Глава I обстоятельства

1. В Сибири ТОБОЛЬСКОЙ. Беспокойства. 2. Современный взгляд нд Амур. 3.

Дороговизна. 4. Продолжение населенности. 5. Первая находка на Урале. 6.

Строительство. 7. Счисление, измерение, хлебная мера и первая карта Сибири.

и дипломатических чиновников. 1. Перед 1662 г. по селениям Закамо- Восточной черты были деланы легкие укрепления в упреждение дерзостей, какие начинали показываться в поведении башкир, некогда стенавших под тяжестью хана ногайского и с 1573 г. начавших отдыхать под Российскою державою и под защитою Уфы. Но народ дикий, между собою только свыкшийся, как табун степных лошадей, без правды естественной, без понятия о человеческом праве собственности, вовсе не знакомый с нравственной честью, и тем менее верный, чем более одолженный, думает ли хранить признательность к деснице миловавшей? Правительство, сведав, что на утверждение Закамской черты смотрят как на оковы, нарядило воеводу Зеленова при первых оказатель- ствах злоумышленности в походе со стрелецкими полками на Каму, куда велено стягивать команды казаков, и с разных мест Великопермии велено тотчас набрать 1104 ратника с отдачею их в команду стольника Языкова. Предвидело ли оно, что волнение может расторгнуть прозрачную границу Сибири, или по общему устройству еще с 1660 г. стало заготовлять в Сибири воинскую опору и в 1661 г. прислало в Тобольск многих европейских офицеров, приказав из родовых служилых тобольского разря устроить пехотный тысячный полк другой рейтарский пятисотный, с правильным обучением военным движениям сообразно Воинскому Уставу 1647 г. впервые наделе показавшемуся в Сибири. В 1662 г. оба полка под командой полковника Полуевктова выступили в поход на Тобол и Исеть, для оборонь слобод, по границе водворенных, каш между тем по обширному заговору башкирского старшины Сеита, увлекшего в свой замысел не только всех башкир, но и черемис, татар и даже киргизов, вспыхнул по обеим сторонам Урала и по сибирской границе распространился гораздо восточнее. Пока полки тянулись, Долматов монастырь сравнивается с землею, слобода Мурзинская на Нейве гибнет, деревни томские и кузнецкие как бы по одному выстрелу разграблены; отовсюду имущество и скот расхищается; люди убиваются или от- водятся в полон для продажи: но бедствия опустошения были бы несравненно горестнее, если бы полки Полуевкто- ва не предуспевали встречать и поражать. А там — за Уралом, Кунгур сглажен до подошвы, Закамской черты как не бывало, все живое предается смерти или плену. Уфа держится только в пространстве своего палисада, пока московский воевода успел обхватить шайки бунтовщиков. Бунт сеитовский продолжался три года, а по границе исетской четыре, судя по отбытию полков Полуевктова и по возврату их в Тобольск не прежде 1667 г. 2.

Как подумать, чтобы через несколько лет после невыгодного отступления с берегов Амура толпа русских тихомолком явилась на пепелище Албазина, возобновила укрепление, стала собирать ясак с прежних данников тунгусов и была причиною дипломатического съезда двух держав? Все это сбылось неожиданным образом. Черниговский, один из малороссийских казаков, сделавшись убийцею илимского воеводы, возвращавшегося с Киренгской ярмарки, спасается от правосудия с сообщниками на Тугире, оттуда с 84 казаками ускользает на остатки Албазина и, там основавшись лучше, чем Марий на развалинах Карфагена, добровольно в 1669 г. подчиняет свое заведение Нерчинску и, постоянно посылая туда сбираемый ясак, не забывает искать себе помилования в преступлении. По представительству Тобольского воеводства, оценившего раскаяние, покорность и полезную расторопность

Черниговского, государь склонился решить судьбу преступника с заслугами: 15 марта 1672 г. осудив его на смерть с 7

главными сообщниками и 46 менее виновных на телесное наказание, чрез два дня изрекает в милостивом указе всем им прощение, сверх того, повелевает послать 2000 р. награды албазинским казакам , а на воеводство в Албазин отправля - ет Любима Евсеева, который, прибыв на место, повторил во всеуслышание всех именем государя мир и радость. Это одно выражает, сколько чувствителен был государь-законодатель к возвеличению России! При Любиме Евсееве водворено в Албазине несколько пашенных семей. Независимо от водворения, обстоятельства тамошнего края соткнулись с щекотливым маньчжурским правительством. Ибо многие из наших ясачных тунгусов, кочевавших по pp. Олек- ме и Ниоксе, по прекращении русской власти на Амуре перешли на р. Зею и должны были платить ясак за Амур по подручности, а по старому праву — в Нерчинске*; тут две пограничные руки мешали одна другой. Притом Г антимур (Кентимур по-маньчжурски, а Катана сын его) снова с р. Науна прежде 1670 г. перекочевал в сотне с лишком душ в округе Нерчинска за р. Ингоду, а за ним последовали Тойдогон и Боодай с улус- никами. Вскоре поступили от маньчжурского начальства, именем богдоха- на, требования о выдаче беглых звероловов, но нерчинский воевода Аршинский всякий раз отвечал на требования, что без воли своего государя он не властен выдать прибегнувших под покровительство всемилостивейшего государя, еще до вступления его в настоящую должность, т.е. до 1668 года. От совокупности всех случаев туманилось на Амуре, и в 1684 г. составленный в Тобольске 600-й полк из разногородных казаков и их детей препровожден в Енисейск, где и отдан в команду военнопленного подполковника Бейтона, родом шотландца, для следования в Албазин. 3.

После сего эпизода должно л и присовокуплять, что во время западной заво- рохи вздорожал хлеб в области Тобольской, так что в главном городе продавался пуд по рублю, вместо семикопеечной цены, обыкновенной и прежде, и после*.

Повышению цен немало содействовала небывалая подать, в ноябре 1662 г. поведенная (1), чтобы из животов и промыслов, с людей всякого звания и чина, единовременно взять под присягою пятую деньгу на жалованье войску. Если в том веке под именем животов разумелись не домы из 4 углов, не платье и не деньги, как глухие животы, а лошади, скот и хлеб; под именем же промыслов, промыслы мельничные, кузнечные, рыбные и т.п.; то подать все-таки весьма значительна — по 20 со %! Мы узнаем об этом сборе из грамоты к туринскому воеводе, не находя в П. С. Законов подобных требований от других сибирских воеводств; но, зная, что в июле того же года такая ж подать требовалась с Ве- ликопермии, мы не думаем ограничивать требования по Сибири одною округою, а полагаем, что сия мера простиралась не только на города и слободы Тобольского разряда, но и на людные места томские. Всякое лицо и звание, получавшее с чего-либо прибыль, кроме ясачных, подвергалось 20-процентному платежу деньгами. Подобная 10-процентная подать при открытии Турецкой войны требовалась в 1673 году с Сибири. Вот случай, чтобы надоумить Сибирь поставить себе в честь, что она в первый раз призвана, вместе с Россиею, в соучастие необыкновенного налога. Прежде сего времени, при открытии войн на европейской границе, вспомогательные денежные капиталы, разнообразно определявшиеся с подданных России и Ве- ликопермии, всегда останавливались на отчинах именитых людей Строгановых, как будто бы Сибирь подразумевалась малолетнею домочадкой.

К предложенным причинам дороговизны, в Сибири оказавшейся, надобно присоединить естественный упадок цены медных денег, неуравнительно возвышенных в достоинство серебряных, и еще злоупотреблениями монетных мастеров, униженных до того, что за один серебряный платилось, наконец, 50 рублями лжесеребряными. Относительно Сибири как такой страны, в которой довлело бы казенной надписи для установления ценности и из которой притом велено было в 1657 г. извлечь медную монету, казалось бы, не надлежало опасаться чувствительных последствий от нарицательного чекана; но, когда сам монарх заботится (2) о присылке жалованья серебром для всех людей, состоящих в Туринске на жалованье, с повелением изъять новочеканную медь из народного обращения, нельзя опровергать события соображением вероятностей. Может быть, по размеру тогдашнего хозяйства довольно было и небольшой подмеси оподозренных денег, чтобы затруднить доверие в сделках покупки и продажи. 4.

Неунятый переходлюдей за Урал и дубровы строевых лесов скоро вознаградили утраты в людях и строениях, причиненных диким вторжением соучастников башкирского бунта. Мурзинская слобода на Нейве ограждается острогом, монастырь Долматов в 1664 г. возобновляется ревнителями благочестия. Работящий народ поморских мест, как бы соскучив сырым, холодным положением своего кряжа, продолжает, начиная с Вычегды, переселяться на Туру, Ирбит, Ницу, Пышму, где в 1667 появился Ка- мышлов в виде слободы, переселяться далее на И сеть и на устье Миасса. Оставляя внутреннее распространение Сибири, мы придержимся границы.

На Исети, пленяющей приятностью своих положений, застроены: Шад- ринск в виде слободы (1662), недалеко оттуда при протоке — ос. Масленский (1668), Красногорский при протоке (1671), Мехонский (1662); слободы: Бешкильская с надолбами и рогатками (1668), Ингалинская (1676),Терсютская вверх по реке (1668), Барневская(1686), Усть-Миасская с надолбами, рогатками и с башнею на стене, окружавшей слободу. Выше по Миассу — ос. Окуневский (1676). Из военного устройства, перенесенного в слободы, можно судить, что на исетском отрезке границы сильно была чувствуема опасность от набегов.

В это время исетские поселяне ощупью познакомились с жерновым камнем 4 гор по Исети, также с местными диковинками, как то: с пещерами, с подземными проходами в дачах нынешней Смолинской волости, со слоновою костью близ Тамакульской слободы. Познакомились с былыми следами прежнего быта, т.е. с земляным валом, рвом и с насыпными курганами, устроенными на красивом месте по речке Юрыме, в 7 вер. от ос. Исетского. Равномерно в 6 вер. от Шадринска подле протоки найдено городище с земляным валом и рвом. Нужно ли повторять об остылых следах при Наннягских озерах, где мы указывали место Едигерова юрта и где ныне Кыштымский завод собирает железную руду? Один с веселою надеждою созидает, другой с дикою радостью приходит разрушать; и не в этом ли состояла история Азии человеческой?

Далее, к сожалению, южные реки, катящиеся по направлению меридианов, не представляли для цепи наших водворений такого удобства, как Пыш- ма или Исеть; тем не менее Управление считало долгом, для округления, отодвигать границу к югу. Около 1680г. были слободы вверх по Тоболу Белозерская, Царево Городище (Курган) и последняя Утяцкая в ш. 55°, по Ишиму Абацкая, потом (1670 г.) село Коркино, за которым и осталось нынешнее имя Ишима. Для чего бы и здесь не предупредить будущих бед военным устройством? По Иртышу, вследствие известного договора с контайшою, ходили из Тобольска и Тары суда за солью к оз. Ямышеву. Обращаясь к северу Тобольской области, должно припомнить, что начальство Мангазеи в 1672 г. переведено в Туруханск, а при Устье Ирбита около 1665 г. в слободе Ирбитской образовалось разменное место для товаров российских и сибирских,под заведыванием Верхотурского воеводства. Время и промышленность нарекли оба сказанные места в ярмарки, медленно увядающие. 5.

Боясь опоздать, мы здесь записываем время достопамятных открытий на Урале, открытий, принадлежащих двоим Тумашевым. В великолепную, неприкосновенную раку Урала, в этот

саркофаг природы уже непервобытной, Тумашевы засунули свою счастливую руку и первые выняли несколько кладов. Один из них, Михаил, в 1667 г. нашел близ Мурзинской цветные камни и медную руду, другой, Дмитрий, в следующем году открыл недалеко оттуда наждак, два малиновых шерла, несколько аметистов, топазов и, что всего важнее, предъявил железо, уже им выкованное из найденной руды, и все сибирские гостинцы отправлены через начальство в Москву. Остальное в своем месте. 6.

Хотя и поздно, все надобно когда- нибудь сказать, что сибирские города и остроги, без расколотки домов, без линий, без всякого понятия о градском зодчестве строившиеся, неоднократно от пожаров превращались в уголь со своими храмами, еще в продолжение I

периода; но ни утраты казенные и частные, ни вопли погоревших не возбуждали градоначальников к мерам правильного или кирпичного строительства, конечно, потому, что строевой лес был дешев и что недоставало уменья иначе строиться.

Не совокупляя печальных известий о пожарах городов сибирских, довольно упомянуть об одних важных, опустошавших Тобольск. Кроме первого пожара 1629 г., оплакиваемого Сибирскою историею, второй случился в 1643-м, третий — в 1677-м, четвертый — в 1680м; последний, хотя не всеобщий, но также многоистребительный. После стольких злополучий Сибирский митрополит Павел осмелился в 1680 г. представить государю о надобности и возможности соорудить соборную церковь из кирпича. Царь Феодор Ш внял представлению митрополита, своего богомольца, — и закладка каменная начата в том же году.

Не излишним считается выписать из царской грамоты* к тобольским воеводам (от 28 апреля 1680) представленные способы к каменному сооружению, и пособия, правительством назначенные. В тех и других заметны также черты сибирского быта. Представлялось, что кирпичной глины близ города довольно, и уже обожжено кирпича до ста тысяч, что известь найдена по р. Режу близ, ел. Арамашевой, что заготовлено ея до 1500 бочек и до 50 приплавлено в Тобольск, что бутовый камень найден на Нейве и Туре, в 400 вер. от города, и| можно доставлять его на досчениках и плотах казенными пашенными крестьянами, что понадобится только железа связевого из Устюга или Москвы, да 5 каменщиков и 20 кирпичников. Сверх того, испрашивалось позволение взять на строение из Абалацкой церкви 700 р., в архиерейском доме ныне хранящихся из опасения, чтобы попы и церковники, бражничая вместе со старостою и раздавая церковную казну в долги, не растратили ея вовсе, и к той сумме еще прибавить бы из государевой казны. Было повелено: соборную церковь Софии, Премудрости Слова Божия, строить каменную, по образцу церкви Кремле- Вознесенской Девичьего монастыря, на счет государев, мастеровых сыскать на месте, дать нужное число из пашенных крестьян на приплавку материалов, без отягощения их и без помехи в десятинной пашне, церковную же абалац- кую сумму взять от митрополита в Приказную Избу для выстройки в Абалаке каменной церкви. Касательно железа, ныне же отправленного водою до Соли- камска, софийский сын боярский Як. Бязев доставит на место 682 пуда.

Показав время, когда началось в Сибири каменное зодчество, прибавим, что соборный храм кончен и освящен в 1688

г. во имя Успения Пресвятыя Богородицы, вероятно, по высокой мысли, что Приснодева, носившая на земле Премудрость Слова Божия, восходит на небо в существенное единение с Пре- мудростию Божиею.

Вскоре затем начали в Тобольске сооружать каменные церкви: Преображенскую в Знаменском монастыре, заложенную в 1686 г., бывшую Троицкую, Богородице-Рождественскую и Абалац- кую. Успешный начин каменного строительства был поощрен царем Петром. Он в 1697 г. наказывал воеводам тобольским приступить к каменной постройке Приказной Палаты, города с каменными стенами и башнями; также приказывал советовать жителям строиться из кирпича, для безопасности от пожаров. Воля государева, объявленная и другим воеводствам, быстро исполнялась по казенной части в Тобольске, Верхотурье и Иркутске. В первом Приказная Палата кончена в 1702 году; во втором начали в 1698-м строить из кирпича и частию гранита (с шерловою пересыпью) и слюдистого сланца Приказную Избу, крепостную окружную стену с башнями и соборный храм, а в третьем строении Приказной Избы начато в 1701. Спасская тамошняя церковь, на казачий вкус строенная, заложена была в 1706 г.

Что касается до частных каменных строений, Сибирь не имела их в продолжение второго периода. 7.

Пора узнать, с которых пор правительство стало обращать государственный свой взгляд на заселяемую Сибирь. Из грамоты 1678 г. к туринскому воеводе (3) видно, что перепись земель и людей по Сибири была в 1659 году, кажется, посредством местных начальств; но сей опыт не мог надолго казаться удовлетворительным, по многим рассуждениям. Вследствие общего государственного распоряжения о межевании земель присланы (4) в 1680 г. в Сибирь писцы для счисления жителей в городах, острогах и уездах. Этим делом в Сибири Тобольской и Томской заведовал Лев По- скочин, который разослал привезенных или в Тобольске избранных писцов и кончил работу в 6 лет.

В 1686 г. присланы из Москвы в Тобольск медные для хлеба меры, из заржавелых денег сделанные для всего государства, именно четверть, осьмина и четверик, — присланы с тем, чтобы, сделав точные снимки, разослать их повсю- ду, не исключая слобод и деревень. Царь Петр, во время своего единодер- жавства, подтверждал в одном из наказов нерчинскому воеводе принимать и выдавать хлеб помянутыми мерами, а не пудами. Где же та мера, которою бы безошибочно измерить толь дробную заботливость сего монарха?

В 1687 г. вымерены по Сибири расстояния между городами, полагая 1000 саж. в версту, с назначением прогонов по 3 деньги на версту с проезжающих, исключая одних тобольских воевод. На чем основывалось исключение, трудно понять, так тобольские воеводы не хотели понять, что каждый шаг властей, как будто шелест, отдается в слухе истории.

Через два года по окончании переписи Поскочиным, т.е. в 1688 г., последовало повеление, чтобы пашенных крестьян, прибывших в Сибирь после переписи, отослать в Иркутск на водворение с женами и детьми, и таковых пришельцев, по словам Сборника, отправлено до 500 человек. Воспоминание сие подтверждается событиями самой России, потому что движения беглых сделались в ней явными около 1683 года. В одной из пермских грамот (у Верха) предписывалось в том году воеводам чердынско- му и Соликамскому учредить крепкие заставы, для воспрепятствования беглым, во множестве опять пробирающимся в Сибирь чрез пределы Верхотурского и Тобольского уездов. Но можно ли было в том успеть при недостатке земской полиции, когда и на деле оказалось противное? История замечает это время как самое плодовитое для Сибири по приливу людей.

По причине движимости в народонаселении снова наряжен из Москвы в декабре 1697 г. дворянин Качановдля повторительной переписи в Сибири дворов, людей и межевания земель, во всех без изъятия имениях, разумеется, кроме Сибири Заенисейской. Поэтому указная вервь обошла все пашни, сенокосы, угодья, мельницы и места дворовые, в городах и селениях. Мудрено ли, что около красивой Исети нашлась заселенная заимка от имени Кондинского (Кодского) монастыря, когда подобная деревенька там же обозначилась принадлежностью Великоустюжской Архангельской обители. Не живой ли это вексель, Сибирью данный Устюгу, в уплату за все одолжения, пособия и даже хлебные присылки? Хотя летопись не сказывает чисел писцовой работы, и, к сожалению, писцовых книг, из которых бы можно ныне извлечь таблицы сравнительной статистики, вовсе нет в Сибири; однако ж читатель, когда усмотрит число дворов в Сибири, может с вероят- ностию вывесть счет земель, сохою и косою тогда обхваченных, чрез среднее число из разных наделов, какие суле- шевским распорядком установлены по уездам. Кроме того, надобно заметить, что правительство, пока чрез двукратную смену не возобладало статистическими сведениями, колебалось назначать в Сибири постоянное рекрутство или установлять повинности камеральные. Не ранее как с началом следующего столетия Сибирь примет на свои рамена, еще не довольно крепкие, долю государственного бремени.

Из некоторых случаев видно, что к концу XVII столетия правительство имело частные карты городов с округами, составленные из добротных казачьих чертежей, сведенных по воеводствам, но не имело общей карты Сибири. Поэтому в январе 1696 г. оно потребовало чертежа на холсте с означением городов, острогов, слобод, расстояний и с размещением племен внутренних и соседей со предельных. Через два года, говорит Сборник, требованный чертеж, разумеется, без проекции,послан в Сибирский Приказ. Над этой холстиной трудился тобольский сын боярский Ремезов вместе с сыновьями. Все лучше видеть что- нибудь, нежели ничего. 8.

Любопытно вспомнить, с каким вооружением в конце XVII столетия ходили из Тобольска за солью к оз. Ямы- шевуили Коряковскому. По распоряжению кн. Черкасских, в 1699 г. отправлен водяной караван из 25 досчеников, к которым присоединилось из Тары еще 5; на них под командою дворянина Фефи- лова посажено воинских людей: стрельцов, пушкарей, барабанщиков, казаков конных, пеших и татарских с рабочими, при сотниках и атаманах, около 840. Дано пищалей медных 11 с железными ядрами 2- и 3-фунтовыми до 314, ружей приличное число, пороху ручного и пушечного 79, а свинцу 50 пуд, фитиля по расчету и полковое из камки знамя. Приказано плыть и останавливаться с лагерными осторожностями, по причине тогдашних неприятельских вторжений и по угрозам какого-то батыра Кокона, недалеко от Барабы при озере кочевавшего. По достижении соляного озера велено построить 3 острожка, а тайшам, если тут случатся на кочевке, предложить подарки, после погрузки соли открыть ярмарку с калмыками на праве таможенном, по старому договору, с запрещением променивать военные статьи и выменивать ревень или китайский табак. Караван возвратился без неприязненной встречи*. 9.

Не выходя из Тобольской Сибири, следует заметить, что правительство, более и более удостоверяясь в потаенном провозе в Россию дорогой рухляди, решилось в 1688 г. по сомнениям против главных воевод установить, чтобы верхотурский воевода сидел своим столом, как учреждено и в Енисейске с 1676 г., и вот область, с подчинением Пелыма, Туринска и ярмарки Ирбитской**. Как не вспомнить, что некогда, во дни безвременья, ехал было сюда славный боярин Матвеев уездным, воеводою и что после Пустозерска погиб он у подножия престола, за шесть лет до учреждения Верхотурской области, которая, в виде, опыта, существовала только до 1693 г., или до определения в Тобольске главным воеводою стольника А. Ф. Нарышкина. Из одного выговора фамилии воеводы, который и приехал к месту в сопровождении знатных молодых людей, можно уже отгадывать, что отмена области сделана из доверенности к этому лицу, не менее по надежде на плебейское беспристрастие верхотурского таможенного головы, облаченного в небывалую власть силою наказа 11 июля 1692 г., как увидим в своем месте. 10.

Для облегчения взгляда на разновременные посылки по делам пограничным, со стороны соседей и правительства, здесь место совокупить их в одну точку, так как все посылки происходили чрез Тобольск, или не без ведома воеводства Тобольского.

Отлоджана урянхайского проезжали в 1664 г. посланцы в Москву, вероятно, с ничтожною данью, главнейше же с признанием подданства, которое он за 4 года вменял себе в бесчестие. Академик Шмидт, уповательно, даст нам надлежащие пояснения об Урянхайском ханстве.

От преемника Баторова, тайши Сен- ги (другого титла не дается ему в сибирских летописях), приезжал посланец в 1663 г., вероятно, с таким же требованием о телеутах, какое он делал и в Томске в 1665 г. В соответствие, послан к нему из Тобольска гонец с подарками и ехал 3

месяца, может быть, потому, что наши гонцы всякий раз, как посылались в степь, набирали с собою товаров и торговых людей также с товарами.

От того же Сенги в 1671 г. прибыли посланцы с требованием возврата шести сот беглых его подданных и проживающих в-Томской области, в случае же неот- дачи будет он мстить Томску, Кузнецку и Красноярску. Посланцы встречены на Посольском Дворе и приняты почетно. Один из них пропущен в Москву, а другого назад напутствовал наш гонец с приказанием внушитьтайше, что он получит удовлетворение без неприязненных действий. В числе угроз Сенги помещалось и то, что татарина, в Китай посланного за покупками, он на возвратном пути не пропустит в Тобольск. Те сочинители, которые мечтают о сибирских торгах с Китаем до трактата 1689 г., пусть наконец узнают о бедности способов, какими пользовались сибирские начальники для получения китайских товаров!

В 1672 г. пограничное маньчжурское начальство убедило нерчинского воеводу Аршинского послать кого-нибудь в Пекин из уважения соседства, и были посланы из казаков Милованов и Кобяков* с товарищами. Приняты благосклонно и одарены. Старшим из них вручен из трибунала лист к российскому правительству о возвращении Гантимура и других звероловов, а для выразумления листа употреблено со стороны маньчжурского начальства старание о переводе его. Перевод, разумеется, был плохой.

По поводу сего листа, как не выразум- ленного, отправлен в 1675 г. из Москвы в Пекин переводчик Посольского Приказа Н. Г. Спафарий, родом молдавский грек, в качестве посланника. К нему в Тобольске присоединено 6 кречетных помытчиков, 30 конных казаков, 6 детей боярских, для сопровождения казенного каравана. Цель миссии состояла частию в испытании выгод китайского торга, частию в отмене китайского настояния о возвращении Гантимура с улучниками, в освобождении русских пленных, хотя бы и с выкупом, и главнейше в склонении к удержанию Албазина во власти русской. Но посланник, которого китайцы справедливо считают первым, а не вторым из России, сколь ловко ни уверял, что содержание прежнего листа не выполнено российским правительством по темноте перевода, возвратился без успеха и без ответной грамоты, больше по неровности характера, то уклончивого, то невнимательного к требованиям Церемонного Двора, нежели по маловажному настоянию о Гантимуре.

Тут под графою замечено, что от нерчинс- кого воеводы посланы в Пекин казаки Милованов и Кобяков и записаны в архив монгольского трибунала Игнатъем и Сидором. Напротив, в выписке из этого архива за 16-й год Кансиева царствования, взятой нашими студентами (до 1808г. в Пекине жившими), стоит, что начальник Албазина Любим Евсеич в 1677году имел повеление наведаться об успехе Спафария и послал военного человека Игнатия сказать пограничным маньчжурским начальникам, что уласиры, килеры, шамаи-касаки и пр., прежде кочевавшие по Олекме в числе наших промышленников, платили дань в Якутске, и что, после житья разбойнического, были они прощены при воцарении Феодора III. «Скажи это им и расспроси о договоре Спафария насчет помянутых родов». Слова наказные переданы с границы в Пекин и рассматривались не только в трибунале, но и в совете князей и министров, где и отложены без решения затем, что Спафарий умолчал о принадлежности казаков и пр. к России. Поэтому велено сказать на границе Игна- тъю, что, несмотря на грубость и упрямство посланника, торг и пересылка не будут воспрещены, если сохранится тишина на границе. Сидор, конечно, был товарищ Игнатья.

В 1678 г. прибыли посланцы от нового контайши Галдана (Бошохту-хана) со множеством товаров, с которых взяты пошлины. Они по назначению пропущены в Москву. Контайша просил воевод жить в мире и не задирать на границе. Из последствий будет видно, что он оказывал Сибири доброжелательство.

В том же году посланцы лоджановы пропущены из Тобольска в Москву. После того еще дважды они проезжали, но последняя резолюция царской грамоты от 6 марта 1680 г. заключалась в том, чтобы лоджан, любезно-верный подданный, по делам своим сносился с тобольскими воеводами.

В 1686 г. проскакали в Пекин из Посольского Приказа подьячие Винюков и Фролов с известием о назначении посла. Вскоре за ними туда же промчался гонец Логинов с подтверждением о действительном выезде посла из Москвы. Появление курьеров в Пекине было очень благоприятно для Албазина, как впоследствии окажется.

В 24 марта 1686г. прибыл в Тобольск окольничий, брянский наместник Ф. А. Головин, назначенный послом в Китай, и здесь свиделся с своим родителем-боярином, который служил в Тобольске главным воеводою, и показал некоторые опыты градоустройства. Не место здесь говорить о взаимных чувствах между отцом и сыном, а следует познакомить читателя с лицами посольства и всего поезда. Товарищем посла назначен нерчинский воевода, наместник эла- томский И. Ев. Власов, дьяком С. Кар- ницкий с 2 подьячими; в сопровождении посольства состояли: стольник Синявин и 5 московских дворян. Для весу посольства следовал 500-й стрелецкий полк при 5

сотниках, сверх которых при после находились 3 полковника: Ф. Скрыпицын, П. Грабов, АН. Смаленберх, подполковник С. Богатырев и прочие штаб- и обер- офицеры до прапорщика, потому что надлежало в Сибири присоединиться к посольству двум казачьим полкам с ратною амунициею. По вскрытии вод посольство поплыло Иртышом и Кетью на 23, из Енисейска на 50 досчениках, а из Иркутска, по недовольному числу судов, люди и военные снаряды отправлялись по частям. Сам посол 28 сентября 1687 был уже за Байкалом в Удинске, спеша, по слухам, подать помощь осажденному Албазину и, удостоверясь в перемирии, послал 19 ноября в Пекин дворянина Коровина с известием о своем прибытии и с просьбою о приезде пекинских полномочных в то место, какое назначит богдохан.

Прежде, нежели важное и блестящее посольство начнет беседовать о дележе Восточной Азии с полномочными вечного государства, история поспешает за ним чрез Сибирь Среднюю.