Социодраматургические и этнометодологические эксперименты

Этнометодология, разработанная в 1960-х гг., представляет собой радикальную (иногда выражаются еще резче — экстремальную) форму полевого исследования, основанную на феноменоло
гической философии и парадигме социального конструирования.

Первая требует от ученого постоянного «вглядывания» в повседневное поведение людей и проявления здравого смысла с тем, чтобы увидеть за ними нечто другое — скрытый контекст. Этно- методологи не просто исследуют здравый смысл или социальное взаимодействие людей в естественных условиях (поэтому эмпирические исследования квалифицируют как полевые). Они разрушают это взаимодействие, выворачивают логику человеческих поступков наизнанку и спрашивают испытуемого: ну как, ты еще жив?
Этнометодология в действительности представляет уникальную методологию, какой еще, кажется, никогда в мире не было. Она парадоксальна, ее приемы напоминают экстремистские акции, безжалостно проводимые над ничего не подозревающими подопытными.
Этнометодологи с удовольствием изучают повседневный язык, включая паузы и контекст речи. Они полагают, что люди «совершенствуют» понимание здравого смысла, используя скрытые, подразумеваемые социокультурные правила, а социальное взаимодействие — это процесс создания реальности. Люди толкуют повседневные события, используя знание культуры и «ключи» из социального контекста. Этнометодологи исследуют то, как обычные люди в повседневной жизни применяют скрытые правила для понимания смысла социальной жизни (например, чтобы узнать, пошутил кто-то или нет). Этнометодологи исследуют в подробностях обычное социальное взаимодействие, но метод их исследования впору сравнить с хирургическим ножом, хладнокровно вспарывающим живую плоть социального естества.
Основываясь на социодраматургическом подходе Э. Гоффмана, считавшего, что повседневное взаимодействие людей на самом деле не что иное, как череда постоянно разыгрываемых микро- спекгаклей, представители этнометодологии провели ряд любопытных экспериментов, призванных приоткрыть для наблюдателя то, что скрывается за занавесом — по ту сторону социально конструируемой реальности.
Так, в одном из своих экспериментов Г. Гарфинкель просил студентов, чтобы они, в очередной раз отобедав дома, не благодарили родителей, а расплатились с ними деньгами. Ученому важно было знать реакцию опешивших родителей, которые, попав в необычную ситуацию, обнаруживали те спрятанные в глубь подсознания мотивы, правила, установки, которые формировали их поведение.

Поставить партнера в экстремальную ситуацию и таким способом выяснить скрытые реакции — общая для этнометодологов процедура «всматривания» в социальную реальность. Тот же Гарфинкель неожиданно приближал свое лицо, почти утыкаясь в нос говорящему, и следил за его реакциями. Одни обвиняли его в сексуальных домогательствах, другие предлагали обратиться к психотерапевту. Но главное было достигнуто: разрушалась обыденная структура ситуации.
Разрушение привычных норм общения происходит и в том случае, когда культурные нормы одной нации вторгаются в обычаи другой. Известно, что у немцев и голландцев вполне естественно, когда в ресторане мужчина и женщина поровну делят счет и расплачиваются каждый за себя. Но стоит, не предупреждая о том партнера, англичанину или русскому повести себя тем же манером, например мужчина предлагает женщине заплатить за себя самой, как возникает полное замешательство. Разрушаются привычные стереотипы восприятия и оценки социальной реальности.
«Возникает вопрос: зачем вообще нужно нарушать привычные устоявшиеся структуры повседневных взаимодействий? Разве именно повседневность не является ясной и прозрачной сферой жизни, не требующей рефлексивного рассмотрения? Однако эта ясность кажущаяся.

Повседневность кажется ясной не потому, что отрефлексирована, а потому, что ускользает от рефлексии. “Обычную жизнь” не анализируют до тех пор, пока ее не нарушит какое-нибудь из ряда вон выходящее событие. Столкнувшись с таким нарушением, “повседневные деятели” стремятся прежде всего “нормализовать” ситуацию, ввести ее в рамки повседневности и к лишь после этого приступают к исследованию нарушившего ход нормальной жизни фактора, который уже интерпретируется как нормальное, повседневное явление»60.
Этнометодологу важно не то, как смущался испытуемый, а то, как он выкручивался из неожиданной ситуации. Редко кто воспринимал ее с юмором. В большинстве случаев следовали стереотипные реакции, например, «ты что, сошел с ума?» или «вы явно шизофреник?». Так реагирует подавляющая масса нормальных людей на ненормальные ситуации. Но именно эту «нормальность» и фиксирует социолог. Он получает ответ на исходный вопрос: как люди формируют нормальную (читай: стереотипную) социальную реальность.
Опыты, которые достаточно часто практикуют этнометодо- логи, называют «нарушающими правила» экспериментами («breaching» experiments). Их цель — выявить скрытые в толще повседневности неписаные правила, на основании которых люди
придают смысл реальности в повседневной жизни (отсюда важнейшая философская аксиома методологии: социальная реальность — не стихийное событие, а социально-сконструированный человеческий проект).
Провокации и нарушения естественного хода вещей вызывают у испытуемых мощную реакцию, которая только подтверждает существование в обществе неких социокультурных правил. Они, как перила или подпорки, нужны человеку при движении в социальном потоке. Пока ты не спотыкаешься, то и перил вроде бы не существует. Во всяком случае ты их не ощущаешь, не осмысливаешь, а значит, и выразить, например в опросе, никак не можешь. Логика специалистов по провокациям такова: надо человека слегка подтолкнуть, пусть он упадет и лишь тогда воспользуется подпорками. Скрытые социальные смыслы и неявные социальные конструкции, рассуждают они, можно обнаружить, лишь испытывая объект на излом.
Метод провоцирования и разрушения привычных структур повседневности, несомненно, расширил горизонт познания в гуманитарных науках. Он выходит за рамки привычных анкетных опросов, свойственных традиционной социальной науке (не только социологии, но также антропологии, психологии, экономике, социальной психологии).
Несомненно, этнометодологический эксперимент принадлежит качественной социологии. Она включает специализированный, весьма детальный анализ микроситуаций (например, транскрипты коротких разговоров или видеозаписей социального взаимодействия). Разумеется, этнометодологи не брезгуют и количественными методами, но иначе оценивают их познавательные возможности. Они утверждают, например, что стандартизированные тесты и анкетные интервью (survey interviews) определяют способность человека понимать скрытые шифры и применять скорее здравый смысл, чем оценивать объективные факты.
По сравнению с чикагской школой полевого исследования этнометодология придает большее значение методу и утверждает, что данные исследования являются результатом использованного метода в такой же мере, как и изучаемой социальной жизни.

<< | >>

↑

Источник: Добреньков В.И., Кравченко Л.И.. Социальная антропология: Учебник. 2005

Еще по теме Социодраматургические и этнометодологические эксперименты:

- Cоциология семьи - Антропология. Этнография - Гендерная социология - Демография - Домоведение - История социологии - Методы сбора и анализа социологических данных - Общая социология - Первоисточники по социологии - Политическая социология - Социальная безопасность - Социальная работа - Социальная структура и стратификация - Социально-территориальные общности - Социоинженерная деятельность - Социологические работы - Социология культуры - Социология личности - Социология общественного мнения - Социология права - Экономическая социология - Этносоциология -