Школа представляет собой подлинное общественное воспитательное учреждение. Я говорю воспитательное учреждение; следовательно, каждый, кто обучает, делает больше, чем дрессирует, чем обращается с человеком, к^к с машиной; он также воспитывает обучая.
Он делал бы это даже, если бы того не хотел. Итак, помимо всех прочих мероприятий, благодаря которым в общественных школах непосредственно достигается дисциплина учеников, помимо неизгладимого, сильного, иногда магического, влияния воспитанного взрослого на ребенка, в обучении, как таковом, содержится воспитательная сила. А именно: поскольку правильно обучают, постольку и воспитывают. Вся деятельность школы есть не что иное, как воспитание ученика для всего его призвания: как человеческого, так и гражданского, которые неразрывно связаны между собой, составляя единое, неделимое целое. Время искусственных разделений прошло. Раньше много говорилось о раздельном образовании для неба и для земли. Первое считалось принадлежащим по праву церкви; во втором разрешали принимать некоторое участие школе; и взирали с состраданием на нее и на ее презираемое всеми влияние на детей, если она отваживалась стремиться к более высокой цели. Эти времена прошли и не могут возвратиться. Школа стремится не к более высокой, а к самой высокой цели и не уступит в этом отношении своего значения и своего мест%а никакому учреждению. Она закладывает основы и действует развивающе уже только потому, что обучает; само собой разумеется, в правильном направлении, что постоянно следует заранее предположить, когда судишь о вещах, людях и учреждениях. Обучение есть часть, отрасль воспитания: подчиненное органически связано с тем, чему оно подчиняется, в части содержится жизнь целого. Обучение занимается умственным воспитанием, развитием представлений и понятий, мыслей и идей, понимания и знаний, — короче говоря, приобщает учащегося к сокровищу, обладание которым делает человека человеком. Мы не будем недооцени вать нравственные добродетели (мы ставим их высоко), но быть благодарным, любящим, добрым может и животное, мыслить же может лишь человек. Этому учит школа: она дисциплинирует ум, наполняет его правильными мыслями; мысль (не нужно только полагать, что речь идет о выученном наизусть, чисто внешнем) управляет сердцем и волей. Одним словом — принцип обучения есть и всегда будет принципом воспитания и наоборот. В применении к учебному материалу это означает, что дидактика есть прикладная педагогика.
Дело воспитателя закончено, если воспитанник может и имеет намерение продолжать свое воспитание; учитель справился со своей задачей, если ученик научился и желает продолжать свое интеллектуальное образование. Обучать — значит воспитывать. Воспитывающее обучение — плеоназм 81. Это выражение можно допустить лишь там, где приходится бороться с неправильными взглядами. Всякое подлинное обучение — воспитательное или, если хотите, воспитывающее обучение; но тогда также и обучающее воспитание. Воспитание обращено на бытие, обучение на мышление. Но мышление есть также бытие, бытие разума, истинно живое бытие, т. е. деятельность разума. Чистое воспитание стремилось бы выработать из человека то, что оно считает правильным; обучающее% воспитание хочет так просветить его, настолько завладеть им и так настроить его, чтобы он познал цель воспитания и самодеятельно к ней стремился. Чистое обучение хочет научить человека; воспитывающее обучение хочет побудить учащегося постоянно самому усваивать понятия и мысли. Чистое воспитание, чистое обучение обращаются с человеком, как с вещью, котирую делают; обучающее воспитание и воспитывающее обучение обращаются с ним как с существом, которое должно сделаться самостоятельным и разумным. Следовательно, они являются правильными способами — воспитание есть обучение, обучение — воспитание. Как человек един, так и вся относящаяся к нему деятельность представляет собой единство. Ее можно расчленить только в теории, подобно тому, как единую способность человека мы разделяем на многие способности: мысль, чувства, волю. У развитого во всех отношениях человека существует гармония между способностями или функциями души. При таком совершенстве он думает то, что чувствует и чего хочет; он чувствует то, что думает и чего хочет; он хочет того, что думает и чувствует. Этого состояния добиваются воспитание и обучение в их наивысшем единстве; этого хочет школа. Можно ли возлагать на нее ответственность за то, что она еще не достигла цели? Может ли она при данных обстоятельствах достигнуть большего, чем заложить основание этому? Большего она на самом деле даже не может хотеть, так как ее смысл заключается именно в том, чтобы вести воспитанника до тех пор, пока это необходимо, т. е. пока он не будет способен и не пожелает продолжить и закончить свое воспитание.