ИСТОКИ И РАЗВИТИЕ ПОЛИТИЧЕСКОГО КРИЗИСА В ИРАНЕ. ПРОАНГЛИИСКАЯ ВНЕШНЯЯ ПОЛИТИКА ПРАВИТЕЛЬСТВА ВОСУГА ОД-ДОУЛЕ

Истоки политического кризиса в Иране восходили к началу XX в. и коренились в отсталости страны, в замедленности темпов ее социально-экономического и политического развития.

Решающей причиной замедленного развития Ирана, как и большинства других стран Востока, наряду со специфическими особенностями разложения феодальных отношений являлась грабительская колониальная политика империалистических держав, и прежде всего Англии и царской России.

В условиях навязанных Ирану неравноправных договоров развитие капиталистических отношений происходило чрезвычайно замедленно и в крайне уродливых формах. Усиленный ввоз дешевых иностранных товаров подрывал местное ремесло и зарождающуюся отечественную промышленность. Национальный капитализм, характерной чертой которого являлось развитие предпринимательства низшего типа — мануфактуры и капиталистической работы на дому, находился в финансовом подчинении иностранных банков и зависел от ввоза машин и оборудования. Стремясь удержать страну на положении аграрно-сырьевого придатка, империалисты всеми мерами охраняли и поддерживали господство феодальных и дофеодальных отношений в экономике и политическом строе Ирана.

Оформлению капиталистического уклада в рамках феодального строя наряду с засильем иностранного капитала препятствовала поддерживаемая империализмом реакционная феодальная надстройка, несовместимая, по словам Ф. Энгельса, с капиталистическим строем. Потребности дальнейшего экономического развития требовали создания «первого основного условия буржуазного приобретения — обеспеченности личности купца и его собственности» [2, стр. 33]. Главным препятствием на пути решения этой задачи было неограниченное господство реакционной феодальной верхушки — Каджар- ской династии, придворной аристократии, шахских властей на местах, реакционных племенных вождей, шейхов.

На характер и движущие силы революции 1905— 1911 гг. в Иране, призванной решить стоявшие перед иранским обществом антифеодальные и антиимпериалистические задачи, большой отпечаток наложило своеобразие общественно-политического развития Ирана, в частности чрезвычайная замедленность процесса классовой дифференциации и сохранение пестрой классовой структуры.

Самую многочисленную часть населения страны составляло крестьянство, являвшееся наиболее отсталым и забитым классом иранского общества, социальное расслоение среди которого еще только наметилось. Зарождающийся рабочий класс, будучи опутан феодальными, цеховыми и религиозными путами, был еще очень слаб, распылен и неорганизован. В силу этих причин рабочий класс не был в состоянии возглавить революцию, крестьянство же приняло в ней недостаточное участие.

Зарождающаяся иранская торговая буржуазия (особенно крупная и средняя) в услових, препятствовавших развитию промышленности, была тесно связана с феодальным землевладением. В свою очередь, многие феодалы, перешедшие к товарному хозяйству в связи с вовлечением Ирана в мировой товарооборот, были тесно связаны с купеческим капиталом и даже проявляли по-

я пытки к вложениям своих накоплений в промышленные и другие предприятия. Существующие между зарождающейся буржуазией и либеральными кругами феодального лагеря противоречия не носили еще антагонистического характера. В силу своего положения и те и другие были заинтересованы в сохранении феодальной эксплуатации крестьянства, дававшей и без капитальных затрат сравнительно высокие доходы.

Обе группировки имущих классов нередко выступали совместно и на политической арене. Так, в созданной в 1909 г. представителями зарождающейся национальной буржуазии, мелких и средних помещиков «демократической» партии правое крыло составили крупные либеральные помещики из феодальной аристократии и представители крупного купеческого капитала. Этому способствовала ограниченность партийной программы «демократов», носившей, по существу, буржуазно-помещичий характер и направленной не на ликвидацию господства феодальных отношений в Иране, а лишь на более или менее радикальное реформирование существующего политического строя [37, стр. 404—405] 2.

Следует отметить, однако, что буржуазно-помещичьи круги, намного сильнее испытывая произвол правящей феодальной клики, необеспеченность собственности и личности и засилье иностранного капитала, лишавшее их всякой перспективы развития, были з а интересов а ны~ в более радикальном реформировании ” существующего политического строя и более решительном укреплении национальной независимости страны^ чем либеральные помещичье-феодальные круги. Именно поэтому они в ряде слу^Гаёв~~прйнймали активное участие в революционных выступлениях против феодальной реакции и империалистического гнета.

Однако связь с феода^ьніщі_землевладением, зависимость от иностранного капитала и боязнь стихийных народных движений ограничивали ^революционную роль буржуазно-помещичьих кругов, уступивших общее руководство революцией либеральному лагерю. С принятием конституцшт; ограничившей власть шаха и провозгласившей некоторые буржуазные права и свободы, образовавшееся в меджлисе из представителей обеих группировок имущих классов помещичье-буржуазное большинство сочло основные задачи революции решенными. В связи с углублением революционного движения и ростом активности демократических слоев населения — крестьян, рабочих и городской мелкой буржуазии — буржуазно- помещичьи круги вслед за либеральным лагерем стали отходить от революции. Двойственная и непоследовательная позиция зарождающейся национальной буржуазии, составлявшей основное ядро буржуазно-помещичьих кругов, позволила либералам, сомкнувшимся с реакционной частью феодального лагеря, с помощью англорусских интервентов подавить революционное движение демократических масс.

Иранская революция 1905—1911 гг., хотя и послужила толчком для дальнейшего развития идеологии буржуазного национализма, антиимпериалистических и демократических идей, осталась незавершенной даже в рамках антифеодальных антиимпериалистических задач. В результате подавления народного движения в стране установилась власть феодально-помещичьего лагеря. Буржуазно-помещичьи элементы не смогли добиться сколько-нибудь широкого доступа к государственной власти. Основные привилегии класса феодалов как в экономической, так и в политической областях остались в неприкосновенности. Не была изжита и феодальная раздробленность страны. Хотя провозглашение конституции и наложило большой отпечаток на последующую общественную жизнь Ирана, однако основные ее положения не были проведены в жизнь. Меджлис же в руках феодального лагеря стал дополнительным орудием укрепления его господства.

«Социальные сдвиги, происходившие в иранском обществе после иранской революции,— отмечает В. В. Трубецкой,— были не столько ее следствием, сколько результатом определенных экономических факторов, возникших под влиянием империалистического закабаления страны» [76, стр. 56].

Действие этих факторов проявилось уже в годы первой мировой войны, когда территория Ирана, несмотря на объявленный иранским правительством нейтралитет, была превращена в арену военных действий между державами Антанты (Англии и России) и поддерживаемой Германией Турцией. В 1915 г. В. И. Ленин писал, что Иран на 9/ю уже превратился в колонию [5, стр. 352].

В этих условиях растущие социальные противоречия нашли проявление в антиимпериалистических демократических выступлениях в северных провинциях, возглавленных буржуазно-помещичьими кругами, а также в борьбе между сторонниками различных внешнеполитических ориентаций. Шахоїшйдвор и большинство представителей феодального лагеря ориентировались на державы Антанты; главное средство предотвращения окончательного поглощения"Ттраны империализмом реакционная феодальная верхушка по-прежнему видела в проведении политики лавирования между Англией ~ и Россиеи. Что касаемся буржуазно-помещичьих ^ кругов,

ральных помешиков-феодалои (таких, как Мохбер ос- Салтане, Мошир од-Доуле и др.), то они выступали в поддержку германпгху^ешшт блока. НіІІЗртанйЮ ори- ентировалось и руководство «демократической» партии. Усилившуюся активность германского империализма, широко использовавшего в своих интересах антианглий- ские и антирусские настроения в Иране, националистические круги страны стремились использовать для ликвидации влияния Англии и России. С этой целью они оказывали всяческое содействие германо-турецкому блоку в борьбе против англо-русских войск и предпринимали даже попытки организации национальных вооруженных сил и антиантантовских восстаний.

Великая Октябрьская социалистическая революция оказала исключительное влияние не только на международное, но и внутриполитическое положение Ирана. Отмена молодой Советской республикой всех навязанных царизмом народам Ирана неравноправных договоров, в частности англо-русского соглашения 1907 г.,

аннулирование всех платежей Ирана по обязательствам царской России, отказ Советского правительства от консульской юрисдикции и всех концессий, принадлежавших русским подданным в Иране, вывод русских войск и отказ от грабительской политики царизма воодушевили иранский народ на борьбу с английскими колонизаторами и внутренней реакцией.

В условиях усилившихся антиимпериалистических выступлений иранское правительство, стремясь содейст- совать претворению в жизнь решений Советского правительства о выводе русских войск и ликвидации неравноправных договоров, в декабре 1917 г. официально признало Советское государство, а в январе 1918 г. выразило готовность вступить в переговоры о заключении новых договоров «на принципах свободного соглашения и взаимного уважения народов» {32, т. I, стр. 93, 714].

Кабинеты Мостоуфи оль-Мамалека (январь — апрель 1918 г.) и Самсама ос-Салтане (апрель — август 1918

г.), хотя и занимали двойственную позицию в отношении Советской России, сделали попытку использовать дружественное отношение Советского правительства в целях ослабления английских позиций в стране. Под влиянием растущего массового недовольства британским господством Мостоуфи оль-Мамалек потребовал от Англии ликвидации соглашения 1907 г., пересмотра англо-иранской таможенной конвенции 1903 г., сковывавшей промышленное развитие Ирана, вывода английских войск и участия Ирана в мирной конференции [169, стр. 490— 491]. Постановлением от 27 июля правительство Самсама ос-Салтане, опираясь на позицию Советского правительства, объявило об аннулировании всех неравноправных договоров, соглашений и концессий, навязанных Ирану царской Россией [170, стр. 800—802], что должно было подорвать основанные на праве наибольшего благоприятствования английские позиции в стране. Вслед за тем было сделано несколько попыток ликвидировать капитуляционный режим [подробнее см.: 169, стр. 498— 502; 113, стр. 284—285]. Под давлением Англии кабинеты сначала Мостоуфи оль-Мамалека, а затем и Самсама ос-Салтане были вынуждены уйти в отставку.

К концу первой мировой войны, после разгрома германо-турецких частей и вывода Советским правительством русских войск, англичане фактически оккупировали весь Иран. Представители английского военного командования осуществляли административные функции, не считаясь с иранскими властями. Общая численность английских вооруженных сил в Иране вместе с созданными англичанами военно-полицейскими формированиями из местного населения во главе с британскими офицерами (на юге — Корпус южноперсидских стрелков, на востоке — Хорасанский и Сеистанский корпуса) составила более 50 тыс. человек. Территория Северного Ирана была превращена в плацдарм антисоветской интервенции, что, по мнению правящих кругов Великобритании, должно было обеспечить также окончательное превращение Ирана в британскую колонию [58, стр. 20, 35— 43, 209]. В июле 1918 г. В. И. Ленин говорил, что Англия «скушала всю Персию» [6, стр. 7].

В августе 1918 г. к власти в Иране пришло правительство Восуга од-Доуле, составленное в основном из проанглийски настроенных представителей либерального крыла феодально-помещичьего лагеря.

Новое правительство с первых же дней стало проводить антисоветскую внешнюю политику. Оно не только приняло активное участие в организованной империалистами экономической блокаде молодой Советской республики, но и стало предпринимать все меры к тому, чтобы помешать усилиям Советского правительства установить дружественные и равноправные отношения с Ираном. В августе 1919 г. с ведома иранского правительства белогвардейцами и британскими империалистами был расстрелян глава направленной в Иран советской дипломатической миссии И. О. Коломийцев. Спустя месяц правительство Восуга од-Доуле закрыло иранское посольство в России [169, стр. 476].

В то же время Восуг од-Доуле взял курс на сотрудничество с английской миссией и командованием британских войск в Иране. В сближении с Англией круги, которые он представлял, видели возможность расправиться с начавшимся под влиянием Октябрьской революции национально-освободительным движением в стране и вообще изолировать Иран от Советской России.

В целях расширения социальной опоры правительства Восуг од-Доуле и другие представители либеральных кругов феодального лагеря, входившие ранее в состав правого крыла «демократической» партии (принц Фируз Носрет од-Доуле, Кавам ос-Салтане и др.), предприняли попытку возродить партию на проанглийской платформе. Хотя в результате противодействия представителей левого крыла бывшей «демократической» партии эта попытка провалилась [193, стр. 27—30, 116—119], тем не менее Восугу од-Доуле удалось сплотить вокруг правительства крупную буржуазию северных провинций, националистически настроенных либеральных деятелей (Мохбер ос-Салтане и др.) и некоторых представителей буржуазно-помещичьих кругов центральных и южных провинций, которые в результате поражения Германии в войне приняли проанглийскую ориентацию.

Опасаясь растущего народного движения и по-преж- нему ориентируясь на сотрудничество с внешней силой, эти круги полагали, что в условиях крушения Российской и Османской империй возрождение Ирана, ликвидация неравноправных договоров и даже восстановление независимости и суверенитета страны могут быть достигнуты с помощью Великобритании. Одним из оснований для подобных иллюзий являлось предположение, что опасность распространения «большевистской революции» на страны Востока вызовет у Англии стремление к усилению Ирана 3.

Английский посланник в Тегеране Перси Кокс писал 9 октября 1919 г. министру иностранных дел Великобритании Керзону: «Большинство мыслящих персов пришли к заключению, что Персии необходимо отдаться в руки одной державы с целью положить конец соперничеству, которое вело в прошлом к уничтожению Персии. Имелось расхождение мнений относительно того, является ли выбор Англии в качестве друга лучшим вариантом, но, по-моему, большинство согласилось с тем, что никакое другое решение, кроме обращения за помощью к Великобритании, не является практическим» [108а? стр. 1199].

В конце 1918 г. правительство Восуга од-Доуле выступило с инициативой заключения англо-иранского соглашения [152, стр. ,282; ИЗ, стр. 83; 98, стр. 122; 71, стр. 17] и одновременно, вероятно с целью усилить свои позиции в переговорах, подготовило для представления Парижской мирной1 конференции меморандум, в котором требовало отмены англо-русского соглашения 1907 г., ликвидации режима капитуляций, отмены концессий и т. п. Выдвижение этих требований, соответствовавших национальным интересам Ирана, было рассчитано также на то, чтобы расширить социальную опору правительства в стране и, перетянув на его сторону буржуазно-помещичьи круги, ослабить усиливающееся национально- освободительное движение. В то же время, отражая великодержавные устремления господствующих классов и части националистов, правительство Восуга од-Доуле со ссылкой на «исторические права» и под предлогом возмещения Турцией и Россией ущерба, причиненного Ирану в результате нарушения его нейтралитета в войне, включило в меморандум претензии на значительную часть восточных владений Османской империи и южных территорий бывшей царской России [149, стр.

Правящие круги Великобритании, вынашивая захватнические планы в отношении этих территорий и не желая допускать обсуждения на мирной конференции иранских требований об отмене капитуляций и т. п., добились того, что иранская делегация не была выслушана на конференции. Одновременно англичане форсировали начавшиеся с конца 1918 г. переговоры о заключении англо-иранского соглашения. Это позволило им связать иранские требования с обсуждаемым соглашением и усилить тем самым зависимость правящих кругов Ирана от британского империализма.

Заключив 9 августа 1919 г. «Соглашение о британской помощи для содействия прогрессу и благополучию Персии», Англия фактически подчинила себе государственный аппарат, экономику и армию Ирана «без взятия на себя прямого контроля над персидской администрацией и вовлечения... в длительные финансовые обязательства большого масштаба» 4. В обмен на это иранскому правительству были обещаны пересмотр таможенного тарифа и заем в 2 млн. ф. ст. [текст соглашения см.: 119, стр. 64—66]. Кроме того, в ноте П. Кокса, врученной премьер-министру Ирана «после усиленных переговоров» [71, стр. 24], правительство Англии выразило согласие поддерживать иранское правительство в деле пересмотра существующих между обоими государствами договоров, возмещения убытков, причиненных Ирану «другими» воевавшими государствами, и «исправления» границ Ирана в тех пунктах, где это найдут справедливым оба правительства [190, стр. 56—58; 170, стр. 825].

Обещания, содержавшиеся в ноте П. Кокса, так же как и зафиксированное в статье I соглашения обязательство «безоговорочно уважать независимость и целостность Персии», несмотря на их формальный характер, несомненно, являлись уступкой Англии Ирану. Ослабление британских позиций в Иране в результате побед Советского государства над интервентами и роста антиимпериалистического движения в самом Иране заставляло английских империалистов маскировать колонизаторские планы и маневрировать. Правящие круги Великобритании были вынуждены примириться с тем, что Иран сохранил все атрибуты суверенного государства и будет принят в Лигу наций, а их позиции в стране фиксируются двусторонним соглашением, которое еще подлежит ратификации меджлисом. Таким образом, соглашение 1919 г. отражало кризис колонизаторской политики британского империализма в Иране [подробнее см.: 80, стр. 218].

Тем не менее это соглашение имело кабальный для Ирана характер и предоставило Англии исключительные преимущества. Не дожидаясь ратификации соглашения меджлисом, англичане приступили к реализации тех его пунктов, которые были им выгодны. В министерства финансов и общественных работ Ирана, а также в жандармское управление Азербайджана были направлены британские советники и эксперты.

Предусмотренное соглашением англо-иранское «сотрудничество» в дорожном строительстве на территории Ирана было использовано правящими кругами Великобритании для реализации вынашиваемой Керзоном идеи создания «системы вассальных государств от Средиземного моря до Памира» [133, стр. 121—122]. Возникший в этой связи в правительственных кругах Англии проект создания трансиранской железнодорожной магистрали путем соединения Багдадской железной дороги с англо-индийской железнодорожной системой [88, № 6, 1920,

стр. 15] был призван обеспечить колониальное закабаление Ирана и включение его в состав так называемой Британской ближневосточной империи. Созданный англичанами «Першен рэйлуэйс синдикейт» сразу же приступил к изысканию трассы для проектируемой железной дороги.

Приступив к пересмотру таможенной конвенции 1903 г., англичане в первую очередь позаботились о томг чтобы Иран по-прежнему был лишен автономного таможенного тарифа. В ответ на переданную П. Коксом просьбу Восуга од-Доуле объявить изменение тарифа актом иранского правительства Керзон писал: «Мы не можем согласиться с предложениями премьер-министра. Их прием означал бы, что Персия имеет право по ее собственной инициативе изменить договор без консультации с другой подписавшей стороной» [1086, стр. 429, 436, 454].

Хотя в подписанной 21 марта 1920 г. новой англоиранской таможенной конвенции англичане с целью усилить кредитоспособность Ирана в отношении британских займов и пошли на общее повышение таможенных ставок, но в основном за счет увеличения обложения традиционных статей русского ввоза в Иран. Обложение предметов английского экспорта было увеличено сравнительно незначительно [подробнее см.: 63, стр. 83—85]. Введением нового таможенного тарифа Англия рассчитывала укрепить позиции английских монополий во внешней торговле Ирана и окончательно разорвать исторически сложившееся торгово-экономическое тяготение северных провинций Ирана к русскому рынку. Не случайно тариф 1920

г. получил название «запретительного». Основные выгоды от введения нового тарифа получила весьма немногочисленная кучка крупной буржуазии и помещиков, имевших торговые связи с Англией и Индией.

К началу апреля 1920 г. смешанная англо-иранская комиссия военных экспертов подготовила доклад с рекомендациями относительно реорганизации иранской армии. Рекомендации предусматривали объединение под английским руководством в единую армию Корпуса южноперсидских стрелков, жандармерии, находившейся под командованием шведских инструкторов, и казачьей дивизии, во главе которой стояли не подчинившиеся распоряжению Советского правительства о выводе войск изг. Ирана русские офицеры [1086, стр. 464]. Реорганизованную по таким рекомендациям армию англичане надеялись использовать для борьбы с революционным движением в стране.

17

Осуществляя выгодные им пункту соглашения 1919 г., британские империалисты в то же время всячески уклонялись от выполнения зафиксированных в ноте П. Кокса иранских требований. Так, по свидетельству английского служащего в Иране К. Скрайна, под пересмотром существующих договоров в Иране понимали английское согласие на ликвидацию консульских судов и вообще капи- туляционного режима [146, стр. 59]. Правящие же круги Великобритании считали вполне достаточным ограничиться ликвидацией англо-русского соглашения 1907 г., которое в условиях единоличного господства Англии в Иране теряло всякий смысл 5. В речи, произнесенной 18 сентября 1919 г. на банкете в честь прибывшего в Лондон министра иностранных дел Ирана принца Фи- руза, Керзон объявил это соглашение «мертвым» [162, 19.IX. 1919]. Но даже в этом правящие круги Англии проявили предусмотрительность: стремясь гарантировать

свои позиции в Иране на случай возможного отступления, они отказались официально аннулировать соглашение 6. Что касается иранских территориальных претензий, то Керзон фактически отказался поддержать их.

Позиция Англии вызвала замешательство среди тех буржуазно-помещичьих и националистически настроенных помещичье-феодальных кругов, которые на первых порах поддержали кабинет Восуга од-Доуле. В конце сентября 1919 г. издатель и редактор полуофициозной газеты «Раад» Сеид Зия эд-Дин Табатабаи, «верный сторонник Восуга и соглашения» (как характеризовал его П. Кокс в телеграмме Керзону), предложил английскому посланнику ответить на 14 вопросов, касавшихся в основном возможности выполнения зафиксированных в английской ноте иранских требований и увеличения британской финансовой и технической помощи Ирану. Составление ответов на эти вопросы вызвало затруднения не только у П. Кокса, но и у самого Керзона. К тому же публикация интервью могла в определенной мере обязать Англию к выполнению своих обещаний. Поэтому в телеграмме от 18 октября 1919 г. Керзон предписал

П. Коксу избегать интервью. Министр иностранных дел Ирана принц Фируз Носрет од-Доуле также заявил, что вопросы Сеид Зия эд-Дина «не будут служить полезным целям и не должны задаваться» [108а, стр. 1173—1174, 1201 — 1203, 1206—1207].

Однако в условиях антианглийских выступлений, демонстраций и митингов протеста против капитулянтской политики правительства даже руководящие деятели Ирана начали проявлять недовольство отходом правящих кругов Англии от обещаний, данных при подписании соглашения. В декабре 1919 г. Восуг од-Доуле писал принцу Фирузу: «Жизненным вопросом сейчас является правильная интерпретация духа соглашения и исполнение его в верном смысле, как мы понимаем его и как мы объясняли его народу... Но если... британское правительство неохотно берет на себя серьезные обязательства в отношении Персии... тогда можно сказать, что соглашение интерпретируется в более узком и ограниченном смысле и в духе, совершенно отличном от того, в котором мы объясняли его народу... Я считаю необходимым, чтобы Вы ясно и откровенно заявили об этом лорду Керзону» [108а, стр. 1271 —1273].

В начале 1920 г. правительство Восуга од-Доуле предприняло несколько самостоятельных попыток ослабить действие капитуляционного режима путем аннулирования договоров и конвенций Ирана с царской Россией [1086, стр. 489, 508—509] и расширения иранской юрисдикции. Но эти меры встретили резкое противодействие не только со стороны Англии, но и США. Так, американский посланник в Тегеране Колдуэлл, будучи информирован о намерении правительства Восуга од-Доуле передать в компетенцию иранских судов все дела иностранных граждан о нарушении закона об иммиграции и натурализации, наотрез отказался признать за Ираном подобное право и заявил, что США не только не окажут Ирану помощь в освобождении от капитуляций, но и сами будут добиваться всех тех привилегий, которые другие державы добились от Ирана [158, стр. 175—176].

Связав свою политику с империалистическими интересами Англии, правительство Восуга од-Доуле было не в состоянии эффективно отстаивать суверенные права Ирана. Дальнейшие его шаги в этом направлении были весьма робки и не могли дать существенных результатов. Так, подписанный 1 июня 1920 г. в Риме ирано-китайский договор о дружбе [текст см.: 187, стр. 181—-183], явившийся первой попыткой Ирана заключить с другим государством договор на основе взаимности и равенства, разумеется, никакого реального влияния на состояние капитулядионного режима в Иране оказать не мог. К тому же он не был проведен в жизнь.

Устанавливая дружественные отношения с государством, отстоящим далеко от границ Ирана, правительство Восуга од-Доуле в то же время ухудшало отношения с соседними странами — Турцией, Афганистаном7, Советской Россией, борющимися против империализма, хотя только сотрудничество с ними могло помочь Ирану избавиться от неравноправных договоров и капитуляци- онного режима. Поддерживая английскую интервенцию в эти страны, иранские правящие круги стремились добиться удовлетворения своих территориальных притязаний, предотвратить неизбежное в тех условиях влияние Октябрьской революции в России и антиимпериалистического движения в Турции и Афганистане на национально-освободительную борьбу народов Ирана и сохранить в неприкосновенности позиции феодально-помещичьего лагеря в стране.

Однако все старания правящих кругов Ирана преодолеть экономический и политический кризис в стране на путях антинациональной внешней политики и территориальных захватов оказались бесплодными. Более того, экономическая политика английских империалистов и поддерживаемого ими правительства Восуга од-Доуле нанесла большой урон экономике, и без того переживавшей глубокий структурный кризис, вызванный уродливостью социально-экономического развития страны и расстройством в годы войны сложившегося хода хозяйственной жизни. Военные действия на территории Ирана и оккупация страны английскими войсками еще более усилили экономическую разруху и упадок производительных сил. Особенно губительно сказалось нарушение внешнеторговых связей в годы войны и первые послевоенные годы. «Упадок иранского экспорта вызвал кризис сельскохозяйственного производства, тесно свя занного с внешним рынком. Сокращение импорта иностранной фабричной продукции привело к острому товарному голоду. Национальное производство не могло ни компенсировать нехватку промышленных товаров, ни потребить излишки сельскохозяйственного сырья» [27, стр. 76—77].

К весне 1920 г. экономическое положение Ирана еще более ухудшилось. Английские империалисты не смогли восполнить потерю народным хозяйством страны русского рынка. Хотя англо-индийский вывоз из Ирана в 1920/21 г. составил 28,7% иранского экспорта (против 12,5% в 1913/14 г.), сельскохозяйственная продукция северных провинций страны в связи с резким сокращением экспорта в Россию (с 66,3 до 2,2% за те же годы) по-прежнему не находила сбыта. Англо-индийский вывоз из Ирана в 1920/21 г., несмотря на достигнутое за счет продукции западных и южных районов, в том числе и нефти, увеличение, был намного меньше русского в 1913/14 г. Плачевное состояние экспортной торговли Ирана вызвало развал экономики северных провинций.

Не лучше было положение и на иранском импортном рынке. Как и прежде, английский вывоз в Иран значительно превосходил ввоз. Страна была наводнена изготовленными в Индии и других британских колониях изделиями, которыми английские империалисты стремились возместить ввозимые ранее из России товары широкого потребления. В 1920/21 г. доля Англии (вместе с Индией) составила 75,8% иранского импорта, тогда как доля России — всего 4,2%.

В результате почти полного прекращения русско- иранской торговли общий товарооборот внешней торговли Ирана в 1920/21 г. составил 57% довоенного уровня (в 1918/19 г. он еще достигал 65% от этого уровня). Резко увеличилось пассивное сальдо. Если в 1913/14 г. экспорт Ирана составлял 40% общего товарооборота, то в 1920/21 г. он понизился до 22%. Дефицит торгового баланса за это время увеличился с 209 млн. кран до 344 млн. [150а].

Экономический кризис в результате хозяйничанья английских колонизаторов в стране перешел в глубокую и длительную депрессию. Зато правящие круги Великобритании добились осуществления своей главной цели — подчинения всей экономической жизни Ирана и отвлече ния иранской внешней торговли на западные и южные торговые пути. В докладе Совету Лиги наций английское правительство признавало, что в 1920 г. в связи с полным прекращением ввоза в Иран с севера торговля Западного и Северо-Западного Ирана была переключена на иракские пути снабжения [147, стр. 206—207].

В расстройстве находились и финансы страны. Таможенные сборы, составлявшие один из главных источников государственных доходов, в 1917/18 г. сократились на 50% по сравнению с 1913/14 г. (35, стр. 237]. В связи с ослаблением центральной власти и резким усилением сепаратизма вождей племен налоги в казну почти не поступали. Английский Шахиншахский банк, выполнявший функции центрального банка Ирана, выкачивал из страны огромное количество золота и серебра, а Англоперсидская нефтяная компания (АПНК) 8, эксплуатировавшая нефтяные источники на юге и бывшая, по существу, «государством в государстве», в годы войны вообще прекратила концессионные платежи иранскому правительству. Функционирование центрального аппарата было поставлено в зависимость от английских субсидий.

Хозяйничанье британских империалистов принесло неисчислимые бедствия иранскому народу, ухудшило и без того тяжелое положение крестьян, ремесленников, городской бедноты и мелкой буржуазии. Государственные чиновники и даже военнослужащие по нескольку месяцев не получали жалованья. Значительные трудности испытывали иранская торговая буржуазия и связанные с рынком помещики.

Углубление экономического кризиса влекло обострение кризиса политического. Достигнутая правительством Восуга в течение 1919 г. с помощью английских штыков и террора некоторая политическая стабильность оказалась временной и непрочной. Развитие внутриполитической ситуации в стране характеризовалось ростом митингов, собраний, манифестаций, на которых выдвигались антианглийские и антиправительственные лозунги.

Великая Октябрьская социалистическая революция и начало широкого антиимпериалистического движения в Иране явились решающими факторами дальнейшего углубления кризиса реакционной правящей верхушки и политики британских колонизаторов в стране. Интересы экономического и политического возрождения Ирана настоятельно требовали ликвидации английского колониального господства, восстановления государственного суверенитета, установления тесных дружественных отношений с Советской Россией, свержения прогнившей Кад- жарской династии и власти реакционной феодальной верхушки.