2. Заглаживание лицом вреда, причиненного преступлением.

Действующая редакция ст. 76 УК РФ этот субъективный признак примирения считает обязательным - ведь сам акт примирения должен, по смыслу закона, сопровождаться "заглаживанием причиненного потерпевшему вреда".

Заглаживание причиненным преступлением вреда расценивается многими авторами как обязательное посткриминальное поведение лица, свидетельствующее о его субъективном осознании своей виновности.

Более того, по мнению С.И. Никулина, само по себе заглаживание вреда виновным вреда играет решающую роль в его примирении с потерпевшим. При этом возмещению должен подлежать любой имущественный вред, а размер материальной компенсации за причиненный преступлением моральный вред должен устанавливаться самостоятельно потерпевшим и получить конкретное отражение в материалах дела - во избежание "последующих необоснованных требований потерпевшего о необходимости выплаты ему дополнительных денежных сумм".[85]

Р.Р. Галиакбаров считает, что заглаживание вреда чаще связано с реальным возмещением ущерба в денежном исчислении, в устранении ущерба своими силами и средствами.[86]

Подобного мнения придерживается и А.И. Рарог, по мнению которого, компенсация за причиненный вред должна быть достаточной с точки зрения не лица, совершившего преступление, а самого потерпевшего. При этом заглаживание вреда является не только условием примирения, но должно состояться до заключения мирового соглашения.[87]

Таким образом, под заглаживанием причиненного преступлением вреда понимается, в первую очередь, возмещение прямого ущерба, причиненного потерпевшему.

Этим путем следует и судебная практика (по крайней мере, в Южном федеральном округе России) - во всех из изученных нами уголовных дел правоприменитель устанавливал лишь возмещение прямого имущественного ущерба. По этой причине мы считаем, что необходимо выработать рекомендации о возмещении неимущественного вреда.

Представляется, что приоритет в определении размеров компенсации неимущественного вреда, причиненного преступлением, действительно должен принадлежать самому потерпевшему - иное было бы попросту абсурдно. Но, с другой стороны, прав С.И. Никулин, говорящий о возможных злоупотреблениях со стороны потерпевшего. По этой причине для компенсации неимущественного вреда, на наш взгляд, вполне применимы правила возмещения морального ущерба, выработанные судебной практикой (например, при посягательствах на честь и достоинство личности).

Большинство авторов, как говорилось выше, расценивает необходимость заглаживания вреда как свидетельство "нецелесообразности" применения к лицу мер уголовно-правового воздействия.

Мы полагаем, что в целях приоритетной защиты прав потерпевшего заглаживание вреда не должно носить обязательный характер адекватного возмещения, а также включать в себя и косвенный имущественный ущерб (в частности, возможную упущенную выгоду), а также и неимущественный вред.

В имеющейся практике Верховного Суда России почти нет разъяснений о том, какой вред и в каком объеме должен возмещаться потерпевшему. Тем не менее представляется возможным привести, пожалуй единственное на сегодняшний день решение высшей судебной инстанции о примирении с потерпевшим, сопровождаемым заглаживанием вреда.

Кузьминским межмуниципальным (районным) судом Юго-Восточного административного округа г. Москвы 4 ноября 1998 г. Грачева осуждена по ст. 113 УК РФ к лишению свободы на один год, на основании ст. 73 УК РФ назначенное ей наказание постановлено считать условным с испытательным сроком в течение шести месяцев и взыскано с нее в доход государства в счет возмещения ущерба за лечение потерпевшего в больнице 2440 руб.

Она признана виновной в умышленном причинении тяжкого вреда здоровью ее мужу - Грачеву в состоянии внезапно возникшего сильного душевного волнения, вызванного насилием со стороны потерпевшего.

Согласно приговору между Грачевой и ее мужем часто возникали скандалы. Она, по мнению мужа, неправильно воспитывала малолетнего ребенка. В связи с этим он, приходя домой в состоянии алкогольного опьянения, устраивал ссоры. 27 января 1998 г. Грачев пришел с работы пьяный и избил жену: нанес ей удары руками и ногами по голове и телу, причинив сотрясение головного мозга, кровоподтеки на лице, гематому на волосистой части головы слева (легкий вред здоровью по признаку кратковременного расстройства здоровья до трех недель). В состоянии внезапно возникшего сильного душевного волнения, вызванного неправомерными действиями мужа, Грачева ударила его ножом в живот, причинив колото-резаную рану левой боковой поверхности брюшной стенки, проникающую через брюшную полость в забрюшное пространство с ранением поясничной мышцы и массивным внутренним кровотечением, причинив ему тем самым тяжкий вред здоровью по признаку опасности для жизни.

Судебная коллегия по уголовным делам Московского городского суда приговор оставила без изменения.

Президиум Московского городского суда протест заместителя Председателя Верховного Суда РФ, в котором ставился вопрос об отмене решений по делу и прекращении производства на основании ст. 9 УПК РСФСР, оставил без удовлетворения.

Судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда РФ 10 ноября 1999 г. аналогичный протест заместителя Председателя Верховного Суда РФ удовлетворила, указав следующее.

Президиум Московского городского суда, отклонив протест заместителя Председателя Верховного Суда РФ, в котором ставился вопрос об отмене всех состоявшихся решений и прекращении производства по делу, формально отнесся к рассмотрению протеста, оставив без должного внимания доводы, изложенные в нем.

Суд правильно установил обстоятельства дела, обоснованно пришел к выводу о виновности Грачевой в совершении преступления, предусмотренного ст.

Вместе с тем суд не учел представленное в судебном заседании заявление потерпевшего Грачева о том, что материальных и моральных претензий к жене он не имеет и поэтому просит прекратить уголовное дело в отношении нее за примирением.

Суд, указав в приговоре, что заявление потерпевшего о прекращении уголовного дела в отношении Грачевой удовлетворению не подлежит, обосновал это лишь характером и общественной опасностью содеянного.

Однако данное обстоятельство не предусмотрено законом в качестве условия или основания для отказа в применении ст. 76 УК РФ и освобождения Грачевой от уголовной ответственности.

Согласно упомянутому уголовному закону лицо, впервые совершившее преступление небольшой тяжести, может быть освобождено от уголовной ответственности, если оно примирилось с потерпевшим и загладило причиненный потерпевшему вред. Такое же положение содержит и ст. 9 УПК РСФСР (в ред. Федерального закона от 15 декабря 1996 г.).

Согласно ч. 2 ст. 15 УК РФ преступление, совершенное Грачевой (ст. 113 УК РФ), относится к категории преступлений небольшой тяжести.

Потерпевший Грачев, написав заявление с просьбой о прекращении уголовного дела в отношении жены в связи с примирением с последней, заявил в суде, что простил ее, поскольку причина происшедшего - его поведение.

Кроме того, потерпевший в суде отказался от заявленного им в ходе предварительного следствия ходатайства о признании его гражданским истцом и не заявил гражданский иск в уголовном деле. При этом в судебном заседании он пояснил, что Грачева оставила ему все совместно нажитое имущество и данный факт он принимает как компенсацию за причиненный ему вред. Как видно из материалов дела, Грачева - студентка, впервые привлечена к уголовной ответственности, положительно характеризуется, имеет на иждивении малолетнего ребенка, в содеянном раскаялась.

Таким образом, с учетом изложенного, в соответствии со ст. 9 УПК РСФСР и на основании ст. 76 УК РФ Грачева подлежит освобождению от уголовной ответственности в связи с примирением с потерпевшим.

Суд, признав Грачеву виновной в совершении преступления, предусмотренного ст. 113 УК РФ, постановил взыскать с нее в доход государства 2440 руб. в счет возмещения ущерба за лечение потерпевшего в больнице.

Однако в соответствии с действующим до настоящего времени Указом Президиума Верховного Совета СССР от 25 июня 1973 г. "О возмещении средств, затраченных на лечение граждан, потерпевших от преступных действий" средства, затраченные на стационарное лечение граждан, подлежат в случаях причинения вреда их здоровью в результате умышленных преступных действий (за исключением причинения вреда в состоянии внезапно возникшего сильного душевного волнения, вызванного неправомерными действиями потерпевшего) взысканию в доход государства с лиц, осужденных за эти преступления.

При таких обстоятельствах, учитывая, что Грачева причинила вред мужу в состоянии внезапно возникшего сильного душевного волнения, вызванного неправомерными действиями потерпевшего, решение суда о взыскании с нее в доход государства 2440 руб. в счет возмещения ущерба за лечение потерпевшего в больнице является незаконным и подлежит исключению из приговора.[88]

Таким образом, Верховный Суд России распространил на освобождение от уголовной ответственности в связи с примирением с потерпевшим имеющиеся правила возмещения вреда, выработанные по другим основанием. Видимо, такое положение вещей неизбежно до тех пор, пока не будут сформулированы самостоятельные правила возмещения вреда при примирении с потерпевшим.

В заключении параграфа еще раз отметим, что, в соответствии с действующей редакцией ст. 76 УК РФ, примирение с потерпевшим не является обязательным основанием для освобождения лица от уголовной ответственности, оставаясь всего лишь возможным вариантом поведения правоприменителя.

Такое положение вещей вряд ли соответствует эволюции национальной уголовно-правовой системы и задачам уголовной политики.

Это относится и к возмещению вреда.

Примирение с потерпевшим, обязательное для правоприменителя по делам частного обвинения, вовсе не ставит своим условием возмещение какого-либо вреда потерпевшему. В данном случае возмещение вреда превращается из обязательного в факультативный признак исследуемого основания освобождения от уголовной ответственности.

Представляется, что это обстоятельство также должно найти свое формальное закрепление в Уголовном законе.

Наконец, исходя из общих положений института освобождения от уголовной ответственности, нужно сказать несколько слов о юридических последствиях состоявшегося освобождения от уголовной ответственности в связи с примирением с потерпевшим.

Освобождение от уголовной ответственности в связи с примирением с потерпевшим означает, на наш взгляд, освобождение лица от всех юридических последствий совершения им преступления, а именно:

а) лицо не подлежит официальному государственно-правовому осуждению;

б) лицо не может быть подвергнуто наказанию и не считается судимым;

в) факт совершения преступления утрачивает всякое уголовно-правовое значение и не образует признака неоднократности в случае совершения нового преступления;

г) с освобождением от уголовной ответственности отменяются все имевшие место меры процессуального принуждения.

Состоявшееся на законных основаниях освобождение от уголовной ответственности в связи с примирением с потерпевшим не может быть подвергнуто пересмотру, исходя из того, что уголовная ответственность за данное преступление должна считаться реализованной.

Иное противоречило бы положениям уголовно-правового принципа справедливости (ч. 2 ст. 6 УК РФ).