АЛЕН ДЕ БЕНУА И «ЕВРОПЕЙСКАЯ ИДЕОЛОГИЯ»

Ален де Бенуа — выдающийся современный французский философ, автор около ста книг и бесчисленного множества статей, издатель трех престижных журналов, «Кризис», «Нувель Эколь» и «Элементы», — идеально подходит для того, чтобы составить представление об интеллектуальном пейзаже современного европейского общества. Данная книга выпукло и многосторонне представляет основные силовые линии его философии, его оценки и диагнозы современности, его идеалы и его объекты критики.

Ален де Бенуа представляет идейное течение, известное как GRECE (Groupement de Recherche et Etudes pour la Civilisation Europ?enne — что можно приблизительно перевести как «Группа исследований Европейской Цивилизации»). В конце 70-х к этому течению по аналогии с модными тогда «новыми левыми» приклеили ярлык «новые правые». «Правым» у де Бенуа является сдержанное отношение к марксизму и особенно к европейскому троцкизму, а «новым» — все остальное и, в первую очередь, совсем не характерное для большинства «экономически правых» жесткое неприятие капитализма, либерализма, атлантизма и американской гегемонии и столь же нехарактерная для «старых правых» симпатия к идее объединенной Европы, к немарксистскому социализму, Третьему миру и к СССР. Одним словом, де Бенуа представитель атипичной для мейнстримной европейской политики позиции, где сходятся разнообразные идеи и предпочтения, редко оказывающиеся в одной системе взглядов. Сам де Бенуа скептически относился к ярлыку «новые правые», хотя в большинстве систематизаторских политологических работ он фигурирует как основатель и предводитель именно этого идейного движения не только в масштабах Франции, но и на пространстве всей Европы — отделения GRECE есть во всех европейских странах. Это можно сравнить со случаем Мартина Хайдеггера, который заложил основы философии экзистенциализма (через свое влияние на Сартра, Камю, Марселя и т. д.), но никогда не признавал самого себя «экзистенциалистом».

Парадоксы и кажущиеся противоречия в системе взглядов Алена де Бенуа объясняются тем, что он стоит на позициях отстаивания европейской идентичности. Это для него — высшая ценность. Все остальные идеи, теории, концепции он поверяет этой идентичностью и оценивает в соответствии с тем, сочетаются ли они с ней или ей противоречат. С этой позиции де

Бенуа осуществляет энциклопедический по размаху пересмотр основных идейных течений — разбирает науку и культуру, традицию и современность, геополитику и социологию, философию и экономику. То, что органично сочетается с укреплением европейской идентичности, он принимает, что ей противоречит — он отвергает и критикует. Примененный последовательно и масштабно, этот подход фактически подводит его вплотную к необходимости выработки Четвертой политической теории, в центре которой стояла бы эта самая всесторонне осознанная и тщательно описанная европейская идентичность.

Аналогичный проект разработки Четвертой политической теории — но с опорой на сей раз на русскую идентичность — проделан Центром консервативных исследований Социологического факультета МГУ (декан В. И. Добреньков). И развитие этой линии приводит европейцев и россиян к весьма сходным результатам, хотя в основе лежат различные ценности, исторические реалии и предпосылки.

Главные идеологические противники для европейской идентичности, согласно Алену де Бенуа, — это: •

США (превратившиеся постепенно из окраины западного мира в мирового гегемона, абсолютизировавшего ценности периферийные, а то и вовсе противоположные европейским — прагматизм, экономизм, воспевание техники и оптимизации); •

политический либерализм англосаксонского типа (противоречащий республиканской европейской демократии); •

атлантистская геополитика (противоположная конти- нентализму Старой Европы); •

индивидуализм (подрывающий социальные основы общежития и ценности соучастия, «холизма» («целостности») и общинности); •

рыночное общество (общество, где все ценности измеряются в денежном эквиваленте).

Союзники европейской идентичности — это: •

европейские этносы, сохраняющие свою культуру; •

регионы, продолжающие народные традиции; •

наука и культура, ставящие перед собой высокие метафизические цели; •

Новая Россия, возвращающаяся в историю; •

страны Третьего мира, ищущего своего пути.

Цели — •

создание многополярного мира; •

построение европейско-российского стратегического и экономического альянса; •

выработка новой политической модели (по ту сторону либерализма, коммунизма и фашизма); •

построение социальной экономики; •

экологическое сознание.

Этот комплекс идей, системно излагаемый де Бенуа, имеет асимметричную поддержку в разных стратах европейского общества.

Для русских читателей открытие философии Алена де Бенуа, представленной в основных своих направлениях в этой книге, имеет большое историческое значение. Читая эти тексты, мы знакомимся с иной Европой, с Европой, отличной от «Запада» и противостоящей США и их планетарной гегемонии, с ЕВРОПОЙ традиций и общинности, ценностей и духа, с ЕВРОПОЙ, дружественной россии и жизненно заинтересованной в ее возрождении и могуществе. Такая европа не просто сытая и комфортная территория социального и экономического благополучия. Это европа смыслов, европа драматического напряжения идей и теорий, живая и творческая Европа, которой интересовались все поколения русских людей, хотя и относились к ней с определенной опаской. Все, что связано с жизнью и смыслом, несет в себе риск. но и укрыться от каких бы то ни было контактов с соседями невозможно. Поэтому нам необходимо отличать в Европе друзей от врагов, союзников от противников, тех, кто делает нас сильнее, от тех, кто нас ослабляет.

Ален де Бенуа часто повторяет: несмотря на сегодняшний буржуазный строй, материальное процветание не входит в число высших европейских ценностей. на протяжении всей истории европейские народы выше всего ценили дух и волю, сакральность и героизм, а высшими сословиями были жрецы и воины. И хотя в эпоху Модерна эти ценности перевернулись, в европейской душе жива древняя традиция, она-то и делает европейцев европейцами. Поэтому, уверен де Бенуа, рано или поздно буржуазное наваждение пройдет, и Европа вернется к своим корням, которые, по словам де Бенуа, растут всегда, и ключ к европейскому будущему можно найти только в европейском прошлом. Чтобы вступить в это будущее, необходимо покончить с тупиками ХХ века — с отжившими и дискредитировавшими себя идеологиями, последним изданием которых является неадекватный, тупиковый и работающий против Европы и всего мира англосаксонский либерализм. Покончить с либерализмом для обретения подлинной и содержательной свободы и призывает нас выдающийся французский мыслитель. Очень актуальный призыв и для современной России, где опыт либеральных реформ окрашен в самые черные тона — распад государства, обнищание народа, появление уродливой олигархии, расцвет криминального и мошеннического бизнеса и, наконец, издержки от мирового финансового кризиса, к которому привел все тот же либерализм.

Но де Бенуа не только критикует, он предлагает и позитивную альтернативу. И, по его мнению, ответственность за создание такой альтернативы лежит на крепком и равноправном российско-европейском сотрудничестве в русле разработки Четвертой политической теории.

А. Дугин Москва, август 2009

ХХ век стал веком трех доминирующих политических теорий — либерализма, коммунизма и фашизма. Они породили множество промежуточных идеологических течений, но в целом эти три направления сложились, развились, исчерпали свою историческую релевантность и завершились именно в прошлом веке. Сегодня мы действительно подошли к тому рубежу, когда три предыдущие политические теории почти полностью исчерпали себя. Интересно, что теории, которые появились позже, раньше других исчезли. Фашизм, появившись позже всех, погиб быстрее остальных. Потом коммунизм. Либерализм — самая старая из этих трех теорий, — исчезает последним. Интересно также заметить, что то, что провоцирует конец политической теории, часто является тем же, что спровоцировало ее рождение. Например, фашистские идеологии появились в связи с войной и исчезли также в связи с войной. либерализм может быть определен в целом как денежная система, и мое глубокое убеждение состоит в том, что эта система исчезнет из-за денег. Кроме того, все три системы родились вместе с модерном. И совершенно нормально, что они исчезают со сцены в то время, когда модерн уступает место постмодерну.