Нормы взаимности и структуры гражданской вовлеченности

В сложных социальных системах доверие проистекает из двух взаимосвязанных источников — из норм взаимности и структур гражданской вовлеченности46. Согласно Джеймсу Коулмену, социальные нормы передают право контроля за операцией от са- мих партнеров вовне по той причине, что всякое действие имеет какие-то “внешние” последствия, как позитивные, так и негативные.

Иногда эти “побочные эффекты” удается “снимать” с помощью рыночных механизмов, но так бывает не всегда. Нормы появляются там, где “одно и то же действие оказывает сходные

влияния на множество действующих лиц, рыночные механизмы налаживаются с трудом, а инстанция, способная с выгодой для себя выступить в качестве арбитра, отсутствует”47. Нормы вне- дряются и поддерживаются с ппмотпкю гпп и я ттичя пи и (включая гражданское образование) и применения санкций48.
Обратимся к примеру. Ноябрь — месяц ненастный, и листья с моих деревьев будут, вероятно, лететь во дворы соседей. Вместе с тем для моих соседей неприемлема перспектива “скинуться” и предложить мне обойти все дворы с граблями. Любовь к чистоте собственных газонов в наших местах весьма сильна, она способна даже помешать мне провести уик-эвд перед телевизором. Этому не учат в школе, но если на улицу переезжает новичок, ему обязательно расскажут об этой норме. А осенью ее подкрепляют разговорами на улицах и ожесточенной очисткой собственных дворов. Лентяи же-рискуют быть ославленными среди соседей, и поэтому грабли ни у кого не вызывают аллергии. Даже несмотря на то, что данная норма не имеет юридической силы, и я предпочел бы посмотреть бейсбол, приходится все-таки подчиняться норме.
Подобные нормы устойчивы потому, что они облегчают взаимодействие и способствуют сотрудничеству между людьми49. Наиболее важной из этих норм является взаимность. Взаимность бывает двух разновидностей, называемых иногда "сбалансиро- ванной” (или “конкретной”) и “общей” (или “рассеянной’^ взаимностьюJU. иоалансированная взаимность предполагает од- новременньШ обмен равноценными услугами — именно так обмениваются рождественскими подарками коллеги по работе. Общая взаимность означает устойчивое оказание услуг даже в тех случаях, когда обмен не является единовременным или же эквивалентным, но предполагает, однако, реализацию взаимных ожиданий в будущем. Дружба, к примеру, имеет своей основой общую взаимность. Цицерон (уроженец, кстати, центральной Италии) сформулировал правило общей взаимности с удивительной ясностью: “Нет долга более важного, чем возвращение доброты”51.
Норма общей взаимности представляет собой в высшей степени продуктивный компонент социального капитала. Сообщества, где эта норма уважается, способны более эффективно противостоять оппортунизму и разрешать проблемы коллективного действия52. Взаимность лежала в основе “обществ башни” и прочих ассоциаций, помогавших граждана*Гкоммунальных республик

Италии выжить. В обществах взаимопомощи прошлого века она помогала справляться с экономическими трудностями. Норма общей взаимности примиряет индивидуальный интерес и общественную солидарность: “Каждый индивидуальный акт в системе взаимности обычно характеризуется комбинацией того, что можно было бы назвать “альтруизмом короткого действия” или же “эгоизмом дальнего действия”. Я помогаю тебе сегодня, надеясь (возможно, смутно, неопределенно и безосновательно), что ты поможешь мне в будущем. Взаимность представляет собой серию актов, каждый из которых в краткосрочной перспективе альтруистичен (оказание благ за счет самого альтруиста), но которые в совокупности приносят пользу всем без исключения”53.
Эффективность общей взаимности зависит обычно от плотности сетей социального обмена. В общинах, где люди Уверены в том, что доверие будет вознаграждено, обменам благоприятствуют. И наоборот, неоднократно повторяемые обмены стимулируют нормы общей взаимности54. Кроме того, некоторые типы социальных организаций сами способны содействовать разрешению дилемм коллективного действия. Марк Грановеттер подчеркивает, что доверие генерируется в первую очередь там, где соглашения между людьми вплетены в прочную структуру личных связей и социальных контактов55.
Личное взаимодействие формирует сравнительно доступную и достоверную информацию о надежности партнеров. Теория игр напоминает нам о том, что прочные социальные связи способны рождать стимулы к доверительным отношениям. Кроме того, устойчивые отношения “часто несут в себе ожидания доверия и верности... Дилемму узника зачастую устраняют могучие личные связи”56. Согласно такому подходу пропорция порядка и беспорядка, сотрудничества и эгоизма в обществе будет определяться предшествующими социальными связями.
Любое общество — современное или традиционное, авторитарное или демократическое, феодальное или капиталистическое — характеризуется системой межличностных коммуникаций и обменов, как формальных, так и неформальных. Некоторые из этих связей носят преимущественно “горизонтальный” характер, сводя вместе обладателей равных статусов и возможностей. Другие связи в основном “вертикальны” и объединяют неравных людей с помощью асимметричных отношений подавления и зависимости. В реальном мире, разумеется, связи обоих типов сосед
ствуют между собой: даже в команде для игры в кегли есть капитан, да и тюремные надзиратели иной раз братаются с заключенными. Базовые связи, отличающие организацию, могут не соответствовать провозглашаемой ей идеологии57. Номинально сходные группы могут пользоваться различными типами социальных взаимосвязей. К примеру, все религиозные организации используют принципы как равенства, так и иерархии, но при этом отношения внутри протестантских конгрегаций традиционно считаются более горизонтальными, нежели связи в католической церкви5®. Тем не менее, фундаментальный контраст между горизонтальными и вертикальными связями вполне очевиден.
Ячейки гражданской вовлеченности, подобно ассоциациям соседей, хоровым обществам, кооперативам, спортивным клубам, массовым политическим партиям, рассмотренным в Главах 4 и 5, представляют собой систему горизонтального типа. Они являются важнейшей формой социального капитала: чем плотнее сеть таких ячеек, тем более вероятно сотрудничество граждан ради взаимной выгоды. Благодаря чему ячейки гражданской вовлеченности обладают столь мощным воздействием? При любом индивидуальном взаимодействии системы гражданской вовлеченности усиливают санкции, налагаемые на потенциального “изменника”. Нечестность подвергает риску все те выгоды, которые таковой намеревается извлечь из всех прочих взаимодействий, как нынешних, так и будущих. Выражаясь языком теории игр, ячейки гражданской вовлеченности повышают уровень ПОВТОРЯем^ТМ и дчяиMnnfiyr TTORПРННОСТИ Иф59. Ячейки гражданской вовлеченности воспитывают здоровые нормы взаимности. Соотечественники, взаимодействующие в разнообразных социальных контекстах, “обычно развивают устойчивые формы взаимоприемлемого поведения, что помогает людям организовать нечто вроде обмена взаимными обязательствами”. Подобные нормы усиливаются “системой взаимоотношений, определяемых репутацией человека по части верности своему слову и соблюдением норм местной общины”60. Система гражданской вовлеченности содействует общению между людьми и поощряет поток информации о репутации индивидов. Такие системы позволяют передавать репутации из рук в руки и совершенствовать их61. Выше мы уже убедились в том, что доверие и сотрудничество зависят от достоверно^ информации о прошлом поведении и нынешних интересах потенциальных парт
неров, в то время как неопределенность в этих вещах рождает дилеммы коллективного действия. Таким образом, при прочих равных условиях, действует следующая закономерность: чем шире коммуникация (и прямая, и косвенная) между партнерами, тем выше степень взаимного доверия и тем легче путь к взаимопониманию62. Сеть гражданской вовлечен»^™ "'чп'чдагт предыдущие успехи сотрудничества, что культурологически может служить определенным шаблоном будущего взаимодействия. “Культурные фильтры предусматривают преемственность, благодаря чему ранее отработанные решения проблем обмена переносятся в настоящее, а неформальные ограничители и в дальнейшем обеспечивают преемственность социальных взаимосвязей”61.

Как отмечалось в Главе 5, гражданские традиции северной Италии предлагают широкий репертуар форм сотрудничества, которые, будучи испытанными в прошлом, используются гражданами для решения проблем сегодняшнего дня. Общества взаимопомощи воздвигнуты на фундаменте старых гильдий, а кооперативы и массовые политические партии опираются, в свою очередь, на эти самые общества взаимопомощи. Экологическое движение современной Италии также питает себя предшествующим опытом. И напротив, там, где опыт предыдущих успехов отсутствует, барьеры взаимных подозрений и увиливания преодолеть очень сложно. Сталкиваясь с новыми проблемами, требующими коллективных решений, люди повсюду обращаются за рецептами к прошлому. В гражданских сообществах образцы усматривают в удачных исторических примерах горизонтальных связей, между тем как в регионах, не отличающихся гражданственностью, моделью служат в лучшем случае вертикальные связи снисхождения и милости.
Вертикальная структура, невзирая на всю ее значимость для вовлеченных людей, не способна к утверждению социального доверия и сотрудничества. Вертикальные потоки информации гораздо менее проходимы, нежели горизонтальные потоки, отчасти потому, что подданные дорожат информацией, чтобы избавиться от дополнительной эксплуатации. И что не менее важно, санкции за нарушение норм взаимности едва ли могут применяться по отношению к. вышестоящим*4. Гилько шчаянный или бестол- ковый подчиненный может пытаться наказать своего начальника.
Отношения “патрон — клиент”, к примеру, включают в себя межличностный обмен и взаимные обязательства, но обмен этот
носит вертикальный характер, а обязательства асимметричны. Питт-Риверс называет клиенте ли зм “однобокой дружбой”65. Более того, вертикальные узы клиентелы, по всей видимости, “подрывают горизонтальные связи солидарности как среди патронов, так и среди клиентов - среди клиентов в особенности”66. Два клиента одного и того же патрона, не имея прямых контактов, ничего не могут предложить друг другу. Им нечего противопоставить взаимному “уклонизму”, а обоюдное отчуждение их мало трогает. Они не имеют оснований развивать общую взаимность, а традиции взаимодействия начисто отсутствуют. В вертикальных' связях “патрон - клиент”, характеризуемых не взаимностью, но зависимостью, “изменничество” отличает как патрона (эксплуатация), так и клиента (уклонизм). Тот факт; что верти- кальные связи менее приспособлены для решения дилемм кол- лективного действия, чем горизонтальные отношения, может служить одним из объяснений того, почему в XVIII веке капитализм оказался эффективнее феодалима, а в XX веке демократия превзошла автократию.
Особую роль в “снятии” дилемм коллективного действия играют родственные связи. В некотором отношении кровные узы сопоставимы с горизонтальными связями гражданской вовлеченности, но семья как явление значительно более универсальна. Не случайно именно семейные фирмы и семейно скрепленные национальные меньшинства (евреи в Европе, китайцы в Азии и т.п.) сыграли столь важную роль на ранних стадиях коммерческой революции. Структуры гражданской вовлеченности, однако, вбирают в себя более широкие сегменты общества и тем самым укрепляют сотрудничество на уровне общины. Ирония, по мнению Грановеттера, состоит в том, что “сильные” межличностные связи (родство и близкая дружба) менее важны в сравнении со “слабыми” связями (знакомство или же совместное членство в организациях) в обеспечении условий коллективного действия. “Слабые связи в большей степени сплачивают членов различных малых групп, в то время как сильные связи объединяют людей в рамках одной конкретной группы”67. Горизонтальные взаимосвязи укрепляют взаимодействие внутри каждой группы, но структуры гражданской вовлеченности одолевают социальные границы и взращивают еще более широкое общественное сотрудничество. Именно здесь объяснение того, почему система гражданской вовлеченности представляет собой
важнейшую часть социального капитала того или другого сообщества.
Из того факта, что горизонтальные структуры гражданской вовлеченности помогают участникам разрешать дилеммы коллективного действия, можно сделать следующий вывод: чем более горизонтально структурирована организация, тем ближё~ойа конституциональному успеху. Членство в горизонтальных группах (подобных спортивным клубам, кооперативам, обществам взаимопомощи, добровольным союзам) явно сочетается с качественным управлением. Так как организационные особенности политических партий меняются от партии к партии и от региона к региону (где-то действуют по вертикали, а где-то по горизонтали), следует ожидать, что членство в партиях как таковое абсолютно не связано с хорошим правлением. Уровень членства в иерархически связанных группах (подобных мафии или като- лической церкви) скорее всего негативно коррелирует с институ- циональными успехами; в Италии, по крайней мере, самые истовые католики оказываются наименее “гражданственными” людьми68. Все эти ожидания полностью сочетаются с данными нашей книги, что было продемонстрировано в Главах 4 и 569. Качественное управление в Италии является производной от количества хо- ровых кружков и футбольных клубов, а не молящихся.
Подобная интерпретация благотворного эффекта структур гражданственности противоречит иным теориям политического и экономического развития. В книге “Возникновение и упадок наций” Манкур Олсон, основываясь на своих собственных толкованиях логики коллективного действия, утверждает, что небольшие группы интересов не склонны работать на общее дело - каждая из них вовлечена в дорогостоящую и неэффективную “стрижку купонов”, типа обеспечения налоговых льгот и т.п.70 Более того, когда нет иностранных вторжений или революционных потрясений, сеть этих групп в каждом обществе становится все плотнее, тормозя всяческие новации и сдерживая экономический рост. Чем сильнее группы давления, тем незначительней экономический рост. Сильное общество — немощная экономика.
В то время как Олсон сетует по поводу экономических последствий разгула ассоциаций, некоторые политологи, вторя ему, заявляют, что прочное, хорошо организованное и процветающее общество отнюдь не способствует и эффективному управлению. Джоэль Мигдал, к примеру, пишет: “Социальная структура, а в
особенности факт существования многочисленных независимых общественных организаций, занимающихся эффективным социальным контролем, оказывает решающее (негативное) воздействие на дееспособность государства... Одним из главных конфликтов многих обществ, и в первую очередь молодых государств, оказывается вопрос о том, способно ли государство вытеснить на периферию общественной жизни все прочие организации, действующие вопреки устремлениям руководителей страны”71. Короче говоря, чем сильнее гражданские организации, тем слабее правительство. Сильное общество — слабое государство.
Данные нашего исследования опровергают оба эти тезиса. С исторической точки зрения, как мы показали в Главе 5, нормы и структуры гражданской вовлеченности содействуют экономическому развитию, и никак иначе. Подобное наблюдается и по сей день. Спустя два десятилетия после формирования региональных правительств “гражданственные” регионы идут вперед быстрее, чем те, где мало ассоциаций и с избытком — иерархичности. Среди двух регионов, находившихся в 1970 году на сходных экономических позициях, в минувшие годы быстрее развивались именно те, где были наиболее прочные структуры гражданской вовлеченности72. Точно также, и это было отмечено в Главе 4, гражданские ассоциации прочно связаны с эффективными общественными институтами. Намеченная в данной главе теория помогает разобраться, почему социальный капитал, воплощенный в формах гражданской вовлеченности, поощряет развитие политики и экономики. Сильное общество — могучая экономика; сильное общество — крепкое государство.

<< | >>

↑

Источник: Роберт Патнэм. Чтобы демократия сработала. 1996

Еще по теме Нормы взаимности и структуры гражданской вовлеченности:

- Внешняя политика и международные отношения - Вопросы политологии - Геополитика - Государственное управление. Власть - История международных отношений - История политических и правовых учений - Общие вопросы политологии - Политика - Политическая философия - Политические исследования - Политические режимы и партии - Политология в Украине - Социальная политика - Социология политики -