Глава вторая ГОРОДА И УКРЕПЛЕННЫЕ ПОСЕЛЕНИЯ РУСИ В X—XIH вв.

Пока проблема древнерусских городов решалась прежде всего по данным письменных источников, вопрос об их отличительных признаках имел скорее теоретическое, чем практическое значение. Тем более что из века в век число городов (по сведениям летописей и других документов) росло, наглядно демонстрируя успехи процесса феодализации и градо- образования на Руси: в IX—X вв.

— 25 городов; в XI в. — 64; в XII в. — 135; в XIII в. (до 1237 г.) — 47. И если некоторые из них в своем развитии еще не достигли городского уровня, это не слишком нарушило сложившуюся картину. Конечно, цифра 300 городов (по 20—25 в среднем на одно княжество) может показаться несколько преувеличенной для Древнерусского государства середины XIII в. Однако, учитывая интенсивное развитие самостоятельных русских княжеств во второй половине XII — начале XIII в., она не вызывала принципиальных сомнений.
Положение изменилось в связи с накоплением и постепенным вводом в научный оборот огромного археологического материала. Оказалось, что трем-четырем сотням летописных городов противостоит около тысячи «безымянных» укрепленных поселений. Соотношение тех и других по разным регионам колеблется от 1 : 3 до 1:7. Исследователи столкнулись с необходимостью систематизировать и обоснованно интерпретировать многие десятки памятников. В историографическом разделе отмечены определенные достижения на этом пути. Но выработать единую шкалу археологических критериев социального облика поселений до сих пор не удалось. В письменных источниках нет развернутой характеристики древнерусских городов. А специфика «мертвых» археологических источников затрудняет их однозначное толкование. Поэтому остается дискуссионным вопрос: каковы социально-экономические особенности городов и как они отражаются в материалах раскопок?
Совершенно очевидно, что все 1395 учтенных в работе укрепленных поселений X—XIII вв. не были и не могли быть городами. Следует, хотя бы предварительно, ограничить круг возможных памятников городского типа. Иначе возникает опасность в массе второстепенных и случайных признаков утерять характерные особенности, свойственные именно городам. Предстоит сопоставить летописные поселения с прочими, чтобы подтвердить сходство или определить различия между ними. Помогает решить эту задачу диаграмма соотношения размеров укрепленных площадей тех и других (рис. 1).
Размеры территории поселения, защищенной оборонительными сооружениями, в известной мере указывают на численность его населения. Даже без специальных исследований правомерно утверждать, что

торых смоленских волостей Устава 1136 г. Рядом с ними — Морева, Молвотицы, Стерж — центры новгородских волостей. Сюда же попали Селук, Кличен и Горошон — укрепленные городки одноименных волостей в.; Воищина и Спашь — феодальные усадьбы-замки, небольшие укрепления Волыни (Рай, Ветлы, Стожек), известные по сведениям в. Словом, на одном полюсе концентрируются поселения городского типа, на другом — укрепленные административно-хозяйственные центры погостов, мелких волостей, феодальных вотчин. Именование многих из них городами в письменных источниках отражает, надо полагать, многозначность этого термина в древнерусском языке.
Наблюдения над особенностями группировки летописных городов получают подтверждение при обращении к верхней части диаграммы. Укрепленные поселения, неизвестные из летописей и документов, распределяются в порядке увеличения их площади так: 234—182—84—48—18—11 —18— 5—4. Памятников с территорией свыше 20 га, защищенной оборонительными сооружениями, здесь нет. В целом диаграмма в верхней части повторяет нижнюю половину. Относительно плавное уменьшение числа поселений по мере возрастания их площади прерывается в группе памятников с укрепленной территорией от 2,5 до 5 га. Вновь прослеживается рубеж, отделяющий друг от друга, по-видимому, социально различные категории поселений.
Сравнивая обе половины диаграммы, нельзя не заметить, что в группах VI—XI (наибольшая укрепленная площадь) преобладают летописные города (соответственно: 14—11; 46—18; 10—5; 7—4; 6; 14), а в первых пяти группах, наоборот, — «безымянные» поселения (234—30; 182—47; 84—48; 48—23; 19—12). Закономерность очень четкая: чем меньше укрепленная площадь поселения, тем реже вероятность встретить его имя в письменных источниках. Исходя из этого, поселения городского типа в первую очередь следует искать в группах памятников, где господствуют летописные города. С другой стороны, больше половины (493) учтенных в диаграмме поселений имело укрепленную площадь менее 0,5 га. Последнее обстоятельство делает маловероятным их городской характер.
Однако предварительные выводы, основанные только на сравнении укрепленных территорий поселений, могут оказаться случайными, не отражающими исторической реальности. Проверить возникшие сомнения позволяет летопись. В 1158 г. Святослав Ольгович жаловался, что получил «Чернигов с 7-ю город пустых: Моровиеск, Любеск, Оргощь, Всеволожь, а в нех седять псареве же и половци» \ Речь идет о собственно черниговской территории, Черниговской волости в узком смысле. Ее границы определены А. Н. Насоновым и А. К. Зайцевым 2. Здесь зафиксировано больше 25 укрепленных поселений XII в. Но городами Святослав Ольгович считает только семь, а поименно называет четыре. Из них Любеч, Оргощь и Моровиеск, расположенные на правобережье Десны, хорошо известны археологам. Укрепленная площадь этих городов превышала 2,5 га (группа VII). Всеволож находился уже в Задесенье (совр. село Сиволож). К сожалению, памятник полностью разрушен, и данных о его размерах нет. Но есть все основания полагать, что Всеволож был относительно крупным центром, так как в 1147 г. во время осады «ина в нем бяста два города» 3. Тогда же из Задесенья бежали в поле жители Уненежа,

Белой Вежи, Бохмача и «инии гради мнози» 4. Глебль осаду Мстиславичей выдержал. Из сравнения летописных известий 1147 и 1158 гг. видим, что городов — укрепленных пунктов в Черниговской волости было много, но городов, представлявших интерес для князя, считавшихся его «властью», — только семь, причем наиболее крупных. В их число, вероятно, входил и Глебль, укрепленная площадь которого также была больше 2,5 га.
Другой эпизод связан с трагическими событиями времени нашествия на Русь Батыя. Рассказывая о разорении Суздальской земли, летописец говорит, что в ней осталось мало весей и сел, где бы не воевали враги, которые «взяша городов 14 опрочь свобод и погостов» 5. Из этих городов в Лаврентьевской летописи перечислено восемь: Москва, Суздаль, Владимир, Ростов, Ярославль, Городец, Галич-Мерский, Переяславль6. Академический список по новгородскому источнику добавляет к ним еще четыре: Юрьев, Дмитров, Волок и Тверь 7. Таким образом, из 14 городов поименовано 12. В поздних Устюжских летописях находим также Кострому и Кашин8. Однако во Владимирском княжестве во второй половине XII—XIII в. существовало более 100 укрепленных поселений и среди них Боголюбый, Кснятин, Углече Поле, Городище на Сарре, Унжа, Нерехоть, Соль Великая, Нижний Новгород, Дубна, Шоша, Микулин, Зубцев, Ки- декша, Мстиславль, Устюг, известные летописям и другим письменным источникам. Большинство из них расположено в местах, где огнем и мечом прошли войска Батыя. Но в перечень 14 городов они не попали. Следовательно, эти и другие укрепленные поселения считались погостами и слободами, а городами — только 14 упомянутых выше. Все они входят в число крупнейших центров Суздальской земли, укрепленная площадь которых превышала 2,5 га.
Рассмотренные сюжеты еще раз демонстрируют, что словом «город» в широком смысле именовался любой укрепленный пункт и даже его жители. Вместе с тем существовало и более узкое понятие города — жизненно важного центра в территориально-административной системе земель-княжений. Гибель или запустение таких городов свидетельствовали о тяжелом разорении всего княжества. Именно эти центры выявила диаграмма. Они сосредоточены в ее правой части.
Обращает на себя внимание и крайняя правая часть диаграммы. Количество памятников с укрепленной площадью более 5 га падает с 64 до 15 (5—10 га), затем до 11 (10—20 га) и шести (20—40 га). Лишь последняя группа крупнейших поселений (укрепленная площадь свыше 40 га) численно вновь возрастает. Таким образом, между массой предполагаемых поселений городского типа и столицами земель-княжений (группа XI) наблюдается грань. Старшие города (Киев, Чернигов, Переяславль, Новгород, Галич и др.) размерами значительно превосходили остальные укрепленные поселения. В итоге предпринятых наблюдений удается наметить группу поселений (укрепленная площадь от 2,5 *' до 40 га), в числе которых (96), по всей вероятности, находились малые города. Во всяком
*' Как стало ясным из сохранившихся записей, А. В. Куза намеревался изменить в классификации минимальные размеры этой группы городищ до 2 га, но это осталось неосуществленным. Мы оставляем прежнюю градацию, так как произвести все пересчеты в соответствии с намерением автора не представляется возможным (Ред.).

случае эта группа по размерам укрепленной площади занимает достаточно обособленное положение. Летописных городов в ней насчитывается 69 (72 %). С целью избежать ошибки при дальнейшем анализе материала и для сравнения к исследованию привлекаются также поселения с укрепленной площадью от 0,5 до 2,5 га (259). Письменным источникам из них известны 94 (36,5 %).
Теперь предстоит по археологическим данным выявить черты сходства и различия этих памятников, возможно, отражающие их социально- экономический ранг. Однако решить эту задачу без уточнения хронологии исследуемых поселений нельзя. Необходимо восстановить динамику их развития. Иначе разновременные памятники, смешавшись, запутают общую историческую картину.
Датируя конкретные укрепленные поселения по результатам археологических обследований, приходится учитывать вероятность ошибки из-за фрагментарности исходных данных.
Возникает также препятствие со строгим распределением хронологической информации по шкале веков. Дело в том, что массовый археологический материал, по характерным особенностям которого и датируется большинство поселений, не укладывается прямо в повековую шкалу. Поэтому в ряде случаев нельзя установить время возникновения поселения с точностью до четверти века. Например, плохо разделяются материалы конца X и начала XI в., последней четверти XI и первой трети XII в., второй половины XII и начала XIII в. Приходится использовать иное хронологическое членение. Основанием для него служат современные возможности датировать определенные категории археологических находок.
При ограниченных масштабах раскопок без применения специальных методов датировки (дендрохронологический, радиокарбонный), лишь по стратиграфии, формам и соотношению лепной и гончарной посуды, а также сопутствующему инвентарю (определенные типы стеклянных и каменных бус, замков и ключей к ним, топоров, наконечников копий и стрел, фибул и т. п.) в принципе на поселении достаточно надежно фиксируются слои конца IX—начала XI в. Горизонт середины XII в. обозначен массовым появлением стеклянных браслетов, некоторых типов бытового инвентаря, исчезновением ножей, изготовленных в технике сварочного пакета, и т. д. Словом, выявить поселения, возникшие в X—начале XI в. или середине XII—XIII в., археология позволяет вполне определенно.
Сложнее обстоит вопрос с памятниками последних двух третей XI— начала XII в. Здесь индикатором скорее служит отсутствие перечисленных выше категорий находок. Отделив поселения двух хорошо датируемых периодов, оставшиеся с вероятной интересующей нас датой мы включаем в третий.
Таким образом, в археологической практике и сейчас древнерусские поселения по времени их возникновения подразделяются на три хронологических периода: 1) X—начало XI в.; 2) XI—первая половина XII в.; 3) середина XII—середина XIII в. Эта хронологическая шкала вполне удовлетворяет задачам изучения и количественной, и качественной сторон развития поселений. Она хорошо согласуется с общепризнанной периодизацией истории феодальной Руси.

Памятники первого периода целиком относятся к раннему феодализму. Поселения второго периода приходятся на конец этого этапа и переходный этап к развитому феодализму, т. е. несут в себе информацию о времени, когда количественные изменения переходят в качественные. Памятники третьего хронологического периода принадлежат началу развитого феодализма. Эти три периода стали основными рубриками хронологической шкалы, использованной в данной работе.
Первоначально целесообразно сосредоточить внимание на укрепленных поселениях третьего периода (середина XII—середина XIII в.), характеризующегося ярким расцветом русской культуры и бурным ростом городских центров 9. Многие явления в экономической и социальной сферах жизни общества, свойственные феодальному строю, обозначились тогда рельефно и четко. Поэтому в археологических материалах эта эпоха оставила наиболее зримый отпечаток. Следовательно, возможности обнаружить конкретные археологические признаки городского облика памятника именно у поселений XII—XIII вв. особенно перспективны.
Хорошо датированных поселений указанного времени с укрепленной площадью свыше 2,5 га насчитывается 87, а вместе со столичными центрами—101. Из них в X—начале XI в. были основаны или уже существовали 32 населенных пункта, в XI—первой трети XII в. к ним прибавилось 40 новых памятников, а в середине XII—середине XIII в. — еще 29. Поселений с укрепленной площадью от 0,5 до 2,5 га к середине XIII в. зафиксировано 237. В первый хронологический период жизнь началась только на 16 из них, во второй возникло еще 88 поселений, а в третий — 133. Всего же с учетом самых мелких укрепленных пунктов в середине XII—середине XIII в. существовало 758 поселений из рассмотренных 862 [†]2. Таким образом, крупные укрепленные центры составляют лишь 13,3 % общего количества памятников этого типа. Представляется существенным, что большинство (71 %) значительных укрепленных центров Руси возникло уже в X—начале XII в. Этот факт косвенно свидетельствует об их устойчивом, вероятно городском, характере.
Конечно, произведенные подсчеты не абсолютны. Основой для них послужило только 62 % известных автору древнерусских укрепленных поселений. Но общую динамику изменения численности укрепленных населенных пунктов Руси они отражают верно.
Процесс феодализации Руси, постепенно изживавший и видоизменявший старые, родо-племенные, порядки, порождал на местах сложное переплетение общественных отношений и пеструю мозаику социально не однородных поселений, переходивших в своем развитии из одной категории в другую |0. Поэтому лишь детальный анализ археологических данных из раскопок различных памятников с последующим сравнением полученных результатов может выявить объективные критерии-признаки, характерные для поселений городского типа. Необходима своеобразная шкала признаков. Однако при ее разработке возникают некоторые трудности. Вопрос заключается в принципах отбора исторически значимых, существенных признаков из массы общих, случайных и второстепен
ных материалов. Установить, какие из археологических характеристик определяют социальный облик изучаемого поселения, позволяют исследования Киева, Чернигова, Переяславля, Галича, Смоленска, Полоцка, Новгорода, Суздаля, Рязани и других стольных городов русских княжеств XIII вв. Письменные источники рисуют многогранный социально- экономический облик этих крупнейших центров Руси. Им присущи многие атрибуты городского строя, включая вечевые собрания и некоторые другие свидетельства корпоративной организации горожан. Археологическое изучение большинства столиц древнерусских земель-княжений ведется систематически и давно. Хотя вскрытые раскопками площади колеблются от почти 2 га в Киеве и Новгороде до полутора — нескольких тысяч кв. м в других городах, все они входят в число археологически наиболее исследованных памятников. Благодаря этому имеются хорошие возможности анализировать данные раскопок сквозь призму сведений письменных источников.
Перечисленные центры были обнесены к XIII в. мощными и сложными системами укреплений. Они прикрывали детинец и один или несколько окольных городов. Причем везде защищенная площадь превышала 40 га 11. Каждый из указанных городов одновременно был и княжеской резиденцией. Территория княжеских дворов частично изучена в Киеве, Чернигове, Галиче, Владимире на Клязьме и Рязани. В процессе раскопок почти повсеместно обнаружены дворы феодалов (площадь около 1000— 2000 кв. м). В Новгороде, Киеве, Рязани, Смоленске зафиксированы и дворы непривилегированных горожан (площадь до 600 кв. м).
Существенно, что границы дворовых участков, хорошо прослеживаемые по остаткам заборов и частоколов, на протяжении длительного времени почти не менялись. Устойчивость внутригородских земельных владений, отмеченная археологией, свидетельствует об их частнособственническом характере. Из письменных источников известно, что в древнерусских городах дворы покупались, продавались, передавались в дар или по наследству. Этот факт не просто примечателен, а чрезвычайно важен для понимания особенностей городского устройства Руси. Владея на правах собственности отдельными участками городской территории, дворохо- зяева вместе оказывались ее коллективными собственниками. Каждый в отдельности и все вместе они выступали по отношению к внешнему миру, в том числе и к княжеской власти, как городские землевладельцы или корпорация землевладельцев.
В указанных городах в это время было от двух (Суздаль)-трех (Рязань) до нескольких десятков (Киев, Смоленск, Новгород) каменных церквей. Большинство из них открыто археологами. Раскопками обнаружены разнообразные производственные комплексы: по обработке черного металла, ювелирные, стеклоделательные, кожевенные, сапожные, резчиков по камню, столярные, бондарные, косторезные, гончарные и пр. Характерно, что везде ремесленная деятельность представлена не одним- двумя направлениями, а множеством часто узкоспециализированных профессий. В XII—XIII вв. в этих городах насчитывалось более 100 ремесленных специальностей. Правда, подсчеты производились в основном по видам и характерным особенностям готовой продукции. Самих мастерских найдено значительно меньше.

Относительно редки в столичных городах находки сельскохозяйственных орудий, особенно пахотных. Чаще всего встречаются косы, что свидетельствует о развитии городского скотоводства. Орудия промыслов, в первую очередь рыболовства, входят в число массовых находок.
О торговле и денежном обращении в XII—XIII вв. говорят обнаруженные при раскопках или случайно серебряные денежные слитки (гривны). Широкие международные связи столиц древнерусских княжеств подтверждены находками высокохудожественных импортных изделий из Византии, Западной Европы и стран Востока, высокосортных привозных тканей, поделочной древесины (самшит), предметов из цветного металла (на Руси не было собственных месторождений серебра, меди, свинца и пр.). В византийских амфорах, обломки которых найдены во всех перечисленных городах, привозились вино и растительное масло.
Менее обширны данные о внутренней торговле. Некоторые изделия (предметы из золота и серебра, стеклянные посуда и браслеты, кресты- энколпионы, глиняные писанки и пр.) киевских мастеров широко расходились по Руси и за ее пределами. Особенно показательны повсеместные находки пряслиц из розового овручского шифера.
К числу редких находок, но характерных для всех столичных городов, относятся памятники сфрагистики — вислые свинцовые печати. Правда, большинство печатей из южных центров датируется XI—началом XII в. Однако есть среди них и буллы середины XII—XIII в. с изображением святых на обеих сторонах. Таким образом, документ, снабженный печатью, утверждавшей его официальный характер, был хорошо знаком горожанам Киева, Новгорода, Суздаля, Галича, Полоцка, Рязани. Правом прикладывания печати на Руси пользовались лишь представители высшей светской и духовной власти. Поэтому находки свинцовых булл косвенно указывают на политико-административные функции должностных лиц города (князей, посадников, епископов).
В стольных городах встречены все виды древнерусского вооружения: мечи, сабли, кинжалы, наконечники копий и сулиц, боевые топоры, булавы, кистени и многочисленные наконечники стрел, а также арбалетные болты. Найдены фрагменты кольчуг, пластинчатых и чешуйчатых доспехов. В археологических коллекциях широко представлены предметы снаряжения коня и всадника. Обилие оружия красноречиво подчеркивает военное значение городов. Помимо полностью или частично вскрытых боярских дворов, постоянное присутствие в столицах феодалов отмечено находками отдельных вещей и целых кладов боярско-княжеского парадного убора, драгоценной утвари, дорогого оружия.
Самобытная и яркая городская культура Руси известна прежде всего по материалам из раскопок княжеских столиц. Прекрасные произведения прикладного искусства и художественного ремесла являются ее неотъемлемой составной частью. Особенно наглядным свидетельством высокого уровня развития культуры населения этих городов служат находки предметов с надписями, стилей-писал, книжных накладок и застежек, а также берестяные грамоты и процарапанные на стенах церквей и каменных зданий надписи-граффити.
По данным археологических раскопок и сведениям письменных источников русский город—столица княжества XII—XIII вв. рисуется вполне
отчетливо. Он представлял собой обширное поселение, имевшее минимум две укрепленные части (детинец и окольный город). К валам укреплений примыкали околицы-посады. Город окружали монастыри. Общая площадь таких центров превышала 100 га, хотя плотность застройки в разных частях не была одинаковой. Укрепления охватывали огромную по тем временам территорию (более 40 га), и в минуту опасности за ними могло укрыться все население города и его окрестностей.
Стольные города были одновременно резиденциями князей и епископов. В одних случаях представители высшей светской и духовной власти размещались вместе в детинцах (Чернигов, Переяславль, Владимир на Клязьме). В других (Новгород, Смоленск) в детинцах находились дворы епископов, а князья жили в загородных замках. В Киеве княжеский двор располагался на территории детинца (Город Владимира), а вечевая площадь — у резиденции митрополита, близ Софийского собора (Город Ярослава).
Летописи и археологические материалы свидетельствуют, что в столицах постоянно проживало значительное количество бояр-феодалов. Хорошо известные современникам наследственные боярские дворы — обязательный элемент данных городов. Но дворами владели и рядовые горожане. Правда, их усадьбы по площади в два-три раза уступали боярским. Дворовая застройка, в отличие от городов средневековой Европы, — характерный признак русских городов. Она сочеталась с уличной планировкой. Обычно одна или две основные улицы (Пробойные, Великие), вытянутые вдоль реки, пересекались менее значительными поперечными магистралями.
Подразделение территории столиц на дворы отдельных горожан — примечательный факт. Городской двор оказывается первичной социальной ячейкой всего города. Возможно, удивительно устойчивые территориально дворы являются социальной особенностью поселений городского типа.
Письменные источники не оставляют сомнений в том, что столицы княжеств были одновременно и их военным оплотом. Однако оружием располагали не только бояре и младшие княжеские дружинники, но и многие горожане — купцы и ремесленники.
Экономическая жизнь стольных городов почти не отражена в памятниках письменности. Но материалы археологических раскопок доказывают, что ведущей отраслью городской экономики в XII—XIII вв. было ремесло. Именно в это время часть городских ремесленников переходит от работы на заказ к работе на рынок. Изделия городских мастеров шире проникают в сельскую округу. В крупных городах идет интенсивный процесс дифференциации ремесленного производства, его узкой специализации и стандартизации. Имеются косвенные свидетельства о возникновении института ученичества и зачатках корпоративных организаций ремесленников. В важнейших городских центрах Руси ремесло представлено несколькими десятками профессий. Помимо свободных ремесленников, в городах работают вотчинные мастера. Производственные комплексы неоднократно встречены в боярских усадьбах.
Средоточием экономической и общественной жизни столиц был городской торг. О царившем здесь оживлении, вздорожании цен на хлеб и другие продукты, взрывах классового недовольства, перекидывавшегося
из торговых рядов на жилые кварталы города, сообщают летописи. В XII в. в городах уже сформировался высший слой купечества — гости, занимавшиеся международной торговлей. Они объединились в свои профессиональные организации, получавшие определенные привилегии.
На торговых площадях или в непосредственной близости от них находилась одна или несколько церквей. Дело здесь не только в стремлении церкви держать под контролем самое беспокойное место в городе, но и в ее прерогативе следить за правильностью весов и мер. Соответствующий раздел, включенный в текст Устава Владимира в XII в., передавал в ведение епископов эталоны торговых мер и, следовательно, пошлины с пользующихся этими мерами 12. Торговые мерила, как свидетельствуют документы XIII в., хранились в центральных городских соборах или церквах на торгу, среди которых были патрональные храмы купеческих корпораций. Высокий уровень торговли, ее строгая организация и регламентация — характерная черта большинства средневековых городов.
В жизни стольных городов Руси церковь занимала значительное место. Недаром во второй половине XII—начале XIII в. в большинстве из них строятся все новые и новые храмы, складываются свои архитектурные школы. Церковь укрепляла устои феодального общества, своей проповедью утверждала господство феодалов. Она способствовала распространению письменности, освоению культурных достижений Византии.
К середине XII в. крупнейшие города Руси превратились в очаги грамотности и «книжной премудрости». Здесь составлялись летописные своды и звучали вдохновенные строки великолепных литературных произведений, расцветало творчество зодчих и талантливых художников, создавались шедевры прикладного искусства. В городской культуре прослеживается сочетание «господствующей культуры дворцов и усадеб, возглавляемой в значительной мере церковью, и демократической культуры, наиболее прогрессивное крыло которой представлено городскими посадскими людьми» 13.
Конечно, перечисленными особенностями характеристика стольных городов Руси не исчерпывается. Однако они подчеркивают социально- экономическую сущность русского города, это центр развитого ремесла и торговли, но одновременно и административно-хозяйственный, и военнополитический центр большой округи-волости, очаг культуры и господствующей идеологии. В отличие от деревни, город — многофункциональное поселение, отвечавшее различным потребностям феодального общества. Его основные функции опосредованно отражены в материалах раскопок. Важнейшие среди них — военная (укрепления, оружие), экономическая (ремесло, торговля), административное управление (государственный аппарат, печати, пломбы), идеологическое господство (церкви, монастыри), культурное влияние (письменность, искусство). С социальной точки зрения русский город был местом концентрации феодальной знати. Его внутреннюю топографию отличает усадебно-дворовая застройка. Именно на эти признаки городов Руси обратил внимание Б. А. Рыбаков, и именно они наиболее явственно проступают в облике ее столиц 14. Сравнивая с ними другие древнерусские укрепленные пункты, представляется возможным и среди последних выделить поселения городского

Рис. 2. Археологические признаки городов середины XII—XIII в. Печати
а — границы Древнерусского государства; б — границы земель и княжеств; в — городища с большим числом находок печатей; г — городища с малым числом находок
Список городов, помещенных на рис. 4—11 (в скобках указан номер по «Списку древнерусских укрепленных поселений X—XIII вв.» из кн.: Древняя Русь. Город, замок, село//Сер. Археология СССР. М., 1985. С. 412—416. Табл. 1. С. 30—31, 412—416; см. также вкладку)
1(46) — Ладога; 2(530) — Белоозеро; 3(43) — Новгород; 4(28) — Руса; 5(14) — Псков; 6(6) — Из- борск; 7(116) — Кокнесе; 8(55) — Торопец; 9(507) —Торжок; 10(535) —Ярославль; 11(532) — Ростов; 12(544) — Городец; 13(110) —Браслав; 14(98) —Полоцк; 15(87) —Витебск; 16(122) — Вязьма; 17(514)—Дмитров; 18(522) —Переяславль-Залесский; 19(743) —Юрьев-Польский; 20(754) — Суздаль; 21(745) — Семьинское городище; 22(747) — Владимир; 23(749) — Боголюбый; 24(762) — Ярополч-Залесский; 25(545) — Нижний Новгород; 26(736) — Муром; 27(679) — Москва; 28(308) — Городен; 29(282) — Новгородок; 30(217) — Минск; 31(80) — Друцк; 32(147) — Смо-

типа и поселения иных социальных категорий. Для этого необходимо рассмотренные выше «городские» признаки систематизировать по нескольким основным рубрикам и подрубрикам. Экономика: 1) ремесло (производственные комплексы, орудия
труда, полуфабрикаты); 2) торговля (привозные вещи, монеты, денежные слитки); 3) сельское хозяйство (орудия обработки почвы, орудия уборки урожая) [‡]3. Административное управление (печати, пломбы) (рис. 2). Военное дело: 1) оружие; 2) доспехи; 3) снаряжение коня и всадника. Монументальное зодчество: 1) каменные храмы (рис. 3); 2) гражданские каменные здания. Письменность: 1) памятники эпиграфики; 2) орудия письма (рис. 4). Быт феодалов: 1) предметы боярско-княжеского парадного
убора; 2) дорогая утварь. Топография: 1) укрепления сложного плана; 2) укрепления простого плана; 3) усадебно-дворовая застройка (рис. 5).
Предложенный перечень, конечно, не исчерпывает всех возможностей археологии в интересующем нас аспекте исследований. Но сгруппированные в нем показатели принадлежат к числу наиболее распространенных и легко устанавливаемых. Первые пять рубрик охватывают экономическую, административно-военную и культурно-идеологическую сферы. Шестая помогает зафиксировать наличие или отсутствие имущественной и социальной дифференциации среди жителей изучаемых поселений. Седьмая касается особенностей топографии памятников. Некоторые руб-
окончание подписи к рис. 2
ленск; 33(129) —Дорогобуж; 34(169) —Копыс; 35(238) —Мстиславль; 36(242) —Ростиславль; 37(611) —Серенек; 38(701) —Переяславль-Рязанский; 39(723) — Новый Городок Ольгов; 40(724) — Рязань (Старая); 41(690) — Коломна; 42(713) — Пронск; 43(710) — Ижеславль; 44(816) — Дорогичин; 45(811) — Берестий; 46(303) — Волковыеск; 47(294) — Слоним; 48(329) — Клеческ; 49(334) — Случеск; 50(177) — Рогачев; 51(367) — Вщиж; 52(323) — Пинск; 53(337) — Туров; 54(387) —Трубчевск; 55(414) — Новгород-Северский; 56(376) —городище Слободка; 57(767) —Перемышль; 58(795) — Владимир-Волынский; 59(1202) —Звенигород-Галицкий; 60(1224) —Плеснеск; 61(1209) —Галич; 62(1230) —Теребовль; 63(1236) —Василев-Галицкий; 64(1186) —Ленковецкое городище; 65(894) —Пересопница; 66(890) —Дорогобуж; 67(869) — Изяславль; 68(935) —Овруч; 69(195) —Любеч; 70(453) —Чернигов; 71(1030) —Путивль; 72(470) — Городец-Остерский; 73(200) — Вышегород, 74(201) — Киев; 75(962) — Белгород; 76(1060) — Юрьев; 77(971) ~ Тумащ; 78(980) — Чучин; 79(993) — Переяславль; 80(983) — Заруб; 81(997) — Канев; 82(999) — Родень; 83(1130) — Воинь; 84(546) — Вологда: 85(1064) — Торческий; 86(941) —Городск; 87(967) —Звенигород-Киевский; 88(456) —Оргощ; 89(372) —Брянск; 90 (570) —городище Воротынцево; 91(620) —городище Спас-Городок; 92(785) —Белз; 93(792) — Червен; 94(775) — Сутеска;95 — Городец;96(903) — Давид-Городок;97(204) — Логойск;98( 113) — Ерсике; 99(681) —Перемышль-Московский; 100(1174) —Коломыя; 101(1193) —Ступница; 102(529) —Устюжина; 103(989) —Льто; 104(541) —Плес; 105 — церковь Покрова на Нерли; 106(166) — Орша; 107(523) — Кашин

Рис. 3. Археологические признаки городов середины XII—XIII в. Каменные храмы
а — границы Древнерусского государства; б — границы земель и княжеств; в — городища с двумя и более храмами; г — городища с одним выявленным храмом Города см. в списке к рис. 2

рики намеренно сужены, чтобы важные признаки не растворились в массе вторичных. Содержание других определяется возможностями традиционной археологии.
Используя эти рубрики, можно составить корреляционную таблицу для выявления близких по своим характеристикам групп поселений середины XII—середины XIII в. (табл. 1). Однако установить сходство

Рис. 4. Археологические признаки городов середины XII—XIII в. Писала и эпиграфические памятники
а — границы Древнерусского государства; б — границы земель и княжеств; в — городища, на которых найдены эпиграфические памятники; г — городища, на которых найдены писала; д — городища, на которых найдены эпиграфические памятники и писала Города см. в списке к рис. 2

или отличие памятников без хотя бы приблизительных количественных оценок учтенных показателей нельзя. Поэтому для ряда граф корреляционных таблиц предусмотрены дополнительные обозначения: много-мало. Подобная градация условна. Но в каждом конкретном случае разграничение двух понятий проводилось в зависимости от характера материала

Рис. 5. Археологические признаки городов середины XII—XIII в. Усадебная застройка
а — границы Древнерусского государства; б — границы земель и княжеств; в — города с усадебной застройкой, известной по археологическим данным; г — города с усадебной застройкой, известной по письменным источникам Города см. в списке к рис. 2

и размеров вскрытой площади. В первую очередь речь идет о таких массовых находках, как предметы вооружения и орудия труда. Для каменных построек, свинцовых печатей, эпиграфических памятников, орудий письма, типов планировки и случаев усадебно-дворовой застройки указывается число памятников, где они обнаружены.
Реконструкция социального облика поселений предъявляет повышен-

Таблица 1
Сводная археологическая характеристика укрепленных поселений середины XII—XIII в.

Размеры укрепленной площади (га)	Количество памятников	Археологическая характеристика *
	Количество памятников	I			II	III			IV		V		VI		VII
		1	2	3		1	2	3	1	2	1	2	1	2	1	2	3
Более 2,5	56	X	X	/	15	X	X	X	22	4	23	16	X	X	41	11	28
0,5—2,5	79	X	/	/	/>3	X	/	X	5	—	4	5	/	/	6	73	5
* X — много; /	— мало.

ные требования к качественному состоянию источника. Поэтому к анализу привлечены материалы памятников, изученных стационарными раскопками. Из подсчетов исключено 14 крупнейших центров Руси: Киев, Белгород, Переяславль, Чернигов, Галич, Владимир-Волынский, Полоцк, Смоленск, Новгород, Ростов, Суздаль, Владимир, Муром, Рязань.
Как показывает табл. 1, для поселений с укрепленной площадью свыше 2,5 га характерен весь набор «городских» показателей. Важно, что развитие ремесленного производства зафиксировано здесь не только значительным количеством находок, но и их разнообразием. Типично сочетание нескольких видов ремесел: железоделательного, кузнечного,
медно-литейного и ювелирного, косторезного, гончарного, кожевенносапожного, стеклоделательного и пр. Сельскохозяйственная деятельность, наоборот, представлена в первую очередь орудиями- уборки урожая и его переработки: косы, серпы, жернова. Почвообрабатывающие орудия встречаются редко. Об интенсивности торговли говорят многочисленные находки привозных вещей, денежных слитков, гирь и деталей весов.
Таким образом, с экономической точки зрения данные памятники выделяются многообразием направлений и внутренней специализации ремесла, обширными международными и внутренними торговыми связями, подсобным характером сельскохозяйственного производства.
Существенно, что именно на этих поселениях (15 пунктов) найдено много древнерусских свинцовых печатей и пломб. На 22 из них обнаружены остатки каменных храмов. А в Пронске, Дмитрове и Дорогобуже-Смолен- ском зафиксированы древнерусские кирпичи-плинфы. Больше чем на половине этих поселений найдены различные предметы с надписями и орудия письма, а в Пскове, Русе и Витебске — берестяные грамоты. В 28 случаях раскопками подтверждена усадебно-дворовая застройка поселений. Наблюдается как внутриусадебная, так и междворовая имущественная дифференциация их обитателей.
Для выводов о социально-экономическом облике исследуемой группы поселений определяющим является сходство их археологических характеристик с характеристиками крупнейших центров Руси: Киева, Чернигова, Переяславля, Галича, Полоцка, Смоленска, Новгорода, Суздаля, Рязани. О том, что столицы древнерусских земель-княжеств XII—XIII вв. были вполне сформировавшимися городами, говорилось выше. Это заключение покоится на надежном фундаменте многих свидетельств письменных и археологических источников. Степенью концентрации населения, разви

тием экономики, средоточием представителей господствующего класса, высоким уровнем общественно-политической жизни стольные города значительно опережали все прочие населенные пункты. Но особенности, типичные для крупных городов, оказываются свойственными и меньшим поселениям. И здесь и там обнаружены дворы знати и непривилегированных жителей, каменные храмы, печати и пломбы, эпиграфические памятники, разнообразное вооружение, дорогие украшения, богатая утварь и иные вещественные следы имущественной дифференциации. Даже сложной планировкой оборонительных линий вторые соответствуют первым. Это детальное сходство позволяет всю данную группу укрепленных поселений считать городами.
Два обстоятельства кажутся особенно показательными. Абсолютное большинство каменных храмов обнаружено именно на поселениях с укрепленной площадью более 2,5 га, именно здесь прослеживается дворовоусадебная застройка. Таким образом, проведенное независимо от изложенных выше наблюдений подразделение поселений по размерам укрепленной площади носит не случайный характер, а отражает закономерности социального порядка.

Всякое древнерусское поселение XII—XIII вв. с укрепленной территорией площадью около 2,5 га и более может рассматриваться как город, если этому не противоречит отсутствие других данных: дворов-усадеб, церквей, развитого ремесла, административного управления.
В 56 укрепленных поселений, включенных в табл. 1, попали: Выше- город, Тумащ, Чучин, Заруб, Канев, Родень и Торческий из Киевской земли; Воинь и Городец-Остерский (Городец-Вострьский) из Переяславской земли; Любеч, Оргощ, Новгород-Северский, Путивль, Трубчевск, Брянск, Вщиж, Серенек и городище Слободка из Черниговской земли; Перемышль, Теребовль, Звенигород, Плеснеск из Галицкой земли; Белз, Сутеска, Червен, Пересопница, Дорогобуж, Изяславль, Берестий, Дороги- чин, Слоним, Новгородок, Городен из Владимиро-Волынской земли; Туров и Пинск из Турово-Пинской земли; Минск, Витебск, Друцк, Кокнесе и Ерсике из Полоцкой земли; Псков, Руса и Торжок из Новгородской земли; Переяславль, Дмитров, Ярославль, Городец, Боголюбый, Ярополч, Семьинское городище, Москва, Перемышль на р. Моча и Белоозеро из Владимиро-Суздальской земли; Переяславль, Ижеславль и Пронск из Рязанского княжества.
Только два поселения — городища Слободка и Семьинское — неизвестны письменным источникам. Конечно, все перечисленные памятники изучены далеко не равномерно. Полной или почти полной совокупностью «городских» признаков обладают: Вышегород, Любеч, Новгород-Северский, Вщиж, Перемышль, Звенигород-Галицкий, Берестий, Городен, Новгородок, Туров, Пинск, Минск, Витебск, Друцк, Псков, Руса, Переяславль- Залесский, Городец, Москва, Белоозеро, Переяславль-Рязанский, Пронск. У остальных этот набор индикаторов менее выразителен. Однако нет оснований и исключать какое-либо из этих поселений из списка вероятных городов второй половины XII—XIII в. Наоборот, его можно пополнить за счет крупных укрепленных поселений, еще недостаточно изученных археологами. В указанное время городами, по-видимому, были: киевские — Василев, Овруч, Треполь, Юрьев на Роси; черниговские — Попашь, Вья-
хань, Вырь, Курск, Рыльск, Сновск, Моровиеск, Глебль, Корачев, Козельск, Клеческ; галицко-волынские — Ярославль, Холм, Луцк, Волынь, Шумск; ростово-суздальские — Тверь, Кострома, Галич-Мерский, Унжа, Нижний Новгород, Юрьев-Польский, Мстиславль, Стародуб Ряполов- ский; рязанские — Ростиславль на Оке, Белгород, Ольгов и некоторые другие населенные пункты.
Обратимся теперь к группе поселений, защищенная площадь которых занимала от 0,5 до 2,5 га (табл. 1). Здесь учтены данные по 79 памятникам. В сравнении с поселениями первой группы они не имеют столь четких характеристик. Большинство показателей выражено слабо. Лишь рубрика вооружений представлена достаточно полно. Каменные храмы обнаружены в Ладоге, смоленском Ростиславле, Волковыске и Василеве на Днестре. В Мстиславле найдены обломки плинф. Усадебная планировка надежно выявлена только в Торопце, Мстиславле, Ростиславле, Ладоге и Давид-Городке. Печати известны из Ладоги, Торопца и Волковыска. Эпиграфические памятники и писала найдены в Браславе, Копыси, Мстиславле (берестяная грамота), Ладоге, Изборске, Спасском Городце, Волковыске и на городище Ленковцы.
Из этих поселений по всем показателям выделяется Ладога. В ней имелось шесть каменных церквей — больше, чем в некоторых столицах. В середине XII в. Ладога занимала территорию, превышающую 16 га, но ее крепость-детинец, окруженная каменной стеной посадника Павла, охватывала только 1 га. Надо полагать, что следы окольного города (острога?) пока не обнаружены раскопками. Детинец Торопца еще меньше — 0,66 га. Но есть данные о существовании здесь второй линии укреплений 15. Судя по сообщениям летописи, была в Торопце и церковь 16. Вряд ли может вызывать сомнения городской облик Мстиславля (детинец 45 га), смоленского Ростиславля (1,3 га), Волковыска (детинец и окольный город — около 1,5 га), Василева на Днестре (около 1,3 га), Юрьева на Роси (около 2 га), Логойска (1,5 га), полоцкого Изяславля (около 1,5 га), Борисова (около 1 га), Копыси (0,46 га), Орши (0,57 га), Звенигорода-Киевского (около 1,5 га), Городеска (около 1 га), Рогачева (около 1 га), Гороховца (около 2 га), Микулина (около 1,5 га) и др. Своеобразна застройка Изборска. Судя по достаточно развитым ремеслу и торговле, он в XII—XIII вв. достиг городского уровня. Однако хорошо укрепленный каменной стеной с башней детинец Изборска был плотно застроен домами-срубами. Дворовые участки не прослеживаются. Местоположение на западных рубежах Новгородско-Псковской земли, мощные укрепления, находки разнообразного вооружения с очевидностью свидетельствуют о военной ориентации поселения. Возможно, ввиду постоянной военной опасности детинцы порубежных городов-крепостей заселялись особенно плотно. Аналогичная картина обнаружена и в Бресте (Берестий).
Из не упомянутых в летописи, но исследованных археологами поселений городами могли быть Осовик (детинец — около 1 га), Спас-Городок на Оке (около 0,5 га), Браслав (около 1,5 га), городища у д. Дивная на р. Мнюта (около 1 га) и д. Масковичи (около 1 га), Давид-Городок (около 1 га). К поселениям городского типа, вероятно, следует отнести Ржевку (Ржев), Зубцов, Дорогобуж-Смоленский, Вязьму, Ельну, Мику- лин, Корсунь, Перемиль, Бужеск, Шеполь, Деревич, Кснятин и некото
рые другие памятники, еще не исследованные стационарными раскопками.
Наряду с археологическими материалами установить городской характер интересующих нас поселений помогают сведения письменных источников. В них упомянут 41 (Изборск, Логожеск, Борисов, Перемиль, Данилов, Колодяжин и др.) из 79 пунктов. Относительно большая площадь поселений свидетельствует, что население их могло насчитывать 300— 1000 человек. По данным археологии трудно выделить какое-либо ведущее направление в хозяйственной деятельности жителей этих городков. Ремесленное производство представлено железоплавильным, кузнечным, ювелирным (медно-литейным), гончарным, косторезным и деревообрабатывающим. Доказательств обособления двух последних от прочих домашних промыслов нет. Узкая специализация ремесла также не прослеживается. Определенное значение имели торговые связи. Среди сельскохозяйственных занятий преобладало скотоводство. Почвообрабатывающие орудия в значительном количестве найдены только при раскопках Колодяжина и Райковецкого городища. Впрочем, и там серпов и кос обнаружено в несколько раз больше. Лишь предметы вооружения, включая мечи и сабли, булавы, шпоры, стремена, встречаются постоянно. Дифференциация жилых построек по размерам и сопутствующему инвентарю прослеживается плохо.
Военная ориентация этой группы поселений вырисовывается довольно отчетливо. Но многие из них (Логожеск, Борисов, Гомий, Перемиль и пр.), судя по сообщениям летописей, были центрами волостей и удельных княжеств. Следовательно, оказались соединенными вместе сторожевые крепости, административные центры и, вероятно, феодальные замки. Противоречия здесь нет. Обе функции (военная и управление) присущи им всем. Археологически отделить ремесло вотчинное от ремесла свободного удается далеко не всегда. В целом же складывается впечатление об определенной незавершенности процесса социального развития этих поселений, что затрудняет их историческую интерпретацию.
Предложенная выше сумма признаков, на основе которой древнерусские города выделяются из массы прочих поселений, не отражает в полном объеме сущность столь сложного явления, каким был реальный город эпохи феодализма. В зависимости от конкретных исторических условий менялись его отдельные признаки. Каждый город обладал более ярким и своеобразным обликом. Однако без определенной условности и схематизации обойтись при их исследовании нельзя. Опираясь на археологические данные и сведения письменных источников, из общего числа хорошо изученных 758 укрепленных поселений середины XII—середины XIII в. городами можно признать 82 (10,8 %) населенных пункта, включая и крупнейшие столичные центры (рис. 6). Всего же в то время на Руси существовало около 150 городов:
Изучив особенности ряда древнерусских укрепленных населенных пунктов середины XII—середины XIII в. и выявив (с известной долей вероятности) среди них поселения городского типа, можно, пользуясь ретроспективным методом, исследовать характер аналогичных памятников XI— первой половины XII в. С этой целью используется тот же набор признаков, что и в первом случае (рис. 7—9). Данный прием представляется

И Y • s              DVCe              и 1
в v © *              a v о *              v2
в^вд              ? v о з              ог
Рис. 6. Города середины XII—XIII в. по археологическим данным
а — границы Древнерусского государства; б — границы земель и княжеств; в—з — «городские» признаки: в — все признаки, г — все признаки без каменного храма, д — все признаки без усадебной застройки, е — все признаки без печатей, ж — четыре-пять признаков, включая один ведущий, з — три-четыре признака или один ведущий; /—3 — площадь городищ: 1 — свыше 2,5 га, 2 — от 0,5 до 2,5 га; 3 — менее 0,5 га или площадь не установлена Города см. в списке к рис. 2
оправданным, так как большинство археологических показателей, свойственных поселениям городского типа середины XII—середины XIII в., оказывается вполне характерным для Киева, Переяславля, Чернигова, Полоцка и Новгорода предшествующего времени. Следовательно, архео-

Рис. 7. Города XI—начала XII в. по археологическим данным
а — граница Древнерусского государства; б—д — «городские» признаки: б — все признаки, в — все признаки без одного, г — более двух ведущих признаков, д — один ведущий признак: 1,2 — площадь городищ: 1 — свыше 2,5 га, 2 — менее 2,5 га или площадь не установлена Города см. в списке к рис. 2

логически уловимые черты городского уклада и быта Руси активно формировались в XI—начале XII в. Данные сводной археологической характеристики укрепленных поселений того времени, исследованных стационарными раскопками, помещены в табл. 2. В нее не включены материалы из перечисленных выше столичных центров, а также Владимира-Волынского, Ростова и Мурома.
При сравнении данных таблиц 1 и 2 бросается в глаза значительное увеличение количества памятников — с 84 (табл. 2) до 135 (табл. 1). Эти цифры отражают закономерный рост числа укрепленных поселений во

Рис. 8. Археологические признаки городов XI—начала XII в. Каменные храмы, усадебная застройка
а — границы Древнерусского государства; б — городища с двумя и более храмами; в — городища с одним выявленным храмом; г — городища с усадебной застройкой Города см. в списке к рис. 2

второй половине XII—XIII в. С точки зрения совместной встречаемости археологических признаков — показателей социального лица памятника — характеристика поселений первой группы (укрепленная площадь — свыше 2,5 га) XI—первой половины XII в. мало отличается от характеристики подобных поселений середины XII—XIII в. Лишь каменные храмы XI—начала XII в. известны на 11 поселениях, а усадебная застройка достоверно зафиксирована только в 14 случаях. Но массовое каменное строительство началось на Руси с середины XII в., а остатки деревянных церквей обнаружить значительно сложнее. Следы заборов,

Рис. 9. Археологические признаки городов XI—начала XII в. Печати, писала, эпиграфические памятники
а — границы Древнерусского государства; б — городища, на которых найдены печати; в — городища, на которых найдены эпиграфические памятники; г — городища, на которых найдены писала; д — городища, на которых найдены печати и эпиграфические памятники; е — городища, на которых найдены печати и писала; ж — городища, на которых найдены печати, эпиграфические памятники и писала
Города см. в списке к рис. 2

частоколов, разделявших дворы-усадьбы горожан, долгое время не привлекали особого внимания археологов, исследовавших в первую очередь остатки жилых, производственных и хозяйственных построек. Учитывая минимальную по имеющимся данным площадь древнерусских городских дворов (200—400 кв. м), можно полагать, что раскопки меньших размеров часто не захватывают пограничные участки.
На трети данных поселений обнаружены вислые свинцовые печати вто-

Таблица 2
Сводная археологическая характеристика укрепленных поселений XI — первой половины
XII в.

Размеры укрепленной площади (га)	Количество памятников	Археологическая характеристика *
		I			II	III			IV		V		VI		VII
		1	2	3		1	2	3	1	2	1	2	I	2	1	2	3
Более 2,5	35	X	X	/	11	X	X	X	11	3	8	9	X	X	21	12	14
0,5—2,5	49	/	/	/	4	X	/	X	—	2	—	4	/	/	2	47	5
* X — много; /	— мало.

рой половины XI—начала XII в., на восьми — железные и бронзовые писала XI—первой половины XII в. 21 пункт имел сложную планировку оборонительных сооружений.
В письменных источниках упомянуты все 35 поселений этой группы. Из них 13 уже были столичными и удельными центрами. Таким образом, археологические материалы вместе со сведениями письменных источников позволяют достаточно надежно интерпретировать все памятники первой группы как сформировавшиеся города. В их числе оказались: Вышегород, Тумащ, Чучин, Заруб и Торческий из Киевской земли; Воинь и Городец- Остерский из Переяславской земли; Любеч, Оргощ, Новгород-Северский и Путивль из Чернигово-Северской земли; Перемышль, Звенигород, Теребовль и Галич из Галицкой земли; Сутеска, Червен, Волынь, Белз, Луческ, Дорогобуж, Пересопница и Городен на Волыни; Туров и Пинск; Минск, Друцк и Витебск из Полоцкой земли; Смоленск; Псков из Новгородской земли; Суздаль, Владимир и Ярополч из Ростово-Суздальской земли; Рязань и Пронск из Муромской земли.
Сложнее обстоит вопрос с укрепленными поселениями второй группы (укрепленная площадь — от 0,5 до 2,5 га). Их характеристика близка характеристике памятников той же группы середины XII—XIII в. Однако более или менее уверенно можно судить о городском облике только таких пунктов, как Канев, Гургев (Юрьев), Вщиж, Плеснеск, Берестий, Дороги- чин, Новгородок, Логожеск, Изяславль, Браслав, Торопец, Изборск, Руса, Ладога, Новый Торг, Ярославль, Москва и Пронск. Гургев, Берестий, Браслав, Изборск, Ладога являлись, по-видимому, городами-крепостями, жители которых несли постоянную сторожевую военную службу. Одновременно здесь развивались ремесла и торговля. В Гургеве была организована епископия, а Ладога управлялась посадником, присланным из Новгорода.
Существовали и крепости, военные функции которых решительно преобладали над всеми остальными сторонами жизни. В период сильного натиска половцев (конец XI—начало XII в.) южные рубежи Древнерусского государства интенсивно укреплялись. Об этом свидетельствует появление многих новых укрепленных поселений в Посулье, Поросье, Киевском Поднепровье. От других городищ их отличает время возникновения, месторасположение в лесостепном пограничье или на направлениях вероятного прорыва кочевников к Киеву, слабая насыщенность культурного слоя.

Примером такого укрепления может служить южное городище в Вита- чове, на правом берегу Днепра, раскопанное экспедицией Б. А. Рыбакова 17. По мнению Б. А. Рыбакова, здесь находился Новгород-Святополч, впоследствии именовавшийся Михайловым. Крепость построена по приказу киевского князя Святополка-Михаила в 1095 г. Мысовая площадка (0,75 га) окружена по периметру мощным валом, а по склону — сухим рвом. Культурный слой маловыразителен. Открытое селище отсутствует. Крепость контролировала древний Витичевский брод через Днепр.
Вместе с тем, руководствуясь только данными раскопок, детально классифицировать поселения второй группы XI—первой половины XII в. трудно. Сопоставление памятников XI—начала XII в. и середины XII— XIII в. обнаруживает ряд существенных моментов. Оказывается, что 15 укрепленных поселений (Плеснеск, Торопец, Вщиж, Пронск, Новго- родок, Кокнесе, Ерсике, Дорогичин, Путивль и др.) переместились в середине XII в. из второй группы в первую. Значительно увеличилась их укрепленная площадь, появились дворы-усадьбы и производственные комплексы, были отстроены церкви. Словом, они превратились в подлинные города, в большинстве своем — столицы удельных княжеств. Из этого наблюдения следует, что увеличение числа городов на Руси в XII—XIII вв. шло за счет как развития старых волостных центров, обраставших посадами, становившихся средоточием экономической, политической и культурной жизни своих округ, так и строительства новых. Здесь наглядно сказались две стороны одного процесса: дальнейшего распространения вширь и вглубь феодализации русских земель, выразившейся в становлении самостоятельных княжеств, укреплении их внутриэкономических и политических связей.
Нельзя пройти мимо обратного явления. В конце XI—начале XII в. затухает жизнь на некоторых поселениях. Так, отложения середины XII и последующих веков не обнаружены на городищах в Судовой Вишне, Ступнице и Листвине на юго-западе Руси. Судя по материалам раскопок, они обладали некоторыми «городскими» признаками. Их гибель явственно не связана с военным погромом. Трудно предполагать и какие-то конкретные причины экономического порядка. Дело заключается, по-видимому, в обстоятельствах политического характера. На городище в Ступнице найдена печать Давыда Игоревича. Возможно, судьба данных памятников оказалась в зависимости от перипетий политической карьеры этого беспокойного князя.
Есть еще несколько значительно меньших поселений (Строчицкое городище на Менке, Городок на Ловати, Гнездово под Смоленском, Кветунь под Трубчевском), также не получивших дальнейшего развития. Думается, что причиной их упадка явился расцвет соседних крупных центров: Минска, Великих Лук, Смоленска и Трубчевска.
Пополнить список вероятных городов XI—первой половины XII в. помогают данные письменных источников. Таковыми, надо. полагать, были: в Киевском Поднепровье — Звенигород, Василев и Треполь; в Переяславской земле — Курск; в Черниговской — Моровиеск, Всеволож, Глебль, Сновск и Стародуб; на Волыни — Бужск, Шумск; в Смоленской земле — Вержавск; в Ростовской — Стародуб. Всего же на Руси в то время насчитывалось около 75 городов. Из них 28, если судить по данным раскопок

и обследований, были основаны не ранее 20—30-х годов XI в. Конечно, изложенные наблюдения в процессе дальнейших работ будут корректироваться. Ведь большинство археологических признаков города обнаружено лишь у 19 наиболее исследованных памятников.
Теперь предстоит рассмотреть поселения IX—первой трети XI в. с целью выяснения особенностей социального облика. Раскопки относительно широкими площадями проведены на 83 памятниках, имеющих культурные отложения этого времени. Однако использовать для их исторической интерпретации археологические признаки городов XI—XIII вв. не представляется возможным. Во-первых, нигде, за исключением Киева и, возможно, Перемышля, не обнаружены следы монументального зодчества в. Во-вторых, памятники письменности столь ранней эпохи исчисляются единицами. В-третьих, усадебно-дворовая застройка X—начала XI в. надежно зафиксирована только в Киеве, Новгороде и отчасти в Ладоге и Полоцке.
Наконец, древнейшие горизонты культурного слоя, особенно в населенных пунктах, существовавших длительное время, сохраняются плохо. Поэтому приходится привлекать дополнительные данные.
Существенными представляются прямые свидетельства ремесленной деятельности (кузнечное, ювелирно-литейное, гончарное ремесла) жителей таких поселений, с одной стороны, и ослабленной связи с сельским хозяйством — с другой. Не менее важны доказательства особой военной роли отдельных поселений (находки оружия, совершенный тип укреплений). О том же говорят расположенные рядом дружинные могильники —X вв. Эти погребения указывают также на социально-имущественную дифференциацию в среде оставившего, их населения, т. е. на появление феодально-классовых отношений. Находки денежных и вещевых кладов, изделий из драгоценных металлов, привозных вещей также подчеркивают возникшее неравенство и одновременно фиксируют вовлечение населенного пункта в орбиту международных торговых связей. Наличие рядом с укреплениями открытого поселения свидетельствует об усложнившейся структуре всего памятника. Упоминание тех или иных поселений в письменных источниках в связи с событиями IX—XI вв., безусловно, подразумевает их неординарный характер.
Все перечисленные признаки группируются по 13 рубрикам: 1) производственные комплексы; 2) сельскохозяйственные орудия; 3) отдельные находки дорогих и привозных вещей; 4) денежные и вещевые клады; 5) простой тип укреплений (валы и рвы только с одной стороны); 6) усовершенствованный тип укреплений (валы по всему периметру поселения); 7) сложный тип укреплений (несколько укрепленных частей); 8) наличие открытого селища; 9) находки оружия в слое поселения; 10) дружинный некрополь; 11 —13) упоминание в письменных источниках в связи с событиями: 11) IX в., 12) X в., 13) XI в. В соответствии с этими рубриками сопоставляются и характеризуются группы археологически изученных укрепленных поселений IX—начала XI в. (табл. 3). Их разделение по размерам укрепленной площади сохранено, но к первым двум группам добавлена третья, в которую включены памятники площадью до 0,5 га. Таким образом, сравниваются между собой все исследованные археологами укрепленные поселения этого времени.

Таблица 3
Сводная характеристика укрепленных поселений IX—начала XI в.

Размеры укрепленной площади (га)	Количество памятников	Археологическая характеристика *										Данные письменных источников
Размеры укрепленной площади (га)	Количество памятников	1	2	3	4	5	6	7	8	9	10	11	12	13
Более 2,5	30	X	/	X	11	5	9	14	22	X	6	6	11	8
0,5—2,5	22	/	/	/	3	14	6	2	19	X	4	2	2	7
До 0,5	31	/	X	/	3	25	4	—	17	/	3	—	—	1
* X — много; / -	— мало.

В табл. 3 по сравнению с таблицами 1 и 2 многие показатели не получили четкого выражения. Это обстоятельство необходимо учитывать при выводах.
Тем не менее, крупнейшие поселения разнообразием находок, развитием экономики, явственными признаками имущественной дифференциации отличаются от остальных памятников. Однако рассматривать их в совокупности, не выделяя отдельные поселения, все же нельзя. Дело в том, что далеко не везде культурные отложения IX—X вв. хорошо сохранились и исследованы достаточно полно. Лишь Киев и Новгород, Чернигов и Полоцк по данным археологических раскопок имеют вполне «городской» характер уже во второй половине X—начале XI в. Здесь обнаружен не один-два, а почти исчерпывающий набор признаков, свойственных как ранним, так и более поздним городам. Существенная особенность этих памятников состоит в том, что они развивались на основе предшествующих славянских поселений. К ним близки по характеристикам Вышегород, Белгород, Переяславль, Новгород-Северский, Любеч, Перемышль, Галич, Витебск, Ладога, Псков.
Не совсем ясен характер юго-западных центров Руси: Сутески, Белза, Червена. Они стоят на месте поселений IX—X вв. Но сохранившиеся укрепления относятся к началу XI в., причем оборонительные линии детинцев и окольных городов возведены одновременно. Эта деталь сближает указанные памятники с крепостями, построенными по приказу Владимира Святославича на южных рубежах Русской земли. Как показали раскопки (Б. А. Рыбаков, П. А. Раппопорт, В. И. Довженок), валы детинцев и окольных городов в Белгороде, Василеве (Васильков), Новгороде-Малом (Заречье), Переяславле и Воине (Воинская Гребля) насыпались одновременно по единому плану. Вторая линия укреплений защищала обширную слабозаселенную территорию — «Твердь», предназначенную для укрытия воинских резервов и окрестного населения. Такая схема организации обороны сторожевой крепости сложилась уже в середине X в. (Витичев). Ее гарнизон нес воинскую службу, а продуктами питания, по-видимому, снабжался централизованно. Эти характерные особенности позволяют выделить укрепленные поселения преимущественно военного назначения из числа памятников второй половины X—начала XI в.
Сооружение аналогичных укреплений в Сутеске, Белзе и Червене приходится на период, следующий по времени за походом Владимира

(981 г.) на Червенские земли. По всей вероятности, эти пункты также были укреплены для защиты юго-западных границ Руси. Во второй половине X в. по той же схеме перестраивается Изборск. Таким образом, схожие принципы строительства порубежных крепостей применяются на всей территории Руси в указанное время. Организующая и направляющая роль государственной власти угадывается здесь достаточно отчетливо.
Судьба первых древнерусских крепостей была различной. Одни (Вити- чев, Новгород-Малый) с ослаблением военной опасности и передвижением рубежей Руси на юг прекратили существование. Другие (Белгород, Василев, Воинь, Сутеска, Белз, Червен) уже в следующем столетии приобрели городской характер, впрочем, не утратив военного значения. Третьи (Изборск, Берестий) продолжали оставаться порубежными твердынями, гарнизон которых нес постоянную военную службу.
В числе крупнейших поселений IX—X вв. оказались и городища типа Титчихи на Дону, Горнальского на Пеле, Червоной Дибравы на Днестре, Ревного на Пруте. Все они были вовсе заброшены к началу в. или продолжали существовать как открытые селения. Но в период расцвета каждый поселок состоял минимум из двух укрепленных частей общей площадью 5—10 га. Как свидетельствуют раскопки, жители городищ занимались ремеслом (добыча железа, обработка черных и цветных металлов, кости, кое-где и гончарство), торговлей (привозные вещи, монеты, денежные клады). Найдены оружие и предметы снаряжения коня и всадника. Отмечены случаи имущественной и профессиональной дифференциации обитателей поселков.
Однако их внутренняя планировка отличается неустойчивым характером. Жилища свободно разбросаны по площади поселения. Единые хозяйственные комплексы, как правило, не прослеживаются. В занятиях жителей большинства этих поселков преобладали земледелие, скотоводство и промыслы. Детали пахотных орудий, косы и серпы встречаются здесь при раскопках постоянно. Охота на копытных животных, особенно на поселениях IX—X вв. левобережья Днепра и бассейна Дона, по значению не уступала или почти не уступала скотоводству. Повсеместно было развито рыболовство. Весьма характерным представляется соотношение лепной и гончарной керамики из этих памятников. На поселениях ро- менско-боршевского круга лепная керамика многократно преобладает над гончарной вплоть до конца X в. На поселениях Поднестровья и бассейна Прута ее доля достигает 30—50 %, и она встречается еще в комплексах XI в. В таких центрах, как Киев и Новгород, посуда, изготовленная на гончарном круге, абсолютно господствует на протяжении всего X в., а лепная керамика составляет лишь незначительную долю процента.
Показательно, что городища этого типа окружены полутора-двумя десятками одновременных, в большинстве своем не укрепленных поселений. Совокупность имеющихся данных позволяет признать подобные городища центрами малых племен, входивших в один из крупных восточно- славянских племенных союзов. Они погибли под ударами врага или под напором новых феодально-классовых отношений.
Исследователь Ревнянского комплекса поселений на р. Прут, Б. А. Тимощук, считает его одним из первых древнерусских городов северной

Буковины 18. Однако подобной интерпретации противоречат микротопография памятника и характер застройки и находок в предполагаемом детинце. Между укрепленным поселением ремесленников (урочище Цари- цина — Ревное II) и «военно-феодальным» детинцем (урочище Городище — Ревное I) существует разрыв в 0,5 км. Каждое из поселений обладало собственной системой укреплений, что подрывало их обороноспособность. Обнаруженные при раскопках в урочище Городище железные наконечники стрел и обломок шпоры не служат прямым доказательством постоянного пребывания здесь военно-феодальной знати. Наконец, жизнь на поселении в урочище Царицина продолжалась почти столетие после гибели детинца. Весь комплекс памятников в Ревном выглядит как агломерация поселений, отвечающих представлениям о развитом общинноплеменном центре. Вероятно, данные поселения стояли на пороге образования классового общества и государственности. Но лишь окончательное подчинение Поднестровья и окрестных земель власти Киева в конце X в. способствовало ускоренному завершению этого процесса.
Близки по характеру находок и особенностям месторасположения к только что охарактеризованным памятникам некоторые поселения третьей группы (укрепленная площадь до 0,5 м): Алчедар, Екимауцы, Рудь, Хотомель и др.
Городище Хотомель на Горыни в VII в. было убежищем для окрестного населения и не имело постоянных жилых сооружений. В VIII в. его укрепления перестраиваются. Состав находок меняется. Помимо керамики и ножей, тут найдены наконечники копий и стрел, пластинка от панциря, серебряные браслет и височное кольцо. Рядом разрастается обширное неукрепленное сельское поселение. Малая площадь (0,1 га) укрепленной части Хотомеля никак не позволяет отнести его к ранним городам и даже протогородам. Перед нами небольшой дружинный поселок, имевший тенденцию к превращению в феодальный замок 19.
Во второй группе (укрепленная площадь 0,5—2,5 га) оказались поселения, возникшие в конце X—начале XI в. (Руса?, Друцк, Логожеск, Изяславль-Полоцкий, Новгородок, Вишня, Галич) и выросшие на месте еще более древних поселков (Луцк, Плеснеск). Общим для тех и других, помимо размеров, являются присутствие военного элемента, следы ремесленного производства и торговых связей, слабое развитие сельского хозяйства. Большинство из них превратилось впоследствии в настоящие города, столицы удельных княжеств. Эти поселения конца X—начала XI в. выполняли роль новых военно-административных центров в процессе организации Киевом постоянного управления различными территориями Древнерусского государства.
Особым вниманием исследователей в последние годы пользуются памятники IX—X вв. типа Гнездова, ранней Ладоги, Сарского и Рюрикова городищ. В один ряд с ними ставятся Тимеревское селище и древний Клещин на Плещеевом озере, Шестовицы и Седнев под Черниговом, Строчицкое городище на Менке, первоначальный Витебск, Торопец. По размерам укрепленной площади большинство из них включено во вторую группу табл. 3. Археологическая характеристика подобных поселений близка характеристике только что рассмотренных городищ. Отличия заключаются в более определенной торгово-ремесленной ориентации эко
номики; дружинном облике расположенных рядом могильников; различном, как правило, составе населения. Возникли они на 100—150 лет раньше, частично были заброшены в XI в. или превратились в города. Перечисленными признаками данные памятники выделяются из среды окружающих поселений и вполне отвечают представлениям о дружинных лагерях-станах. Они были расположены на оживленных путях сообщения и активно участвовали в международной транзитной торговле. Вероятно, они использовались киевскими князьями как пункты для сбора дани с окрестного населения. В них на время или постоянно оседали ремесленники и купцы, а также дружинники. С упорядочением административнофискальной системы на Руси, распространением княжеского и церковного суда, появлением на местах профессионалов-купцов многие поселения этого типа пришли в упадок. Их сменили города и новые волостные центры.
Последняя группа городищ IX—начала XI в. (укрепленная площадь до 0,5 га), за исключением нескольких упомянутых выше, отличается от рядовых сельских поселений того же времени лишь примитивными укреплениями. По существу они были укрепленными деревнями, примерами общинной самообороны от внешней опасности. В XI—XII вв., в условиях упрочения феодализма и государственности, им уже не было места.
Из 83 памятников, данные которых внесены в табл. 3, по сведениям письменных источников до XII в. известно 37 (44,5 %), в том числе по первой группе — 25 (83 %) из 30, по второй— 11 (50%) из 22, по третьей — 1 (3,2 %) из 31. 24 поселения указанного времени прекратили существование к началу XI в. Всего из 242 археологически изученных древнерусских укрепленных поселений не дожили до середины XII в. 37 (15,3 %). Гибель большинства из них на рубеже X—XI вв. объясняется не только ударами кочевников, но и становлением единого государства Руси. Опорные пункты местного сепаратизма и сопротивления уничтожались центральной властью.
В целом интерпретировать по археологическим данным социальное лицо поселений IX—начала XI в. значительно труднее, тем двух следующих хронологических периодов. Меньше ярких фактов, нет близких аналогий, лаконичны сведения письменных источников. В результате сравнительного анализа археологических материалов социально-историческая типология древнерусских укрепленных поселений IX—середины XIII в. представляется в следующем виде:
Для IX—начала XI в. — укрепленные поселения сельских общин, племенные центры, зарождающиеся усадьбы-замки, дружинные лагеря- станы, укрепленные центры волостей и погостов, ранние города, сторожевые крепости (со второй половины X в.).
Для XI—первой половины XII в. — феодальные усадьбы-замки, административно-фискальные центры волостей и погостов, сторожевые крепости, города.
Для середины XII—середины XIII в. — феодальные усадьбы-замки, административно-фискальные центры волостей и погостов, сторожевые крепости, старшие и младшие (пригороды) города, в число которых входят и удельные центры.
Между отдельными категориями укрепленных поселений существуют

переходные типы. Не прослеживаются в чистом виде культовые центры и специализированные ремесленные поселки.
Для IX—начала XI в. выделить малые города как особый тип городских поселений нельзя. Это — время активных градообразовательных процессов на Руси, особенно в Среднем Поднепровье и на Волыни. Русский феодальный город еще только обретал черты и свойства, ставшие характерными для него в последующую эпоху. Даже в Киеве и Новгороде, Чернигове и Полоцке основные элементы городской структуры только формируются. Расширяются и перестраиваются детинцы. Застройка постепенно занимает территорию старых языческих могильников. Усадебнодворовая планировка посадов приобретает устойчивый характер. Складываются административно-культовые центры городов. Прочие поселения, городской облик которых кристаллизовался в XI—начале XII в., обладали лишь большей или меньшей суммой городских признаков, функций.
Только в XI в., в основном со второй его половины, малые города занимают определенное место в государственной системе Киевской Руси. Как правило, в них развиваются волостные центры, подчиненные непосредственно Киеву или одной из столиц образовавшихся земель-княжений. Однако связи между ними еще не прочны, и отдельные малые города со своими волостями часто переходят из одних владений в другие.
Ко второй половине XII в. в каждом княжестве складывается достаточно устойчивая система из старших городов-столиц и младших городов- пригородов. Судя по сообщениям летописи и некоторым актовым материалам, взаимоотношения между ними регулируются традицией и юридическими документами. Хотя малые города (пригороды) и отличались друг от друга по экономическому, военному и политическому значению, но' по отношению к старшему городу они находились в подчиненном положении.

ПСРЛ. СПб., 1908. Т. II. Стб. 500. Насонов А. Н. «Русская земля» и образование территории Древнерусского государства. М., 1951. С. 59; Зайцев А. К- Черниговское княжество // Древнерусские княжества X—XIII вв. М., 1975. С. 78—80. ПСРЛ. Т. II. Стб. 358. Там же. ПСРЛ. М., 1962. Т. I. Стб. 464. Там же. Стб. 460—464. Там же. Стб. 518; НПЛ. М., 1950. С. 76, 288. ПСРЛ. Л., 1982. Т. 37. С. 30, 69. Рыбаков Б. А. Киевская Русь и русские княжества XII—XIII вв. М., 1982. С. 470. Пашуто В. Т. О некоторых путях изучения древнерусского города//Города феодальной России. М., 1966. С. 98. Раппопорт П. А. Военное зодчество западнорусских земель X—XIV вв. // МИА. Л., № 140. С. 188. Щапов Я. Н. Княжеские уставы и церковь в Древней Руси XI—XIV вв. М., 1972. С. 66. Рыбаков Б. А. О двух культурах русского феодализма // Ленинские идеи в изучении истории первобытного общества, рабовладения и феодализма. М., 1970. С. 33. Рыбаков Б. А. Киевская Русь. . . С. 433. Раппопорт П. А. Оборонительные сооружения Торопца//КСИА. М., 1961.
Вып. 86. НПЛ. С. 77, 289. Плетнева С. А., Макарова Т. И. Южное городище у с. Витачова//КСИА. М., Вып. 104. Тимощук Б. О. Давньоруська Буковина. Ки1в, 1982. С. 121 — 137. Рыбаков Б. А. Первые века русской истории. М., 1964. С. 22.

<< | >>

↑

Источник: Куза А. В.. Малые города Древней Руси. 1989

Еще по теме Глава вторая ГОРОДА И УКРЕПЛЕННЫЕ ПОСЕЛЕНИЯ РУСИ В X—XIH вв.:

- Альтернативная история - Античная история - Архивоведение - Военная история - Всемирная история (учебники) - Деятели России - Деятели Украины - Древняя Русь - Историческая литература - Историческое краеведение - История Востока - История древнего мира - История Казахстана - История наук - История науки и техники - История России (учебники) - История России в начале XX века - История советской России (1917 - 1941 гг.) - История средних веков - История стран Азии и Африки - История стран Европы и Америки - История стран СНГ - История Украины (учебники) - История Франции - Методика преподавания истории - Научно-популярная история - Новая история России (вторая половина ХVI в. - 1917 г.) - Периодика по историческим дисциплинам - Публицистика - Современная российская история - Этнография и этнология -