Наконец, последнее, на чем мы хотели бы остановиться — это на проблеме безбрачия духовенства (целибата). Нет нужды объяснять, что вопрос безбрачия духовенства — это один из тех вопросов церковной жизни, которые имеют огромное значение для жизни Церкви — даже не столько в теоретическом плане, сколько в практическом.
Священнослужитель посвящает свою жизнь служению Богу — способствует ли полноте и ответственности этого служения семья или же семейная жизнь, забота о жене и детях отвлекают от священнических обязанностей? На протяжении веков сформировались два противоположных подхода к общему решению вопроса о целибате. Сторонники целибата отстаивают необходимость для священнослужителя быть свободным от семейных уз. Объясняют они это особым характером церковного служения, требующего полной отдачи сил и времени, сопряженного порой с трудными условиями жизни, а иногда и с риском для жизни — в отсутствие семьи такое служение реализуется значительно легче. И действительно, применительно к эпохе гонений на христиан первых веков, применительно к условиям деятельности средневековых христиан-миссионеров в далеких странах, в трудной обстановке аргументы защитников целибата вполне убедительны. Убедительными они могут быть признаны и в отношении настоящего времени — в том плане, что священнослужители могут все свое время без остатка посвящать прихожанам, церкви, духовному самосовершенствованию. Однако не менее аргументированы и возражения противников целибата. Да, признают они, отсутствие семьи освобождает священнослужителя от домашних забот и привязанностей — но отнюдь не лишает его естественного стремления к таким привязанностям, и, прежде всего, не освобождает его от плотских устремлений. Итогом, полагают критики целибата, является или «вытеснение», по Фрейду, сексуального начала в иные сферы жизнедеятельности, в том числе и религиозные, где это начало принимает обычно нежелательные формы (так, крайняя воинственность мусульманского фундаментализма часто объясняется суровостью сексуальных запретов ислама), или же священнослужитель начинает жить двойной жизнью. Общеизвестна распущенность нравов части средневекового монашества, так хорошо знакомая нам по произведениям Рабле, Бокаччо и других писателей средневековья, разврата высшего духовенства, который процветал как на католическом Западе, так и в Византии. И в настоящее время целибат священнослужителей является источником серьезнейших проблем, а, как следствие, и бурных дебатов в Римско-католической Церкви. Статистика уменьшения за последние десятилетия количества рукоположений католических священников объяснялась экспертами, прежде всего, как нежелание принять целибат. Той же причиной объясняется увеличение количества священнослужителей, сложивших с себя сан — с недавних пор существует даже ассоциация таких священнослужителей, насчитывающая тысячи членов. Периодически средства массовой информации смакуют скандалы на предмет рождения детей у епископов, «голубизны» монахов и случаев насилия со стороны клириков. О том, что положение в этой сфере достаточно серьезное, свидетельствует послание Папы Иоанна Павла II к американским епископам в связи с участившимися случаями сексуальных посягательств священников в отношении малолетних (!). Любопытно, что, комментируя это послание, директор Радио Ватикана заметил, что сложившаяся ситуация не является весомым аргументом против целибата священства: «Хорошо известно, что брак не дает человеку абсолютной гарантии от сексуальных преступлений». Это замечание в полной мере отражает аргументацию Католической Церкви, полагающей грехи священнослужителей на сексуальной почве отражением общей испорченности «похотливой» человеческой природы. Это, конечно, так, соглашаются противники целибата, но добавляют, что все же брак значительно уменьшает вероятность подобных грехов. И в справедливости последнего утверждения сомневаться трудно. В любом случае, среди западных священников существует мощное движение против целибата. Как и многие практические вопросы церковной жизни, вопрос о целибате не поддается легкому решению. Корнями своими он уходит в более общие проблемы христианской аскезы, христианского брака, монашеского призвания. Но обсуждение их выходит за рамки нашей более узкой задачи — анализа канонических расхождений между Православной и Католической Церквами в вопросе принятия целибата священником. Расхождения же эти состоят в том, что по канонам Римско-католической Церкви духовенству латинского обряда, за исключением особых случаев, запрещено состоять в браке. Напротив, по православным канонам безбрачие обязательно только для архиереев — священники же, если они не приняли монашеского сана, не только могут, но и должны быть женаты. Необходимо отметить, что в данном случае позиция Католической Церкви, при том, что ее можно не разделять в целом, все же представляется гораздо более последовательной. В самом деле, если уж предполагать целибат необходимым для священнослужителей, то естественно распространять его на служителей любого ранга. Канонические же установления Православной Церкви у непредубежденного человека вызывают естественное недоумение — почему для «простых» священников брак не просто разрешен, но и обязателен, а для архиереев брак недопустим? Общая аргументация, приведенная выше — насчет ответственности перед Церковью, посвящения себя без остатка Богу и т.д. — мало что проясняет, если только не встать на ту точку зрения, что у архиереев ответственность перед Богом и Церковью больше, чем у иереев. Но подобная иерархия степеней ответственности сомнительна как в теоретически-богословском плане, так и в чисто практическом. В итоге православным апологетам оста ется только ссылаться на древние традиции Церкви. Каковы же были эти традиции? По самому духу Нового Завета девство и безбрачие безусловно предпочитаются браку (Мф 22:30; Лк 20:36), однако при этом новозаветные авторы стоят на сугубо реалистических позициях. Апостол Павел, отдавая предпочтение девству и целибату (1 Кор 7:26-35), рассматривал их как особое призвание, харизму, дарованную отнюдь не всем. Он недвусмысленно указывал, что «лучше вступить в брак, нежели разжигаться» (1 Кор 7:9) и видел в супружестве естественное состояние человека — не случайно поэтому в его посланиях содержатся многочисленные советы супругам. Что касается служителей древней Церкви, то из пастырских посланий ясно следует, что основанные Павлом Церкви управлялись женатыми епископами, пресвитерами и дьяконами (1 Тим 3:2-13; Тит 1:6-9). Были женаты апостол Петр и другие апостолы. Климент Александрийский, комментируя Павловы послания, объявлял истинный христианский брак спасительным путем для всех: священников, дьяконов и мирян. В то же время большое число клириков ранней Церкви оставались неженатыми или расторгали брак после рукоположения, как об этом свидетельствуют Евсевий Кесарийский и Бл. Иероним. В IV в. большинство епископов Фессалии, Греции, Македонии, Египта, Италии и Западной Европы были неженаты или оставили своих жен — при том что среди дьяконов и священников браки были по-прежнему широко распространены. С развитием аскетических тенденций в Церкви, быстрым ростом монашества все большее число клириков отказывалось от вступления в брак и вопросы супружества духовенства стали все чаще становиться темой церковных обсуждений. Так, Собор в Гангре (345 г.) осудил проявления «ложного аскетизма», в т.ч. отказ от посещения церковных служб, проводимых женатыми священниками. Осий Кордовский на Никейском Соборе 325 г.
предложил запретить клирикам брачное сожительство, но предложение было отклонено по настоянию египетского епископа Пафнутия. Постепенно начали вводиться правила в отдельных регионах, регулирующие вступление в брак клириков: такой брак мог быть заключен только до рукоположения, второй брак не дозволялся даже в случае смерти супруги и т.д. В конце концов, аскетическое направление в Церкви стало преобладающим, отношение к браку духовенства приобретало все более отрицательный характер — что и нашло отражение в церковном законодательстве как Запада, так и Востока. Вместе с тем, правила на Востоке, касающиеся брачных отношений, традиционно отличались большей либеральностью, чем в Риме, Галлии или на севере Африки. В итоге в кодексах Феодосия II в IV в. и Юстиниана в VI в. — византийских императоров, практически управлявших церковной жизнью — был закреплен запрет епископам вступать в брак; согласно кодексу Юстиниана, кандидатом на хиротонию в епископы мог быть только тот, кто не имел детей; если при этом он состоял в браке, то обязан был его расторгнуть. Но даже при этих ограничениях преимущественные права на получение епископского сана давались неженатым. Священникам, дьяконам и другим клирикам разрешено было состоять в браке, но заключенном до рукоположения; второй брак не допускался ни при каких обстоятельствах. Трулльский Собор 692 г. фактически подтвердил те же законы, освятив их церковным авторитетом. Любопытно, что на этом Соборе уже косвенно критиковалось западное брачное законодательство: так, в случае попыток ущемления прав женатых священников и дьяконов или отвержения ими жен «под видом благочестия», и / / О /п и виновный должен был быть строжайше наказан. С другой стороны, на решения Собора повлияли и западные правила: так, священникам запрещалось вступать в половые отношения накануне служения литургии. Дань западным традициям просматривается и в запрете сексуальных контактов с женой во время пребывания в «варварских» (латинских) странах. В последующие века и вплоть до нашего времени никаких существенных добавлений к восточному церковному законодательству на предмет брака клириков, принятому на Трул- льском Соборе, сделано не было, во всяком случае, в Русской и Греческой Православных Церквах. Таким образом, можно сказать, что соответствующая практика Православной Церкви сложилась исторически, не имея однозначных подтверждений в Новом Завете, апостольских правилах и канонически была закреплена только в конце VII в. На Западе попытки введения целибата для священников были предприняты еще в 306 г. на Эльвирском Соборе, но на Вселенском Соборе в Никее, как мы отметили выше, идея целибата была отклонена. Однако на последующих поместных соборах и папскими решениями целибат стал утверждаться для священнослужителей все более низкого ранга. Однако соответствующие правила вводились постепенно и отличались множеством нюансов. Поначалу претенденту на священнический сан, если он был женат, предписывалось продолжать жить со своей женой, но в «ангельском» браке. Существовали многочисленные правила относительно ведения хозяйства, нанимания прислуги в подобных случаях, системы контроля — вплоть до обязанностей церковнослужителей ночевать в доме женатого клирика, чтобы иметь возможность засвидетельствовать «целомудрие» последнего. После падения империи Каролингов «свобода нравов» в обществе, в том числе и церковной среде, резко усилилась. Соответственно, перестали выполняться и предписываемые Церковью правила целибата. Появилось много женатых священников, значительно сократилось число монахов в монастырях. В целях противодействия опасной тенденции несколько поместных соборов X-XI вв. ввели жесткие предписания, обязывающие клириков соблюдать целибат, а также были ужесточены наказания за его нарушение. Хотя в тот период с вопросом целибата еще не было полной ясности, а между видными богословами продолжала вестись полемика относительно целесообразности безбрачия духовенства, стараниями Пап, в частности Льва X и Николая II, против нарушающего целибат духовенства предпринимались жесткие меры. Значительный вклад в укрепление института целибата внес в XI в. Григорий VII. На II Латеранском Соборе в 1139 г. безбрачие духовенства было провозглашено в качестве канонической нормы — но и это не помешало новым периодам падения нравов средневекового духовенства. Окончательно институт целибата в Католической Церкви оформился в борьбе с Реформацией, одним из основных лозунгов которой стал отказ от безбрачия священства. Итогом многочисленных дискуссий и жарких споров стало окончательное церковное обоснование и утверждение целибата Тридентским Собором 1563 г. Соборное решение было вполне взвешенным: целибат признавался необходимым не в качестве Божественного установления или исходя из апостольской традиции, а исключительно из соображений бесспорной целесообразности его для церковной жизни. Церковь наделялась правом запрещать или объявлять вступление в брак клирика недействительным согласно церковному законодательству или данному клириком обету. При изменении законодательства или в особых случаях, когда обет не давался, священнику не вменялось в обязанность придерживаться целибата. Но на практике потенциально заложенные в каноническое право возможности оставались чисто теоретическими, и целибат не переставал вызывать неприятие значительной части католиков. Так, уже в XIX в. он послужил одной из причин отпадения от Рима старокатоликов. Однако в последнее время гибкость когда-то принятого закона позволила Римско-католической Церкви приспосабливать его к новым историческим реалиям: оставаться в браке было позволено католическим священникам восточного обряда, женатым протестантским пасторам, перешедшим в католичество и рукоположенным в священники. На II Ватиканском Соборе, в результате многочисленных обращений епископов, было разрешено рукополагать в дьяконы взрослых женатых мужчин. И не исключено, что нынешнее мощное движение в католических странах за отмену целибата священства, в конце концов, приведет к новым изменениям законодательства. Из всего вышесказанного следуют однозначные выводы: В Православной Церкви практика целибата архиереев и обязательности брака для священства (не принявшего монашество) проистекает из исторически сложившейся в достаточно позднее время традиции и не опирается на древнее апостольское и святоотеческое Предания. Вместе с тем, идея добровольности целибата для священников (через принятие ими монашеского сана), в силу присущей ей гибкости, представляется вполне оправданной. В З&падной Церкви каноническая практика целибата священства складывалась долго и противоречиво и в настоящее время вызывает серьезное противодействие у значительной части католиков. Вместе с тем, потенциальная возможность ее изменений в соответствии с требованиями времени (возможность, уже неоднократно доказанная историей) значительно сближает позиции обеих Церквей — и не исключено, что в ближайшие годы, с принятием Западом новых церковных установлений, сам предмет спора может просто исчезнуть. Но в любом случае, целибат священства — это серьезный вопрос, требующий своего решения на благо Церкви и верующих, решения, которое требует всесторонних исследований, и не только религиозного, но и научного обоснования. Однако вряд ли целибат может являться предметом межкон- фессиональных дискуссий, основанных на предвзятых мнениях, подкрепляемых надуманными историко-богословскими аргументами.