках, «великие перемены производят в человеческом состоянии»538. Это, одновременно, то, что знанию подлежит, что познаваемо, и то, что знание производит. Более того, если история познаваема, если она есть одна из форм познавательной деятельности, то это возможно именно потому, что она есть история наук, художеств и ремесел, или, по крайней мере, потому, что знания имеют решающее значение для самой истории. Труд и науки — интеллигибельные формы обнаруживающие себя в истории, наполняющие историю и конституирующие историческую событийность. Значение наук и художеств, конечно, не только историческое, ближайшим образом оно проявляется в контексте самой жизни. «И такое есть начало и успех художеств, которые по справедливости могут называться таким орудием, посредством которого люди приобретают богатство, снискивают спокойнейшую жизнь и возвышение в житии», — рассудительно заключал И.А. Третьяков539. Историческое же значение имеют формы передачи знаний, образование школ, основание университетов, распространение образованности. Знание и образованность выступают побудительными причинами всех остальных исторических событий. Знание, обобщенно говоря, сил- логизм, движет историей. Такова, например, образованность средневековой церкви, вынуждающая светскую власть защищать то знание, которым владеет церковь. «И, наконец, соплетя свои ко всему доказательства, они силились привести всю вселенную в замешательство, заставляя государей поднимать оружие и пламень за свой софизм и за честь своего силлогизма, сделанного на Ferio или Barbara», — красноречиво завершал И.А. Третьяков этот исторический экскурс540.

Цель истории такая же, как и цель распространения и развития знания: прийти «к прохладному житию и удовлетворению своих прихотей»541. Поэтому ход истории совпадает с этапами совершенствования знания. Однако совпадения на этом не заканчиваются. Цель истории оказывается тождественной естественному состоянию, при котором человеческие желания «клонятся... к одному намереваемому прохладнейшему житию»542. Начало и конец истории совпадают. Историческое время, на первый взгляд, линейное — замыкается в фигуру круга543. Развитие знания, выражающее идею про- гресса и отражающее поступательный хол истории, по сути, нивелирует прогресс. История заканчивается тем, чем она начиналась.

Появление наук непосредственно не вытекает из нужд и практики трудовой деятельности. Художества и ремесла, создавая «избыток вешей», способствуют появлению праздного образа жизни. Ближайшим источником науки оказывается свободное время или праздность: «...наук началом было не что другое, как только одно людей освобожденных от трудов досужное и праздное время... Выводить начало и происшествие наук от другой причины доказательнее невозможно и было б излишне. Ибо действительно тогда только люди винословствовать и любопытствовать начинают, когда они, снискав все нужное к прохладнейшему житию, на досуге пребываюр»544. Интересно сравнить это положение И. А. Третьякова с аналогичными взглядами А.Р. Тюр- го545. Так из стремления к «счастливой, галантной и довольной жизни», как выражался Христиан Томазий, объясняется появление наук. В «природе человека», находящей свое непосредственное выражение в «естественном состоянии» и сводимой к так называемым «естественным потребностям», заложены возможность появления науки и стимул ее развития.

<< | >>

↑

Источник: А.В. Малинов. Философия истории в России XVIII века. СПб.: Издательско-торговый дом «Летний сад». — 240 с.. 2003

Еще по теме Периодизация истории: