С середины XVIII в., во времена Хогарта и Гейнсборо, в английской живописи начался расцвет. К первой трети XIX в. общий характер живописи Англии и смысл борьбы различных ее направлений существенно изменились.
На смену блестящему развитию искусства портрета пришло не менее блестящее развитие пейзажной живописи. Во главе условного и отвлеченного романтического направления, получившего господство и официальное признание уже с первого десятилетия XIX в., стал Тернер, на долгие годы определивший своим творчеством художественные вкусы публики. Джозеф Мэллорд Уильям Тернер (1775 — 1851) прославился у современников как «исторический» живописец, так как его большие, наполненные контрастами света и цвета пейзажи обычно дополнялись какой-либо мифологической или исторической сценой («Сад Гесперид», «Дидона, строящая Карфаген» и т. п.). Тернер черпал вдохновение в литературных произведениях, придумывал фантастические сюжеты («Дочь Апулея в поисках своего отца», «Прибытие в порт Рейс- даль»); природа служила ему лишь трамплином для безудержного полета фантазии, и те его картины, которые носили какие-либо географические наименования («Эренбрейтштейн», «Розенау» и т. п.), были не более чем плодом его бурного воображения. Лишь в молодости он еще интересовался впечатлениями реальной природы, затем совершенно исчезнувшими в неисчерпаемом потоке его фантастических видений. На всем творчестве Тернера лежит печать мрачного и безнадежного фатализма: человек оказывается жалкой игрушкой враждебных ему, неодолимых и грозных стихий («Пятая казнь египетская», «Гибель армии Ганнибала в Альпах», «Лавина» и многие другие). Даже темы, взятые из современности («Дождь, пар и скорость», «Последний рейс фрегата «Смелый», «Невольничий корабль»), Тернер разрешал в духе пессимистической обреченности, тоскуя о гибели старой романтики или пророчествуя неотвратимый конец, сулящий смерть и разрушение. Поздние его работы окрашены отвлеченной символикой и мистикой («Вечер и утро после всемирного потопа», «Наполеон на берегу моря крови» и пр.). Эстетические принципы Тернера стали основой всей системы художественных воззрений «викторианской эпохи», послужив в то же время первым законченным образцом искусства, сознательно отрешенного от жизни, — «искусства для искусства». Полным отрицанием преисполненного вымыслом и поражающего внешними эффектами искусства Тернера было искусство Джона Констебля (1776 — 1837), величайшего наряду с Гейнсборо английского художника, одного из создателей нового художественного языка евро пейского и американского искусства XIX в. Его правдивое и демократическое искусство опиралось на ясные и простые суждения просветительной философии XVIII в. и было родственно глубоко гуманистической лирике природы, раскрывшейся в поэзии Джона Китса. Сын деревенского мельника, с трудом добившийся художественного образования и права заниматься таким искусством, какое он считал, верным и важным, обладал непреклонной волей и принципиальностью — он ни разу не свернул с избранного им пути упрямых исканий жизненной правды.
В многочисленных этюдах с натуры (впервые введенных им в обиход живописцев XIX в.), в долгой и упорной работе над картинами Констебль достиг высокого поэтического ощущения красоты обыденной природы. Он первый стал писать реальную природу такой, какая она есть: утреннюю росу и полуденный зной, влажную зелень травы, тончайшую гармонию оттенков осени или сияющую свежесть лета, извлекая чистосердечную поэзию из глиняных откосов, покрытых вереском пустырей, гнилых бревен и пней на тенистом берегу реки, заливных лугов или высоко плывущих облаков. Одна из лучших картин Констебля «Телега для сена, переезжающая брод» (1821 г.), выставленная в 1824 г. в Париже, явилась как бы вызовом классицизму. Этюды Констебля и его большие картины («Прыгающая лошадь», «Хлебное поле», «Уэймутская бухта», «Стратфордская мельница», «Собор в Солсбери», «Вид на Хайгет с Хэмпстедских холмов» и др.) были высоким достижением английской живописи. В портретном жанре работал Томас Лоуренс — президент Королевской Академии и придворный художник чуть ли не всех монархов Священного союза. Лоуренс понимал задачу портретиста как почтительную лесть, не гнушающуюся самой откровенной лжи. После Лоуренса портрет опустился до шаблонного, банального ремесла, дожив в такой форме вплоть до конца XIX в. Английская живопись и скульптура середины XIX в. возглавлялись и направлялись академическими живописцами. Попыткой вывести английскую живопись из этого состояния явилось так называемое прерафаэлитское движение (по имени образовавшегося в 1848 г. и через пять лет распавшегося «Прерафаэлитского братства»). Идейным вождем прерафаэлитов был известный критик Джон Рескин. Прерафаэлиты и родственные им художники по дошли к своей задаче с романтических позиций, противопоставляя мещанской косности экзальтированную мистику, идеализацию патриархального средневековья, натуралистическую детализацию картин, стилизованных под неверно понятое раннее Возрождение. Прерафаэлитское движение быстро вошло в моду, постепенно слившись с господствующим академическим искусством. В «викторианскую эпоху» классицизм начала века в архитектуре постепенно заменяется стилизацией готического стиля. Построенный в 40 — 50-х годах в таком духе парламент в Лондоне (архитектор Ч. Барри) стал своего рода символом стабильности и традиционного консерватизма английского общества. В 50-х годах начинаются первые поиски технических новшеств в строительстве. «Хрустальный дворец» для всемирной выставки в 1851 г. в Лондоне, построенный Дж. Пэкстоном из железа и стекла, стал именно таким архитектурным новшеством, художественная сторона была здесь полностью принесена в жертву эффектности новых предметных форм, предвосхитив тем самым конструктивизм начала XX в.