Представленный выше краткий историографический обзор, в котором мы пытались выявит!) основные направления в исследовании вопроса о степени и характере влияния Дельфийского оракула на колонизацию, показывает, что проблема ставилась и решалась, как правило, в целом относительно колоний определенного региона или колоний, выведенных определенной группой полисов.
Попробуем рассмотреть этот вопрос в отношении отдельно взятой метрополии— Мегар. Исследование этой темы кажется тем более необходимым, что в научной литературе ей не уделялось специального внимания. В трудах, посвященных проблеме влияния Дельфийского оракула на колонизацию, материалы, касающиеся мегарских колоний, либо вообще выпадают из поля зрения авторов, либо используются не в полном объеме. Помимо того интереса, который этот вопрос представляет для истории мегарско-дельфийских связей, изучение его проливает, по нашему мнению, некоторый свет на ситуацию, сложившуюся в Греции в VIII — VII вв. до н. э. В связи с этим будет, видимо, целесообразно еще раз пересмотреть сохраненные традицией свидетельства об основании мегарских колоний, выделяя те из них, которые имеют отношение к деятельности Дельфийского оракула. При этом следует, конечно, помнить о сложности, которая возникает при определении подлинности сохраненных традицией оракулов об основании колоний.496 Безусловно, невозможно согласиться с гиперкритикой Ж. Дефрада и Р. Крагея, но вместе с тем нельзя и безоговорочно принимать на веру данные традиции. В этом отношении нам представляется вполне заслуживающим внимания критерий подлинности оракулов, предложенный Г. Парком. Допуская возможность участия Дельфийского оракула в колонизации уже в VIII в. до н. э., он, как уже отмечалось выше, считает аутентичными лишь те оракулы, в которых дается санкция божества на основание колонии или краткое географическое описание местности, в которую выводится колония (при этом предполагается, что описание места, предназначенного для вывода колонии, содержится в вопросе, обращенном к оракулу).497 Указанный критерий позволяет Г. Парку признать аутентичность некоторых оракулов либо предположить, что в основе легенды кроется реальный факт участия оракула в выводе колоний. Особенно тесные и древние связи с Дельфами устанавливаются для городов Южной Италии и Сицилии, которые Г. Парк выделяет в особую группу.498 Говоря об участии Мегар в колонизации Сицилии, мы должны еще раз отметить два момента. Во-первых, мегарская коло-» низация Сицилии развивалась параллельно с халкидской (Наксос, Леонтины, Катана) и коринфской (Сиракузы). Хронологический разрыв между ранними сицилийскими колониями относительно невелик. Во-вторых, мы имеем хотя и разноречивые, восходящие к различным источникам, но все же достаточно подробные свидетельства об основании Мегар Библейских. Тем более примечательно то, что ни одна из версий, представленных многими авторами (см. § 2 этой главы), равно как и другие источники, не дают ничего, что позволяло бы связать возникновение мегарской колонии в Сицилии с Дельфийским оракулом. Этого нельзя, однако, сказать о Наксосе и Сиракузах. Для Наксоса мы имеем свидетельство Фукидида о том, что переселенцы во главе с ойкистом Фуклом, основав город, воздвигли алтарь Аполлону Архагету (Thuc, VI, 3, 1). Еще в V в. до н. э. этот алтарь служил местом жертвоприношений перед отправкой сицилийских феоров в Дельфы. Сообщение Фукидида с полным основанием рассматривается обычно как свидетельство участия Дельфийского святилища Аполлона в основании Наксоса, хотя сам оракул, данный колонистам, и не сохранился.499 Для Сиракуз традиция сохранила два оракула, один из которых, передаваемый Павсанием (Paus., V, 7, 3), Г. Парк признает аутентичным.500 В основу второй легенды, явно позднего происхождения (Strab., VI, 2, 4, р. 257; Suid, s. v. ’Ap/iag), также положен, по-видимому, исторический факт предварительной консультации Архия с оракулом.501 Создается, таким образом, впечатление, что мегаряне, прибывшие в Сицилию, в отличие от халкидян и коринфян, не имели санкции Дельф на основание колонии. Косвенным подтверждением того, что у мегарских колонистов не было четкого предписания оракула о месте будущей колонии, являются долгие блуждания мегарян по Сицилии перед основанием Мегар Гиблейских. основания колоний, мы не знаем ни одного, где колонисты получали бы указание относительно наименования колонии. 502 Во- вторых, рассказ Мемнона свидетельствует, как кажется, о наличии определенной профиванской тенденции в ответе, данном колонистам. Между тем нет никаких данных, которые позволяли бы говорить о профиванской политике Дельф в VIII в. до н. э. Такая тенденция была бы вполне понятна для одного из святилищ Беотии —например, оракула Грофония в беотийской Лебадее.503 Можно с известной долей вероятности предположить, что перед основанием Астака мегарские колонисты мо- ЬЗ конце VIII в. до н. э. Мегэ.ры нэ-чинвьют экспансию в северо восточном направлении. Традиция о возникновении Астака, представленная Мемионом, сохранила упоминание об оракуле, данном мегарским колонистам по поводу наименования колонии. По совету оракула (хата xpr)a|40v) город был назван именем фиванского героя Астака, потомка одного из воинов, выросших из посеянных Кадмом зубов дракона (Memnon., 20). Мемнон не поясняет, какой из оракулов, действовавших в Греции в это время, дал мегарянам такое предписание. Между тем известно, что на раннем этапе колонизации, когда еще не успел четко оформиться и стать всеобщим обычай обращения в Дельфы, колонисты обращались и в другие святилища.504 Отождествлению данного оракула с дельфийским препятствуют, на наш взгляд, следующие соображения. Во-первых, среди сохранившихся оракулов Аполлона Пифийского, данных по случаю гли обратиться в одно из беотийских святилищ, ближайших к границам Мегариды. Таким образом, сообщение Мемнона само по себе не может рассматриваться как бесспорное свидетельство связей Мегар с Дельфами в вопросе о выводе колонии в конце VIII в. до н. э. На наш взгляд, смысл ответа и заложенная в нем тенденция никак не соответствуют практике Дельфийского оракула этого времени. Других свидетельств, которые позволили бы позитивно решить этот вопрос, традиция не сохранила. Источники не содержат также информации о связях с Дельфийским оракулом основателей Калхедона и Селимбрии. Как известно, выбор места для основания Калхедона породил впоследствии известное высказывание, приписанное сначала персу Мегабазу (Herod., IV, 144), а затем оформленное в виде изречения Дельфийского оракула (Strab., VII, б, 2, р. 320; Тас. Arm., XII, 63).505 506 Но этот оракул относится уже к Византию; что же касается Калхедона, то традиция не содержит никаких указаний на участие Дельфийского оракула в его основании. Более того, отмеченная выше тенденция античных авторов подчеркивать якобы неверный выбор места колонистами показывает, что последние не были связаны жестким предписанием оракула — в противном случае ирония в отношении калхедонян была бы неуместна. Первой мегарской колонией, для которой мы имеем прочную традицию о связях с Дельфийским оракулом, является Византий. До нас дошли два оракула, об одном из которых, явно позднего происхождения, мы уже упоминали. Можно думать, что и в этом сфальсифицированном оракуле есть определенное историческое зерно. Таким зерном в данном случае могла стать прочная ассоциация между образованием колонии и Дельфийским оракулом. Именно вследствие представления о древних, восходящих к моменту возникновения колонии связях с Дельфами могла возникнуть позднее подмена реального оракула, полученного некогда основателями колонии, новым, фальсифицированным.507 Второй оракул, сохранившийся (с некоторыми вариациями) у Стефана Византийского, Евстафия и у Гезихия 508 может быть признан если не первоначальным ответом Пифии, то, по крайней мере, сконструированным на его основе. Оракул, построенный по довольно распространенной схеме, содержит указание на место будущей колонии и одобрение предприятия («счастливы будут те мужи, которые заселят этот город .. . ») 509 Взятые в совокупности, данные традиции позволяют достаточно уверенно говорить о том, что Дельфы играли активную роль в основании Византия. После появления мегарских колоний на берегах Босфора в колонизационной деятельности Мегар наступает длительный перерыв. Лишь столетие спустя город вновь выводит колонию, теперь уже за пределы Босфора Фракийского, на южное побережье Черного моря. Около 560 г. до н. э. здесь была основана Гераклея Понтийская. Об участии Дельфийского оракула в ее основании сообщают Аполлоний Родосский и схолии к нему (Apoll.
Rhod., II, 846-850; Schol. ad Apoll. Rhod., II, 846), а также альтернативная версия Юстина, который связывает возникновение города с беотийцами (Iustin., XVI, 3, 4).510 Первая версия говорит о совместном предприятии мегарян и беотийцев, которым Аполлон повелел основать город вокруг дикой маслины, выросшей на могиле героя Идмона.511 В основе этого рассказа, на наш взгляд, лежит представление о данном Пифией географическом указании, подобном тому, какое было дано когда-то основателям Сиракуз. В обоих случаях место будущей колонии уже известно грекам, с ним уже связаны определенные легенды,512 ссылка на которые в оракуле, данном колонистам, служит для определения местности. Вторая версия, предложенная Юстином, уже рассматрива- лась нами в § 5 настоящей главы. Рассказ Юстина (Iustin., XVI, 3, 4) сообщает о мотивах переселения беотийцев и, следовательно, касается лишь предыстории основания Гераклеи. Полученные беотийцами ответы оракула не исключают необходимости получения окончательной санкции божества непосредственно перед выведением колонии. Такой санкцией мог стать первый из рассмотренных здесь оракулов. В силу этого рассказ Юстина можно рассматривать не как опровержение, а как дополнение первой версии, представленной Аполлонием Родосским. Дельфийский оракул принимал участие и в выведении Гера- клеей собственных колоний— Каллатиды и Херсонеса. Относительно Каллатиды есть краткое упоминание Псевдо-Скимна (Ps.-Scymn., 760 Г.) о том, что город основан с санкции оракула. Краткость этого упоминания не дает, однако, основания для недоверия к нему.513 Последнее замечание относится в полной мере и ко второй колонии Гераклеи — Херсонесу. Тот же Псендо-Скимн сообщает, что город был основан по совету оракула.514 По-видимому, в обоих случаях (для Каллатиды и для Херсонеса) имелись соответствующие изречения оракула, одобряющие основание колоний. Сам по себе факт обращения Гераклеи в Дельфы по поводу вывода колоний добавляет, как кажется, еще один штрих к тому, что уже было сказано выше об основании Гераклеи. Обращение в Дельфы говорит, по-видимому, о существовании прочных связей со святилищем, восходящих, очевидно, ко времени возникновения самой Гераклеи. В конце VI в. до н э. в Западном Причерноморье появляется последняя мегарская колония Месембрия. В литературных источниках по истории этого города, довольно немногочисленных, нет никаких упоминаний о связи основателей города - мегарян и калхедонян — с оракулом Аполлона в Дельфах. Подводя итог нашему обзору, заметим, что мы намеренно ограничились рассмотрением традиции об основании мегар- ских колоний, выделяя сообщения, свидетельствующие о связях Мегар с Дельфами во время вывода колонии либо констатируя отсутствие таковых. Поскольку нас в данном случае интересовали отношения Мегар со святилищем именно в момент вывода той или иной колонии, мы опустили все то, что говорит о позднейших (зачастую весьма активных) контактах мегарских колоний с Дельфами, ибо сами по себе эти контакты не могут рассматриваться как свидетельство участия Дельф в основании колонии.515 Сформулируем некоторые выводы. Рассмотренные нами источники позволяют' говорить об участии Дельфийского святилища в мегарской колонизации начиная с 60-х годов VII в. до н. э., когда был основан Византий. Возникшая после него Гераклея также имеет прочную традицию о связях с Дельфами. Этого нельзя сказать относительно ранних мегарских колоний -- Мегар Гиблейских, Астака, Кал- хедона и Селимбрии. Исходя из наличных данных, мы должны допустить, что на раннем этапе мегарской колонизации святилище в Дельфах не имело еще столь тесных связей с Мегарами в вопросе о выводе колоний, какие установились позднее. В то же время мы видели, что другие метрополии (Халкида, Коринф) консультировались с Дельфами уже при основании своих первых сицилийских колоний.516 Это различие в отношении Дельфийского оракула к метрополиям, очевидно, требует объяснения. I оворя о постоянном росте авторитета и влияния Дельфийского святилища в Греции, Г. Парк исходит из принципа географической близости того или иного полиса к Дельфам.517 Рассмотренные нами материалы показывают, однако, что предла гаемая им схема не совсем верна, ибо Мегары находятся от Дельф не дальше, чем Коринф или Халкида. По-видимому, географическое положение полиса не являлось главным фактором, определявшим позицию Дельф на раннем этапе колонизации. Говоря о роли Дельфийского святилища в процессе колонизации, можно предположить, что в VIII в. до н. э. оно не было политически индифферентным, как не было и изначально общегреческим центром попреки позднейшим притязаниям на это дельфийского жречества. Позиция святилища по отношению к колониям того или иного полиса зависела от характера и интенсивности связей с этими полисами, от общей политической обстановки, сложившейся в Греции в первые десятилетия Великой колонизации. Рассматривая вопрос в этой плоскости, мы должны будем вернуться к вопросу о политической ситуации в Греции во второй половине VIII — начале VII в. до н. э., когда ведущие греческие метрополии были вовлечены в серию военных действий, известных под названием Лелантской войны. Как уже отмечалось выше,518 Мегары принимали участие в войне на стороне Эретрии. Что касается Дельфийского святилища, то, насколько нам известно, вопрос о его причастности к политическим событиям этого времени был впервые поставлен в работе В. Форреста.519 Проанализировав внешнеполитические связи святилища в данный период, В. Форрест приходит к выводу о существовании активных контактов Дельф с халкидской группой полисов520 и об отсутствии каких-либо связей с Дельфами противников Халкиды--- Эретрии, Милета, Хиоса и Мегар. Наши наблюдения об отсутствии связей Лельф с ранней мегарской колонизацией в целом подтверждают выводы В. Форреста.521 Представленные выше материалы дают основание говорить о Дельфах VIII—начала VII в. до н.э. не как о панэллинском центре, руководившем колонизационным движением, а как о политической силе, поддерживающей одну и.з противоборствующих групп полисов. Следовательно, вопрос о роли Дельфийского оракула в колонизации следует ставить не в общей форме, как это обычно делается, а конкретно, по отношению к определенному периоду времени и определенной группе полисов (или отдельному полису). Мы видели, что на раннем этапе колонизации Мегары не пользовались поддержкой Дельф, и этот факт, помимо прочих, отмеченных выше, позволяет говорить о них как о представителях двух разных политических группировок. Так продолжалось вплоть до времени возникновения Византия. По-видимому, в период между основанием Калхедона и появлением Византия (т.е. между 685 и 660 г. до н.э. по Евсевию) прежняя расстановка сил потеряла свое значение. Если политическое размежевание было вызвано Лелантской войной, мы вправе предположить, что возникшие в ходе войны союзы перестали играть роль где-то в конце 80-х- 60-х годов VII в. до н. э.,522 и этот факт дает, как нам кажется, дополнительную возможность решения спорного вопроса о времени окончания Ле- лантской войны.523 Завершая эту тему, следует коснуться вопроса о причинах возвышения Дельф в раннеархаическую эпоху. Святилища, активизация деятельности которых наблюдается с начала VIII в. до н. э.,524 как правило, были связаны с каким-либо полисом или группой полисов и обслуживали их нужды. В дальнейшем некоторые из них приобрели значение общегреческих святилищ (Олимпия, Делос, Дельфы), другие, наоборот, сохранили сугубо местное значение. Говоря о причинах выделения Дельф среди святилищ раннеархаического периода, В. Форрест уделяет особое внимание колонизации. В этой связи можно заметить, что колонизационная деятельность Милета на северо- востоке была не менее успешна, чем деятельность Халкиды или Коринфа на западе, однако святилище Аполлона в Ди- димах, санкционировавшее основание милетских колоний, не приобрело панэллинского значения. Скорее всего, правильнее было бы говорить о комплексе причин, среди которых определенную роль играл и тот факт, что Дельфийское святилище оказалось связанным с группой полисов, одержавших победу в Ле- лантской войне. Святилище, поддерживавшее эту группу полисов, должно было разделить славу победителей. После завершения конфронтации, возникшей в период Лелантской войны, Дельфы, уже получившие известность в связи с выведением ряда крупных колоний в Италию и Сицилию, становятся самым популярным консультационным центром для всех городов- метрополий Греции, в том числе и для Мегар.