Социальная и политическая жизньв гражданском сообществе

Жизнь в гражданском сообществе имеет множество фундаментальных особенностей. Мы можем углубить наше понимание социально-политического портрета “гражданственности”, подключив к анализу данные опросов региональных политиков, общинных лидеров и широких слоев населения.

Диаграмма 4.7
Контакты с депутатом и гражданское сообщество


Число контактов с избирателями за неделю

Эмилия-Романья              Венето              Базиликата

Ломбардия              Лацио              Пуглия





Рассмотрим сначала некоторые независимые свидетельства в поддержку нашего тезиса о том, что политический процесс в регионах подталкивается и в то же время сковывается путами отношений “патрон — клиент”. В 1982 году мы опросили лидеров общин на предмет того, каковы ориентиры политической жизни в их регионах - ставятся ли во главу угла какие-то “программные” идеи или же принципы клиентелы. Доля тех, кто называл политику своего региона политикой патронажной, составила 85% в Молизе и 14% во Фриули-Венеция-Джулия. Диаграмма 4.6 подтверждает, что эти самооценки тесно коррелируют с нашим Индексом гражданского сообщества (в особенности в том случае, если принять во внимание неизбежные для малых регионов статистические погрешности). Регионы, в которых граждане используют систему “преимущественного голосования”, но не участвуют в референдумах, не поощряют и гражданские ассоциации, а газеты не читают там, где общинные лидеры характеризуют политику как сугубо личную и клиентелистскую.
Общие свидетельства граждан и самих политиков помогают нам выявить степень распространения патронажной политики. Жители менее “гражданственных” регионов сообщают о более частых контактах со своими избранниками, нежели представители Передового Севера47. Более того, предметом этих контактов оказываются в основном не общественные, а частные и личные вопросы. Согласно данным опроса 1988 года, 20% избирателей Юга признавали, что время от времени они “обращались к политику за помощью в вопросах получения лицензий, работы и т.п.”. В северных регионах эта цифра составляла лишь 5%. Причем контакты такого рода отнюдь не предопределены демографическими характеристиками, связанными с образованием, общественным положением, политическими симпатиями или возрастом, распространяясь на все категории граждан менее “гражданственных” регионов. То есть эта форма политического участия определяется не тем, кто вы такой, но тем, где вы живете48.              ^
Ту же картину подтверждают и опросы региональных советников. Мы интересовались у советников, сколько граждан обращалось к ним за минувшую неделю и по каким причинам. Результаты четырех “волн” интервью практически идентичны. Советники в Эмилии-Романье, наиболее “гражданственном” регионе, по их словам, встречаются за неделю с двумя десятками избирателей; на Юге же к депутату обращаются 55—60
человек (Диаграмма 4.7 представляет результаты по всем шести регионам).
В менее “гражданственных” регионах в ходе таких приемов в основном обсуждаются вопросы поиска работы и патронажа, в то время как жители Эмилии-Романьи склонны обсуждать проблемы политики или законодательства. “Средний” советник в Пуглии или Базиликате ежедневно получает от восьми до десяти обращений с просьбами помочь устроиться на работу. С другой стороны, советник из Эмилии каждый день обсуждает тот или иной политический вопрос, по крайней мере, с одним гражданином — участь, попросту незнакомая его коллегам из Пуглии или Базиликаты. Короче говоря, в “гражданственных” регионах жители контактируют со своими представителями гораздо реже, и говорят они в основном о политике, а не о личном покровительстве.
До настоящего момента наше исследование основывалось прежде всего на поведении “рядовых” граждан, но, как выясняется, политические элиты двух типов регионов также серьезно отличаются друг от друга. Политики менее “гражданственных” областей включены в систему “вертикальных” отношений власти и зависимости, что воплощено в структурах типа “патрон — клиент”. Политика в этих регионах более элитарна. Властные отношения в политической сфере отражают властные отношения, существующие в окружающей среде49.
То есть, едва ли стоит удивляться тому, что их политические лидеры являются, как правило, выходцами из очень узкого слоя социальной иерархии. Хотя образовательный уровень обычных граждан на Юге почти не отличается от того же показателя на Севере; в 1971 году, например, только 2,6% южан и 2,9% северян имели университетское образование. Но, вместе с тем, политическая элита Юга была гораздо образованнее: 87% советников из Пуглии и Базиликаты окончили университеты, в то время как в северных, “гражданственных”, регионах эта цифра составляла лишь 33% — 40%. Иными словами, региональная элита Юга почти в полном составе “вышла” из самой привилегированной части населения, тогда как на Севере значительное число политических лидеров имели довольно скромное происхождение3^
Лидерам “пэажданственных” регионов идея политического равенства нравится гораздо больше, чем их партнерам из регионов “негражданственных”. Во время нашего первого опроса

1970 года только что избранные советники из Эмилии-Романьи и Ломбардии неизменно под держивали принцип вовлечения народа в региональные дела, в то время как на Юге преобладал по этому поводу скептицизм51.
Диаграмма 4.8 Одобрение лидерами политического равенства и гражданское сообщество

Эмилия-Романья              Венето              Базиликата
Ломбардия              Лацио              Пуглия
Индекс поддержки политического равенства Люди должны иметь право голосовать, даже если они не в состоянии распоряжаться этим правом разумно Лишь немногие люди имеют представление о том, каковы их собственные интересы в долгосрочной перспективе Благодаря своему происхождению и воспитанию, некоторые люди более подготовлены к управлению страной, чем все остальные Необходимо, чтобы в обществе всегда были сильные и способные люди, которые в нужный момент могут взять на себя ответственность


В те годы политические руководители наиболее “гражданственных” областей поощряли региональную реформу, усматривая в ней возможность укрепить “низовую” базу демократии в Италии.

Лидерам же менее “гражданственных” районов страны популистская риторика была явно не по душе. В 70-е годы, по мере становления новых институтов, первоначальная эйфория проходила, и региональные вожди, делавшие ставку на “непосредственную демократию”, становились более осторожными. На смену заботам о “пробуждении народа” шли проблемы административной эффективности. И тем не менее сохранялись явные различия в восприятии идей политического равенства в разных частях страны. Патнем Р.

Диаграмма 4.9
Гражданское сообщество и республиканские настроения, 1946
alt="Гражданское сообщество и республиканские настроения" />

8
а*

J- 11

Гражданское сообщество Корреляция: г = 0,90 * Процент электората, голосовавшего против монархии в 1946 году


Диаграмма 4.10
Гражданское сообщество и реформа избирательной системы, 1991



* Процент электората, голосовавшего за реформу избирательной системы в 1991 году

Некоторые из этих мировоззренческих различий зафикси-' рованы в проводимом нами в период 1970-1988 годов четырехкратном опросе региональных советников. Ответы, даваемые по принципу “согласен - не согласен”, сведены в единый Индекс поддержки принципа политического равенства. Советники, получившие в соответствии с этим индексом высшие показатели, являются убежденными поборниками равенства. Напротив, низшие показатели свидетельствуют о скептическом отношении к мудрости рядовых граждан, а иной раз даже и о сомнениях в целесообразности всеобщего избирательного права. Здесь советники подчеркивают приверженность сильному руководству, прежде всего в лице традиционных элит.
Разброс мнений в отношении политического равенства показан на Диаграмме 4.8. Обусловленность этой картины степенью “гражданственности” того или иного региона очевидна. Там, где процветают ассоциации, где граждане интересуются местными проблемами, где голосуют по убеждению, а не по велению патрона, — именно там мы находим региональных вождей, уверенных в ценности демократии.
Эти различия в убеждениях “верхов” оказывают мощное влияние на отношение народа к самой структуре итальянской Власти. Двумя показательными иллюстрациями этого факта яв- ~ляются голосование 1946 года о сохранении в Италии монархии и референдум 1991 года по реформе избирательной системы, предполагавшей покончить с практикой “покупки” голосов и с другими формами патронажной политики. Как свидетельствуют Диаграммы 4.9 и 4.10, регионы, бывшие самыми “гражданственными” в 70-е годы, тридцатью годами ранее более охотно голосовали за республику, а десятилетие спустя стойко поддерживали эгалитарную реформу избирательного законодательства. То есть “простым” людям из “гражданственных” регионов иерархическая система была столь же несимпатична, как и их руководителям.
Короче говоря, гражданственность предполагает равенство и участие народа в политике. Совершенно невозможно при этом установит^, что же стоит на первом месте — любовь лидеров к равенству или стремление народа участвовать^ политических Д,елах. Мы не можем определить, в какой~степени в убеждениях лидеров запечатлеваются гражданская зрелость и энтузиазм (либо отсутствие того и другого) их избирателей. Столь же трудно
выяснить, насколько настроения простых людей определяются готовностью (или, напротив, неготовностью) политических элит терпеть равенство и народную тягу к политике. Взгляды элиты и настроения народа — это две стороны одной и той же медали.
В Главе 5 мы представим доказательства того, что эта очевидная^спайка^истроенийэлитыимассслояа^
В этих условиях отклонением от нормы следует считать как раз отсутствие конгруэнтности во взглядах массы и элит. Наличие подобных Ъвязеи позволяет углубить наше понимание политической динамики в “гражданственных” и “негражданственных” регионах. Эффективность региональных правительств в значительной степени определяется и тем, каким образом организована система социальных взаимосвязей — горизонтально или же иерархически. Равенство оказывается существенным признаком гражданского сообщества52.
Диаграмма4.11
Боязнь компромиссов и гражданское сообщество
50

Эмилия-Романья              Венето              Базиликата
Ломбардия              Лацио              Пуглия


Политические лидеры “гражданственных” регионов отличаются также большей готовностью к компромиссам. Как мы вскоре убедимся, политика в этих регионах отнюдь не избавлена от конфликтов и противоречий, но лидеры здесь больше предрасположены к разрешению спорных ситуаций. “Гражданственные”
регионы характеризуются не отсутствием политической борьбы, но открытостью этой борьбы. Этот важный контраст “гражданственной” и “негражданственной” политики отражен в Диаграмме 4.11, фиксирующей отношение советников к предлагаемой четырежды в течение двух десятилетий одной и той же формулировке: “Компромиссы с политическими оппонентами опасны, поскольку обычно заканчиваются предательством”. Среди политических лидеров наиболее “гражданственных” регионов согласившихся с этим утверждением всего 19% — значительно менее половины. Причем эти политики отнюдь не исключают самой реальности противостоящих друг другу интересов, они просто не боятся созидательных компромиссов53. Эту особенность тоже надо вплести в кружево гражданского сообщества, ибо она позволяет лучше понять механизмы работы правительств.
Операционально гражданское сообщество определяется, исходя из насыщенности территории местными ассоциациями. Вместе с тем, из нашего анализа были исключены три важные для многих итальянцев разновидности объединений — профсоюзы, церковь и политические партии. Как выясняется, гражданский контекст и в этом случае оказывает самое серьезное воздействие на членство в данных организациях.

Еще по теме Социальная и политическая жизньв гражданском сообществе:

1. 5. Классово-политическая и социально- экономическая противоположность советского гражданского права буржуазному гражданскому и торговому праву
2. Гражданское сообщество: проверяя теорию
3. 1.1. Гражданское общество и Армия: политические, экономические, правовые и социальные правоотношения
4. Гражданское сообщество: некоторые теоретические размышлени
5. § 4. Военно-политические и социально-экономические преобразования в годы гражданской войны
6. Глава 5. Отыскивая корни гражданского сообщества
7. Глава 5. Отыскивая корни гражданского сообщества
8. Европейское сообщество и новая карта Европы Возникновение Сообщества
9. Социальная структура биологических сообществ
10. 8.2. Гражданское общество и политическая власть
11. § 6. Гражданское общество как часть политической системы
12. 2. Гражданская междоусобица и ее воздействие на политическое мышление XVII столетия