Третий передел мира?

Речь идет о завершающемся разделе между ведущими государствами мира и их объединениями бывшей сферы советского влияния, особенно ЦВЕ, а также о начавшемся распространении этого процесса на нероссийские республики бывшего СССР и саму Россию.

В принципе данный процесс, в зависимости от того, насколько далеко он зайдет, может обернуться третьей за нынешнее столетие перекройкой сфер влияния в глобальном масштабе. В отличии от первых двух, ставших результатом первой и второй мировых войн и закрепленных в положениях Версальского мира и Ялтинских соглашений, третий передел проводился бы в основном экономико-политиче- скими средствами8, но его кратко- и особенно долгосрочные последствия были бы не менее значительными. В первую очередь для России. Этот неблагопрятный для нас геополитический процесс передела сфер влияния уже заявил о себе фактическим "отсечением" или "тихой" переориентацией на другие (существующие и формирующиеся) центры силы стран ВЦЕ, юга Европы и Балтии, а также ряда прежде "социалистических" государств ЮВА и Африки. Он может быть продолжен выдавливанием России из СНГ вплоть до изгнания — в мрачнейшей перспективе — "московского царства" из пространства "большой России".

Несмотря на страстное желание государств Центральной и Восточной Европы стать полноправными участниками Европейского Союза, им пока приходится довольствоваться статусом ассоциированных членов из-за несоответствия их экономик западноевропейским стандартам. И хотя процесс интеграции ВЦЕ все же не заморожен9 руководством этого союза из-за опасения поставить под угрозу западноевропейское влияние в соседнем регионе, его завершение может растянуться на годы. Поэтому в обозримой перспективе реально ожидать лишь дальнейшего расширения "неинституированного" проникновения западных капиталов в ВЦЕ, начавшегося в конце 80-х гг.

В полной мере геополитические последствия иностранной экономической экспансии в ВЦЕ способны проявиться уже в начале следующего века. К тому времени она может достичь уровня "критической массы", поставив под серьезное сомнение способность государств региона контролировать процессы в национальных экономиках и проводить самостоятельную внутреннюю и внешнюю политику. Если учесть, что в те же сроки следует ожидать и перестройки местных обществ на западные стандарты потребления и производства, то реальной может стать не только экономическая, но и политическая и военная уния ВЦЕ с государствами западной цивилизации. При этом страны региона будут преимущественно тяготеть к Западной Европе, учитывая геополитические реалии и нынешние источники зарубежных инвестиций. Тем не менее, при соответствующих изменениях потоков капиталовложений и товарообмена, а также опреденных вариантах развития общей европейской ситуации (в частности, в случае "огерманивания" объединенной Европы) возможно установление некоторыми государствами ВЦЕ (например, Польшей) параллельных и лаже альтернативных военно-политических союзных отношений с США. (Таблицы 2, 3)

России сегодня очень слабо участвует в новом распределении влияния в ВЦЕ, если не считать редких всплесков дипломатической актив ности, таких как турне российского президента по ряду стран региона в конце лета 1993 г. Тогда был подписан ряд двусторонних соглашений, включая несколько неожиданный договор о военном сотрудничестве со Словакией10, получены заверения от Л.Валенсы о возможности установления партнерских отношений между Москвой и Варшавой11. Но неясно, насколько эти и иные подобные обязательства будут выполнены. Пока, во всяком случае, принятые сторонами на себя обязательства "заморожены". Еще хуже, что российская сторона, похоже, не имеет не только достаточных средств, но и стремления сохранить мало-мальски значимые экономические позиции в регионе. Учитывая, что ВЦЕ активно стремится на Запад и что через десятилетие в экономическом пространстве региона уже не останется "незанятых мест", можно с большой долей уверенности утверждать, что в начале следующего века влияние России в бывших европейских странах "реального соцализма" будет минимально. Это, возможно, и не трагедия в экономическом плане; но стратегические и геополитические последствия потери ВЦЕ могут быть серьзными, вплоть до возникновения к западу от внешних границ СНГ широкого пояса отчуждения и даже враждебности.

Представляется, что и территории стран "ближнего зарубежья \ объявленные Москвой "зоной жизненных российских интересов", могут стать объектом геополитического передела в соответствии с западными и азиатскими (в широком смысле,учитывая полицентричность самой Азии) интересами. Его одновременным условием и последствием было бы вытеснение России из данного региона. Не случайно на Западе, в частности, в США, активно пропагандируется точка зрения, что влияние России не должно распространяться за пределы ее государственных границ. В изложении бывшего высокопоставленного чиновника госдепартамента, а ныне сотрудника фонда Карнеги П. Гобла она звучит так: "Западные страны должны признать новое деление евразийского материка. Они не должны позволить России считать, будто Запад рассматривает пост-советское пространство как "Россия плюс зависимые от нее страны". Наоборот, Западу следует поддержать законную независимость новых стран и признать, что многосторонние соглашения в этом районе* такие как СНГ, пережили свою первоначальную полезность"12. Эта позиция, судя по ряду признаков, разделяется и нынешней американской администрацией. Показательно, что в выступлениях на "постсоветскую тематику" высших должностных лиц США, включая президента Клинтона, упор делается на двусторонние контакты с бывшими республиками СССР, и практически не упоминается аббревиатура СНГ.

Конечно, "вторжение" в ближнее к России зарубежье в обозримой перспективе может осуществляться главным образом экономически, в частности, за счет растущего инвестирования в местные экономики15. Пока общий объем таких инвестиций не так велик по сравнению с иностранными капиталовложениями в ВЦЕ (См. Таблица 4), но и нозможности рационального использования западных капиталов экономиками постсоветских республик, как правило, меньше. Однако общий курс Запада на передел влияния с помощью экономических инструментов просматривается достаточно четко: поток инвестиций из-за рубежа способен быстро и чутко реагировать на достижение той или иной республикой приемлемого уровня внутренней стабильности16. Оценивая данную перспективу, необходимо учитывать, что всплеск экономической активности иностранных государств в "ближнем зарубежье" означал бы сужение поля деятельности для российского частного и государственного капитала и — в зависимости от степени вытеснения России — мог бы представлять угрозу российским национальным интересам, как экономическим, так и военно-политическим (в том случае, если экономические связи бывших республик СССР с юсударствами, представляющими иные, нежели Россия, центры силы, стали бы столь тесными, что открыли бы дорогу политической и поенной кооперации со строительством военных баз и объектов вблизи наших границ).

В принципе, России легче отстаивать свои экономические, военно- политические и стратегические позиции в "ближнем зарубежье", нежели в ЦВЕ. В то же время потеря первых имела бы для нашей страны юраздо более тяжелые последствия. Поэтому усилия и затраты на сохранение российского влияния в СНГ следует признать не роскошью, а необходимостью. Требуемые же для этого ресурсы можно изыскать, если урезать неоправданно большие государственные расходы (кроме науки, просвещения, культуры и социальной сферы), обеспечить поддержку российскому бизнесу, стремящемуся закрепиться в с гранах СНГ и т.д. Другое дело, что подобные затраты не должны быть благотворительностью, а рассматриваться государством как содействие долгосрочному укреплению позиций Москвы в "ближнем зарубежье".

Наконец, можно согласиться, правда с двумя оговорками, с мнением іюссийского ученого С. Рогова о том, что сама Россия может превратиться в объект соперничества глобальных центров силы, если не пре одолеет в относительно короткий исторический срок внутренних центробежных тенденций17. Во-первых, для избежания подобной неприятности одной лишь ликвидации центробежных тенденций недостаточно. Во-вторых, Россия уже становится "предметом" конкуренции, даже раздора. Целая совокупность факторов: уникальная обеспеченность страны природными, материальными, дешевыми интеллектуальными и трудовыми ресурсами, ее единственное в своем роде геополитическое положение, обширные и малонаселенные пространства, ликвидация прежней закрытости для внешнего мира и одновременно малая на сегодняшний день "освоенность" России зарубежными странами, серьезные внутренние проблемы и ограниченная подконтрольность регионов (в том числе и в плане их внешних связей) центру —

превращает Россию в государство, за счет использования потенциала которого соперничающие глобальные и региональные "центры силы" могли бы заметно упрочить свое положение на международной арене. Именно эти сооображения определяют интерес к России со стороны США, ЕС, Китая, Южной Кореи, других государств, сдерживаемый пока неясностью относительно перспектив демокраизации и сохранения открытости внешнему миру.

Особо привлекательны для мировых лидеров и стран, претендующих на такую роль, добывающая, обрабатывающая и высокотехнологичные (особенно недавно бывшие или до сих пор находящиеся в составе ВПК) отрасли промышленности, прежде всего авиационная, космическая и смежные с ними (то есть критически важные для самой России). Именно в эти области по преимуществу пытаются проникнуть иностранные инвесторы, причем необязательно законным путем. В частных беседах эксперты-экономисты отмечают растущее приобретение акций приватизируемых крупных российских предприятий зарубежными предпринимателями через подставные отечественные фирмы. Обращает на себя внимание и чрезмерно большой "вклад" Кипра, известного как оффшорная зона.

Разумеется, вложение иностранных капиталов в российскую экономику способно содействовать оживлению промышленного производства, его техническому перевооружению, помочь конверсии ВПК (хотя опыт Запада в этой области также весьма ограничен и к тому же не всегда применим в российских условиях). Однако иностранные инвестиции (особенно в критически важные производства) должны быть полностью легальными и четко отрегулированными, поскольку они сегодня не уравновешиваются вывозом адекватного по объему и структуре национального капитала за рубеж, в том числе и в страны-инвесторы (если не считать тайного вывоза за рубеж и утаивания от налогообложения в иностранных банках валютной выручки российскими экспортерами).