Потом он добавляет:

Эта тема молитвенной гармонизации проходит на протяжении всего Дневника:

26 августа 1850 г.: «Это одно из великих несчастий этого времени: внешний мир ищет молитв, он их вовсе не находит... Молитва есть всегда великая необходимость внешнего мира, чтобы творить гармонию человека с Богом. Она восстанавливает наше единство с ним» 196). 14 апреля 1854 г.: «Молитва в прозрачные ночи. Чтобы получить? Нет, чтобы приблизить гармонию, гармонию во всем: в доме и в совершенной родине» 197). 22 ноября 1865 г.: «Разговаривал (с Афенаидой) о гармонизирующей молитве Марка Аврелия» 198). 24 ноября 1866 г.: «Вчера утром я серьезно сделал свою молитву, не требования, но гармонизации (молитва Марка Аврелия)» 199).

И эта гармонизирующая молитва является настоящим духовным упражнением, состоящим в преобразовании нашего видения мира и наших внутренних расположений, чтобы мы возвысились к видению универсального порядка и одобрительно согласились на «эту универсальную любовь, которая обеспечивает единство вещей».

Гармонизироваться, это одновременно интегрироваться в человеческое сообщество, практикуя справедливость, и в космическое сообщество, принимая для себя универсальную метаморфозу, желаемую гармонией природы 200). Именно в этом заключен весь смысл Размышлений Марка Аврелия. Идеал Марка Аврелия — это человек, «хорошо гармонизированный (euharmoston) с людьми, с которыми он должен жить в сообществе», и «в гармонии (sumpbonon) с богами», то есть с универсальным Разумом 201).

Какому же Богу адресуется эта гармонизирующая молитва? Понадобилось бы длительное исследование, чтобы ответить на этот вопрос, ибо религиозная мысль Мишле содержит в себе много нюансов 202). Скажем просто, что сущность религиозности Мишле состоит в акте веры, беспрестанно возобновляемом акте веры, который заставляет его с неистовой страстностью допускать, что любовь и гармония являются одновременно целью человечества и конечным смыслом космоса:

Считать мир гармоническим, чувствовать себя с ним в гармонической связи — это и есть покой. Это и есть внутренний праздник 203).

Какова та таинственная сущность, к которой восходит этот акт веры? Мишле говорит о «великой Гармонии» вещей, о «любящей душе миров», об «универсальной душе» 204). Именно к ней возвышается его призыв. И здесь тоже мы вполне близки к Марку Аврелию. Если вспомнить, что для стоиков существует тесная связь между Душой Мира, Провидением и Судьбой, то тогда мы лучше сможем понять глубинное родство, существующее между следующей мыслью Марка Аврелия:

Ведь единая гармония проникает все. И подобно тому, как из всех тел слагается мир — совершенное тело, так и из всех причин слагается судьба — совершенная причина 205).

и такой мыслью Мишле:

...принцип и необходимость централизации, не только административной и политической, не только национальной, но универсальной централизации, составляющей прочность и солидарность всего, его сцепление, централизации не материальной и механической, но живой.

Теперь мы лучше видим смысл двух наиболее важных точек зрения, о которых говорил Мишле: «Распространение моих сил во всяких направлениях» и «равновесие, гармонизация с общим и божественным порядком, с близким преобразованием». Первая точка зрения есть универсализм мысли, героизм ума, воля, решимость быть универсальным человеком. Вторая есть универсализм сердца, превзойдение индивидуальной эгоистичности, чтобы принять для себя универсальный порядок, чтобы пожертвовать себя настоящей любви к любимому существу, к родине, к человечеству, к космосу, к душе мира. Эти два универсализма, как мы видели, вдохновлены одними Размышлениями — но чьими! — Марка Аврелия. Мы теперь хорошо понимаем, что Марк Аврелий вдохновил Мишле к теме гармонизации и универсализма сердца, идею превзойдения индивидуального в универсальном, но, может быть, мы удивимся, что Марк Ав- релий также воспитал в Мишле героизм ума, этот приключенческий и неумолимый порыв к перипетиям мысли. Но мы проигнорировали бы все значение усилия Марка Аврелия, чтобы возвыситься с точки зрения индивида к точке зрения универсальной Природы. Мы забыли бы частые призывы Марка Аврелия к своей собственной мысли, чтобы она объяла целокупность космоса, чтобы она думала тою мыслью, которая вбирает в себя всякие вещи, чтобы она устремилась в космические пространства и созерцала сверху зрелище природы и мира людей 207\ Без сомнения, разве у Марка Аврелия не идет речь о таком научном исследовании, какое неустрашимо предпринимает Мишле? Но фундаментальное вдохновение уже есть порыв души к тотальности, решительная воля видеть всякие вещи в космической универсальной перспективе. То есть, именно от Марка Аврелия Мишле получил двойной призыв: к универсализму ума и к универсализму любви.

Именно в Марке Аврелии Мишле и нашел вдохновение для своего акта веры, тоже героического, в глубокой гармонии, существующей между человеческим порядком и космическим порядком. Нужно хорошо понимать все значение этого акта веры. Он означает, что человеческое требование справедливости в конечном итоге основывается на присоединении к порядку космоса. За год до своей смерти, в 1873 году, Мишле напишет: Мои чаяния в этом смысле (справедливости) идут не только от сердца. Они дозволены серьезным рассмотрением мира. Этот мир представляет в целом аналогичные законы, прекрасную идентичность в своих методах и способах. Так называемые ученые, отрицающие это, не замечают, что они создают два разных мира — один, руководимый правилом и совершенным равновесием, другой — лишенный гармонии, порядка, хаотичный. Я знаю только один мир, и, видя повсюду равновесие, правильность в физических вещах, я не сомневаюсь, что есть также равновесие и правильность в моральных вещах 208).

П. Вьяланекс прекрасно резюмирует это послание Жюля Мишле: «Порыв человечества к справедливости словно согласован с порядком Творения» 209>. И эту идею глубокого согласия между стремлением к справедливости и порядком мира, между человеческой гармонией и универсальной гармонией, Мишле берет именно у Марка Аврелия 210).