[...] Пусть люди в своей собственной жизни ищут различное, один совершенно презирает то, что другой считает святым, недооценивают себя, не слушая, оставаясь вечно чужими, в области поэзии они едины и спокойны благодаря высшей волшебной силе.
Каждая муза ищет и находит другую, все потоки поэзии сливаются во всеобщем великом море единой неделимой поэзии [...] Разум только один и во всех» один и тот же, но как каждый человек имеет собственную натуру и свою собственную поэзию [...] и никакая критика не может и не имеет права лишить его своей сущности, внутренней силы, чтобы облагородить его и привести к всеобщему образу духа и смысла, как стремились глупцы, не ведая, что они делают. [...] А что такое они по сравнению с неоформленной и бессознательной поэзией, которая пробуждается в растении, лучится в свете, улыбается в проявлениях души, сверкает в цветении юности, пылает в любящем сердце женщины? Это и есть первозданная и изначальная поэзия, без которой конечно, не существовало бы поэзии словесной [...] ЭПОХИ РАЗВИТИЯ ПОЭЗИИ [...] Винкельман 1 в своем изучении античности как целой эпохи первый показал, что искусство определенной эпохи надо понимать на основе истории его развития [...] Искусство покоится на знании, и наукой искусства является история [...] Из поверхностных абстракций, умствований, из ошибочного представления о старине и посредственного таланта во Франции возникла обширная и связанная система ложной поэзии, которая основывалась на такой же ложной теории поэтического искусства; и отсюда почти на все страны Европы распространилась эта [...] болезнь так называемого хорошего вкуса [...] Французский классицизм является только ложным слепком древних, древнеобразным подражанием без внутренней любви [...] Писатели классицизма во всей своей совокупности не заслуживают даже упоминания в истории искусства [...] [...] Немцы [...] следуют образцам, которые дал Гёте: они исследуют первоначальные формы искусства, возвращаются к истокам своего языка и поэтического творчества, возрождают древнюю силу, освобождают высокий дух, который невидимый дремлет в документах отечественной старины — от песен о Нибелунгах до Флеминга и Век- керлина3. Так из саги героев, игры рыцарей, наконец, из ремесла бюргеров рождается новая поэзия, которая ни у одной современной нации не была столь глубокой наукой истинных ученых и прекрасным искусством изобретательных поэтов [...] Фантазия поэта не должна изливаться в хаотическую поэзию вообще, но каждое произведение должно иметь по форме и жанру совершенно определенный характер. Теория видов поэтического искусства и есть собственно учение о поэзии [...] Это не творение или преднамеренное произведение отдельных людей; но там, где глубокое человеческое стремление действует в связи с человеческим духом, там возникает эта таинственная магическая сила [...] РЕЧЬ О МИФОЛОГИИ [...] В нашей поэзии отсутствует то средоточие поэтического искусства, которое было у древних,— мифология, и все существенное, в чем современное поэтическое искусство уступает античности, можно объединить в словах: мы не имеем мифологии. Но [...] мы близки к тому, чтобы ее создать [...] Древняя мифология [...] примыкает к живому чувственному миру и воспроизводит часть его, новая должна быть выделена в противополжность этому из внутренних глубин духа [...] В мифологическом мышлении идейная образность субстанционально воплощена в самих вещах и от них неотделима [...] Все науки и искусства охватит великая революция. Вы уже можете" наблюдать ее воздействие в физике, где идеализм возник пре- ; жде, чем она была затронута волшебной палочкой философии [...] [...] Идеализм в теоретическом смысле не что иное, как дух революции, воплощающий великие основные принципы ее [...] в теоретическом смысле есть все-таки лишь часть, ветвь, внешнее выражение феномена всех феноменов, центр которого стремится изо всех сил постичь человечество. [...] Идеализм не только в способе своего возникновения будет примером для новой мифологии, но сам явится в косвенном виде источником мифологии.
[...] Мифология и поэзия едины и неразрывны. Все стихотворения древности примыкали одно к другому, образуя целое из все увеличивающихся звеньев [...] и повсюду один и тот же дух выражается по- разному. Поэзия является единым, неделимым, законченным произведением. Сущность духа заключается в том, что он определяет сам себя, в постоянном изменении исходит из самого себя и к себе возвращается [...] идеализм с необходимостью должен исходить из самого себя, чтобы иметь возможность возвратиться к себе и быть тем, что он есть [...] [...] Источником возрождения безграничного реализма служит идеализм. Расцвет реализма возможен лишь в области поэзии, но никак не в философии. Поэзия должна покоиться на гармонии реального и идеального. И не есть ли этот кроткий отблеск божественности в людях подлинная душа, пламенная искра всей поэзии? Простое изображение человека, его страстей и поступков, конечно, недостаточно. В поэзию должно быть привнесено иероглифическое изображение окружающей природы, просветленной фантазией и любовью [...] Все священные игры искусства суть не что иное, как отдаленное воспроизведение бесконечной игры мироздания, этого произведения искусства, находящегося в вечном становлении. [...] При идеальном состоянии человечества имела бы место толь- I ко поэзия. Идеальным человеком в современных условиях может счи- тать себя лишь настоящий поэт, универсальный художник [...] ПИСЬМО О РОМАНЕ 7 [•••] гротески и признания являются единственными романтическими \j созданиями нашего неромантического века. , [...] Арабеска — совершенно определенная и существенная форма и способ выражения поэзии [...] Я ставлю Рихтера выше Стерна3, потому что его фантазия гораздо болезненнее, значит, чудеснее и фантастичнее [...] х1' [...] Еомянтическим является то, что представляет сентиментальное содержание в фантастической форме. Сентиментальное то, что нас волнует, что пробуждает в нас эмоции, но не чувственные, а духовные. Истоком и душой всех этих порывов является любовь, и дух Л'ю'бви должен всюду незримо витать в романтической поэзии. Галантные страсти, которые изображаются в поэзии современников от эпиграммы до трагедии, как шутливо жалуется в «Фаталистах» Дидро4, есть лишь внешняя буква этого духа [...] Нет, это святое дыхание, которое соприкасается со звуками музыки. Только фантазия может постичь загадку этой любви и как загадку изобразить. И это необъяснимое есть источник фантастического, воплощенного в поэтическом образе [...] Древняя поэзия примыкает к мифологии, романтическая поэзия, напротив, полностью покоится на исторических основах и в гораздо большей степени, чем мы это знаем и предполагаем [...] Но я прошу Вас не думать так, что для меня полностью тождественны понятия «романтическое» и «современное» [...] Если Вы хотите сделать различие совсем ясным, то читайте, если угодно, «Эмилию Галотти», которая очень современна, но ни в малейшей мере не романтична [...] Я нахожу романтическое у старших современников, у Шекспира, Сервантеса5, в итальянской поэзии, в тех веках рыцарей, любви и сказок, откуда произошли сами слово и дело. [...] Романтическое не столько род, сколько элемент поэзии [...] Едва ли я могу представить себе роман иначе, как смесь рассказа, песен и других форм [...] Ничто не противополагается эпическому стилю так, как влияние собственного настроения [...], не говоря уже о том, чтобы свободно отдаться своему юмору, игре юмора, как это имеет место в лучших романах. [...] Истинная история должна лежать в основе каждого роман- тического произведения [...] Универсальность Гёте становится более очевидной, когда я замечаю то разностороннее воздействие, которое оказывают его произведения на поэтов и друзей поэтического искусства. Один стремится к идеальности Ифигении или Тассо [...] этот любуется прекрасным и наивным образом Германа6, тот воспламенен вдохновением Фауста. Для меня универсальность Гёте воплотилась в одном центре — образе Мейстера [...]