Как справлялась с кризисом Россия в условиях постоянной экономической и политической нестабильности, последовавшей за распадом Советского Союза? Важным фактором ее выживания стало возникновение новой элиты, группы, кровно заинтересованной в максимально быстром становлении капиталистической рыночной экономики.
Ядро этой группы составляла новая разновидность предпринимателей. В значительной степени это люди, занимавшие в прошлом ведущие номенклатурные позиции. По некоторым оценкам, бывшие партийные руководители и руководители предприятий составляют до 60—70% новой элиты. Именно эта группа ранее сыграла ключевую роль в процессе, приведшем к распаду СССР. В самом начале реформ, в период так называемой спонтанной приватизации, руководители предприятий попытались установить контроль над значительными ресурсами управляемых ими предприятий. Это нанесло серьезный удар по старым экономическим структурам плановой экономики. Следующим шагом в этом направлении стало принятое в 1988 году решение разрешить создание кооперативных предприятий. Наиболее распространенной стратегией стало создание кооператива, действующего параллельно с государственным предприятием. Причем во главе и первого, и второго стояли одни и те же люди. Государственная компания сначала продавала продукцию кооперативу по заниженным ценам, а затем кооператив получал огромную прибыль, перепродавая эту продукцию за рубеж по ценам международного рынка. Кульминацией процесса приватизации стал чубайсовский Закон о приватизации от 1992 г. Формально, согласно этому закону, коллективы предприятий устанавливали свой контроль над процессом производства. На практике же во главе производства оказывались бывшие управленцы (Clarke, 1993; 1994; 1995). Это были наиболее важные процессы, формировавшие классовые отношения в переходный период, и я рассмотрю их более подробно позже. Не все члены новой элиты были выходцами из старой номенклатуры. В ее состав, например, вошли ученые и комсомольские работники. Благодаря личным связям эти люди смогли с опережением включиться в процесс создания частных предприятий. Третьей группой, вошедшей в элиту, стали «дворники и сторожа» (Kryshtanovskaya, 1992). Всоветскую эпоху этилюди зарабатывали себе на жизнь, находясь в рамках «серой экономики» и не имели высокого формального статуса. На заре частного предпринимательства этилюди вышли из тени и занялись бизнесом на законных основаниях. Казалось бы, вхождение в новую элиту станет особенно трудным для кадров и идеологических работников Коммунистической партии (Bystrova 1998). Однако эти трудности оказались мнимыми. Складывается впечатление, что названные группы сумели удачно воспользоваться своими связями и широко участвуют в предпринимательской деятельности. В сознании всехуправлен- цев сохранились рудименты старой идеологии и принципов хозяйственной деятельности. Это особенно отчетливо наблюдается в постоянных упоминаниях трудового коллектива. Управленцы делают все от них зависящее, чтобы избежать увольнений, поддерживать социальные службы на предприятиях и выплачивать заработную плату. Иными словами, на микро-уровне продолжает существовать некая «политика производства», опирающаяся на особый социальный договор между управленцами и рядовыми работниками. Из старой элиты наибольшие потери в том, что касается позиций власти, понесли оборонные отрасли и вооруженные силы. В СССР около четверти валового национального продукта тратилось на оборону. На сегодняшний день расходы на оборону составляют не более 5% бюджета. Расходы на сельское хозяйство также резко упали, составляя ныне треть от прошлых затрат. При этом слабая инфраструктура сельскохозяйственного производства подорвала его конкурентоспособность по отношению к импортируемому продовольствию. Иными словами, две элитные группы, имевшие в прошлом сильные позиции в министерских структурах, систематически теряют власть и влияние. В условиях перехода к рынку у них не оказалось ресурсов, которые можно было бы легко превратить в конвертируемую валюту, ставшую в новую эпоху воплощением влиятельности. Вместо этого, они по- прежнему зависят от поддержки со стороны государства, находящегося в состоянии упадка. В целом организации, зависящие от государственного бюджета, такие как наука, образование и здравоохранение, продолжают терять свои позиции. Существуют, по крайней мере, три элемента внутри новой элиты: 1. банки и торговые компании; 2. экспортные отрасли промышленности (добыча нефти, газа, минералов, производство металлов); 3. естественные монополии (производство электроэнергии, предприятия связи, газ). В настоящее время в России насчитывается около двух тысяч банков. Самые крупные и важные из них уже заявили о себе как о важных центрах власти.
Экспортные операции (в особенности связанные с вывозом сырья и полуфабрикатов), дающие возможность зарабатывать твердую валюту, продолжают расти. Естественные монополии, такие как Ростелеком, Газпром и Росуголь, смогли снять проблему конкуренции внутри страны и получают огромные прибыли. Новая элита разделена на две «фракции». Интересы финансового капитала отличаются от интересов экспортного сектора экономики и «старых промышленников», засевших в естественных монополиях, хотя между этими групповыми интересами и нет четкой грани. Новая элита еще не образовала собственной институциональной структуры, она существует в форме «кланов», объединяющих сети деловых партнеров, клиентов и друзей. Интересы групп направляются в определенное русло посредством «институционального патернализма» (Rutland, 1997). Если в прошлом основная борьба за влияние велась в КПС С и планирующих организациях, то теперь на их место пришла президентская администрация на федеральном уровне и администрации губернаторов —на местном. Парламент оказался на обочине, лишенным какого бы то ни было влияния на администрацию и даже на бюджет. Одной из отличительных черт советской экономики была высокая степень ее региональной специализации и даже сегодня есть районы с сильной, работающей экономикой. Москва является ярким примером такого района. Другой пример — Ямало- Ненецкий и Ханты-Мансийский национальные округа, дающие в бюджет 90% дохода от добычи газа и 66% дохода от добычи нефти. В то же время большинство российских территорий не могут обеспечить прирост национального чистого бюджета (Rutland, 1997) . В целом отношения между регионами и федерацией очень сложны и неустойчивы. Новые финансовые институты, промышленность и старые министерские структуры тесно переплетаются в местных элитах. Объект лоббирования для новой элиты совсем не тот, что у руководителей предприятий в советскую эпоху. Тогда основная цель лоббирования состояла в том, чтобы получить государственную поддержку крупных инвестиционных проектов и поставку дефицитных товаров, которых было великое множество, от кирпичей до мяса. В нынешний переходный период подобные льготы уже не важны: кирпичи и мясо можно приобрести на рынке, а государство не может позволить себе делать капиталовложения. Сегодня лоббистская деятельность сконцентрирована на следующих направлениях: Получение субсидий из государственного бюджета; Получение г осу дарственных гарантий кредитования; Получение налоговых льгот; Получение экспортных и импортных квот; Выдача банковского кредита; Участие в процессе приватизации; Доступ к дешевым энергоносителям (Rutland, 1997; 1998). В значительной степени лоббирование состоит из особых процедур. Его объект заключается не в том, чтобы добиться общего улучшения законодательства, а в том, чтобы получить персональные льготы по отношению к существующим законам. В переходный период изменился и контингент людей, осуществляющих лоббирование. Первоначально российские банки сформировали довольно сильный альянс, но сейчас, по мере увеличения мощи некоторых из них этот альянс стал менее влиятельным (Rutland, 1997). В целом координация и единство отсутствуют даже в отдельных отраслях производства. Современный российский бизнес является ареной постоянной борьбы между различными группировками и кланами. Очевидно, однако, ито, что новая элита способна работать коллективно, если цель состоит в негативном лоббировании, то есть в предотвращении принятия новых законов, ущемляющих интересы бизнеса. На практике лоббирование осуществляется людьми, представляющими определенную компанию или отрасль экономики, имеющими личные связи в администрации президента. В основном это—связи, установленные еще в советский период с помощью обещаний поддержки в избирательной компании, трудоустройства членов семьи и так далее. Компании напрямую оплачивают услуги средств массовой информации и отдельных журналистов: в современной России почти все газеты зависят от поддержки со стороны бизнеса. Этим пользуются финансовые группы, создающие свои собственные информационные империи. Власть по-прежнему находится в руках тех, кто контролирует Кремль. Мы еще слабо информированы о том, как принимаются решения или как лоббисты участвуют в этом процессе. Мы можем полагаться только на метод «кремленологов», заключающийся в косвенных обобщениях. В этом виден один из наиболее явных недостатков исследований России. В заключении этой главы я ска- жу несколько слов о том, как властные отношения в СССР и России могут быть тематизированы под новым углом зрения с учетом разных уровней концепции власти.