ОРГАНИЗАЦИЯ ФИЛЕРСКОЙ СЛУЖБЫ

При выполнении своей главной задачи по поддержанию порядка и безопасности в стране, а также по выслеживанию и обезвреживанию революционеров охранное отделение пользовалось всеми доступными для него средствами и методами.

Служба наружного наблюдения имеет довольно глубокие исторические корни, так как была создана задол-

го до организации ДП - в 1802 г. Она состояла в основном из филеров- агентов, которые имелись при учреждениях как уголовного, так и политического сыска, а в 1894 г. при Московском охранном отделении был создан Летучий отряд филеров. Это была первая попытка укрепить службу наружного наблюдения185. Служба наружного наблюдения просуществовала 115 лет, и лишь 10 марта 1917 г. институт филеров был упразднен Временным правительством.

Попытаемся разобраться с самим понятием «филер», выяснить его происхождение, дать ему точное определение. Происходит слово «филер» от французского «filer» - выслеживать186. В России конца XIX - начала XX в. филером считался агент тайной полиции, ведущий наблюдение за каким-либо лицом или лицами, филером также могли называть доносчика187. Позднее А. Спиридович дал свое определение: «это агент наружного наблюдения, находящийся на службе и получающий жалованье по ведомостям, которые идут в контроль. Согласно инструкции директора ДП, филеры набираются из запасных унтер-офицеров армии, гвардии и флота, по предъявлении ими отличных рекомендаций и аттестатов от их войскового начальства»188.

В работе В.Б. Жилинского филер, или по-другому шпик, характеризуется как человек «малоразвитой, сплошь и рядом почти безграмотный, с трудом умеющий писать, но физически крепкий и выносливый, готовый претерпеть и стужу и голод, лишь бы не упустить взятого им под наблюдение»189. В этой цитате бросаются в глаза слова о «малоразвитом и сплошь и рядом почти безграмотном» филере. Безусловно, в укомплектованном составе были и такие сотрудники, но безапелляционность утверждения несколько настораживает. По-видимому, автор, делая определенный намек на социальную прослойку, из которой ДЙ черпал необходимый кадровый ресурс для исполнения службы наружного наблюдения, пытается еще и навести читателя на мысль о том, что на филерскую службу шли люди прежде всего «темные», необразованные, то есть более всего подверженные идеологической обработке со стороны охранки.

Социальной базой, питавшей службу наружного наблюдения, было крестьянство. Таким образом, вольнонаемными филерами были по большей части крестьяне, реже в их рядах появлялись мещане. Об этом, в частности, свидетельствуют послужные списки и сведения о секретных сотрудниках Саратовского ГЖУ за период с января 1910 г. по март 1911г.: здесь перечислены 12 филеров, несущих службу в основном с 1908 г., девять из них - крестьяне из разных губерний и лишь один - мещанин из Царицына, принадлежность еще двоих не указана190.

Не следует сбрасывать со счетов и такой немаловажный для наружного наблюдения кадровый источник, как унтер-офицеры191, которые в военной иерархии того времени относились к младшему командному составу В СГЖУ к марту 1913 г. количество филеров увеличилось на три человека, общее число составило 15 человек, шестеро из них - унтер-офицеры192. Филеры должны были иметь хорошую военную подготовку и предпочтительно быть грамотными. Специфика филерской службы неизбежно требовала принимать на службу людей, умеющих писать и читать. Сведения, представляемые охранному отделению филерами, в соответствии с рядом инструкций должны были быть систематизированы и соответствующим образом структурированы. Вышедшее еще в 1902

г. «Временное положение об Охранных отделениях»193 пунктом 7 утверждало необходимость вести регистрацию данных розыска по установленным ДП образцам - в виде записок агентурных сведений и дневников наружного наблюдения. В 1907 г. положение об охранных отделениях несколько дополняется194, но, несмотря на увеличение делопроизводства, дневники агентурных сведений стоят и в этой инструкции на первом месте по значимости. Таким образом, уместно сделать вывод, что работа по четкой фиксации сведений начиналась именно с филеров, которые при слежке за определенным объектом должны были ежедневно докладывать охранному отделению в виде письменного рапорта обо всем происшедшем195. Кроме того, у филеров имелись в наличии так называемые «книжки» - дневники наружного наблюдения, куда они должны были вносить все сведения по наблюдению.

Этот дневник филер должен был бережно хранить и по заполнении сдавать заведующему наружным наблюдением196. Невозможно представить, как почти безграмотный филер мог с успехом выполнять такие действия. И если рапорт в охранном отделении - «филерский листок»197 - могли составить с устных его показаний, то ведение личного филерского дневника неграмотному было бы не под силу.

Всеми вопросами наружного наблюдения на местах должны были заниматься начальники охранных отделений, в непосредственном подчинении которых и находились филеры. Охранное отделение не предоставляло филеров только своей инициативе, снабжало их по мере возможностей подручными средствами; например, помимо дневника наружного наблюдения филер имел при себе карманный альбом с фотографиями известных революционеров198. Это была небольшая книжка с листами из полотна, на которых были наклеены портреты разыскиваемых, а под ними давался краткий перечень примет, что упрощало задачу, так как в любой момент можно было сверить приметы подозреваемого с данными альбома.

На руки филерам, как агентам наружного наблюдения, также выдавались именные билеты с фотокарточками, несмотря на то что еще «4 сентября 1904 г. за № 10270 на имя начальника охранного отделения был составлен циркуляр, утверждавший, что выдача сотруднику на руки каких бы то ни было удостоверений или рекомендаций может повлечь за собою, не говоря уже о злоупотреблениях со стороны сотрудника, но провал и гибель его самого»199. Как показала практика, их использование имело для филеров крайне опасные последствия. Департамент полиции вынужден был принять срочные меры для спасения своих сотрудников200. В 1907 г. через Особый отдел ДП начальникам ГЖУ и охраннцх отделений был разослан совершенно секретно циркуляр, в котором говорилось, что филеры оказываются нередко в крайне затруднительном положении в тех случаях, когда «они, встречая надобность в содействии должностных лиц, бывают вынуждены, в подтверждение своего служебного положения, предъявить свое удостоверение... что приводит к полному разоблачению настоящего служебного положения филеров. В связи с чем считается необходимым в удостоверении лишь указание на службу их при полиции»201.

Таким образом, циркуляр 1907 г. признал необходимость практики раздачи «красноречивых» удостоверений, при условии ограничения в них определенных сведений. На местах, по всей видимости, с этими требованиями мало считались, о чем свидетельствует циркуляр ДП от 10 марта 1913 г. В нем говорилось: «...в Департамент полиции поступают сведения, что некоторые из лиц, ведающие политическим розыском, находят возможным снабжать своих секретных сотрудников удостоверениями, где указывается на оказание оными секретных услуг по розыску...»202. Департамент полиции потребовал выполнения инструкции 1904 г. Данное обстоятельство свидетельствует о том, что начальники охранных отделений в вопросе организации службы наружного наблюдения не всегда прислушивались и действовали строго по инструкциям ДП, что крайне негативно отражалось на деятельности филерской службы.

До 1907 г. специальной инструкции, которая бы регулировала кадровый вопрос, не было. Еще в 1902 г. была принята «Инструкция филерам Летучего отряда и филерам розыскных и охранных отделений», состоящая из 21 пункта, но в ней отсутствовали требования к кандидатам в будущие филеры, а давались лишь установки правильного ведения наружного наблюдения203. К 1905 г. положение с наружным наблюдением на местах все более тревожит ДП.

В годы революции ситуация усложняется, работа филеров требует большего профессионализма, определенной специальной подготовки, и, наконец, она становится просто опасной для жизни из-за широкого применения террористических актов революционными организациями. Кроме того, наблюдается уход наиболее опытных филеров, так как опасность работы возрастала, а вознаграждение оставалось прежним, положение же семьи в случае потери кормильца никак не обеспечивалось204. Дело в том, что филеры считались вольнонаемными служащими и в связи с этим не пользовались правами и льготами чинов полиции. В руководящем составе Департамента полиции, возглавляемого Трусевичем, созрела мысль о необходимости, в условиях жесткого противоборства с антиправительственным движением, разработки новой инструкции.

Плодом размышлений стало появление в феврале 1907 г., при непосредственном участии Трусевича и Еремина, утвержденных П.А. Столыпиным205 инструкции «Начальникам охранных отделений и организаций наружного наблюдения» (из 22 пунктов)206 и «Инструкции по организации наружного наблюдения»207 (из 75 пунктов). Они были существенно дополнены и уточнены. В инструкции, касающейся организации наружного (филерского) наблюдения, в первом же параграфе конкретизировались требования к кандидатам в филеры. В частности, отмечалось, что для несения наружной филерской службы выбираются строевые запасные нижние чины, предпочтительно унтер-офицерского звания, не старше 30 лет, при этом преимущество отдавалось закончившим службу за год до поступления на филерскую службу, а также разведчикам, бывшим в охотничьей команде, имеющим награды за разведку, отличную стрельбу. Однако к предложению о приеме в филеры унтер-офи- церов некоторые жандармские офицеры-практики отнеслись довольно скептически. Об этом свидетельствует, в частности, переписка в сентябре 1907 г. между начальниками Саратовского губернского жандармского управления и Поволжского районного охранного отделения, где первый утверждал, что использование унтер-офицеров в качестве филеров затруднительно, так как их многие в городе знают в лицо как унтер-офицеров управления. В то же время он признает, что из вольнонаемных выбрать филеров очень тяжело, так как у них мало опыта208. Такая сложность в приобретении профессиональных кадров приводила, как правило, к необходимости идти на риск и использовать в качестве филеров унтер-офицеров. Означенная проблема не теряет актуальности и далее. Так, в переписке ДП с начальником СГЖУ о подборе агентурных работников в апреле - сентябре 1911 г. выясняется, что в том году филерской службой в управлении СГЖУ занято шесть унтер-офицеров, которые военной формы и оружия не носят209.

Таким образом, кадровый вопрос по филерам, стоявший очень остро, разрабатывается довольно активно, особое внимание обращается на повышение требований к их профессиональной подготовке, знанию военного дела, навыкам по разведке, умению стрелять и т.д. Эти меры можно считать вполне оправданными, если вспомнить о только что завершившейся революции 1905-1907 гг. Они воспринимаются как ответная реакция ДП на упомянутые события, в которой проявляется его позиция, основная линия поведения и методы борьбы. Изменения в целом носят ответный, а не предупредительный характер. Хотя такая, в некотором роде запоздалая реакция во многом снижает действенность предпринимаемых мер.

В § 2 указывается, что филер должен быть «политически и нравственно благонадежный, развитой, откровенный, но не болтун и так далее... с не запоминающейся внешностью»210. Под требованиями повысить морально-этический облик, уровень умственного развития и профессионализма филеров подразумевается необходимость повышения результативности исполняемой ими работы. В § 3 сказано, что филер не может быть лицом польской или еврейской национальности, так как люди, принадлежавшие к этим национальностям, не вызывают доверия у правительства по целому ряду причин211. На фоне нарастания революционной ситуации к филерам было решено предъявить еще одно требование - они должны быть знакомы с организацией революционных партий, со способами составления примет наблюдаемого и т.д. По данным

З.И. Перегудовой, было признано полезным иметь филерами женщин212. Таким образом, принимая во внимание все дополнения, внесенные в инструкцию 1907 г., можно сделать вывод, что, имея определенный опыт в борьбе с революционным движением, ДП стремится учесть прошлые недочеты и оптимально усовершенствовать наружное наблюдение.

В инструкции 1907 г. делалась попытка регламентировать и вопросы экипировки филеров, так как формы они не носили, но данный вопрос был затронут только в общих чертах: в § 8 указывается, что одежда должна быть такой, какая свойственна жителям среднего достатка данной местности. В случае необходимости и во избежание провала можно было использовать форменную одежду дворника, солдата, сторожа и т.д. (§ 24). В инструкции много говорится по поводу внешности, одежды, экипажа конного филера (извозчика). Все требования инструкции сходятся в одном, что филер должен быть неприметным, ничем не отличающимся от окружающих, внешность его должна быть не запоминающейся213.

Вполне логично звучит заявление, что работа розыскных и охранных учреждений велась при сохранении конспирации, так как практически везде используются псевдонимы. Псевдонимы наблюдаемых впервые вводились филерами, которые по тем же правилам конспирации не должны были знать настоящего имени наблюдаемого. Первоначально никаких специальных указаний по поводу кличек не было, тут филер руководствовался лишь своими ассоциативными образами и представлениями, хотя были общепринятые, «неписаные» приемы. Например, «в целях лучшего запоминания филерами кличек группы наблюдаемых, принадлежащих к определенной профессии, организации или социальной группе, именовались всегда родственными псевдонимами»214. Уже в 1902 г. была введена инструкция, которая пунктами 7-11 регламентировала практику присвоения кличек215. «Кличка должна быть краткая, из одного слова, и притом такая, чтобы по ней можно было судить, относится ли она к мужчине или женщине. Кличка должна характеризовать внешность наблюдаемого, его костюм или выражать собою впечатление, которое производит данное лицо. Например, Григорий Распутин - «Темный»216.

Была и еще одна довольно острая проблема - текучесть кадров, что не могло положительно сказываться на проведении наружного наблюдения и, безусловно, снижало его результативность. Уход со службы опытных филеров, хорошо обученных и знавших свое дело, приводил к необходимости искать им замену, нередко требующую обучения. К тому же новичков требовалось проверять на благонадежность, прежде чем поручить важные, особо секретные задания. Наконец, для ДП была нежелательна такая частая смена сотрудников, так как они имели дело с секретной информацией, при работе с которой первостепенным было ее неразглашение, в противном случае она теряла всякую ценность. Существовал и еще ряд проблем, связанных непосредственно с организацией деятельности филеров, о чем свидетельствует, например, докладная записка Трусевича от 16 ноября 1906 г., в которой указывается, что филеры не несут должностную ответственность за свои действия, так как не занимают служебного положения, в связи с чем начальство не может воздействовать на них путем дисциплинарного взыскания или привлечения к суду в случае серьезных нарушений217. Таким образом, проблемы, с которыми столкнулся ДП, были довольно серьезными и требовали скорейшего решения.

Такое решение было найдено: для закрепления филеров на службе было предложено повысить их статус. По инициативе Трусевича с 1906 г. стало возможным зачисление наиболее опытных и доказавших свою преданность филеров на государственную службу с присвоением чинов старших околоточных надзирателей, младших городовых и урядников218, что повышало престижность данной работы, делая ее исполнителей государственными служащими, теперь они могли рассчитывать на получение по выслуге лет определенного пособия. Так как Москва была единственным городом, в котором, согласно существующему законодательству, можно иметь неограниченное количество околоточных надзирателей, было решено зачислять старших филеров околоточными надзирателями резерва московской городской полиции с откомандированием в надлежащие охранные отделения и выплатой содержания из сумм ДП. Данное нововведение вошло в практику кадровой политики и весьма охотно использовалось на местах219. Органы политического надзора крупных провинциальных городов также использовали зачисление филеров на государственную службу как метод поощрения и контроля. Так, начальник Самарского ГЖУ полковник Критский в переписке с директором ДП от 20 января 1909 г. просит о зачислении на должность околоточного надзирателя резерва московской столичной полиции агентов наружного наблюдения - Федора Линника и Исаака Прохорова, служебная деятельность которых заслуживает поощрения220. В списке филеров Поволжского районного охранного отделения, предназначенных к зачислению на государственную службу городовыми Саратовской городовой полиции за 1909 г., представлено 16 фамилий филеров, восемь из которых переведены из Самарского ГЖУ, все они запасные старшие унтер-офицеры221. Таким образом, практика зачисления наиболее ценных филеров на государственную службу получила массовое распространение. 25

августа 1907 г. появляется циркуляр ДП (№ 133579), в котором Департамент уточняет, что заботы о приобретении необходимых для зачисления на государственную службу документов должны предшествовать самому представлению в Департамент достойных агентов222. Данный циркуляр вызывает вопрос, о каких именно документах идет речь. По-видимому, состав документов, требовавшийся от филера, зачисляемого на государственную службу, был следующим: метрическое свидетельство, воинский увольнительный билет (если таковой был), паспорт, свидетельство о прохождении каких-либо курсов (если таковое имелось) и личное прошение223.

Для младших филеров было решено при создании соответствующих должностей использовать средства ДП, ранее подобные должности учреждались на частные средства. В то же время сохранялись и нештатные филеры, но уровень их профессионализма был, безусловно, ниже.

Осложнение революционной ситуации в стране отражалось на кадровой политике ДП довольно ярко. То же утверждение можно применить к характеристике наружного наблюдения, в частности к вопросу об увеличении штата филеров. В январе 1906 г. происходит сокращение штата Летучего отряда филеров до 15 человек. Разбор шифрованной телеграммы за № 861, полученной от начальника Петербургского охранного отделения, гласил: «Летучий отряд 1 января упраздняется, объявите филерам об этом и немедленно сообщите, кто в каком отделении желает остаться служить»224, - таким образом, опытные филеры распределяются по разным отделениям. Подобным способом, судя по записке исполняющего обязанности вице-директора ДП начальникам ГЖУ и охранных отделений от 8 марта 1914 г., происходило увеличение штата филеров, то есть за счет личного состава сокращенной команды отделения по охранению безопасности и порядка в Петербурге. Циркулярно предписывалось предоставить всем 98 агентам, желающим продолжить службу вольнонаемными филерами, преимущество перед филерами, принимаемыми вновь на службу225. Увеличение штата филеров в 1907— 1908

гг. подпитывалось и тем, что в конце 1907 г. были упразднены унтер-офицерские жандармские пункты (за исключением тех, которые находились в пограничной полосе), а из жандармских унтер-офицеров были сформированы филерские отряды226.

В 1906 г., по утверждению начальника Петербургского охранного отделения А. Герасимова, в его штате было 600-700 человек, в том числе более 200 филеров227. Однако эти данные представляются маловероятными, особенно если сравнить их с числом в 237 человек, приписываемых из ГЖУ и охранных отделений по всей России в резерв Московской городской полиции, то есть на государственную службу228. Наибольшее количество филеров наблюдается в столицах и городах с рабочим населением и студенчеством. По данным З.И. Перегудовой, в Москве было около 378 штатных филеров, в Баку - 12 человек, Вильно - 15, Екатеринославле - 15, Енисейском охранном отделении - 12, Иркутском - 30, Киевском - 25, Лифляндском - 24, Минском - 12, Нижегородском - 12, Одесском - 15, Пермском - 12, Тифлисском - 30, Томском - 20, Финляндском - 20, Харьковском - 15, Эстляндском - 16229.

Например, до учреждения в городе Саратове охранного отделения в 1903 г. исполнение филерских обязанностей в СГЖУ возлагалось на 8-10 унтер-офицеров. С появлением в Саратове охранного отделения в него было командировано 7 унтер-офицеров, но к 26 февраля 1903 г. трое из них оказались уволены со службы и столько же уволены с 1 марта 1903

г.230 К 1907 г. ситуация явно улучшается, в Саратовском охранном отделении уже 15 штатных филеров231, без учета нештатных сотрудников. В списке филеров Самарского района на сентябрь 1907 г. указано 20 человек232. По данным С.А. Воронцова, общее число агентов наружного наблюдения не превышало 1000 человек на всю империю233, эту цифру подтверждают и другие исследователи234. Такие нововведения, при заметном расширении штата филеров, не могли не сказаться на качестве работы службы наружного наблюдения, которое, безусловно, повысилось. Но до конца кадровые проблемы решены не были.

Проблема нехватки опытных филеров хорошо прослеживается в переписке ДП с местными органами сыска. Решением данного вопроса занимались на местах многие руководители политической полиции, но зачастую они не могли ни договориться со своими коллегами, ни навес- ти маломальский порядок в своем отделении, в связи с чем им приходилось обращаться к вышестоящему начальству Из переписки начальника Саратовского охранного отделения с начальником Самарского ГЖУ Бобровым в январе 1907 г. следует, что имеющееся в штате Саратовского охранного отделения количество филеров крайне недостаточно. Начальник Саратовского охранного отделения явно отклоняет все просьбы по поводу передачи даже одного филера на службу во вновь созданное Самарское районное охранное отделение. Бобров утверждает, что филеры Саратовского отделения обладают опытом в своем деле, и он считает полезным иметь хотя бы одного из них в своем отделении235. Начальник Уфимского ГЖУ полковник Левяшин в переписке с начальником Самарского ГЖУ подполковником Бобровым от 11 апреля 1907 г. жалуется на явную нехватку филеров: «Вольнонаемных филеров во вверенном мне районе два, оба в городе Уфе; в остальных случаях службу филеров несут переодетые унтер-офицеры и более способные из стражников, число коих в совокупности достигает в Уфе трех, в Златоусте двух человек»236, при этом особое внимание обращается на то, что это уже второе обращение, первое было 28 ноября 1906 г., и с тех пор революционная ситуация в Уфе явно усложнилась. Начальник Вятского ГЖУ полковник Милюков 24 апреля 1907 г. сообщил Боброву, что в его распоряжении находится один вольнонаемный филер и три переодетых унтер-офицера237, что явно недостаточно.

Для приобретения опытных филеров начальники охранных отделений и ГЖУ нередко, не найдя поддержки со стороны коллег, обращались прямо в центр. О данных случаях красноречиво свидетельствует, например, переписка подполковника Пастрюли из ДП с начальником Самарского ГЖУ Бобровым в августе 1907 г., где первый сообщает о том, что к нему прибыл пристав из Уфы Ошкуро с докладом о необходимости установления там наружного наблюдения, своих людей у них нет, требуется командировать филеров, «штат мал, необходимо в интересах дела ходатайствовать о немедленном увеличении филерского штата»238. Следовательно, кадровый вопрос, касающийся филеров, к 1907 г. оставался довольно болезненным во многих регионах России и в целом решен не был.

Функциональные обязанности филера были вполне четко прописаны в «Инструкции по организации наружного (филерского) наблюдения» 1907 г. Так, в § 10 сказано, что «наружное наблюдение устанавливается за известной личностью с целью выяснения ее деятельности, связей (знакомства) и сношений. Поэтому недостаточно «водить» одно данное лицо, а надлежит выяснять лиц, с которыми оно видится и чьи квартиры посещает, а также и связи последних»239. В § 14 инструкции некоторые обязанности филера уточняются до тонкостей: «При посещении наблюдаемых домов следует указывать, помимо улиц, еще и номер владения, и фамилию владельца, если нет №, а равно, по возможности, и квартиру (ход, этаж, флигель, балкон и т. под.)»240. Необходимо было запоминать все очень точно, заносить увиденное в свой дневник, отмечать места встреч, адреса, описание внешнего вида и примет каждого человека, с которым встречается наблюдаемый, при этом обязательным было указание точного времени и места происходивших событий241. Но главное требование, предъявлявшееся к работе филера, - строгая конспирация. Работа филеров осложнялась еще и отрицательным, а зачастую и агрессивным отношением к ним со стороны гражданского населения. В целом служба филера была очень сложной. Каждый день он переносил тяжелые физические нагрузки. В любую погоду он неотрывно следовал за наблюдаемым, должен был по многу часов выстаивать в ожидании появлёния объекта слежки, преодолевать неопределенные расстояния за наблюдаемым и при всем при этом всегда быть бдительным и незаметным, следуя заповедям «медниковской школы».

Другой функциональной обязанностью филера, при возникновении такой необходимости, было свидетельствование на суде по делам участников революционных митингов, демонстраций, участие филеров в арестах. Об их участии в арестах в Москве в 1906-1908 гг. упоминает известный революционер О. Пятницкий: «...только открыл дверь, как ворвались пристав, шпики, околоточные, городовые, дворники»242. Филеры могли использоваться также для проведения различного рода операций.

Эталоном филера оставался филер группы руководителя Летучего отряда Е.П. Медникова243, которую условно называли школой, так ярко описанной А. Спиридовичем. «Медниковский филер мог пролежать в баке над ванной целый вечер; он мог долгими часами выжидать на жутком морозе, наблюдать с тем, чтобы провести его затем домой и установить, где он живет; он мог без багажа вскочить в поезд за наблюдаемым и уехать внезапно, часто без денег, за тысячи верст; он попадал за границу, не зная языков, и умел вывертываться»244.

Но филер «медниковской школы» был специалистом-ремесленником, теперь же от филеров требовалась не только профессиональная подготовка, но и сознание собственного профессионального достоинства, им пытались привить понимание своего дела как государственной службы. Говоря другими словами, филерам внушали идеологическое обоснование их службы, делая из них достойных противников нараставшего революционного движения. Начальник Киевской охранки Кулябко отмечает: «Необходимо доказать филеру, что он полезен для страны, и вообще вести разговоры на эти темы. Прежде в этом, может быть, и не было надобности, но теперь, когда везде говорят о политических делах, нужно, чтобы филер служил сознательно, чтобы никакой агитатор не мог сбить его, чтобы филер знал, что он приносит пользу государству, а не вред, и в чем эта польза заключается; чтобы филер знал, что скрывает свою профессию только для пользы службы, а не из-за стыда за профессию, и первым долгом развивать в филере честность и откровенность, не допускать лжи и строго поддерживать дисциплину»245. В § 3 инструкции 1907 г. отмечалось, что «вновь поступающему филеру должно быть разъяснено: 1) о том, что такое государственное преступление; 2) что такое революционер; 3) как и какими средствами революционные деятели достигают своих целей; 4) несостоятельность учений революционных партий; 5) задачи филерского наблюдения и связь его с внутренней агентурой; 6) серьезность принятых филером на себя обязанностей... 7) вред от утайки...»246.

Осознавая необходимость в специальной подготовке филеров, Тру- севич в 1906 г. предлагал создать центральные школы для их подготовки, «так как наблюдается у них неумение уйти от рутинных приемов и применить сыскные приемы»247. В его распоряжении от 6 июня 1906 г.

содержится указание на то, что «...надо немедленно заняться организацией курсов для филеров. По этому предмету обсудить следующие вопросы: 1) Удобнее устроить курсы: в СПБ. или Москве? 2) Нельзя ли привлечь к инструктированию Медникова и других старых опытных работников, устарелых для несения активной службы? 3) Каким образом организовать обучение филеров, чтобы они не оставались узкими рутинерами? 4) Наметить программу занятий, 5) Как установить вознаграждение тем, кто поступает на курсы? - Поручаю это подп.

Обращение вызвало со стороны начальников охранных отделений целый ряд сообщений, с большими подробностями характеризующих службу филеров по наружному наблюдению. Особенно ярким и показательным было сообщение начальника Московского охранного отделения фон-Коттена, который решил проблему обучения филеров в своем отделении, ставшем ранее «школой для филеров»250. Фон-Коттен охотно делится разработанными им приемами и методами обучения филеров. Так, при наборе на филерскую службу фон-Коттен руководствовался прежде всего принципом неприметной внешности: будущий филер должен был быть невысокого роста, без «особых примет», как хромота, горбатость и т.д., средних лет. С новичками проводилось так называемое «комнатное», теоретическое обучение. Филеры заучивали порядок примет внешности и одежды, по которым будет определяться ведомый, причем делалось это по особой таблице, разработанной еще Медниковым. Далее шло «натаскивание» филеров на своих товарищах. Они определяли по приметам кого-либо из группы или вовсе отсутствующих со трудников. После теоретического курса начиналась практика: филеры устанавливали слежку за самим фон-Коттеном или за более опытными филерами, причем последние прикладывали все усилия, чтобы от нее оторваться. Для повышения мотивации во все время обучения использовалась система мелких наград и штрафов. Закреплять полученные навыки филеров отправляли на вокзалы, площади и другие людные места для слежки за произвольно выбранным объектом. Вечерние отчеты принимал сам фон-Коттен, комментируя и объясняя ошибки. Еще одной непременной составляющей обучения были намеренно длинные маршруты по улицам и переулкам для лучшего изучения города и контроля над другими филерами, что, в свою очередь, использовалось при составлении финансовых смет.

Те же приемы обучения предлагались и другими начальниками охранных отделений, причем упор делался на практической стороне тренировок. В числе средств улучшения подготовки филеров ДП указал и составление сборника примеров их деятельности251. Но эти предложения остались лишь благим пожеланием, им не суждено было воплотиться в жизнь. Таким образом, филерской школы в прямом смысле этого слова не существовало вплоть до 1917 г.

Специальную информацию филерам должны были разъяснять в охранном отделении. Новобранца филера выдерживали при охранном отделении примерно две недели без поручений по наблюдению, присматривались к нему. В § 5 инструкции особо подчеркивалась необходимость тщательного отбора филерских кадров. Когда же молодых филеров набиралось несколько, то по § 4 инструкции в охранное отделение приглашали священника, который приводил их к присяге на верность службе252. Вполне очевидно, что эти требования не могли заменить так и не состоявшуюся подготовку в специальных школах. На исполнение филерской службы людей обычно брали с испытательным сроком, не назначали жалованье сразу, а производили выплату по факту получения от него сведений, и только после того, как начальник охранного отделения убеждался в способности данного человека выполнять возложенные на него обязанности, ему назначалось определенное месячное жалованье253.

В 1909 г. вновь поднимаются вопросы кадрового комплектования, реорганизации службы наружного наблюдения, создания новой инст рукции, ввиду того что инструкция 1907 г. относительно приемов слежки устарела и уже не являлась секретной, так как была опубликована эсерами в революционной печати. По-прежнему остро ощущалась необходимость создания школ для филеров, организации центрального филерского отряда для оперативного реагирования254. В конце 1909 г. создается комиссия по реорганизации наружного наблюдения из специалистов политического розыска ДП и Петербургского охранного отделения. В декабре 1910 г. вновь был сформирован центральный филерский отряд при Петербургском охранном отделении из 28 человек, основной функцией которого, в связи с усилением террористической деятельности партии эсеров, стала охрана императора.

В деятельности местных органов политического сыска по-прежне- му встречались случаи абсолютной безответственности в вопросах комплектования штата в целом и филерских кадров в частности. Например, начальник Самарского ГЖУ Критский в письме к начальнику Самарского ЖПУ железной дороги от 6 февраля 1909 г. был возмущен тем, что в Сызранском и Бугуруслановском отделениях весьма продолжительное время нет сотрудников и вообще не укомплектован штат, и рекомендовал предложить начальникам «озаботиться на данную тему»255. В то же время есть свидетельства о довольно успешном проведении кадровой политики: в списке филеров Казанского ГЖУ, состоящих на службе к октябрю 1909 г. - 16 человек, десять из которых были взяты на службу с 1908 г. и три - по вольному найму256. Из переписки начальника Харьковского охранного отделения с начальником Поволжского районного охранного отделения в июне 1910 г. явствует, что штат филеров в Юго-Восточном районном охранном отделении полностью укомплектован, так как указано, что «предлагаемые им начальником Поволжского районного охранного отделения филеры приняты быть не могут, ввиду неимения в таковом свободных вакансий»257. Тем не менее в марте 1909 г. ДП обращает внимание начальника Самарского районного охранного отделения на то, что наружное наблюдение во многих случаях (преимущественно по недостатку агентурного освещения) бывает часто направляемо настолько непроизводительно, что при самом старательном исполнении филерами их обязанностей не может дать существенных результатов. Ввиду отмеченного ДП предлагает организовать с 20 марта 1909

г. фактическую проверку для упорядочения дел на месте в срок до 20 июня. Одновременно предлагалось провести тщательный кадровый отбор258. Таким образом, взять ситуацию в кадровом вопросе под контроль до конца не удалось. Для сравнения рассмотрим два розыскных пункта: Самарский и Оренбургский. К 1909 г. в первом было 10 вольнонаемных филеров и 6 унтер-офицеров, исполняющих филерские обязанности259, во втором - 4 унтер-офицера филера и один вольнонаемный филер260.

Вице-директор ДП Курлов, понимая всю сложность политической ситуации в стране, столкнулся с теми же проблемами, которые в свое время пытался решить Трусевич. Инструкция 1907 г., постепенно устаревая, стала не вполне адекватной для быстро усложняющейся политической ситуации.

Воспитательная программа ДП по отношению к филерам проходила не всегда успешно. Нередко в ряды филеров проникали откровенные проходимцы, провокаторы, алкоголики, шантажисты, преследующие свои определенные цели: деньги, связи, информацию. Часто уволенный из одного розыскного учреждения бывший филер направлялся в другое. Запросы на прежнее место службы о причине увольнения данного человека производились не всегда. Озабоченный данной проблемой, 19 октября 1910 г. Особый отдел ДП разослал всем начальникам районных охранных отделений, губернских жандармских управлений и охранных отделений совершенно секретный циркуляр с указанием на необходимость при принятии на службу филеров, уволенных из других розыскных учреждений, прежде посылать запросы надлежащим начальникам

о причинах увольнения филеров, затем всю переписку, в том числе и аттестацию, представлять на окончательное разрешение в ДП261. Такой мерой ДП предполагал обезопасить свои ряды от неблагонадежных и «вредных» элементов, но уровень исполнительности и ДИСЦИПЛИНЫ, вероятно, был невысок, так как циркуляры мертвым грузом оседали среди других документов и по разным причинам не исполнялись. В архивах ДП хранилось немало сведений о неблагонадежности успевших побывать на филерской службе не в одном охранном отделении проходимцев или не подходящих на филерскую службу лиц, а также лиц, не подтвердивших свои профессиональные возможности и уволенных со службы. Например, Особый отдел ДП в 1910 г. сообщал, что одним из начальников ГЖУ в текущем году были приняты на службу в качестве филеров два лица, служившие ранее в других розыскных учреждениях и уволенные по несоответствию службе262. Безусловно, ДП считал такие случаи недопустимыми в практике политического сыска.

В качестве одного из примеров неблагонадежности лица, исполняющего филерские обязанности, можно привести сведения из переписки начальников Одесского и Саратовского охранных отделений за 1905 г., где первый сообщает об увольнении со службы наблюдательного агента запасного унтер-офицера Егора Абрамовича Сотникова за «неодобрительное поведение и вредное влияние на своих товарищей»263. В записке по Саратовскому охранному отделению за 1906 г. приводится красноречивый пример неблагонадежности некоего Владимира Васильева, переведенного 4 декабря из Самары в Одессу ввиду его провала среди местных революционных организаций, которым он стал известен в лицо264. Уже 5 декабря в Одесском охранном отделении он получил месячное жалованье в 35 рублей265, а 24 декабря 1906 г. был задержан на станции в Самаре в нетрезвом виде и отправлен в полицию для выяснения личности266. В переписке начальников Саратовского и Самарского ГЖУ в сентябре 1907 г. имеется уведомление о непрофессиональной работе филеров А. Баранова и П. Дмитриева, которые рассекретили себя и их обязанности были отменены267, теперь означенные люди будут считаться неблагонадежными и нести филерскую службу не смогут.

19 октября 1910 г. Особый отдел ДП посчитал необходимым разослать всем начальникам районных охранных отделений, губернских жандармских управлений и охранных отделений совершенно секретно циркулярное требование о неукоснительном исполнении § 10 «Положения об Охранных отделениях» 1907 г. В данном параграфе содержалась инструкция о том, что лица, привлекавшиеся к ответственности по государственным преступлениям, а также состоявшие секретными сотруд никами, не могут быть допускаемы к занятию должностей в охранном отделении268. Таким образом, ДП считал, что случаи такого рода участились ввиду попустительства со стороны местных органов сыска, а в качестве подтверждения данных случаев приводится факт: «...одним из начальников ГЖУ, в текущем году, было принято на службу в качестве филера лицо, состоявшее ранее секретным сотрудником»269. Проблема благонадежности филеров сохранила свою актуальность ив 1913 г. В обращении ДП ко всем начальникам ГЖУ, охранных отделений, офицерам Отдельного корпуса жандармов, ведающим розыском, внимание акцентируется на участившихся фактах предательства со стороны вольнонаемных филеров. Департамент полиции делает вывод о недостаточно строгом и внимательном подборе людей при приеме на филерскую службу, а основная причина предательства видится в нетрезвой жизни филера. Так серьезно и явно вопрос пьянства в филерской среде ставится впервые. Для решения проблемы Департамент предлагает некоторые довольно настоятельные рекомендации: не ограничиваться собиранием подробных и тщательных справок о нравственном облике филеров, их характере, политической благонадежности, но и проверять таковых при возникновении малейших сомнений в представляемой информации. В циркуляре говорится о необходимости вникать в частную жизнь уже принятого филера, особенно в первые годы его службы, находиться в постоянной осведомленности о поведении, образе жизни, финансовых делах, знакомствах филера. Эти меры, по мнению ДП, моїуг заблаговременно предотвратить возможность предательства со стороны филера путем увольнения неисправимых и принятия надлежащих itfep материальной и моральной поддержки для тех, кто встал на ложный путь по случайным и не преступным обстоятельствам (например, семейного характера). В то же время ставится еще одна проблема. Речь идет о необходимости отводить филеров от распознавания ими агентуры. Осведомленность филера о деле наблюдаемого им и имеющихся о нем агентурных сведений названа Департаментом вредной, не входящей в его компетенцию, более того, для характеров менее уравновешенных это только соблазн270.

Таким образом, вопрос о неблагонадежности кадров наружного наблюдения поднимался ДП не раз, он был, безусловно, актуален и на ме стах. Как позволяют судить факты, решить данный вопрос до конца так и не удалось, несмотря на все предпринимаемые попытки. По мере нарастания революционной ситуации данная проблема становилась все более острой. Если перейти от частного к общему, то проблема неблагонадежности в филерской среде негативно сказывалась на возможности успешной борьбы органов сыска с революционным движением в целом.

На фоне обострения проблем неблагонадежности, усложнения революционной ситуации из года в год, проблема дефицита профессиональных кадров только нарастала. В таких условиях и рождается практика перевода филеров с одного места службы в другое. Причины переводов могли быть различными. В частности, нехватка агентов наружного наблюдения в определенном розыскном учреждении вынуждала его начальника в особо критические моменты просить кадровой помощи у других розыскных учреждений, в таких случаях переводы были в основном временными, больше похожими на командировки. В качестве примера приведем требование директора ДП от 5 сентября 1904 г., в котором он, обращаясь к начальнику Саратовского охранного отделения, заявляет о необходимости отправить в Одессу двух филеров, знающих наибольшее число наблюдаемых. Из Саратова командируются два агента наружного наблюдения П. Гудушин и М. Федоров, но, по «миновании» надобности, они возвращаются обратно к месту прежней службы271. В 1909 г. происходят аналогичные случаи временного перевода филеров. Например, начальник Полтавского ГЖУ сообщает начальнику Саратовского охранного отделения, что прикомандированные на время торжества к Полтавскому ГЖУ филеры Аргунов, Гудушин, Крылов, Масленников отправились к месту своей службы в Саратов272.

Другой причиной, по которой филер менял место службы, являлся факт огласки его деятельности. Но следует обратить внимание на тот факт, что в одних случаях филеров в такой ситуации признавали непригодными к службе и увольняли, а других переводили на новое место с личным ходатайством, зачастую от лица самого начальника розыскного отделения, для продолжения службы в связи с его профессиональной ценностью. Согласно § 14 «Положения о Районных Охранных отделениях» 1907 г. при управлении должно быть не менее трех унтер-офице- ров, вполне подготовленных к филерской службе, в случае огласки деятельности которых они немедленно должны перемещаться распоряже- ниєм начальника районного охранного отделения в другое управление или отделение273. Переводы филеров производились в соответствии с этим параграфом. В некоторых случаях они могли быть взаимно выгодными для обоих розыскных учреждений. Так, филеры Пензенского ГЖУ С. Ильичев и Казанского ГЖУ В. Шамков были переведены в январе 1909

г. на места друг друга ввиду огласки деятельности обоих274. Но нередко возникали ситуации, при которых вопрос о переводе мог затягиваться на неопределенное время, когда взаимовыгодного обмена не получалось, а просто отдавать своего сотрудника в другое отделение начальник розыскного учреждения не хотел275.

Зачастую филеры, чувствуя себя «проваленными», сами просили о переводе, без ходатайства своего начальника, отсылали запросы в розыскные пункты, что было не совсем правомерно. Например, филер Екатеринодарского охранного пункта отправил прошение на имя начальника Царицынского ГЖУ. В нем он утверждал, что работает в названном отделении с ноября 1907 г., но на данное время (март 1909 г.) чувствует себя «проваленным» и потому просит перевода в Царицын276. Практика перевода филеров была довольно распространенной. Например, в 1914 г. филер Бакинского ГЖУ Петр Пластинин обращается с прошением к своему непосредственному начальству о переводе его на таковую же службу в другом городе. Причина, по которой он не может больше исполнять филерские обязанности в Баку, заключалась в том, что он стал известен многим жителям города, а желание продолжать службу у него сохранилось277. Данный пример приведен не случайно: филер, понимающий, что его деятельность становится менее эффективной по причине огласки, должен был в первую очередь обращаться к своему непосредственному начальнику. Далее сам начальник розыскного учреждения обязан был, определив меру профессионализма филера, в случае положительного результата заняться поиском места для его перевода. Рассылались запросы в разные розыскные учреждения, в которых сообщались сведения о филере, рекомендации от начальника, послужной список278. В некоторых случаях филер терял в зарплате, но все равно соглашался на перевод. Например, в Баку П. Пластинин получал 50 рублей, а при переводе в СГЖУ жалованье снизилось до 45 рублей в месяц279.

Довольно остро стояла проблема командировок филеров. Все розыскные учреждения получали годовые бесплатные билеты на предъявителя для проезда по железным дорогам. Например, в 1904 г. Саратовское охранное отделение получило такие билеты для проезда по следующим направлениям: Рязано-Уральскому, Юго-Восточному и Москва- Казань - и 12 удостоверений к этим билетам280. Такими билетами пользовались и филеры в случае необходимости командировки. Все служебные расходы, которые нес филер во время командировки, при наблюдении, вне своего постоянного места пребывания, согласно § 21 «Инструкции начальникам охранных отделений по организации наружного наблюдения» (1907 г.), брал на себя ДП281. Параграфами 13-20 четко регламентировалась наблюдательная деятельность филеров в зависимости от ситуации при командировке. Так, предписание постоянного сношения с непосредственным начальством по самым малозначительным вопросам с помощью шифрованных телеграмм значительно снижало инициативу, а с другой стороны, позволяло координировать действия филера. Вполне обоснованно возникают вопросы: как часто филеры направлялись в командировки, по какой необходимости, насколько такой метод работы был результативным? Получить ответы на поставленные вопросы позволяет совершенно секретный циркуляр Особого отдела ДП за подписями директора Зуева и заведующего Особым отделом полковника Еремина от 18 ноября 1910 г.282 Циркуляром ДП от 25 ноября 1907 г. (№ 141462) предписывается сбор сведений о нижних чинах, подлежащих командированию на укомплектование частей Санкт-Петербургского гарнизона, и о лицах, поступающих на службу по Дворцовому ведомству. Сбор сведений проходил в форме наведения справок о судимости и опроса местного населения. По-видимому, такие «специальные обследования» поручались не только чинам общей полиции и жандармским унтер-офицерам, но и филерам. Для подобного рода работы филеров отправляли в командировки. Циркулярное обращение ДП от 1910 г. акцентирует внимание начальников розыскных учреждений на том, что такая работа не входит в обязанности филеров и впредь должна быть прекращена. Запрещались и командировки филеров для производства расследований о совершенных преступлениях. Заявляется о необходимости отказаться от командировок филеров в сельские местности для проверки сведений об отдельных лицах (в большинстве случаев по доносам и анонимным письмам), так как эти командировки, обыкновенно кратковременные и недостаточно законспирированные, всегда оказывались безрезультатными.

Малоактуальными и неэффективными названы командировки филеров в разные губернии для наведения справок и выяснения деятельности революционных организаций, поскольку начальники розыскных учреждений не только не обращают внимания на серьезный выбор филеров, но и слабо придерживаются конспирации. При таких условиях командировки филеров в уезды признаны ДП напрасными и приносящими значительный ущерб казне.

Таковым в результате проведенного исследования предстает новое поле деятельности филеров, не входящее в их функциональные обязанности, осужденное ДП, как бесполезное, но все же применявшееся на практике.

Между тем в циркулярной инструкции 1910 г. подтверждается, что помимо наружного наблюдения филеры могут быть использованы для командировок. Но командировки названы лишь вспомогательным средством, которое может быть эффективным только в случае строгой конспирации, при постановке более узких и конкретных задач для филеров

и, наконец, если будет обращено особое внимание на вопрос о выборе филеров в ту или иную командировку.

Проблему неоправданных командировок до конца так и не удалось решить. Например, в июне 1913 г. начальник СГЖУ получил из центра установку, в которой ДП рекомендует прекратить поездки по делам, по которым заведомо видна их бесполезность283. Но командировки продолжались. Из пяти указанных в списке фамилий филеров СГЖУ (за период с 1913 по 1916 г.) были в командировках: М.И. Стюрман (в 1913 г. командировался 4 раза, в 1914 г. - 1 раз); П.В. Медведев (в 1913 г. - 1

раз, в 1914 г. -2 раза); Д. Родионов (в 1913 г. -3 раза, в 1914 г. - 1 раз); П.Т. Масленников (в 1914 г. -2 раза, в 1914 г. - 1 раз, в 1915 г. - 1 раз); О.А. Дажаев (в 1913 г. - 3 раза, в 1916 г. - 1 раз)284. В условиях нового оживления революционного движения, начавшегося в 1912 г., службе наружного наблюдения все сложнее стало справляться со своими обязанностями, вербовать новых филеров285. Кадровый голод приводил к необходимости командировать филеров в регионы, что являлось попыткой заполнить пробелы в информации непосредственно с мест.

Немаловажным оставался и вопрос финансирования деятельности филеров, оплаты их труда, выплат по нуждам слежки, командировочных расходов. По данным А. Фомушкина, суммы, идущие на содержание филеров, находившихся на государственной службе, черпались из 5-миллионного фонда, за счет которого содержались учреждения ДП. Этот фонд и порядок расходования сумм по § 5 (секретные расходы), на «известные его императорскому величеству потребности», не подлежали огласки, подконтрольны были только царю286. Некоторые исследователи заявляют, что обычное жалованье филера составляло 50 рублей в месяц, прослужившим более одного года полагалась надбавка от 10 до 20 рублей. И лишь наиболее опытные и заслуженные филеры получали 100-120 рублей287, а сверх жалованья филер мог получать плату от 60 копеек до 1 рубля за трудовой день288. Командировочные расходы при иногородних поездках оплачивались из расчета 2 рубля 50 копеек - 3 рубля. Таким образом, все поездки по службе филер оплачивал не из своего кармана. Могли даже выдаваться деньги на покупку мыла289. Унтер-офицеры, несущие филерскую службу, получали каждый месяц суточные, квартирные, средства на ремонт платья (по необходимости) и на расходы по наблюдению. Например, в 1913 г. от начальника СГЖУ филеры получили на перечисленные нужды по 18- 19 рублей и по 6 рублей на ремонт платья290. Вновь принятым филерами унтер-офицерам денег на обзаведение статским платьем начальником СГЖУ в том же 1913 г. было выдано по 50 рублей на каждого291. Суточные же денежные расходы филеров Поволжского районного охранного отделения за 1913 г. довольно разнообразны и не постоянны: в январе, например, суммы составляли от 5 рублей 30 копеек до 14 рублей 25 копеек, а в феврале из 23 филеров выплату получил только один в размере 2

рублей 35 копеек292. В списке филеров Севастопольского жандармского управления с 1903 по 1912 г. их жалованье обозначено от 10 до 50 рублей293. Жалованье филеров Казанского ГЖУ в 1909 г. колебалось от 25 до 35 рублей, однако интересен факт, что у троих вольнонаемных филеров оно составляло соответственно 30 руб., 35 руб. и 45 руб.294, хотя срок их службы гораздо короче. За неимением послужного списка этих филеров можно предположить, что они поступили на службу после расформирования отдельных жандармских и филерских команд (например, жандармских отделений в 1906 г. и Летучего отряда в 1908 г.).

Обратимся к отчету начальника СГЖУ об израсходовании кредита, отпущенного из ДП, и прочих секретных расходах за январь 1915г., что, по всей видимости, не намного отличалось от финансирования 1914 г.: на наем конспиративных квартир - 80 рублей; жалованье пятнадцати вольнонаемным филерам - 750 рублей. Таким образом, сумма варьировалась в среднем от 45 до 60 рублей295.

В выстроенной ДП системе работы наружного наблюдения существовали и дисциплинарные меры «поощрения» и «наказания» филеров, которые сводились в основном к денежным поощрениям или штрафам. Поощрения могли быть как в виде единовременных денежных выплат, так и постоянного повышения зарплаты. Например, К.Л. Болдырев, крестьянин Пензенской губернии, 16 июля 1911 г. был переведен из Казанского ГЖУ на должность филера в СГЖУ, а 1 октября 1912 г. - на должность унтер-офицера296. Еще в 1906 г. начальник СГЖУ выразил мнение, что вознаграждение секретных сотрудников желательно ограничивать 50 рублями297, и в дальнейшем сумма поощрения редко поднималась выше означенной суммы.

Для практических потребностей была издана «Справочная книжка о правах и обязанностях унтер-офицеров», в которой дается вполне четкое определение термину «дисциплинарное взыскание», а именно: наказание, налагаемое без суда властью начальника. Дисциплинарному взысканию подлежат все маловажные проступки как по службе, так и при нарушении общественного порядка и благочиния, не влекущие за собой предания суду298. Для филеров взыскания в основном выражались либо в виде денежных штрафов, либо в аресте или увольнении. Послужные списки филеров предоставляют массу примеров на сей счет. Обратимся только к некоторым из них. В.А. Воронцов - крестьянин Пензенской губернии, с 1 октября 1908 г. проходил службу филером, 23 января 1910

г. был подвергнут штрафу за нетрезвое поведение и неявку на работу в размере 15 рублей, 21 мая 1911 г. был уволен в запас за нетрезвое поведение299. Е.Н. Мартынов - крестьянин Саратовской губернии, с 7 февраля 1908 г. проходил филерскую службу, 8 декабря 1910 г. за небрежное отношение к службе был оштрафован на 5 рублей, 1 мая 1912 г. уволен в запас армии300. И.А. Сорокин - из Саратовской губернии, с 1 апреля 1908 г. филер, 8 октября 1910 г. оштрафован за небрежное отношение к службе на 10 рублей, 16 июля 1911 г., согласно приказу по Отдельному корпусу жандармов, переведен в Казанское ГЖУ301. И.С. Дубакин - унтер-офицер, с 1 августа 1910 г. филер, 18 августа 1912 г. за ложь и повышенный тон в разговоре с начальством подвергнут 20-дневному аресту302. Вместе с тем встречаются довольно парадоксальные случаи: И .Я. Глухов - крестьянин Саратовской губернии, с 1

июля 1908 г. филер, 2 марта 1911 г. за отлучку с наблюдательного поста и пьянство оштрафован на 10 рублей, 13 июля 1912 г. за уход с наблюдательного поста - на 5 рублей, 7 сентября 1912 г. за самовольное оставление поста арестован на 20 дней, а 15 сентября 1912 г., несмотря на не очень удовлетворительный послужной список, переведен на унтер-офицерскую должность, что для филера являлось явным повышением и поощрением303. Наряду со штрафами практиковалось понижение жалованья. Так, в 1916 г. за потерю наблюдаемого понизили жалованье трем филерам: Д. Родионову, Н. Жилову и П. Пластинину на 5 рублей304. Филеры могли рассчитывать на получение единовременного денежного пособия на лечение болезни, приобретенной при исполнении служебных обязанностей, но проще этого было добиться штатным филерам. Например, филер унтер-офицер М. Гришин 24 мая 1911 г. ходатайствует перед ДП о выдаче ему единовременного денежного пособия в размере 75 рублей на лечение болезни, приобретенной им при исполнении служебных обязанностей. 23 июня 1911 г. начальнику СГЖУ приходит уведомление о переводе через государственный банк 50 рублей в качестве пособия на лечение123.

Таким образом, наблюдается явный процесс эволюции решений кадрового, финансового обеспечения, идейной и профессиональной подготовки и других аспектов организации наружного наблюдения ДП с 1904

по 1914 г. Этот процесс, безусловно, сыграл свою роль в повышении эффективности работы наружного наблюдения, особенно в первые годы после революции 1905-1907 гг. В результате активной деятельности службы наружного наблюдения и внутренней агентуры Московский окружной комитет РСДРП в период с июня 1907 г. по ноябрь 1910 г. подвергся разгрому 17 раз.305 Таким же красноречивым свидетельством эффективности проведенных преобразований явились несколько волн арестов в Саратове, прокатившихся по городу летом и в сентябре 1907 г. Аресты здесь были проведены в среде членов антиправительственных организаций, в том числе эсеров, большевиков, меньшевиков. По свидетельству исследователя Саратовской организации РСДРП В.А. Осипова, «тяжелые удары были нанесены по большевистской организации. Многие были арестованы, другим пришлось скрыться от слежки и розысков. Работа стала тормозиться»306. От арестов не смогли'оправиться ни меньшевики, ни эсеры. К 1909 г. в Саратове, Царицыне, Аткарске, Балашове и Камышине из-за постоянных арестов остались лишь небольшие разрозненные группы большевиков, практически без централизованного управления307.