XIV

Как уже было указано, в этом глубокомысленном рассуждении под божественными разумеются небесные тела, а иод человеческими — земные; Плутон обозначает центр Земли или любого иного шара, а Юпитер — поверхность и окружающий воздух. Правильно поняв это, легко поймет все остальное тот, кто вместе с попеременным наступлением п отступлением влажного и сухого (или моря и земли) понимает то, что мы сказали о постоянном отклонении полуденной линии и, следовательно, не менее постоянном, хотя почти незаметном, изменении земной оси. Имея все это в виду (как разнообразие всегда меняющих свое место частиц, так и постоянство никогда не изменяющихся форм), мы поймем, почему положение всех тел в бесконечном эфире сходно. Такой взгляд на мир есть поистине благороднейшая и приятнейшая из всех теорий истинной философии.

ХУ

Но чтобы защитники всемирного потопа и конечного пожара вселенной не жаловались на то, что им не сделано никакой уступки, мы, ссылаясь на антитезу Гераклита («в одну и ту же реку мы входим и не входим»), соглашаемся с тем, чего они хотят, и в то же время не соглашаемся. А именно мы говорим, что вся земля была покрыта водой и не была покрыта; что вся вода будет побеждена огнем и не будет побеждена. Но чтобы нас не поняли превратно, как это случилось с великим философом, поясним наши слова. Итак, мы утверждаем, что нет такого участка суши, который не был бы когда-нибудь покрыт морем; нет такой части моря, которая не будет со временем занята сушей; ибо суша, или сухое, часто в писаниях древних значит то же, что огонь, свойством и следствием которого она является.

Но с другой стороны, мы отрицаем и считаем совершенно невозможным, что некогда над своей сушен была или будет безраздельная власть влаги или, наоборот, над всей влагой — безраздельная власть суши. Мы не настолько легковерны, чтобы принимать басни о Девкалионе или сны стоиков; не допускаем мы также вымышленных перипатетиками качеств, которые, производя подобные себе качества, будто бы могут свести к себе, или, вернее, превратить в себя все другие. Мало отличается от этих теорий та, которая говорит о четырех элементах; ведь они, будучи смешаны, уже перестают быть элементами; если же они до последней степени просты, то они не пригодны для объяснения разнообразия вещей (как мы ранее сказали), как не пригодна и Декартова материя первого, второго и третьего элемента.

Путь природы изобретательный. Бесчисленные простые и несходные друг с другом субстанции, пли первичные тела бесчисленных видов, подвижные и неделимые, образуют все вместе смешения всех тел, вечной материей которых, неисчерпаемой и неизменной, они являются. Но подобно тому как происходящие отсюда соединения не имеют иного начала, кроме различ- пых сочетаний этих тел, так не имеют они н другого конца, кроме их же разложения, от каких бы причин оно ни происходило. Поэтому нечего опасаться, что некогда исчезнут зарождения, так как первичные субстанции остаются несокрушимыми и всегда происходит согласие и разногласие частей; не больше оснований опасаться, что что-нибудь противоположное (чем бы оно ни было) превратит в себя или поглотит остальные части вселенной, так как первичные тела не подлежат ни разделению, ни изменению. Поэтому алхимикам, увы! не остается никакой надежды на то, чтобы добыть золото.

Отсюда следует также постоянное и непрерывное взаимодействие всевозможных смесей, благодаря которому ничто не погйбает в мире, но, как мы сказали выше, меняет только место. Поэтому, если даже еврейские каббалисты или философы других народов не признают ни на словах, ни на деле творения из ничего, все может быть, однако, справедливо названо сотворенным, ибо, как мы показали, все так приводится в движение, что до бесконечности одно идет вперед, а другое — назад; но, хотя ряд движений, ряд каких-либо вещей вечен, ни одно движение, ни одна вещь ие вечны; все возникает вновь и вновь, все поистине творится. Но об этом в другом месте.