Об укреплении самодержавной власти русских государей свидетельствовала торжественная церемония венчания «шапкой Мономаха» Дмитрия — внука государя Ивана III (сына рано умершего наследника Ивана Ивановича Молодого), состоявшаяся в феврале 1498 г.
в Успенском соборе в Москве. За Дмитрием отныне было закреплено звание великого князя Владимирского и наследника русского престола. Венчание Дмитрия шапкой, якобы полученной киевским князем Владимиром Мономахом от византийского императора, отражало рост международного престижа Московского государства. В связи с этим событием появилось на свет особое публицистическое произведение — «Сказание о князьях Владимирских», в котором излагались официальные политические идеи. Здесь рассказывалось о происхождении русских князей от римского императора Августа. Московские государи рассматривались в «Сказании» как непосредственные преемники киевских князей и наследники византийских императоров. Такие фальсифицированные родословные были довольно типичным явлением в средневековой историографии и писались для ук репления авторитета той или иной правящей династии. «Сказание» служило целям идеологического обоснования самодержавной власти московских государей. Вместе с тем оно обосновывало право московских государей на присоединение земель, ранее входивших в состав единого восточнославянского государственного образования — Киевской Руси (Псковская земля, Великое княжество Литовское). Аналогичные задачи преследовали и другие публицистические произведения, появившиеся в конце XV — начале XVI в. Так, в повести о Вавилонском царстве развивалась идея преемственности власти византийских монархов от правителей Вавилона, а в дополнениях к повести сообщалось о передаче византийским императором Львом знаков царского достоинства Владимиру Mo- номаху. Соперником Дмитрия-внука в конце XV в. был более непосредственный претендент на престол: сын Ивана 1П Василий. Сторонники последнего — Стромилов, В. Гусев и др. — пытались провозгласить его наследником трона в 1497 г., но их заговор провалился. Вокруг малолетнего Дмитрия и его матери Елены, дочери молдавского господаря Стефана Великого, также сконцентрировалась группа сторонников: князь Семен Ряполовский, князь Иван и Василий Патрикеевы, посольский дьяк Федор Курицын и др. Недостаток и противоречивость исторических документов весьма затрудняют вопрос о том, на какие силы опирались и чьи интересы выражали соперники: дядя и племянник — Василий и Дмитрий. Ряд историков считает Василия опорой феодальных сепаратистов, из-за чего Иван III объявил своим наследником Дмитрия. Однако, несомненно, отношения между Иваном III и внуком после венчания шапкой Мономаха сильно испортились. Дмитрий стал требовать слишком много власти еще при жизни деда. Этим воспользовались сторонники Василия, которые начали плести интриги против Дмитрия и его окружения и достигли своих целей. В 1499 г. князь Семен Ряполовский был казнен, а Иван и Василий Патрикеевы насильственно пострижены в монахи (последний под именем Вассиана). Окончательное падение Дмитрия-внука произошло в 1502, когда он был заточен в темницу, а Василий Иванович провозглашен наследником престола. Исходя из дальнейшей централизаторской деятельности Васи лия III9 можно сделать простой вывод, что он изначально стремился к централизации государственного аппарата и опирался на дворянство, а Дмитрий — на боярскую аристократию. Однако, несомненно, что тут были острая борьба за власть, в которой использовались все средства. Среди сторонников Василия было также родовитое боярство, как и у Дмитрия. И совершенно нет оснований полагать, что, взойдя на престол, Дмитрий стал бы поощрять феодальную смуту. 1498 — 1499 гг. обычно называют годами династического кризиса. Интересным свидетельством укрепления великокняжеской власти и ее престижа является эволюция титула, которым пользовались великие князья московские в конце XV — первой половине XVI в. Традиционно монарх назывался «Великий князь Московской и всея Руси». В сношениях с Великим княжеством Литовским этот титул употреблялся Иваном III до 1487. Однако в 1492 — 1494 гг. велись напряженные переговоры о заключении династического брака между великим князем Литовским Александром и дочерью Ивана III Еленой (венчание состоялось в 1495 г. в Вильно по православному и католическому обрядам одновременно). Великое княжество Литовское, которое само предъявляло права на Киевское наследие, т.е. объединение всех восточнославянских земель под своей властью, воспротивилось словам «всея Руси» в титуле великого князя Московского. Идя на уступки, московская сторона в 1494 — 1499 гг. отказалась от этих слов в официальном титуле монарха. Однако амбиции Ивана III шли гораздо дальше. Он впервые в истории России в отдельных случаях именовался царем, например, в сношениях с Ливонским орденом с 1471 г. называл себя так не только сам государь Иван III, но и его тогдашний наследник Иван Иванович Молодой (назван так, потому что рано умер). В 1498 г. во время венчания Дмитрия-внука Иван III сделал попытку присвоить себе титул «царя» и «самодержца». Русские государи на протяжении конца XV — начала XVI в. совершенствовали свой титул, тщательно присматривались к тому, как оформляли свои притязания на власть их славянские предшественники. Болгарские и сербские государи, Асени и Неманичи, в период независимости и расцвета Болгарии и Сербии носили титул царей и самодержцев, причем принятие этих титулов сочеталось с представлением о власти над Византией и греками. Недаром Лсени называли себя «царями болгар и греков». Еще дальше пошел Стефан Душан, первым из сербских королей принявший титул царя. Термин «самодержец» — калька с греческого «автократор», применявшийся в славянских странах с древнейших времен образования их го- Встреча русских «промышленных людей* с голландскими купцами на берегу Ледовитого океана. Гравюра 1595 г. сударственности (так называли себя князья киевские, владимирские, цари и короли болгарские и сербские), — исключал, прежде всего, саму возможность существования других независимых или полунезависимых князей. He случайно на Руси этот термин стал применяться, когда Иван III после смерти или ухода с политической арены братьев, удельных князей, остался единственным великим князем. В условиях внешнеполитических отношений 1498 г. употребление Иваном III этого титула, равно как и венчание внука по образцу венчания сына императора, ставило великого князя на более высокую ступеньку иерархической лестницы европейских государств. Царем называл себя в некоторых случаях и преемник Ивана III — его сын Василий III, но полного официального признания со стороны всех государств он не получил. Официально первым российским царем стал считаться только Иван IV Грозный. Укрепление власти сопровождалось острой идейной борьбой, которая в условиях господства религиозного мировоззрения принимала соответственные формы ереси. Различные ереси были выражением различных устремлений и интересов как низших классов, так и феодальной аристократии. В конце XV в. центром новой ереси стал Новгород. Иосиф Волоцкий (лидер иосифлян) называл основателем этого вида ереси некоего «жидовина Схарию», приехавшего в 1471 г. в Новгород из Великого княжества Литовского, а самих еретиков «жидовст- вующими», произвольно вменяя им приверженность к иудаизму (еретики часто обращались к Ветхому Завету). Наименование новгородско-московских еретиков конца XV — начала XVI в., которое бытовало в дореволюционной литературе, в настоящее время обычно отвергается и применяется как условный термин. Основной контингент новгородских еретиков составили горожане, возглавляемые низшим духовенством. Идеологами движения были священники Денис и Алексей. Как и стригольники, новгородские еретики отрицали церковную иерархию и обряды. Среди них проявлялись и иконоборческие настроения, а некоторые придерживались ан- титринитарских взглядов, подвергая критике с рационалистических позиций основной догмат православия о троичности божества. Таким образом, ересь носила характер реформацион- ного движения, сходного с западноевропейским, хотя и возникла на почве православия. Новгородская ересь обладала чертами бюргерской оппозиции (среди руководителей были также купцы Игнат Зубов и Семен Кленов). В конце XV — начале XVI в. еретическое движение проникло из Новгорода в Москву и здесь приобрело другую форму. Оно стало распространяться среди знати и при дворе.
Около середины 1480-х гг. в Москве образовался кружок во главе с Федором Курицыным, посольским дьяком. Ересь носила более светский характер, чем новгородская. В ней участвовали Елена Стефановна, невестка Ивана III и мать Дмитрия, представители государственного аппарата (дьяки Курицын, Истома и Сверчок), купечества, профессиональные переписчики книг (Иван Черный и др.). Для московского кружка характерен интерес к гуманистическим идеям. В своих произве дениях («Лаодокийское послание», «Написание о грамоте») Федор Курицын проводит мысль о свободе воли («самовластии души»), достигаемой путем образования, грамотности. Представители московской ереси выступали с критикой монашества, выдвигали требования секуляризации монастырских земель и являлись сторонниками распространения научных знаний и просвещения. Вопрос же о том, как относились московские еретики к великокняжеской власти, остается в исторической литературе до конца не решенным. Некоторые историки считают их выразителями и теоретиками боярской оппозиции самодержавной власти (в кружке участвовали упомянутые выше Ряполовский и Патрикеевы), другие историки относят их к сторонникам централизации страны. Эта неясность по данному вопросу объясняется как разнородностью состава еретиков (это и бояре, и государственные чиновники — дьяки), так и тем, что предъявленные им позднее обвинения можно толковать по-разному: считать как подлинными, так и клеветническими. В любом случае светских феодалов могло привлечь к московской ереси только требование секуляризации церковных земель. В целом же ересь подрывала устои феодального строя, и вскоре начались преследования. На церковном соборе 1490 г. Дионисий и другие новгородские еретики отлучены были от церкви и преданы «анафеме» (Алексей к этому времени умер). После заключения в тюрьму несо- стоявшегося престолонаследника Дмитрия церковный собор в 1504 г. приговорил к сожжению Ивана Волка (брата умершего Федора Курицына) и других виднейших московских еретиков. Несмотря на разгром ереси, передовые идеи вольнодумцев конца XV — начала XVI в. оказали заметное влияние на развитие русской общественной мысли, способствовали ее высвобождению от пут церковных догм, развитию гуманистических тенденций. К передовым гуманистам более позднего поколения принадлежал, например, окольничий Федор Карпов, видный политический деятель времен Василия III. Широко образованный человек, хорошо знавший классиков античной литературы и философии, Федор Карпов в своих посланиях критиковал попытки реакционных церковников подчинить политическую деятельность русского правительства узко церковным интересам. Идейная борьба конца XV — начала XVI в. выразилась не только в ересях, она также затронула и официальную православную церковь, которая была вынуждена реагировать на указанные выше явления. Часть духовенства стала на путь ужесточения позиций по отношению к ересям и расширения церковной власти в противовес светской. Вокруг новгородского архиепископа Геннадия уже в конце XV в. группировались воинствующие церковники, которые настроились на беспощадную борьбу с ересью по примеру «шпанского» (испанского) короля. В кружке Геннадия развивались идеи о превосходстве церковной власти над светской и о незыблемости монастырского землевладения. В «Повести о белом клобуке» говорилось, что белый клобук (символ власти новгородского архиепископа) попал в Новгород из Рима, а этот клобук «честнее» царского венца, т.е. царская власть должна подчиниться церковной. Учеником и последователем Геннадия был игумен Волоколамского (Волоцкого) монастыря Иосиф Санин (Bo- лоцкий). Его основной труд «Книга на еретиков», получившая в XVII в. название «Просветитель», и другие публицистические сочинения посвящены критике воззрений новгородских и московских еретиков, обоснованию положений воинствующих церковников (в особенности защите монастырского землевладения). В последние годы своей жизни волоцкий игумен попытался упрочить союз воинствующих церковников с великокняжеским правительством. Путем установления строжайшей дисциплины в монастырях,, поднятия внешнего благочестия и подавления всякого вольнодумия Иосиф Волоцкий и его последователи (иосифляне) стремились поднять пошатнувшийся авторитет церкви. К таким взглядам на царскую власть Иосиф пришел не сразу. Вначале иосифляне поддерживали удельно княжескую оппозицию и выступали против великокняжеской власти, стремившейся к секуляризации церковных земель. На соборе 1503 г. они выступили против проекта ликвидации монастырского землевладения, который выдвигали нестяжатели (о них речь пойдет ниже), поддержанные Иваном III. Нуждаясь в помощи сильной церковной организации для борьбы с еретическими движениями, Иван III уступил в этом вопросе: «стяжательские» требования иосифлян были удовлетворены. Взамен Иван 1П заручился поддержкой со стороны церкви. На соборе 1504 г. иосифляне добились осу- ждения еретиков и расправы над ними. С этого момента иосифляне поддержали идею о божественном происхождении царской власти, выдвинутой их идейным вождем Иосифом Волоцким. Иосифлянин Филофей, старец одного из псковских монастырей, в годы правления Василия III развил идею об исторической преемственности власти московских государей от византийских императоров. Эта теория («Москва — третий Рим») сыграла важную роль в формировании официальной идеологии русского самодержавия. Согласно этой теории, в мире существует вечное по своей духовной сущности государство — Рим; земные его очертания могут меняться и могут носить разные названия. Рим — это наиболее могущественное государство мира. Первый Рим — это древняя Римская империя, которая со временем закоснела в грехах и по Божьему помыслу была уничтожена варварами. Второй Рим — его преемница Византийская империя. Ее грех — заключение с католиками Флорентийской унии 1439 г., после чего Божьим наказанием стал захват ее турками. После этого третьим Римом как единственным крупным оплотом православия стала Москва, которая является столицей не только могущественного государства, но и оплотом духа и нравственности — «земной опорой небесных добродетелей», которая должна стоять вечно. Как писал Филофей, «два Рима падоша, а третий стоит, а четвертому не бывать». Теория «Москва — третий Рим», несмотря на ее определенную оригинальность и завершенность, не является уникальным явлением. Например, похожая теория была у захвативших Константинополь турок, они также называли свою страну Римом (Румом), а самих себя — румийцами. Это название использовали и их восточные соседи. Из среды иосифлян вышли многие высшие церковные иерархи XVI в.: митрополит Даниил, ростовский архиепископ Вассиан (брат Иосифа Волоцкого), епископы Савва Слепушкин, Вассиан Топорков (племянник Иосифа Волоцкого ), Акакий, Савва Черный и др. Близко примыкал к иосифлянам митрополит Макарий. Как внут- рицерковное движение иосифлянство просуществовало до XVII в. Иные по сравнению с иосифлянами пути церковной реформы предлагал Нил Сорский, выходец из дьяческой семьи Майковых. Побывав в молодости на Афоне в Греции, Нил обосновался на реке Соре в Заволжье (отсюда его последователей иногда называют «заволжскими старцами*), где начал проповедовать свое учение. Взгляды Нила Сорского формировались под сильным влиянием средневековых мистиков, он отрицательно относился к внешнему благочестию и настаивал на необходимости аскетизма и нравственного самосовершенствования. В отличие от иосифлян, преданных каждой букве церковной литературы, Нил Сорский требовал критического подхода к церковным писаниям. Его последователи возражали против иосифлянских жестокостей по отношению к еретикам, а заволжские скиты часто делались очагами ересей. Учение Нила Сорского было использовано идеологами боярства и, прежде всего, Вассиа- ном Патрикеевым, который отстаивал мысль о необходимости секуляризации недвижимых имуществ церкви. Открытое столкновение Иосифа Волоцкого и Нила Сорского произошло на церковном соборе 1503 г., на котором Нил Сорский, поддержанный Иваном 1П, поставил вопрос о секуляризации церковных владений (отсюда последователей Нила называют нестяжателями). Ио- сифлянское большинство собора решительно отвергло предложение о ликвидации монастырского землевладения. Иван III, как уже сказано, выбрал потом в этом споре сторону иосифлян. Борьба иосифлян и нестяжатёлей продолжалась. На церковном соборе 1531г. полемика завершилась осуждением учения нестяжателей.