Шаманские путешествия в мир иной реальности представляли основу священнодействия камов и осуществлялись при тщательной подготовке со стороны руководителя сеанса камлания. Время проведения обрядов шаманы назначали в зависимости от фазы луны.
Если случай выпадал н і старый месяц, который не соответствовал необходимому сеансу, то переносили действие на новолуние. Как отмечал Н. Ф. Катанов, если шамач камлал «ызыху», то время назначалось на новый месяц, а если при болезни от нечистой силы «айна», то на старый.1 В юрте заранее готовилось место камлания «хамнир орын», которое должно располагаться вокруг очага. Для выполнения обряда шамана привозили домой в первой половине дня и после угощения давали отдохнуть. Он ложился спать, чтобы набраться сил до вечера. Пользуясь возможностью, он прислушивался к разговорам, определяя причины вызова. По этому поводу хакасская пословица гласила: «Искен хам корігчі, корген хам пілігчі» - Слышавший шаман - ясновидец, видевший шаман - знаток. Обряд шаманского радения всегда совершали только ночью, после захода солнца. Ритуал камлания носил хакасское название «хамдых» (хамных) - путешествие в шаманский мир или «хамдыхха чорерге» - поехать в шаманский мир, т.е. совершить путешествие в иную реальность. Если шаманский поход оказывался очень далеким, то он приобретал особое название «салбы» - путь великих боевых подвигов. Во время грандиозного похода кам мог по Енисею достичь Северного Ледовитого океана (Пустыг тиціс талай) и погрузиться на дно его морей. Он имел возможность отправиться на юг и добраться до мифического медного обелиска «Чир кіні чис обаа», находящегося в центре Земли. Шаман мог взять курс на запад, пролететь над Великой степью и достичь Каспийского (Хаспа талай хайрахан), а затем и Средиземного (Чир ортазы Чирім талай) морей. Он был в силах подняться в открытый космос и добраться до Полярной звезды, представляющей центр Вселенной. В Солнечном мире нет ни одного моря, ни одной крупной реки и горного хребта, о которых бы не ведал шаман. Во время путешествия он, пролетая над горами, реками и морями, называл их имена, сопровождая ударами по бубну. Каждый удар свидетельствовал о преодолении препятствий. Например, если на пути встречается река, то он называет ее по имени и просит у речного духа - «суг-ээзи» разрешения для переправы. Духи-хозяева названных рек требовали кропления им аракой. Помощники шамана черпали вино из чашки, брызгали в сторону дымового отверстия и просили речных духов вкусить предлагаемых даров. Таким же образом шаман перечисляет все встречающиеся горы и хребты. При одном ударе он перелетает одну гору, при втором - вторую. Обратный путь шаман не комментировал, а прямо возвращался домой. Перед облачением в ритуальный костюм присутствующие девушки прикалывали к шаманской куртке «хамных тон» новую пару лент «сызым», а к шапке - новую «чалама», красную и синюю или белую и синюю. Ленты и металлические подвески дарили верующие, получающие облегчение от болезни. «Но каждая юрта имела право пришить к полукафтанью только один лоскуток, или одну вещь в первое посещение шамана. В каждой юрте он мог лечить 20 раз и 20 больных; но другого лоскутка он уже не получал», - сообщали наблюдатели XIX в.~ Когда шаман достигал звания «пугдура», т.е. старшего, то к его кафтану давали не по одной ленте с юрты, а по числу живущих в ней душ. Перед камланием к стропилам юрты хозяин подвешивал белые и синие ленты «манчы» с привязанными к ним монетами, раковинами каури и перламутровыми пуговицами «тана». После камлания ленты «манчы» прикреплялись к внутренней части бубна. К назначенному вечеру в юрте собирались все жители аала, чтобы «сесть перед шаманом» (хамга одырарга). Камлание являлось коллективным мероприятием с обязательным присутствием соседей. Однако детям присутствовать нельзя. Во время сеанса зрителям запрещалось иметь при себе ножи («ханныг піліг» - букв, окровавленное лезвие). Чтобы оградить жилища соседей от шаманских напастей, к дверям всех других юрт аала обязательно прислоняли острое оружие - топор, лезвие косы или нож. Кроме того, при входе в каждую юрту подвешивали женские штаны, обладавшие нечистым духом «пуртах», и закрывали дымовое отверстие. Указанные средства служили защитой от черных сил - «айна», которые могли изувечить оставленных дома маленьких детей. По заданию шамана в юрте устанавливали необходимый реквизит - принадлежности, необходимые для шаманского действия. На столик ставили девять бутылей никем не пробованной араки (амзабаан арага) для пития и кормления духов-тёсей. Вином из девяти бутылей угощали собравшихся соседей. Если кто-либо проливал напиток на пол или даже только капал, то шаман бил его орбою. За время камлания надо было выпить все количество спиртного. Ритуальное кормление для шаманского путешествия называлось «ат кодірбес пай сабан» - букв, священный сосуд, который не поднимет конь. Производилось кропление кровью. Забивалось жертвенное животное -белый ягненок с черной головой. Кровь из грудной полос ги (когіс хан) наливали в чашу и ставили на стол. Кропление производил мужчина. Для кормления тёсей делался горячий пар «хам пузы». Отваривали правую половину грудной части ягненка. Мясо в казане готовили незамужние девушки, принадлежавшие к сеоку хозяина. Поверх казана, где готовилось мясо, раскладывали дощечки, на которых на пару варили легкие и сердце. Горячее мясо, легкие и сердце клались на столик. От них поднимался вверх пар - «оор-пус», которым кормили духов гор и рек. Голову и ноги жертвы, опалив и отварив, ставили под столик. Когда хозяину нужно было получить жизненную силу «хут» на разведение скота, то перед камланием через дымовое отверстие «тунук» заносили трехлетнюю березку с корнями и устанавливали в почетной части юрты (тор пазы). На нее вешали семь и девять женских сережек «ызырга». Шаман ор- бою проверял чистоту березы и повешенных не нее атрибутов.3 В сагайской части Хонгорая ставились три кадки с ритуальным напитком «абыртха». После того, как шаман получал от горных духов жизненную силу «хут» для скота хозяина, он стряхивал эту душу из бубна в кадки с «абыртха». Горный хозяин мог выделить счастье на развод жеребят, телят и даже цыплят.4 Значительную роль в шаманизме играли родовые горы, где хранились души детей рода. Например, родовой горой сеока сайын является гора Талбырт по р. Таштып. Именно оттуда повелители духов получали детские души. Зимой горные духи засыпали, поэтому в снежное время года шаманы их не тревожили. В холодный период, когда горные духи находились в глубоком сне, камланий, им посвященных, как и зимних праздников, у хакасов не существовало. Для шаманских обрядов применялась деревянная чашка «хара чірче», до черноты обожженная на огне, и такая же деревянная ложка «хара со- мнах». Поднос для культового служения, сделанный из бересты, носил название «хам типсізі» - шаманское корытце. Сюда клались мясо, семь кандыков, семь трехлетних хариусов, девять отваренных картофелин, девять мучных блюд - «теертпеков». К дверям юрты привязывали жертвенный выкуп - «толыг» в виде черной телки или коня, которых после камлания шаман забирал себе. Во время шаманского сеанса закрывались все иконы. Запрещалось креститься, произносить слова «о господи!» и производить другие знамения, связанные с христианством. Обычно каждую весну и осень, на третий день новолуния полагалось в каждой юрте совершать жертвоприношение покровителю скотоводства - «Ызых-хану». Если нерадивый хозяин забывал почитать «Ызых-хана», тот в гневе напускал болезни. При недомогании человека от действия покровителя скотоводства совершали обряд «ызых кбдіртерге» - заставить подняп «ызых». Весной, когда вскроются реки и растает земля, когда закукует к\ кушка, и осенью, когда все замерзает, приглашали шаманов очищать место жительство. Обряд носил название «чурт айназын кбдіртерге» - заставить поднять нечистую силу жилища. В результате совершения обряда из доме, выгонялась поселившаяся черная сила «айна». Шаман открывал серебряны^ двери какой-нибудь скалы и закрывал там нечистую силу «айна». Хакасские охотники перед выходом в тайгу специально обращались к шаманам за помощью. По просьбе промысловиков камы совершали обрял «ац худын тартырарга» - притягивания счастья - «хут» зверей. Обычно так поступали при охоте на соболей (албагы худы), медведей (аба худы), лосей (пулан худы), маралов (сыын худы). Под влиянием шаманских сил нужные звери пригонялись на тропу охотника. Духи-тёси выступали в качестве пастухов. Они следили за зверями и не давали им разбегаться. Для каждого сеанса камлания выбирались помощники, которые носили названия «идекчин» - т.е. паж, или «чачок» - т.е. дьячок (термин, заимствованный из христианства). Из среды присутствующих назначали от трех до девяти и больше энергичных помощников, играющих большую роль в успехе шаманского радения. На северной стороне, около дверей, находился человек «ізікчі» - букв, привратник, который при словах шамана - «мой журчащий царский родник», плескал водой на улицу из ведра. Водные процедуры делались для того, чтобы тёси не засыпали в пути. С южной стороны находились помощники «таахпычы», которые зажигали и прикуривали трубку. Во время краткого перерыва, при шаманских словах: «Мои подлунные, жалко ли вам горькой травы, которую не ест собака?» - подавалась раскуренная трубка. Табак прикуривали от угольков очага. Запрещалось разжигать трубку от спичек, которыми шаман брезгует. После курения кам, держа трубку в зубах, бросал ее через голову. Собравшиеся караулят, хватают ее, не допуская падения на землю. Если трубку уронят на землю, то ее очищали дымом богородской травы. Помощники, под названием «аласчы», в нужный момент, когда шаман произносил: «можжевельник из Алтайского хребта» или «моя богородская трава из девяти вершин», встав за спиной шамана, окуривали его богородской травой. Следующий вид помощников носил название «нааныгчы» (качинцы), «сббктечец кізі» или «ілігчі» (сагайцы) - т.е. кропильщики. Они стояли у очага со стороны дверей и кропили в сторону дверей аракой или молоком. Их насчитывалось до трех человек. При словах «горькая родниковая вода, которую не пьют собаки», помощники «нааныгчы» кропили вином. Кропильщики, брызгая аракой, восклицали: «Сеек, сеек!». Когда шаман произносил: «ах тамырым» - мой белый корень, то брызгали молоком. Если помощники «нааныгчы» не успевали вовремя совершить кропление, то шаман бил их по голове орбою. Счита лось, что если помощник в нужный момент не подаст табак или араку, то после камлания больной человек еще больше заболеет. Задержка кормления тёсей ритуальными напитками отрицательно влияла на пользу камлания. При столкновении на пути с другим шаманом руководитель моления, пораженный соперником, может упасть в обморок. При потере чувств его поддерживали помощники-мужчины, не давая упасть на пол. Женщинам было запрещено прикасаться к телу шамана. В юрте, где проводились радения, спать запрещалось. Кам просил присутствующих бодрствовать, ибо ему трудно будет совершать шаманское путешествие, особенно при подъемах на высокие снежные горы - тасхылы. Если кто-нибудь из зрителей засыпал, то шаман будил людей ударом своего жезла «орба» по лбу или обливанием водой. Соблюдалась гипнотизирующая тишина. Запрещалось вставать и переходить путь движения шамана от очага к дверям. Нельзя было во время камлания выходить на улицу. Если кто-нибудь не выдерживал и мочился за сундуками юрты (коцдей), то при этом нарушении ритуальной чистоты шаман терял сознание. Его приводили в чувство окуриванием богородской травою (ирбен), дым которой очищал шамана и помещение юрты. Все это подавляло сознание присутствующих людей и у них во время сеанса возникали массовые галлюцинации. Перед началом камлания обязательно совершали обряд окуривания «алас». Обряд с использованием дымящихся ароматических трав связан не только с ритуальной чистотой. Запах ирбена притягивал чувствительных гвардейцев шамана. Окуренная богородской травой юрта рад\ет духов-тёсей. Для камланий ирбен заготовляли летом с семи или девяти холмов. Богородской травой очищалось также и снаряжение шамана. Кам, облаченный в костюм, окуривался сам, начиная с ног, и вдыхал в себя дым, исходящий от ирбена, положенного на совочек с горящими девятью углями. Затем закуривал табак, перемешанный с богородской травой. После наступления темноты шаман вооружался своими доспехами. С южной стороны юрты стелился белый войлок, стоя на котором он облачался. Сначала надевались сапоги, затем куртка «хамдых тон», и потом шапка. Помощники, окурив богородской травой «хамдых тон», накидывали одежду ему на плечи. Затем ему в руки подавали бубен и орбу. Перед началом камлания бубен сушили, держа его внутренней стороной над очагом. Делал это старший мужчина, относящийся к людям - «ни- ик сооктіг», т.е. легко впадающим в транс (букв, с легкой костью). Женщина не имела права прикасаться к бубну, даже если он принадлежал шаманке.s Степень накаливания бубна определялась самим шаманом ударами орбою по инструменту. Подогревание или подсушивание бубна у огня очага перед камланием носит название «аба-» - букв, притягивать пламя.В подтаежных селениях Хонгорая процесс сушки бубна на огне называли «хацырат-» - заставить звучать, «хахтыр-» - заставить бить или «хахсахтыр- » - заставить рассохнуться. Термин «аба-» применялся веро ятно уже в древнетюркскую эпоху, ибо соответствует уйгурскому глагол} «аба-» - бить в бубен при гаданиях и лечении.7 Встав перед очагом со стороны дверей (от соо), шаман водружал бубен на спину и кланялся огню. Сначала он, обернувшись лицом к очагу, благословлял богиню огня «От ине». Вокруг очага втыкали девять шампуров с нанизанными на каждый тремя кусочками сала и Ленточками «чалама» красного и белого цветов. Обойдя очаг от трех до девяти раз по солнцу, шаман левой рукой бросал шампуры в огонь. Жирная пища с красно-белой «чаламой» служила жертвой - «толыг» для «От ине». Шаман испрашивал у духа-хозяйки огня благополучия для своего путешествия. Получив благословение, он бросал чашку с ложкой через плечо, производя гадание. Если чашка с ложкой упали вверх углублением, то все восклицали «алтын торік» - золотая судьба, значит, кам получал поддержку со стороны «От-ине» в виде огненного заслона (отха хуяхтанча). Дух-хозяйка огня не сопровождала его в боевых походах, но она открывала путь шаману и зорко охраняла его тыл (т.е. жилище больного) во время сеанса камлания. После жертвы для «От-ине» кам приступал к вызову своих духов- тёсей. Он открывал дверь и, оглядываясь по сторонам, издавал очень сильный свист. Затем шаман пятился от дверей к очагу, где, сев с южной стороны по-турецки на белый войлок, раскачиваясь, читал молитвенные призывы. Он начинал бить в бубен сначала тихо, затем громче, изредка свистя «глухо и протяжно, призывая этим свистом духов, причем слышатся попеременно два различные свиста: внутренний, производимый при вдыхании воздуха, и наружный - при выпускании его из груди сквозь губы». Вызывание тёсей и песнопение соответствуют такту и звукам музыки. Шаман производит его то медленно, чуть слышно, углубив лицо во внутренность бубна, то скоро и громко. «Чистый и звонкий тенор шамана имеет свою особенную мягкость и приятность, а грустный, умоляющий напев наводит тоску в безмолвии ночи, он звучит странной и дикой прелестью, поражающей ухо европейца; особенно приятны волнующие звуки его голоса, когда он, выскочив из юрты на улицу, громко поет унылую, дикую свою арию голосом отрывистым, трогательным, падающим на душу».8 Явившиеся духи-тёси - как тени человека, падающие от месяца в светлую лунную ночь. Они дают ответы на понятном для шамана языке, но внутренним голосом, не слышным присутствующим, как будто бы человек говорит про себя. «Сначала бубен держался вертикально перед лицом, и шаман бил в него без особого шума, сопровождая удары тихим бормотаньем. Бормотанье становилось все быстрее и громче - до тех пор, пока не превращалось в настоящее неистовство», - записал свои наблюдения И. Гмелин.9 Прилетевшие по вызову духи плотной стеной окружали фигуру шамана. Процесс объединения кама с духами-тёсями носит название «оба-чибе тартынарга» - поглощать вовнутрь (содрогаясь всем телом) или «оба тартарга» - т.е. глотать. По всей видимости, имелись тёси, которых шаман поглощал вовнутрь себя, а после камлания отрыгивал. По сведениям наших информантов, для понятия объединения шамана с духами употреблялось также выражение «тос хостирга» - присоединять тёсей или «тбс qarapFa» - прилепить тёсей. Большую часть духов он вбивал в бубен и окружал ими свою персону. Поэтому человека, имеющего связь с нечистой силой, называют «хостаглыг кізі» - букв, присоединенный (к духам). Когда шаман объединится с тёсями в одно целое, то становится грозным воителем и может совершать суровые поступки. Окруженный духя- ми, он впадает в транс, называемый «икселген» (букв, беспрерывное раскачивание). Старики и старухи приобретают легкость молодости. У шамана пропадает ощущение боли, жары и холода. Тёси сотрясают его сім- ну и плечи, заставляют его рот и язык петь гимны.
Поэтому при завершении камлания шаман просит их развязать его спину и плечи, отпустить его рот и язык. Во время камлания шаман кукует кукушкой, ухает филином, воет волком, ревет как медведь, поет горловым пением с громким свистом. С помощью указанных действий, как говорили хонгорцы, у него «разыгрывается кость» - «сббк ниидір» (букв, облегчается кость), благодаря чему шаману делается легче и он поднимается, то есть может мысленно летать. Чтобы духи-тёси не боялись далекого путешествия «салбы», он оберегает их силою атрибутов. Шаман закрывает тёсей в бубен, троекратно обводя вокруг него орбою, постоянно стуча по нему и читая молитвы. По данным Н. Ф. Катанова, в шаманских молитвах «о каждом духе говорится: 1. Где он живет и где любит отдыхать; 2. На каком коне ездит, каким кнутом погоняет коня и в каком море поит своего коня; 3. На какой постели он спит и каким одеялом накрывается; 4. В какой костюм он одевается и какую шапку носит; 5. Чему покровительствует и помогает: 6. Какие приносятся ему жертвы и какие кони, коровы, овцы ему посвящаются; 7. Куда он ездит и где кормит своего коня. Если шаман не выполнит этой программы, то его старания не всегда будут удачны, так как дух (ээзи) не достаточно будет уговорен и умилостивлен. Плохие шаманы это те, которые не умеют умилостивлять духов».10 Шаманы, как сообщает Н. Ф. Катанов, поют свои молитвы ямбическими стихами и через каждые четыре стиха бьют в бубен от четырех до шестнадцати раз. Когда шаман отправляется в далекий поход вместе со своей невидимой гвардией, то люди тех мест слышат его голос, звуки бубенчиков и удары бубна. Кам совершает свое путешествие, превратившись в филин (угу) или ворона (хусхун). Если ночью кричит ворон или ухает филин, ь значит, летает шаман. Преобразившегося в филина шамана можно узнаї по глазам, вокруг которых отсутствуют перья. Кам может превращаться t в других хищных птиц: ястреба, коршуна, орла. Хакасы говорят, что есл* съесть мясо ястреба или коршуна, то шаман не сможет тронуть человека вкусившего против него это противоядие. Во время своего шаманского путешествия кам бывает уязвимым. На пример, когда фольклорный герой Хыяр заболел во время охоты в тайге то родители пригласили шамана узнать о судьбе сына. Кам прилетел к стрелку Хыяру в балаган в образе филина. Стрелок, испугавшись оборот ня, застрелил ночную птицу из своего оружия. Шаман, камлавший в юр те, в тот же момент скончался. Если повелитель духов во время своего шаманского путешествия проголодается, то он со скрипом опускался на дымовое отверстие любой юрты. Хозяин, догадавшись, должен был бросить в очаг три ложки сметаны, масла или каши «потхы». Если камлающего шамана заставал в пути рассвет, то он, спрятавшись в степи, вынужден был пережидать время до темноты. Днем шаман не может камлать. Так, например, Коче Арыш- таева не смогла вовремя вернуться из шаманского путешествия. Ей пришлось укрыться у подножия одного кургана в образе филина, где она пролежала весь световой день. Коче боялась встретиться как с человеком, так и с волком или собакой.11 На территории Хонгорая имеются специальные горы, где шаманы в случае наступления рассвета могли пережидать опасные часы. Например, по р. Табат, рядом с аалом Усть-Киндирла, по р. Белый Июс, около аала Телячкин находятся горы под названием «Хам чатчац таг» - т.е. место шаманских лежаний, где коротали время шаманы, застигнутые дневным светом.1" Кам путешествует в ином мире «хамных чир» на мифическом «коне», которым служит бубен, обтянутый лошадиной шкурой. Он спускается под землю через «дымовой проход с семью отверстиями», где совершает подвиги в борьбе с нечистой силой. Он поднимается на небо к Ульген- хану, делая сорок прыжков по лестнице с сорока ступенями, или проходит через отверстие «тигір откічі», расположенное на краю земли в месте соединения с небом. На севере Хонгорая в кызыльских аймаках шаманы летали по небу на берестяных лодках (тос киме). Например, великий шаман Аралай Тайдонов из сеока хамнар, живший в аале Сеектиг, во время камлания летал на берестяной лодке. У него имелся шаманский костюм, но камлал он орбою, без бубна. Однажды из-за того, что у него умирали дети, Аралай решил переселиться в другое место со своею семьей. Он посадил домочадцев в берестяную лодку и полетел вниз по Черному Ию- су. Когда он приземлился в устье р. Печище, то один ясновидец увидел злого духа «айна», летевшего вместе с семьей Аралая спрятавшись под разводами в его лодке. Надев костюм, Аралай сумел поймать злого духа «айна», которого отвел на север и запер среди северных скал.13 Прежде чем отправиться в путь, шаман оставлял для охраны жилища на пороге одного из своих тёсей. В случае гибели шамана оставленный дух приобретал местожительство под порогом. Например, во время обряда «закрепления» душ потомства у двух братьев Корбе и Соолека, у которых умирали дети, кам оставил на пороге сторожить двери одного из своих тёсей. Но в иллюзорном мире «хамных чир» ему встретился могучий шаман, в битве с которым он погиб. Шаман не вернулся обратно и духи-стражи дверей навечно остались под порогом. От братьев Корбе и Соолека происходят фамилии Курбижековых и Сулековых, которым до сих пор нельзя опираться на порог, иначе заболят руки. В их жилище остался дух-тёсь, которого шаман призвал для лечения их детей и не забрал обратно.14 Когда шаман подкрадывался к нечистой силе «айна», то он лож ілся ничком на землю поверх бубна и камлал лежа, рыча, как кошка. В такой момент тушился свет в очаге перевернутым казаном. Форма камлания лежа на земле называлась «чирлек». Как правило, так шаманили камы в своем жилище. В некоторых случаях шаманы не приезжали по вызову к пациентам, а камлали на расстоянии, не выходя из дома. Они ложились ничком на кровать и в таком положении - «чирлек», впадая в состояние летаргического сна, из своей юрты отправляли тёсей на задание. Камлание продолжалось в течение трех суток. Обычно таким образом изгонялись злые силы «айна». При обрядовой форме «чирлек» людям слышались удары бубна среди ночного селения - аала. Камлание на расстоянии носит название «аргартын» - потустороннее (от основы «ары» - по ту сторону). Дух суицида, толкавший людей на самоубийства через повешение, носит название «поончах» (моончах). Этот злобный дух не приходит к людям из нижнего мира, как пытается представить философ J1. Анжига- нова (Возрождение шаманизма и шаманских традиций в современной Хакасии. С. 206). Он представляет один из многочисленных видов шаманских тёсей и обитает в среднем мире вместе с другими невидимыми силами, по берегам рек среди чернотала. Кам мог напустить этого духа на любое семейство. Если человек погибал от духа суицида «поончаха», то приглашенный шаман находил приемы для суровой расправы с ним. Он сбрасывал духа в ручей, уходящий под землю «пилтірі чох хара суг» - букв, родник без устья. Простые скотоводы боялись подобных мест, не пользовались этой водой, а детям запрещали там играть и купаться. Камы в моменты битв с другими шаманами могли превращаться в зверей, в птиц, в рыб и даже в насекомых. Мужчина шаман может превращаться в жеребца, в быка марала или лося, четырехглазую черную собаку. Например, в 1930-е годы, когда комиссары отправляли в ссылк шаманов, среди ссыльных оказался крупный шаман Дмитрий Шулбаев. 1 Новосибирске, как рассказывают, один комиссар ради шутки попроси, его показать камлание, чтобы он доказал свою силу. Во время сеанса ; помещение комендатуры вдруг ввалился медведь. Это Дмитрий приня. облик дикого зверя. После этого случая комиссар попросил помочь оты скать их пропавший скот. «Если ты сумеешь найти пропавший скот, ю мы тебя отпустим», - пообещал он. Шаман Дмитрий начал камлать. Че рез определенное время из-за ближайшей горы появилось стадо из 15 коров, которых гнал медведь. Комиссар вынужден был Дмитрия Шул- баева отпустить домой.15 Шаман, отправившийся в далекое царство Ирлик-хана, обязан был. вернувшись на землю, очиститься ароматическими травами на священной горе Сумеру. После того, как повелитель духов находил душу «хут» больного человека, которую вбивал в бубен, он, выйдя на поверхность земли через туннель - «отверстие с семью ртами», направлялся в сторону горы «Субур таг» и озера «Сут кол» (букв. Молочное озеро). Шаман обмывался молоком из Молочного озера, окуривался священным дымом можжевельника горы Сумеру. Он очищал себя и душу «хут» от запаха злых сил, он вбирал запах людского духа. Потом, вернувшись к сородичам, он вливал больному душу - «хут», говоря: «Ала худыц ал!» - Возьми свою пеструю душу! Хозяин юрты в этот момент кропил кровью жертвы, лоток с горячим мясным паром поднимал сам шаман (пусты хам тутча). Если шаману надо было отправиться за душой «хут» больного человека к Ирлик-хану, или к Адам-хану, или в страну «узютов», то для процесса камлания требовались семь дев, поставленных на женской половине, и девять парней, которых помещали на мужской стороне. На почетных местах, в начале шеренг, находились вожак парней (пасчы оол), называемый Толбан-Хара, и руководитель девушек (пасчы хыс), именуемая Чилбен-Сарыг. Они помогали каму петь гимны. В редких случаях, при отсутствии людей, ставили трех девушек и четырех парней, т.е. семь человек, или одну девушку и двух парней, т.е. три человека. Если не находилось семь дев и девять юношей, то шаман мог выбрать семь женщин и девять мужчин, которых он ставил вместо молодежи. Если не хватало девушек, то вместо них вешали женские платья. Если не хватало мужчин, то вместо них вешали мужские шапки. Приглашенных молодых людей окуривали богородской травой, совершая обряд «алас», дабы оградить их огненной защитой (хуях). Затем шаман у всех проверял невинность и целомудренность, обходя вокруг каждого с громким храпом и обводя его орбою. Нужна была чистая, целомудренная молодежь. Если он обнаруживал потерявших невинность девушек, то выгонял их из юрты. Когда шаман уставал, то он окружал своими тёсями (гое хурчиріа) главу парней и руководителя девушек, чтобы самому передохнуть в пути. Иногда шаман «прилеплял» своих тёсей к простому человек> - «халу», особенно в том случае, если тот относился к нему с недоверием. Участник сеанса, закольцованный духами, впадал в транс и вместо шамана начинал камлать. Например, у Анаха Миягашева из Большого Бора при камлании не хватило армии духов. Тогда он обратил защитную силу присутствовавших людей, рядом находившихся коней и даже собак в своих помощников-гёсей. Когда он достиг противника, то его многочисленные тёси стали успешно бороться с вражескими духами. Сумев победить врага, шаман Анах отобрал у того душу «хут» своего сына Мыхылана, который скоро выздоровел.17 Во время камлания шаман команду из девушек и юношей «бронировал» при помощи орбы и уводил с собой в шаманское путешествие. Рядом с поющими девятью юношами, на мужской стороне юрты вешали девять «чага», т.е. мужских халатов. На месте нахождения девушек развешивали семь «чага», т.е. женских платьев. Команда девушек и юьошей вторила в такт движению и пению шамана. Завершающим действием сеанса, после возвращения из далекого путешествия, были танцевальные кружения. Шаманский танец носил название «пеелбек». Танцевальные пары составлялись из шамана и молодых людей, которых он выстраивал в ряд, напротив друг друга. Шаман становился посредине. Пары подавали друг другу руки и трижды наклоняли головы, что напоминало немецкие танцы, - сообщал И. Гмелин. Затем танцор, прыгая, трижды проходился вокруг шамана, после чего возвращался на свое место. Кам по очереди, начиная с вожака юношей, брал за скрещенные руки девушек и юношей и кружил их по направлению к очагу. В подобном вихрю танце он по очереди три раза крутил девушек и юношей вокруг себя. Таким образом 18 молодежь очищалась огнем от злых сил - «айна». «У минусинских шаманов нет безобразных, отвратительных кривляний, кувырканий, (...), ужасных криков и рева как у других кочевых народов, - писал автор статьи «Шаманство и шаманы» (Нива. 1871. № 4), - но голос и напев их шаманов необыкновенно звучен, имеет свою особенную дикую прелесть (...), такт размерен, движенья живы, поступь облагорожена и рассчитана». При камлании шаман мог демонстрировать различные фокусы или необычные представления, дабы показать людям наличие своей особой сверхъестественной силы. Например, кам Сампир гипнотизировал змей, которые в качестве стражи стояли вокруг него, поднявшись на кончике хвоста. Другие били ножом по мембране так, что оттуда брызгала кровь; через дымовое отверстие юрты опускали скелет в бубен; пронзали себя ножом; брали в рот горящие угли и т. д. После возвращения из шаманского путешествия производят гаданік «торік» при помощи деревянной чашки «хара чірче» и ложки «хара си мнах». Шаман со словами: «Если моя святая польза достигнет этого дома то пусть выпадет белый тёрик, если не будет моей пользы, то пусть выпа дет черный тёрик», - бросал чашку с ложкой. Если после броска чашка с ложкой упадут вверх углублением, народ восклицал «алтыч торік» - золо тая судьба, т.е. хорошее предзнаменование. Если чашка ляжет вверх, а ложка вниз дном, то говорят «олбы-солбы» - т.е. тоже хорошо. Если чашка с ложкой упадут вверх дном, то произносили «хара торік» - черная судьба В таком случае шаманское путешествие было неудачным и пользы не ожидалось. Повторяют бросание до трех раз, сопровождая каждый бросок кроплением вина. Если три раза подряд выпадал «хара торік», то, значит, виновен шаман, который плохо провел сеанс камлания. После завершения камлания шаман проверял состояние всех собравшихся. Он выяснял наличие больных среди присутствующих, выгонял прицепившихся к кому-нибудь «айна». Шаман вещал также, что было в прошлом и что будет в этом году с тем или другим человеком. Он предсказывал судьбу людей. По сведениям И. Гмелина, шаман бросал жезл - орба «по три раза каждому из зрителей, который отдавал ее ему обратно, после чего он предсказывал, что эта персона будет в будущем здорова. Совершалось пророчество. Это бросание и отдача обратно колотушки происходило для всех присутствующих в юрте людей».19 При завершении камлания шаман становился спиной к дверям и затягивал прощальную песнь духам. Он пел жалобно, тоскливо, прерывисто, как будто мучился, не мог перестать камлать и освободиться от влияния духов. Попрощавшись с тёсями, шаман их распускал, запирая в горах и лесах. Со словами: «Мои духи - хозяева девяти пуговиц, расстегнитесь!», - он орбою проводил по пуговицам. Куртка, якобы под воздействием духов, сама расстегивалась. Тряхнув плечами, шаман сбрасывал с себя одежду. Два помощника, караулившие его, подбегали к шаману, не давая упасть одежде на пол. Первый набрасывал куртку на свою спину, а второй подхватывал бубен. Если снаряжение упадет на землю, то его окуривали богородской травой. Если же одежда попадет в огонь и сгорит, то кам лишался своего звания. В таком случае будет горе ему и всем присутствующим. Поэтому хакасы, зная, когда кам начнет «отшаманиваться», подхватывали одежду на лету. Шаманы при камлании держали лица закрытыми под забралом (тумага) головного убора. Глаза их на протяжении всего сеанса оставались зажмуренными. При возвращении из иного мира кам просил духов вернуть ему зрение. В некоторых случаях, когда шаманы распускали духов, то последние могли забрать «огонь глаз» с собой. После окончания сеанса, когда тёси отправлены по своим стоянкам, шаман вновь возвращался в мир людей И становился обычным человеком. Сбросив одежду, он умывался около дверей, ополаскивал рот водой и «бледный, изнеможенный, шатаясь как пьяный, едва глядя полузакрытыми глазами, едва передвигая ноги, подходит к огню, садится и отдыхает, не говоря ни слова. Платье его окуривают богородской травой и складывают». Весь сеанс камлания длится более пяти часов. Мир иной реальности, куда отправлялся шаман, называется «хамдых чир». В иллюзорной стране кам совершает свои подвиги. Там бьются его духи, там он встречается с врагами, оттуда он забирает душу «хут». Основной смысл камлания связан с борьбой со злыми силами за возвращение потерянной души «хут», необходимой как людям, так и животным. Во время сеанса камлания сам шаман спиртного много не употреблял. Нужен был трезвый ум и память, иначе он потеряет выход и не вернется назад из иллюзорного мира «хамдых чир». Бывали случаи, когда шаманы погибали в битве с другими сильными шаманами или злыми силаг> и. В таком случае их духи-тёси оставались в местах их гибели. Камы, обладавшие тёсями в образе горных духов, под конец сеанса могли войти в транс, лишиться чувств и даже забиться в конвульсиях. Например, таким образом закачивала камлания шаманка Тырлак из Усть- Соса. Многие исследователи считают наличие техники экстаза обязательным условием для шаманских камланий. Шаманизм, по их мнению, этим и выделяется из прочих ранних форм религии. Данные материалов о хакасском шаманизме подтверждают наличие техники экстаза в камланиях, присущих шаманским мистериям и других регионов.