3.3. Самообретение как подвиг

Но что же такое подвиг? В Словаре русского языка слову "подвиг" дается два толкования.. Первое: подвиг - это героический самоотверженный поступок,

важное по своему значению действие, совершаемое в трудных условиях 150 . И второе - самоотверженный поступок, поведение, вызванное каким -либо

чувством 151. Что же здесь самое главное? Очевидно, что основной акцент сделан на самоотверженности. То есть на том, что в действии, которое может быть обозначено как подвиг, человек отказывает себе в чем-то важном с тем, чтобы это сделать. Чаще всего, подвигом обозначают действие, при котором подвергается опасности жизнь человека, сама возможность дальнейшего физического его существования.

Не оспаривая этого положения, представляется необходимым дополнить его еще одним моментом. Дело даже не в том, что человек подвергает опасности свою жизнь (это возможно и в рамках игровой стратегии, в спорте, развлечении и других сферах), а собственно, в решимости сделать это, и сделать всерьез. Сама готовность такого рода есть свидетельство понимания того, что есть в жизни нечто более ценное, чем сама жизнь. В подвиге, то есть в действии, выходящем за пределы обыденного жизненного пути, в действии в экстремальных ситуациях, содержащих непосредственную угрозу самому существованию человека, осуществляется прямой и ясный ход навстречу трансцендентальному, навстречу судьбе.

Это как сбрасывание мелочных и суетливых действий, не имеющих в перспективе ни существенного результата, ни осознаваемой цели. Вдруг, прямо и с ясным осознанием цели, сделать некое действие, смысл которого ясен, прост и самодостаточен. Подвиг - действительно свободное, а главное - освобождающее действие. В нем человек чувствует себя не только принадлежащим себе, в оппозиции обычно "растасканному" обыденностью состоянию, но и, что значительно важнее, - он ощущает свое право и способность творить свою судьбу сам.

Потому в культурах, где отчуждение носит тотальный характер, так высока значимость подвига. Это не просто деяние во имя сверхценной цели, но это еще и радостная и освобождающая душу человека акция обретения себя в творимом тобой смысле, который в то же время есть смысл, вписанный в мир, значимый для мира.

Какой же смысл имеет в нравственной сфере подвиг? Или иначе, - какая ментальная опасность преодолевается в пространстве нравственности, что угрожает человеку, что угрожает самому его существованию? В общем, это довольно очевидно. Опасность самая простая и самая незатейливая - не состояться в качестве человека как самостоятельного автономного существа. Или в более жестком выражении - стать не собой, а тавтологией, бездарным повторением бездарного стандартного бытия. Разминуться с собой на дороге жизни, которую, как ни грустно это сознавать, можно пройти только однажды.

Здесь сразу "пишется чистовик", ничего изменить или переиграть нельзя.

В сфере нравственности подвиг - едва ли не ежедневное дело. Самоотверженность как момент нашего существования не оставляет нас свободными никогда. Едва ли не во всяком деле человек должен уходить от спасительного и такого удобного в обыденном существовании конформизма, от низкого желания подчиниться давящим, внешним по сути, формам стандартной реализации. С тем, "чтобы как следует постичь тот проект мира, который мы в

себе несем" 152. А, постигнув, реализовать. Что вовсе не просто.

В особенности остро выразительно это проявляется в ситуации моральной коллизии. Наверное, это дерзость сказать, что Иуда-предатель совершил в своей жизни и своей жизнью подвиг. Подвиг в том, что пошел за Иисусом, и не за буквой, а духом его учения. Подвиг и в том, что был честен с собой, когда обнаружил то, кем стал и вынес себе приговор, которого по всем божеским законам и был достоин.

На самом деле это подвиг - провидеть нравственный смысл своего действия, и в соответствии с ним, этим смыслом, действовать далее, как ни страшны последствия этого знания самому человеку. Ведь этот смысл, который оказался виден Я, на самом деле только Я и виден. И ежели не это Я, то более никто не введет его в мир. И он не реализуется, не состоится. А значит на этом самом месте образуется пустота, что есть зло в представлении одной из теодицей. Да и само Я, опустившее, не пожелавшее воплотить этот смысл, окажется обокрадено, причем самим собой. Это постоянное внутреннее борение, где результат никогда не гарантирован. И тысячу раз совершенное благо вовсе не основание надеяться, что в тысячу первый раз будет легко и просто. И никто на всем свете в этом помочь не может.

Но в нравственности подвиг не очевиден, вовсе не виден, тем более, что и человек, его творящий, всеми силами старается и скрыть и анонимизировать его. Срабатывает правило "пусть левая твоя рука не знает, что делает правая"

153 . И это не потому, что обнародование нравственного действа убивает его нравственный смысл. Хотя и этот момент, несомненно, имеет место. Существует, как мне представляется, и более глубокая причина. А именно, подвиг - дело сугубо интимное, это дело взаимоотношений человека с самим собой. И при всем стремлении к самообретению, к поиску себя в себе же самом, человек отнюдь не стремится сделать это достоянием всех и каждого. Существует некий внутренний запрет на обнажение своей, так дорого и трудно обретенной, а в общем, все еще неведомой, души.

Ведь у пути не бывает конца. И всякое обретение человеком самого себя как суверенного субъекта нравственного действия, реализующего в конкретном действии свою истину, превышающую мир и утверждающую человека в его движении к Другому - это не конец. Не тихая заводь, где можно жить в блаженстве знания и понимания. В каждый следующий момент все начинается заново. И вечная мука, и вечное обретение (если оно состоялось). И кто может сказать, что счастье в чем-то ином? В каком-то ином месте. Это есть именно то, потребное человеку место."Как будто идя к другому, Я вернулся и врос в теперь уже родную и свободную от моей тяжести землю"154 .