[...] Боевой 10 крик рабочего социализма заключается, как известно, в двух формулах: Прекращение эксплоатации человека человеком. Прекращение управления человека человеком. В последней формуле, конечно, слово «управление» должно быть понято не в смысле добровольного подчинения одной личности в данном случае руководству другой, но в смысле принудительной власти одной личности над другою.
Представляется вопрос: возможно ли достижение этой цели в обществе, устроенном по требованию рабочего социализма? или этот боевой крик представляет утопию, неосуществимую в действительности? Замечу при этом, что неосуществимость второй формулы влечет за собою и неосуществимость первой, так как там; где принудительная власть человека над человеком останется неизбежным элементом общежития, нет никакой возможности устранить случаи злоупотребления этой властью в виду удовлетворения личных влечений людей, облеченных властью (хотя бы временно), а подобное злоупотребление есть уже «эксплоатация человека человеком». [...] [...] Я позволю себе заключить, что обе формулы, заключающиеся в боевом крике рабочего социализма [...], одинаково достижимы; что общежитие, устроенное по началам рабочего социализма, может устранить управление человека человеком; что оно может обойтись без специальной полиции, специального суда, специальной администрации, охватывающей разнообразные отрасли общественной жизни и тем обусловливающей образование некоторой территориальной единицы, которая противополагалась бы другим подобным же единицам и следовательно — в некоторой степени конкурировала бы с ними. Государственный элемент в будущем обществе, когда это общество вполне проникнется началами рабочего социализма, может не только дойти до известного минимума, но может и совершенно исчезнуть. Вовсе не будет существовать какой-либо — меньшей и большей — доли общества, которая была бы поставлена в возможность, при каждом случае, навязать свою волю остальной доле общества, следовательно — не будет класса управляющего и класса управляемого. Все существенные потребности личные и общественные, которым удовлетворяла в разные эпохи государственная власть, будут удовлетворены иным путем, а временная потребность в государственной власти, неоспоримая в давно минувшие периоды, окажется несуществующею для общества, устроенного по началам рабочего социализма. Власть будет существовать в обществе, как формы руководства всякой коллективной деятельности, но эта власть, которую неизбежно будут «употреблять», не будет вовсе нуждаться в том, чтобы с нее «сбивали каску» или чтоб стремились ей придать «человечный вид» п. Она не будет иметь возможности принять «бесчеловечной формы», так как не будет ни одного человека, который был бы властью во всех проявлениях своей жизни; самая крупная личность будет участвовать лишь в некоторых формах власти и в столь же значительной доле отраслей общественной жизни будет занимать подчиненные должности. Для каждого специального дела будет существовать своя выборная власть, руководящая делом довольно неограниченно, однако под строгим контролем общественного мнения; но при разнообразии общественной жизни таких разнообразных властей будет весьма много, и потому именно ни одна из них не будет иметь возможности унаследовать функции теперешней государственной власти. [...] Переходим 12 к положению дел в России. [...] [...] Не повторяя сказанного [...], приведу лишь несколько строк, резюмирующих то положение, в котором, по моему мнению, будут находиться социалисты-революционеры в минуту революции и которое должно обусловить особенность их приемов при решении задачи построения нового общества на другой день после революции 13: «В среде общинных и артельных центров, уже существующих в русском народе и представляющих готовые и традиционные элементы народной солидарности, должны быть образованы группы, ясно понимающие задачи рабочего социализма. Эти группы должны быть связаны между собою по всей стране (или, по крайней мере, в достаточном числе местностей) крепкою практическою организацией), позволяющею согласно и энергически направить наличные революционные силы в данную минуту на то именно, что всего удобнее сделать в эту самую минуту. Из этих групп, как местных центров, должна разливаться, по мере возможности, быстрее и энергичнее волна пропаганды, уясняющей начала рабочего социализма, волна агитации, возбуждающей массы, неуверенные в своих силах, против порядка, который обрек их на страдание и на гибель. Из этих групп, пока шансы победы недостаточны, должна постоянно выходить руководящая сила, сдерживающая попытки преждевременных местных бунтов. Из этих групп, в надлежащую историческую минуту, по общему соглашению, должен грянуть одновременно в разных углах России призыв к социальной революции, призыв, к которому будут готовы все группы, вошедшие в организацию; к которому сознательно примкнет всякий, кто более или менее ясно усвоил задачи рабочего социализма; который увлечет толпы сочувствующих, взволнованных агитациею во имя практических требований социальной революции; который поднимет массы во имя их страданий и во имя их доверия к руководящим группам. Эти самые группы, как естественные руководители всех разделяющих их убеждения, всех сочувствующих их целям, наконец, всех масс, поднявшихся по их призыву, составят основную народную федерацию русских революционных общин и артелей; и эта федерация, выработавшаяся из среды самого народа, в его естественных традиционных элементах, эта федерация народных групп, низвергнув старый общественный порядок, станет строителем нового по тем задачам рабочего социализма, которые она усвоила во имя того доверия, которое к ней будут иметь массы.
В свои руки она возьмет общественное достояние, находившееся в руках государственных и частных хищников, чтобы немедленно, по подготовленному плану, сделать его народным достоянием в федеративной форме нового строя и как общее достояние всего рабочего люда. Под ее руководством организуется всеобщий труд на общую пользу, как основание будущего общественного развития. Она организует оборону нового общества против всяких его внутренних врагов, побежденных, запуганных, временно бессильных, но далеко не малочисленных; организует оборону общества против внешних врагов, которые могут угрожать новому порядку вещей... Она станет, наконец, как федерация равноправных групп, на страже против собственных своих членов, которые захотели бы внести в новый строй привычки и влечения старого порядка» [...]. [...] Все участники 14 социально-революционного союза [...] неизбежно вносят в союз, рядом с сознательным стремлением бороться за новый строй общества, еще более или менее бессознательные привычки мысли и жизни, вынесенные из того самого старого строя, который они отрицают. [...] Итак, приходится теперь же с помощью взаимного контроля и взаимной поддержки каждому вырабатывать в себе и в других нравственные требования рабочего социализма. Надо вырабатывать в себе и в других неуступчивое отвращение от монополии во всех ее формах и проявлениях. Надо вырабатывать в себе и в других то уважение к труду, которое одно может обратить будущее общество в царство труда всех для общего развития. Надо вырабатывать в себе и в других ясное понимание выделения социально-революционных вопросов из всех прочих политических, националистических вопросов, из культурных вопросов разного рода; то понимание, которое одно дозволит социалистам-рево- люционерам, не отклоняясь от своей цели и не дробя бесполезно свои силы, идти безостановочно и как можно быстрее к революции на началах рабочего социализма. Надо вырабатывать в себе и в других те привычки солидарности, без которых осуществление лучшего общественного строя совершенно немыслимо. Надо вырабатывать в себе и в других сознание своего и чужого личного достоинства и решимость отстаивать их всеми средствами и при всяких условиях, то сознание и ту решимость, которые одни могут сохранить за личностью ее независимость и самостоятельность при всякой форме общественной связи, при всех искушениях, представляющихся во время общественной борьбы: или обратиться в машину в руках других, или сделать других машинами в своих руках. [...] [...] Я позволю себе думать, что успех и особенно быстрый успех нынешнего социально-революционного движения в России в значительной степени зависит от нравственной силы личностей, которые вступают в этот союз, что пренебрежение к этим нравственным требованиям может [...] вызвать в революционный период вообще массу волнений и бедствий, которые желательно, возможно, а потому и должно устранить. [...] Особенность 15 государственного элемента высказывается в том, что во всех случаях, при всех обстоятельствах, он должен быть доведен до возможного минимума... Государство, как закон, как администрация, как суд, само по себе никогда не имело смысла и этот смысл должен был быть ему придан тем или другим связующим общественным началом, которое, смотря по формам общественной культуры, было господствующим. Это начало составляло цель, благо, которое было желательно... Государство во всех своих органах и функциях было не более, как средством для иной цели... Государственный элемент был во всяком случае лишь необходимым злом... Чем далее совокупность особей от солидарности, тем грознее в ней должна быть власть, тем могущественнее государственный элемент. Как только общество проникается каким-нибудь сознанием солидарности, немедленно принуждение ему становится ненужным, власть теряет для него значение и от государственного элемента требуют, чтобы он понизил свой минимум... Так как полной солидарности в обществе никогда не существовало, то на всех фазисах исторического развития прошедшего времени власть являлась необходимостью и государственный элемент играл значительную роль... Современное государство стало противоречием самому себе, отрицанием самого себя... Рабочий социализм... как все предшествующие общественные порядки... ставит себе целью доведение государственного элемента до минимума, но ставит себе эту цель с самого нача ла сознательно и притом представляет возможность довести в своих дальнейших формах этот элемент до минимума несравненно меньшего, чем те минимумы, которые представляла предшествующая история. Эта возможность представляется... потому, что рабочий социализм стремится развить с помощью общего труда и свободных союзов разных форм несравненно высшую степень солидарности для всех особей, входящих в будущее общество, чем это можно было сделать какому-либо прежнему строю. По мере достижения этой солидарности минимум государственного элемента в обществе может и должен уменьшаться, но не должно себя обманывать иллю- зиею надежды на его уничтожение разом... Он не может исчезнуть накануне социальной революции... Он не может исчезнуть и на другой день после революции... Он может исчезнуть лишь в тот период, когда солидарность общего труда в свободных союзах охватит все общество.