5.1. Изучение генезиса партии эсеров

Литература по истории Партии социалистов-революционеров всегда носила на себе отпечаток политических оценок и идеологических пристрастий авторов. Этот фактор оказался неизменным при переходе к новому периоду в развитии отечественной историографии, получившему становление с начала 90-х гг.

Крах КПСС, советской общественной системы и «государственного социализма» позволили взглянуть на социалистов-революционеров, как оппонентов большевизма и ленинизма другими глазами. Ушли в прошлое навешанные прежде на эсеров ярлыки оппортунистов, предателей,

контрреволюционеров, мелкобуржуазных политиканов и т.д. К эсерам вернулись такие их законные определения как умеренные социалисты, сторонники демократического социализма. Процесс политической и нравственной реабилитации деятелей прошлого дошел, наконец, и до эсеровских лидеров - В.М.Чернова,

В.М.Зензинова, А.А.Аргунова, Б.Д.Камкова, М.А.Спиридоновой и др.

Появление обширной биографической литературы об этих деятелях, несмотря на неизбежно присущий ей некоторый элемент идеализации и даже апологетики своих героев, является пока одним из главных приобретений постсоветской историографии, как и выход в свет таких документальных публикаций в издательстве «РОССПЭН», как четырехтомник «Партия социалистов-революционеров» (М., 1996 - 2001), продолжающие его документальные сборники «Партия левых социалистов- революционеров» Т.1 (М., 2000) и «Союз эсеров-максималистов» (М., 2002). Вступительные статьи к отдельным томам могли бы составить цельную монографию о деятельности Партии социалистов-революционеров, о неонароднической доктрине, которой они пытались следовать вопреки российской действительности и их собственной политической культуре, не позволяющей им действовать большевистскими методами, что обрекло их в конечном счете на поражение. Причем это поражение было не только их личным провалом, но и крушением демократических и социалистических идеалов эсеров.

В эти издания включены программные материалы ряда левонароднических организаций, в результате слияния которых возникла ПСР, протоколы съездов, постановления Центрального Комитета и Центрального Совета, резолюции партийных комитетов, воспоминания видных деятелей партии и донесения в Департамент полиции агента охранки Е.Ф. Азефа. Конкретные пояснения по каждому публикуемому документу даются в соответствующих примечаниях. К сожалению, в издании оказались не представленными документы региональных организаций, тексты выступлений деятелей партии на съездах Советов, пленумах и заседаниях ВЦИК, в Учредительном собрании и т.д.

Из других документальных публикаций 1990-2000-х гг. наибольший интерес представляет сборник «Россия антибольшевистская»374, составленный по материалам Государственного архива Российской Федерации и посвященный периоду Гражданской войны, а также впервые опубликованный доклад председателя Комуча В.К.Вольского ЦК ПСР в 1919 году375. Небольшая часть листовок ПСР за 1917-1918 гг. была

Л

представлена в обзоре Г.И.Злоказова .

Заслуживает специального внимания и выпущенный издательством «РОССПЭН» (М., 2002) сборник документов из Центрального архива ФСБ «Судебный процесс над социалистами- революционерами» (июль-август 1922 г.) под ред.

С.А.Красильникова, К.Н.Морозова, И.В.Чубыкина, посвященный организации и проведению показательного политического процесса в Москве над группой членов ЦК и активистов Партии социалистов-революционеров. Составителям удалось подобрать документы, раскрывающие политические, пропагандистские, карательные аспекты подавления властью крупнейшей партии послереволюционной России, а также материалы, отражающие личный героизм в противостоянии с судебной машиной. Интересны также сборники документов «Левые эсеры и ВЧК» под ред. А. Л. Литвина (Казань, 1996), отражающий достаточно сложные отношения между этой политической партией и карательными структурами, и «Дело Фанни Каплан, или кто стрелял в Ленина» (М., 2003).

Внимание научной общественности привлек сборник документов и материалов, посвященный крестьянскому движению в Тамбовской губернии. Опубликованный издательством «РОССПЭН» в серии «Крестьянская революция в России. 1902- 1922 гг.», документальный сборник содержит материалы,

отражающие роль тесно связанных с партией социалистов- революционеров крестьянских организаций Тамбовщины376. Последние приняли активное участие в борьбе с помещиками весной-осенью 1917 г. и в борьбе против политики военного коммунизма, за реальное распоряжение своей землей и распределением сельхозпродуктов.

Продвижением вперед стали публикации отдельных документов по истории партии эсеров в научных журналах, в том числе региональных377. Однако рост вводимых в научный оборот источников по истории социалистов-революционеров происходит во многом бессистемно. Значительные трудности связаны с недостаточной последовательностью в «открытии архивов» и с финансовыми проблемами книгоиздания.

Специфику российской многопартийности помогают понять программы различных политических партий, переизданные после большого перерыва. И здесь первое место вновь принадлежит «РОССПЭНу», издавшему наиболее полный сборник программных документов самых различных политических партий страны, включая эсеров (М., 1995).

Значительно пополнилась литература, посвященная начальному периоду социалистов-революционеров. Работы Г.Г.Касарова, Н.Д.Ерофеева, М.И.Леонова, К.Н.Морозова, О.В.Серова, А.И.Еремина, Г.А.Салтык свидетельствуют о возросшем интересе к проблемам становления и формирования эсеровских организаций378. Исследователей интересовали причины появления эсеровского движения, состав участников, борьба за политическое лидерство, факторы активизации и спада деятельности организаций, структура партии, ее теоретические и тактические установки.

Так, по мнению Н.Д.Ерофеева, основной причиной появления эсеровских организаций был кризис народничества и всего революционного движения вследствие определенных успехов капитализма в России. Влияние народничества в революционной среде катастрофически падало, первенство в ней переходило к социал-демократии. Приняв новое название - «социалисты- революционеры», левые народники уточнили свое место в революционном движении, объявив себя их единственными наследниками и продолжателями379.

Другой причиной, повлиявшей на объединение эсеровских групп в партию, историк считает распространение марксизма в России и возникновение социал-демократического направления в революционном российском движении. Социал-демократы марксисты, по его мнению, пренебрегали крестьянством, а некоторые из них даже считали его реакционным. Необычного в этом, кстати, ничего нет, если вспомнить, с какой неприязнью К.Маркс отзывался о верхнесилезском «мужичье». Н.Д.Ерофеев полагает, что многомиллионное русское крестьянство выпало из внимания марксистов, оказавшись в сфере интересов социалистов- революционеров, поставленных перед насущной проблемой создания своей партии.

С позицией Н.Д.Ерофеева во многом схожи взгляды

С.В.Леонова и В.В.Шелохаева. В частности, С.В.Леонов полагает, что особенности формирования партий в России связаны с незавершенностью капиталистической модернизации и индустриализации страны, пережитками феодализма и классообразования. Он пишет: «Партии создавались не столько на основе социальных интересов, еще не вполне кристаллизировавшихся, сколько идей», «не столько на основе различных социальных общностей, групп и корпораций, как это было на Западе,...сколько насаждались интеллигенцией»380.

В.В.Шелохаев считает, что «главная особенность российской многопартийности состояла в том, что она формировалась в условиях «догоняющей модернизации». Партии возникли со стадиальным запозданием, состояли преимущественно из интеллигенции, программы их носили кабинетно-абстрактный характер, что обусловило идейный монополизм и нетерпимость к инакомыслию, высокую степень меж - и внутрипартийной конфликтности, слабую связь с интересами конкретных социальных слоев и нежелание ставить свою деятельность под общественный контроль»381.

Преобладавшие в конце 90-х гг. позапрошлого столетия в российской социал-демократии «экономизм» и реформизм социалисты-революционеры считали чертами, выражающими истинную сущность социал-демократии, с которыми надо бороться. Вновь начинают приобретать популярность взятые на вооружение эсерами идеи народовольцев об особом пути России к социализму, минуя капитализм, большом значении крестьянства в общественном движении, а также пропагандировавшиеся ими экстремистские методы и средства борьбы. Н.Д.Ерофеев пишет о влияние западной социалистической мысли на оживление народничества. Там началась ревизия марксизма и усилилось внимание ряда видных социал-демократов к крестьянству382. Под воздействием названных обстоятельств активизируется не только практическая деятельность эсеровских кружков, но и теоретическая работа. В связи с этим получила активное развитие теория аграрной модернизации, автором которой выступил

В.М.Чернов. Основным рупором неонародничества стал журнал «Русское богатство», возглавляемый Н.К.Михайловским.

По мнению О.В.Серова, ПСР возникла из недр революционного российского движения, которое представляло собой совершенно разноплановую картину383. К аналогичному мнению склонился А.И.Еремин, полагающий, что возникновение партии социалистов-революционеров прошло несколько этапов, «преломляясь сквозь взаимоотношения революционных организаций и охранных органов»384.

Среди характерных черт, присущих новому общественно- политическому движению, Н.Д.Ерофеев и Г.Г.Касаров отмечают скорее его символичность, чем реальность. О малых возможностях так называемого «Союза социалистов-революционеров» наглядно свидетельствует тот факт, что в течение 1901 г. им было выпущено всего лишь два номера газеты «Революционная Россия»385.

Заграничным эсеровским организациям, по мнению историков, соответствовало состояние летаргического полусна.

Значительными были разногласия в их среде. В частности, не было единства по вопросам о масштабе и темпе политических преобразований, роли и значении различных классов в этих преобразованиях, формах, методах и средствах борьбы, особенно о терроре. Так, авторы отмечают, что эсеровская «Рабочая партия политического освобождения России» отводила террору главное место в борьбе с самодержавием, а киевская эсеровская группа была сторонницей коллективных форм борьбы: демонстраций, митингов, стачек. В целом Г.Г.Касаров, Н.Д.Ерофеев, М.И.Леонов и другие историки называют одну характерную черту, присущую партии эсеров с первого дня ее существования - организация была одной из самых слабых сторон социалистов-революционеров и одной из причин вытеснения ее с исторической сцены большевиками.

Рассмотрев вопросы, связанные с объединением эсеровских организаций в партию, Н.Д.Ерофеев пришел к выводу, «что дело было густо замешано на случайности, авантюре и провокации»14, основную роль здесь сыграл Е.Ф.Азеф, а не Г.А.Гершуни, как это часто «отмечалось» в эсеровской литературе. Помощь Е.Ф.Азефу оказал М.Р.Гоц, финансировавший издание газеты и деятельность БО эсеров.

Большое значение для раскрытия темы имеет анализ программных требований новой партии. Партийная программа, по мнению современных историков, была весьма привлекательна для широких масс своими социальными обещаниями, но некоторые из них считают ее утопичной в своей конечной цели, например, Н.Д.Ерофеев; другие, в частности, М.Хильдермайер - нет.

По мнению Н.Д.Ерофеева, «в ней практически не уделялось никакого внимания вопросам развития промышленного производства, а отрицание частной собственности на землю, ее купли-продажи, запрещение применения наемного труда, строго уравнительное владение землей не создавали условий для прогресса в сельском хозяйстве». В качестве основного вывода Н.Д.Ерофеев полагает, что «в случае реализации эсеровской программы Россия была бы обречена оставаться сельскохозяйственной страной и тогда она вряд ли сохранилась бы как великая мировая держава»386. В современной литературе есть и иные позиции. Представляющие их авторы отмечают, что переход эсеровских вождей с крестьянских позиций на общегосударственные в 1917г. «был не изменой крестьянству и своей аграрной программе, а проявлением элементов реализма»387.

Приведенный историками довод, на наш взгляд, не является адекватным доказательством жизненных реалий эсеровской аграрной программы. Наоборот, если эсеровский вариант аграрного социализма претерпел значительную эволюцию, значит, сами социалисты-революционеры убедились в его утопичности. Более того, Н.Д.Ерофеев, К.Н.Морозов и М.Хильдермайер вновь поставили такой вопрос, как эволюция ПСР не только в 1917г., но и в период 1905-1907 гг. Анализировавший эту проблему

А. Ю. Суслов пришел к выводу, что фактическое содержание программы ПСР изменилось уже тогда. Казанский историограф полагает: «влиятельные группы в партии под влиянием

столыпинской реформы считали необходимым говорить об аграрной реформе, а не о революции, воспринимая деревню как общество мелких и средних собственников. Значительная часть правого крыла ПСР принадлежала к новому поколению членов партии, которое приобрело свои качественные характеристики во время первой русской революции, но получило «решающие впечатления» в эру «конституционализма», когда существовала Государственная Дума, легально действовали политические

17

партии, профсоюзы» .

Итак, в литературе последних лет сложились как минимум две взаимоисключающие точки зрения. Одна часть исследователей (Л.Н.Литошенко, В.М.Лавров, Т.В.Осипова, С.Ф.Платонов,

Н.Д.Ерофеев), опираясь на мнения представителей кадетов, меньшевиков и более правых политиков, ученых и публицистов полагает, что эсеровская программа социализации земли была лишь утопией. Другие (М.Хильдермайер, М.И.Леонов, К.Н.Морозов) придерживаются мнения, что единственной партией, выставившей альтернативную большевикам программу социалистического переустройства общества, были эсеры. По их мнению, эсеры надеялись, что крестьянство войдет в социализм вместе с пролетариатом через коренное переустройство политических, социальных и аграрных отношений. В целом обе позиции имеют право на существование, хотя проблема концептуального осмысления теоретического наследия, как и самой истории партии эсеров, видимо, является делом будущего.

В отечественной литературе последнего десятилетия нашли отражение такие конкретные темы: эсеровский террор,

деятельность партии среди крестьян, рабочих, солдат и офицеров, учащихся; численность ПСР, ее взаимоотношения с партиями социал-демократов, энесов, кадетов, октябристов, Союзом эсеров- максималистов, а также Советами рабочих депутатов,

Всероссийским Крестьянским союзом, Трудовой группой в I и II Государственных Думах. Наиболее полно и глубоко эти вопросы раскрыты М.И.Леоновым и К.Н.Морозовым. Их работы отличаются широтой подхода и тонкими наблюдениями, тщательным анализом использованного материала.

Многолетние изыскания М.И.Леонова получили свое завершение в капитальном труде «Партия социалистов- революционеров в 1905-1907гг.» (М.,1997). В монографии

прослеживается развитие партийных структур на протяжении всех лет первой российской революции. В этот период количество эсеров возросло с 1,5-2 тыс. до 65 тыс. (фактически в 30-40 раз). По количеству сельских организаций партия эсеров уже тогда превзошла все другие всероссийские партии, несколько больше их имел только Союз русского народа.

В отечественной исторической литературе длительное время безраздельно господствовало мнение об эсерах на этапе становления их партии как малочисленной интеллигентской группе политических террористов. Зарубежные специалисты, в частности, М.Перри, с которой, в общем, солидаризировался Ж.Бейнак, склонялись к мнению, что к началу 1907 г. численность партии эсеров достигла 55-60 тыс. членов. По оценке М.Хильдермайера, в партии социалистов-революционеров было около 42-45 тыс. человек. Проведенные М.И.Леоновым подсчеты, осуществленные на основании отчетов губернских организаций ПСР, позволяют согласиться с выводами М.Перри, более точно определив место эсеров в партийном спектре царской России. Историк пришел к выводу, что эсеры в период 1905-1907 гг. являлись крупной и единственной организацией, составившей реальную конкуренцию социал-демократам всех направлений, а основным типом эсеровского партийного работника был интеллигент - пропагандист.

По сути дела, впервые в отечественной историографии историком был затронут вопрос о финансах партии. Проблема «денег на революцию» в современной историографии в основном рассматривается в связи с партией большевиков, но ведь понятно, что и другие партии нуждались в поступлении денежных средств. Выпуск газет и листовок, проведение съездов и конференций, организация террористических актов, зарплата партийным функционерам, оплата командировок, в том числе за рубеж - все это требовало весьма крупных денежных сумм для ПСР. М.И.Леонову удалось показать, кто финансировал эсеров, в каком объеме и каким образом. Историк выделил четыре статьи «доходов» партии: членские взносы (от 5 до 25 коп.),

добровольные пожертвования российских предпринимателей (пароходовладелец Н.Е.Мешков, миллионер Н.Е.Парамонов, книгоиздатель Н.А.Рубакин, купцы Гоц, Высоцкие, Фундаминские, Гавронские, Зензиновы). Третьей статьей поступлений были пожертвования, собранные за рубежом. Е.К.Брешковская, например, привезла из США 50 тыс. долларов, Г.А.Гершуни - 157 тыс. франков388. Четвертой статьей стали «эксы». Кокандское отделение Государственного банка было ограблено на 131 тысячу рублей, Керченское - на 60 тысяч. Все деньги поступали в распоряжение ЦК ПСР и там распределялись по местным организациям389. Избрав проблемно-хронологический метод изложения, М.И.Леонов основное внимание уделил таким важным аспектам, как генезис партии, ее идеологическая концепция, анализ аграрной программы, количество организаций, социальный состав и тактика, взаимоотношения с другими партиями и массовыми организациями. К достоинствам работы относится скрупулезный анализ архивных источников и материалов периодической печати. М.И.Леонову удалось показать многослойность народнического направления в революционном движении, традиционно ассоциируемого с социалистами-революционерами, когда от

партии отделились группы максималистов, возникла партия энесов, заявила о себе группа делегатов I съезда ПСР, занявших более «левые позиции, едва не расколов партию»390.

Исследователь полагает, что выборы во II Думу продемонстрировали и значительное влияние партии в массах, и ее организационную аморфность. «Ни одна партия не могла сравниться с эсерами по количеству депутатов, вошедших в другие

"71

фракции» . Но социалисты-революционеры, отмечает историк, оказались неспособны даже создать думскую фракцию,

ограничившись «группой вольнопрактикующих эсеров»,

деятельность которых осудила почти вся партия.

Интересна оценка историком тактики эсеров на различных этапах развития революции. Детально исследуя эту проблему, М.И.Леонов показал разнополярность мнений лидеров социалистов-революционеров по вопросам участия в выборах в Государственную Думу, расширения полномочий БО, развязывания «партизанской» войны и т.д. Он пришел к выводу о неудаче парламентской деятельности партии. Надежда эсеров на свержение существующего строя не оправдалась. Самодержавие было еще сильно, а эсеры только становились влиятельной организацией с характерными признаками массовой партии.

Важной представляется попытка М.И.Леонова поставить в исследовании такие вопросы, как критерии распределения по вектору «революционности» эсеров в партийных и общественных отношениях начала XX века. «Партии социалистической ориентации, - пишет М.И.Леонов, - ранее расставлялись советскими историками по такому ранжиру: энесы, эсеры, социал- демократы (меньшевики) и большевики. Теперь так: энесы, правые эсеры, меньшевики, большевики, эсеры-максималисты, левые эсеры (по последним двум организациям, кстати, можно поспорить. - А.К.). Поскольку партии эсеров «левых» и «правых» (термин условный, партии с таким названием не было) -

образования поздние, неясно, где место просто партии эсеров,

22

которая существовала с самого начала XX века и по 1917 год?» . В этой связи возникает вопрос, насколько правомерно в научной литературе употребление термина «правые» эсеры, может быть, более точным и академичным является определение «ортодоксальные» социалисты-революционеры?

На это же обстоятельство обратил внимание Н.Д.Ерофеев. Он полагает необоснованным деление эсеров на «правых» и «левых» со времени, как возникла партия левых эсеров. Во-первых, по его мнению, отколовшиеся на IV съезде ПСР «левые» эсеры составляли незначительную часть партии эсеров, во-вторых, такое деление несло прямую политическую нагрузку. Слово «правый» являлось жупелом, символом контрреволюционности, враждебности к советской власти и должно было негативно настраивать массы по отношению к эсерам. Это определение активно использовалось в политических целях большевиками, а затем перешло и в историческую литературу391: «Заметим также, что сами эсеры не называли себя «правыми» после ухода из партии левых эсеров».

Вопросы, поднятые М.И.Леоновым, привлекли внимание

В.Ю.Карнишина, попытавшегося на примере Поволжья рассмотреть деятельность структур политических партий в условиях революционных потрясений 1905-1907 гг.392 Ему удалось показать, как поволжские эсеры готовились к революции, создавали боевые дружины, снабжали их оружием и боеприпасами.

Особое значение приобрели в 1905-1907 гг. два подхода к использованию насильственных мер борьбы - всеобщее

вооруженное восстание и, на чем настаивал Б.В.Савинков, индивидуальный террор. Большинство эсеров Поволжья выступило за восстание, но, по мнению В.Ю.Карнишина, вся работа была сведена к проведению именно терактов. В то же время, отказавшись от тактики бойкота выборов в Государственную Думу II созыва, эсеры, а не кадеты, показали себя главными противниками провинциальной администрации. Заняв позицию жесткой конфронтации со всеми несоциалистическими силами, эсеры, избранные в Поволжье, во многом способствовали роспуску II Думы.

Проводя сравнительный анализ деятельности Партии социалистов-революционеров в годы первой революции и в годы второй, современные историки акцентируют внимание на их принципиальных различиях. Естественно, что взлет активности партий в 1917 г. был гораздо масштабнее аналогичного в 1905- 1907 гг. Количество членов различных партий возросло с 0,5 до 1,

5 % от общей численности населения России. В то же время сеть партийных организаций значительно уменьшилась. Палитра партийного строительства в 1917 г. существенно упростилась, а увеличение количества членов партий некоторые исследователи относят на счет взрыва национально-освободительного движения в регионах395. К тому же эсеры в 1917 г. становились преимущественно городской партией, плодотворно работавшей среди солдат гарнизонов. Учитывая факты появления новых эсеровских организаций в местностях, где ранее существовали преимущественно охранительные партийные структуры - Союз русского народа, Союз Михаила Архангела, а также Союз 17 Октября, следует полагать, что генезис партийного строительства до 1917 г. ив 1917 г. имел принципиальные отличия.

Монография К. Н. Морозова освещает историю эсеров в

межреволюционный этап существования партии. Действительно,

ПСР в период с 1907 по 1917 гг. имела иное качественное

состояние по сравнению со временем революции 1905-1907 гг. и

тем более после февраля 1917 года. Ее роль в жизни российского

общества в условиях спада революционного движения, как

справедливо отметил автор, заметно снижается. Сказались

полицейские репрессии, отток партийной интеллигенции,

разочарование многих участников революции, гибель ряда

28

областных и губернских комитетов , финансовый кризис, что в целом привело к отрыву партии от масс. Важную роль в этом сыграли такие причины, как «послереволюционный синдром», провокации и «самообучаемость» сыска.

В заявленный период разочарование народа в революции, революционерах, политической и общественной жизни становится массовым, доминантным явлением, приметой времени. Оппозиционные партии оказались «вдруг» в изоляции, без окутывавшего их и ставшего уже привычным ореола борцов за «народное дело» и справедливость, а отшатнувшаяся от них интеллигенция принялась осмысливать происшедшее, а то и просто «уходить в личную жизнь»396. Пореволюционное время сами эсеры в 1913 г. в одной из своих газет характеризовали как «эпоху всеобщего развала и расправы, когда так пышно расцвели разочарование и выступили всякие «пересмотры» и «переоценки», когда так дружно разбегались разные рыцари на час, кто в религию, кто в «половой вопрос», а кто и просто в келью под

30

елью» .

В рассматриваемый период изменилась сама тактика партии, вынужденной подстраиваться под новые политические условия: вместо призывов к Всероссийскому восстанию - местные вооруженные выступления, бойкот выборов в III и IV Государственные Думы, активизация участия в профсоюзном и кооперативном движении. От прежней тактики эсеров осталось лишь твердое убеждение в незыблемости индивидуального террора против наиболее одиозных представителей самодержавия.

Особо следует отметить учтенные К.Н.Морозовым качественные изменения в структуре партии. Это и наплыв новых людей, и приобретение характера массовой партии с ее основными атрибутами: централизацией, усилением партийной дисциплины, при падении личного авторитета ряда членов ЦК, бюрократизация партийного аппарата, пьянством отцов-основателей ПСР, уходом некоторых из них в личную жизнь397.

К достоинствам исследования надо отнести и анализ позиций и состава внутрипартийных группировок в ПСР. Работа К.Н.Морозова позволяет объяснить, как и почему в 1917 г. из партии выделилась достаточно солидная группа левых эсеров, весомая по численности и влиянию. Именно в 1907-1910гг. в ПСР появились смутные очертания грядущего развала партии, наметились будущие максималисты, левые эсеры, центристы- ортодоксы. В частности, достаточно полно К.Н.Морозов показал деятельность «Союза левых эсеров» под руководством

Я.Л.Юделевского - группы, возникшей в этот период в Париже. Автор проанализировал также состав группы А.Б.Шимановского (так называемые «крайне правые») и группы «Почин» Н.Д.Авксентьева, сложившихся в 1910-1911 гг., что позволило сделать вывод: «Процессы ослабления центростремительных сил и силовых полей, позволявшие ПСР существовать как единой партии, начались задолго до расколов в партии после февраля 1917г.»398.

В 1907-1917 гг. сложились такие качества руководителей социалистов-революционеров, как властебоязнь (кроме левых), желание действовать не по логике революции, а по воле Всероссийского Учредительного собрания и медлительность, на что не раз обращали внимание исследователи партии эсеров. В частности, Н.Д.Ерофеев пришел к выводу, что «с угасанием революции все более призрачными становились надежды на ее подъем» и «тактика «боевизма» теряла свою былую привлекательность в эсеровской среде»399. Историк выяснил, что на I общепартийной конференции (Лондон, август 1908 г.)

преобладание позиции В.М.Чернова над взглядами более правого Н.Д.Авксентьева оказалось минимальным.

Приведенные К.Н.Морозовым данные по периодическим изданиям ЦК ПСР (с июня 1907 по 1911гг.) - 4 из них издавались подпольно в России и 4 в Париже, иллюстрируют идейнотактические поиски эсеров и также в определенной мере дополняют характеристику внутрипартийных группировок.

Война поставила перед эсерами целый комплекс новых трудных вопросов, осложнила решение прежних. В партии возникли два крупных течения - интернационалистское и оборонческое. О степени влияния каждого из них судить трудно, но К.Н.Морозов и Н. Д. Ерофеев полагают, что оборончество, скорее, преобладало400. Война губительно сказалась на партии социалистов-революционеров. Организационно распылившись, но сохранив приверженность социалистическим идеалам, десятки тысяч людей на каторге, в ссылке, на легальной работе в земстве, кооперации, профсоюзах потенциально готовили новую революцию.

В то же время, на наш взгляд, монографии К.Н.Морозова присущ один недостаток. Это излишняя идеализация деятельности эсеров в целом. Другое возражение вызывает авторское единодушие с выводом германского историка М.Хильдермайера, полагающего, что «эсеровская партия больше других годилась на роль силы, которая могла бы в 1917 г. вывести страну из кризиса при сохранении демократии»401. На наш взгляд, суждения М.Хильдермайера и К.Н.Морозова по этому вопросу спорны. Ни эсеры, ни кадеты, ни меньшевики не могли «спасти» Россию от катастрофы при сохранении демократии. Это могло быть по силам либо генералитету во главе с Л.Г.Корниловым, либо большевикам во главе с В.И.Лениным. Но и те, и другие имели свое, весьма специфическое представление о демократии. Напомним в этой связи, что, по мнению А.С.Ахиезера, умеренные социалисты «не учитывали существование гигантского инверсионного маховика, который швырял Россию из одной крайности в другую. Они погибли, пытаясь задержать революционную волну, сметавшую все на своем пути. Эти партии не могли, в силу своих принципов, следовать к тому полюсу, куда катилась эта волна. Большевизм был исключением».

Вопросы, связанные с историей партии эсеров в 1907-1917 гг., поднятые в монографии К.Н.Морозова, нашли отражение также в трудах историков регионов. В частности, история эсеров Сибири и Дальнего Востока в период между двумя революциями стала

36

предметом исследования С.В.Макарчука . По его мнению, «резкое размежевание на группировки и фракции было характерно лишь для заграничных эсеров и ряда организаций Европейской России. В Сибири и на Дальнем Востоке в силу малочисленности групп и удаленности от крупных центров революционной борьбы дифференциация по идейным соображениям была слабо выражена»402. Изменения в тактических планах эсеров восточных регионов России и корректировка их взглядов произошла в период Первой мировой войны. Для этого периода характерна тактика блоков, в том числе с социал-демократами. Иногда, указывает

С.В.Макарчук, вследствие этого возникали новые организации - своего рода межпартийные симбиозы. Это были временные объединения, появившиеся по причине единства взглядов, в первую очередь по отношению к войне. Несмотря на существующие внутрипартийные противоречия в первую очередь между «патриотами» и «интернационалистами», организационного размежевания в эсеровских организациях региона, по мнению историка, не произошло, и они сохранили свое единство.

Нелегальная печать сибирских эсеров в указанный период

38

стала объектом исследования Н.П.Курускановой . Избранная историком тема, безусловно, важна, особенно на фоне тенденции, когда деятельность эсеров в 1900-1917 гг. связывается исключительно с террористической деятельностью. С момента появления эсеровских организаций их члены одной из основных своих задач ставили постановку издательского дела. По подсчетам исследователя, в течение 14 лет, с 1903 по 1917 г., сибирские эсеры выпустили не менее 444 наименований листовок. В период борьбы с самодержавием наибольшее количество листовок издали иркутские и красноярские эсеры (соответственно 100 и 96). Подвергнув статистической обработке как опубликованные источники, так и неопубликованные архивные материалы, историк подсчитала, что 82,9% листовок было издано типографским способом, остальные размножены на пишущей машинке, гектографе и рукописным способом. Авторами листовок были, как правило, местные социалисты-революционеры. Лишь 17,3% листовок представляли перепечатки из центральных изданий. По функциональному признаку листовки эсеров подразделялись на информационные и агитационные. Первые содержали уставные требования ПСР, различные документы, связанные с партийным строительством, финансовые отчеты, вторые (их большинство) - обращения и призывы к различным социальным группам. Н.П.Курусканова подсчитала, что обращений ко всем слоям населения было-41,4%, к рабочим-17,6%, к крестьянам-3,6%, к солдатам и казакам-15,8%, к интеллигенции и учащейся молодежи- 6,8%. Кроме листовок, сибирские эсеры выпускали брошюры, журналы и газеты. Историком было выявлено 16 газет, каждая тиражом от 1 до 3 тыс. экземпляров.

Проведенная работа позволила сделать вывод об успешной революционно-пропагандистской деятельности эсеров Сибири, пик которой пришелся на период первой российской революции. После поражения революции, в связи с репрессиями царских властей, провалами нелегальных типографий, издательские возможности эсеров значительно ухудшились. В 1908-1916 гг. произошло заметное сокращение всех видов эсеровских подпольных изданий. В целом изученная Н.П.Курускановой динамика выпуска нелегальной литературы позволила сделать вывод, что сибирские эсеры уделяли серьезное внимание постановке нелегальной издательской деятельности, полиграфической базе в регионе, социально-политической направленности печатной пропаганды и агитации.

Круг публикаций по истории эсеров, энесов, максималистов значительно расширился. Во второй половине 1980-х - 1990-е гг. истории сибирских организаций немарксистских социалистических партий, по подсчетам А.П.Толочко, посвящено более 60 работ, что на порядок превышает общее число публикаций по данной теме, появившихся на предшествующих этапах историографии403. Следует назвать историков М.В.Шиловского, JI.М.Горюшкина,

А.Е.Плотникова, С.В.Макарчука, чьи работы по разнообразию фактического материала и глубине авторских обобщений заметно выделяются404. Даже по количеству публикаций видно, что история партии эсеров становится одной из наиболее изучаемых тем. Особенно важно, что наряду с исследованием практической деятельности эсеров Сибири выявляются факторы, способствующие возникновению региональных организаций ПСР.

Исследователи все более склоняются к выводу, что, несмотря на известное усиление террористического направления в деятельности сибирских эсеров в 1905-1907 гг., данный метод борьбы все-таки был вторым по значимости, уступая методу агитационной работы в массах. В новейших изданиях вместе с тем не идеализируется деятельность социалистов-революционеров. Их авторы указывают на ошибки и заблуждения, присущие этой партии. А.П.Толочко отмечает: «Считая, что эсеровский террор в период первой российской революции объективно находился в русле партизанской войны, которая была ответом революционного народа на карательные действия царских властей, исследователи в то же время обращают внимание на следующее обстоятельство: по мере спада революционного движения террористическая деятельность, чем дальше, тем больше вступала в противоречие с настроениями масс, приводила к усилению полицейских репрессий и оборачивалась в конечном итоге против самих организаций ПСР. Однако, как полагают они, нет повода говорить применительно к межреволюционному периоду 1907-1917 гг. о политическом банкротстве сторонников этой социалистической партии»405.

Следует согласиться с выводом М.В.Шиловского о том, что в эти годы шла концентрация сил, накопление критической массы, активное внедрение социалистов-революционеров в кооперацию, легальные культурно-просветительские организации, позволившие буквально в считанные дни реанимировать организацию ПСР в регионе после февраля 1917 года.406.

Отмечая позитивные результаты в изучении истории Партии социалистов-революционеров сибирскими историками, в то же время подчеркну наличие недостаточно изученных и проработанных тем и сюжетов. Например, в сборнике материалов Международной конференции «Социал-демократия: революция и эволюция» (Омск, 2003) в публикациях Г.А.Ноздрина и

А.А.Циндика содержатся разночтения в оценке конкретного факта, требующего уточнения. «16 января 1908г. в селе Исетском Ялуторовского уезда жандармы настигли и убили двух эсеров, участвовавших в покушении на курганских полицейских»407. По мнению А.А.Циндика, курганские социал-демократы, (выделено нами. - А.К.) убив трех сотрудников полиции, скрылись. «15 января 1908г. скрывшиеся из города боевики были задержаны в селе Исетском. В ходе арестов покончил с собой социал-демократ JI.Волгин. Другой участник группы, назвавшийся М.М.Лебедевым, умер от полученных ран. М.Л.Самойло, одному из руководителей боевиков, был организован побег из курганской тюрьмы, но вскоре он был снова арестован и казнен. Трагическим финалом завершилась деятельность боевой группы курганских эсдеков»408. Таким образом, из текстов трудно понять, кто же все-таки были участники боевой группы - эсеры или социал-демократы? Можно только догадываться, что эти боевики до лета 1907 г. состояли в РСДРП, но после поражения революции перешли в более «революционную» ПСР, что не раз отмечалось в полицейских сводках того времени409.

Помимо отдельных частностей, следует указать на ряд более серьезных недостатков в исследовании проблем истории народнических партий. Среди них: численность и состав

региональных организаций эсеров, максималистов, энесов, взаимоотношения между ними, характер этих организаций, деятельность среди крестьян, рабочих и студентов. Не выяснены до конца идейные поиски эсеров, связанные с осмыслением происходивших в общественной жизни событий. Из поля зрения региональных исследователей практически выпал целый пласт в истории ПСР — годы Первой мировой войны.

В целом в литературе последнего десятилетия достаточно основательно освещены проблемы «центрального» эсеровского террора. Следуя устоявшейся традиции, отечественные авторы, анализируя деятельность партии эсеров в 1900-1917 гг., значительное внимание уделили вопросам генезиса террористической деятельности. Так, в очередной монографии К.В.Гусева, увидевшей свет в 1992 г., вновь прозвучали заявления о исторической обреченности и авантюризме террористической деятельности ПСР410. Известный историк сделал вывод о низкой эффективности индивидуального террора, полагая, что именно эта сторона политической борьбы ПСР способствовала угасанию партии. Хотя отдельные акты политического террора производили в обществе эффект разорвавшейся бомбы, общественно- политический строй оказался незыблемым. Более того, любая боевая деятельность, по мнению К.В.Гусева, способствовала возникновению провокаторства.

Характеристикам отдельных членов ПСР, в том числе и знаменитым боевикам-террористам, посвящен ряд статей Н.Д.Ерофеева, опубликованных в энциклопедии «Политические партии России. Конец XIX- первая треть XX века» (М.,1996). Наконец, деятельность БО после разоблачения провокаторской роли Е.Ф.Азефа стала предметом специального исследования К.Н.Морозова. В 18 выпуске альманаха «Минувшее» историк опубликовал статью «Б.В.Савинков и Боевая организация ПСР в 1909-1911 гг.», в которой проанализировал события, связанные с так называемым «делом Петрова», предложив альтернативные варианты их оценки411.

В монографических работах о Партии социалистов- революционеров в 1901-1917 гг. широко представлен блок

48 п

исследовании по истории революционного террора . В частности, в монографии О.В.Будницкого поставлены вопросы о моральной допустимости террора, наличии психопатологического элемента в героизме терроризма, роли женщин в боевых организациях. Л.Г.Прайсмана более интересовали вопросы, связанные с национальными особенностями личностей террористов. Он полагает, что острота еврейской проблемы в дореволюционной России была, например, для Е.Ф.Азефа стимулом, ускорившим его решимость в деле устранения чиновников с ярко выраженной антисемитской направленностью. Особенностью монографии Л.Г.Прайсмана является использование в качестве источников документов мемуарного происхождения, написанных на иврите. Кроме еврейского происхождения, судьбоопределяющими в жизни Е.Ф.Азефа являлись, по мнению историка, такие факторы, как его жадность и неприятие радикализма. Неслучайно коллеги по партии называли Е.Ф.Азефа «кадет с бомбой»412.

Узкому, но, несомненно, интересному вопросу - истории Народно-социалистической партии (энесов) были посвящены разработки Н. Д.Ерофеева, Г.П.Аноприевой и Л.Г.Протасова413. Авторы высказали суждения, что энесы могли стать демократической партией российского крестьянства, но не смогли решить эту задачу в силу социалистических установок своей программы, которая была чужда крестьянскому менталитету.

Крестьянство требовало помещичьей земли и совершенно не интересовалось туманными, утопическими образами социализма. Несмотря на это, энесовские проекты национализации земли давали простор интенсивному развитию крестьянского землевладения на основе семейно-трудового хозяйства, развития фермерства и кооперации при государственной поддержке, причем энесы отвергали неразборчивость средств в достижении целей, придерживаясь определенного морального кодекса. Этой партии, самой умеренной и неустойчивой, занимавшей пограничное с либералами положение, посвящена монография А.В.Сыпченко414. Созданная в 1907 г., партия исповедовала демократические идеалы и стремилась быть наиболее открытой среди социалистических движений и групп. В ленинской трактовке характеристики энесов они именовались «эсеровскими меньшевиками»415. Такая оценка воспринималась советскими исследователями как окончательный приговор истории. По сути, энесам было отказано в какой-либо самостоятельной роли, хотя бы и в духе либерального социализма, а вместе с тем и в праве на особое научное внимание.

Исследование А.В.Сыпченко по-новому рассматривает социальную доктрину и тактику партии, анализирует деятельность энесов в годы первой мировой войны, показывает причины организационного кризиса Народно-социалистической партии (энесов) в 1917 году. Хотя энесы относились к «малым» политическим партиям России, они, по мнению историка, далеко не всегда были статистами на политической арене. Он полагает, что энесы отвергали сословно-бюрократический самодержавный строй и вместе с тем не настаивали на демократической республике, опасаясь «задеть» монархические чувства крестьян.

Апелляция к сознанию народа и боязнь пугачевщины, этатизм и вера в необходимость смены государственного строя — в этой «бинарности» А.В.Сыпченко усмотрел слабость и причину неудач партии энесов416.

Резюмируя отношение к Партии социалистов-революционеров в современной исторической литературе, отметим, что, во-первых, она отражает появление нового подхода, а именно - контекст «системы политических партий» и обновления конкретной проблематики.

Во-вторых, в качестве основных системных принципов нового подхода следует выделить целостность, структурность, иерархичность, обусловленность развития системы ее отношениями с окружающей средой.

В-третьих, отечественным историкам удалось составить достаточно основательные представления о генезисе и становлении ПСР, ее организациях и численности, составе партийных рядов и партийного руководства, социальной доктрине.

В-четвертых, нельзя сказать, что историки едины в своих оценках теории и практики социалистов-революционеров, максималистов, энесов. Их объединяет желание отказаться от упрощенного, схематичного взгляда на историю неонароднических организаций. В этом плане отечественная историческая наука приближается к лучшим достижениям зарубежной историографии. 5.2.