Время, тело, взаимодействия

Завершая наше краткое вступление, вернемся к теме времени и истории. Как конечность Dasein и «бесконечность возникновения бытия из небытия» время является, пожалуй, наиболее загадочной характеристикой человеского опыта.

Не даром (!) философом, предпринявшим попытку разобраться с этой проблемой самым фундаментальным образом, стал М. Хайдеггер, вынужденный использовать терминологию, пугающую своей неопределенностью. Однако время, или формирование опыта в пространстве — времени, является банальной и очевидной особенностью по- Устроение общества
вседневной жизни людей. Сущность ставящего в тупик и сбивающего с толку характера времени объясняется отчасти отсутствием «соответствия» между нашим беспроблемным овладением непрерывным потоком поведения в пространстве и времени и трудностью его восприятия с философских позиций. Мы не претендуем на объяснение и разрешение этого вопроса — «проблемы Святого Августина ». Однако основным интересом социальной теории является, с нашей точки зрения — «проблема порядка», представляемая нами, иначе, чем Парсонсом — объяснение того, как ограничения индивидуального «присутствия» преодле- ваютсяпосредством «растягивания» (stretching)социальных отношений в пространстве и времени.
Можно сказать, что протяженность повседневной жизни проявляется аналогично тому, что Леви-Стросс называет «обратимое время». Является ли время «как таковое» обратимым или нет, события и рутина повседневной жизни не связаны с ним односторонним потоком движения. Понятия «социальное воспроизводство», «рекурсивность» и т. п. отражают повторяющийся характер повседневной жизни, общепринятые практики которой формируются в терминах пересечения преходящих (но непрерывно возвращающихся) дней и времен года.
протяженность повседневного (обыденного) опыта: «обратимое время» ^ отрезок жизни индивида: «необратимое время»
длительная протяженность институтов: «обратимое время» ^
Рис. 4.
Повседневная жизнь облагает продолжительностью, течением (или потоком), однако никуда не ведет; само прилагательное «повседневный » и его синонимы указывают на то, что время конституируется многократной повторяемостью. Жизнь индивида, напротив, не только конечна, но и необратима — «существование во имя смерти». «Это смерть, умирать и знать это. Это Черная Вдова, смерть» (Lowell). В данном случае время представляет собой продолжительность существования тела, границу или рубеж присутствия, отличные от «испарения» времени-пространства, свойственного протяженности повседневной деятельности. Наши

жизни «прекращаются» в необратимом времени, уходят со смертью организма. Тот факт, что мы говорим о «жизненном цикле », подразумевает наличие повторяющихся элементов и здесь. Однако в действительности жизненный цикл представляет собой понятие, относящееся к преемственности поколений и, таким образом, к третьему измерению тем- поральности, обозначенному выше. Это «надиндивидуаль- ная» протяженность долговременного существования институтов, длительная протяженность институционального времени.
Обратимое время институтов является одновременно условием и следствием практик, организованных в непрерывной последовательности повседневной жизни, основной формой существования дуальности структуры. Однако, как мы уже упоминали выше, некорректно утверждать, что рутинные практики обыденной жизни представляют собой «фундамент», на котором во времени и пространстве возводится здание институциональных форм социетальной организации. Скорее, каждая из них участвует в создании другой, а все вместе они формируют действующую личность. Все социальные системы, независимо оттого, насколько они могущественны или обширны, одновременно выражают и отображаются в рутине повседневной социальной жизни, опосредуя физические и сенсорные свойства человеческого тела.
Эти рассуждения весьма значимы для понимания взглядов, изложенных в настоящей книге. Тело представляется нам «локусом» (ключевой точкой) действующей самости, однако, последняя не является только расширением физических свойств и характеристик организма как его «носителя ». Построение теории самости предполагает обращение к понятию мотивации (или мы будем это утверждать) и соотнесение мотивации со взаимосвязями между бессознательными и осознанными качествами деятеля. «Самость » не может быть понята вне контекста «истории», рассматриваемой в данном случае как временность (темпоральность) человеческих практик, выраженная во взаимной интерполяции трех обозначенных нами измерений.
Ранее нами было введено в обращение понятие соприсутствия, относящееся к социальной интеграции. Изучение взаимодействия в ситуации соприсутствия является сущностным элементом «заключения в скобки» времени и про

странства — условия и результата социальных связей людей. «Системность » достигается здесь главным образом за счет рутинного рефлексивного мониторинга поведения, закрепленного в общественном сознании. Отношения в условиях соприсутствия состоят из того, что Гофман к месту называет взаимодействиями, исчезающими во времени и пространстве. Никто не анализировал взаимодействия так тщательно как Гофман, а посему в ходе нашего повествования мы будем не раз ссылаться на его работы. Значимость исследований Г офмана в немалой степени обусловлена его вниманием к временному и пространственному упорядочению социальной деятельности. Он является одним из немногих социологов, рассматривающих пространственно- временные отношения в качестве основы производства и воспроизводства социальной жизни, вместо того, чтобы трактовать их как некие «границы » социальной деятельности, которые вполне можно оставить «на откуп» «специалистам » — географам и историкам. Вместе с тем, ученые, работающие в номинально обособленной предметной области географии, внесли свой независимый вклад. Так, мы не только предполагаем, что временная география Хагерстранда (с соответствующими критическими исправлениями) предлагает формы анализа значимости теории структурации, но и считаем, что некоторые вовлеченные в рассмотрения идеи прямо дополняют представления Гофмана.
Мы уже говорили о том, что отношения с теми, кто физически отсутствует, предполагает социальные механизмы, отличные от тех, что работают в ситуации соприсутствия. Здесь мы сталкиваемся с рядом основополагающих вопросов, касающихся структурирования институтов. Они представляют собой «боковую ветвь» — особенно в современном мире наших дней, подверженном масштабной экспансии пространственно-временного дистанцирования социальной деятельности.

Однако одновременно привлекают внимание к проблеме «истории», поскольку категория «отсутствующие другие » включает и ушедшие поколения, чье «время » может значительно отличаться от времени тех, кто подвергается определенному воздействию последствий собственных действий. Эти вопросы будут рассмотрены нами в заключительных главах.

Комментарии Подробный анализ основных понятий теории структурации изложен в NRSM, гл. 2 и 3, а также в ССНМ, гл. 1 и 2. CPST, с. 56-57. CPST, гл. 1. Donald Davidson, «Agency», in Essays on Actions and Events (Oxford: Clarendon Press, 1980), c. 45 NRSM,™.2. Joel Feinberg, «Action and responsibility», in Max Black, Philosophy in America (Ithaca: Cornell University Press, 1965). Содержание понятия «последствия» обсуждается в: Lars Bergstrom, The Alternatives and Consequences of Actions (Stockholm: Almqvist, 1966). Thomas Schelling, «On the ecology of micromotives», The Public Interest, vol. 25.1971; «Dynamic models of segregation», Journal of Mathematical Sociology, vol. 4, 1971. Также см. дискуссию по вопросу в: Raymond Boudon, The Unintended Consequences of Social Action (London: Macmillan, 1982), c. 43ff. NRSM, c. 76. Мертон благоволит, однако, термину «непредвиденные» последствия, предпочитая его понятию «непреднамеренных следствий». В нашем анализе концепция «намерения» предполагает осведомленность субъекта относительно возможных последствий того или иного действия, а потому подразумевает и ожидание или предвкушение («предвидение») их. Конечно, можно предвидеть некие события, не стремясь к ним, но вместе с тем невозможно, намереваясь получить определенные результаты, не ждать их появления. R.K. Merton, «The unanticipated consequences of purposive action», American Sociological Review, vol. 1,1936; он же, «Manifest and latent functions», in Social Theory and Social Structure (Glencoe: Free Press, 1963). Merton, «Manifest and latent functions», c. 51. Там же, с. 64-65. Подробнее см. CPST, гл. 6. Max Weber, The Methodology of the Social Sciences (Glencoe: Free Press, 1949). Mancur Olson, The Logic of Collective Action (Cambridge, Mass.: Harvard University Press, 1965); Boudon, The Unintended

Consequences of Social Action', Jon Elster, Logic and Society, Contradictions and Possible Worlds (Chichester: Wiley, 1978); Jon Elster Ulysses and the Sirens (Cambridge: Cambridge University Press, 1979). Boudon, The Unintended Consequences of Social Action, гл. 2. Дальнейшее обсуждение этой темы см.: «Власть, диалектика контроля и классовая структура» в Anthony Giddens and Gavin Mackenzie, Social Class and the Division of Labour (Cambridge: Cambridge University Press, 1982). Peter Bachrach and Morton S. Baratz, «The two faces of power», American Political Science Review, vol. 36, 1962; Power and Poverty (New York: Oxford Universitu Press, 1970); Lukes Steven, Power: A Radical View (London: Macmillan, 1974). Сравнительное обсуждение проблемы см.: CPST, с. 88-94. John R. Searle, Speech Acts (Cambridge: Cambridge University Press, 1969), c. 34-35. Ludwig Wittgenstein, Philosophical Investigations (Oxford: Blackwell, 1972), c. 59. Там же, с. 81. Там же. Там же. CPST, с. 80ff. Harold Garfinkel, «А conception of, and experiments with, «trust» as a condition of stable concerted actions», in O.J. Harvey, Motivation and Social Interaction (New York: Ronald Press, 1963). Erving Goffman, Frame Analysis (New York: Harper, 1974), c. 5. В работе NRSM мы не считали необходимым различать понятия «структура» и «структуры» и непреднамеренно использовали последнее в качестве синонима первого. CPST, с. 195-196. Для сравнения см.: Roy Bhaskar, The Possibility of Naturalism (Brighton: Harvester, 1979), гл. 2. Там же, с. 48. Для сравнения, там же, с. 78-79. В данном контексте мы выделяем три уровня «системности», которые в целях упрощения сокращаем здесь до двух.
Это отличие было введено в обращение Д. Локвудом (Lockwood), который, однако, употреблял его иначе, нежели мы: David Lockwood, «Social integration and system integration », in George Z. Zollschan and W. Hirsch, Exploration in Social Change.— London: Routledge, 1964). Формулировка понятия «системная интеграция», предложенная нами в CPST, с. 77, была довольно неопределенной и неоднозначной. Мы не стали прояснять, от чего зависят и чем определяются различия между социальной и системной интеграцией — разграничением феноменов «соприсутствия» и «отсутствия» в социальных взаимоотношениях или отличием связей, соединяющих индивидуальных субъектов действия, в противоположность тем, что объединяют коллективы. В данном контексте мы полагаем более адекватным противопоставление «соприсутствие» — «отсутствие», вместе с тем эти основания настолько переплетены, что наша предыдущая недоработка вряд ли имела серьезные последствия. CPST, гл. 2. Для сравнения: Paul Ziff, Semantic Analysis (Ithaca: Cornell University Press, 1960). Для сравнения: Hanna F. Pitkin, Wittgenstein and Justice (Berkeley: University of California Press, 1972), c. 241-264. Подобному стилю представления этих отношений мы обязаны Д. Грегори (Gregory); см. его работу Regional Transformation and Industrial Revolution (London: Macmillan, 1982), c. 17. Peter Marsh et al., The Rules of Disorder (London : Routledge, 1978), c. 15 и далее. NRSM, с. 108-110. Jbrgen Habermas, Zur Logik der Sozialwissenschaften (Tbbingen:Siebeckamp;Mohr, 1967); «On systematically distorted communication», Inquiry, vol. 13,1970. Для сравнения см.: «Habermas’s critique of hermeneutics» в SSPT. Cm. CPST, c. 33-38. Paul Ricoeur, «Existence and hermeneutics », in The Conflict of Interpretations (Evanston: Northwestern University Press, 1974). Развитие этой точки зрения см. в: CPST, гл. 5. Символические порядки и способы дискурса формируют «культурные» аспекты социальных систем. Однако мы полага-

ем, что, наряду с такими понятиями, как «общество» и «история», термин «культура» несет на себе двойную нагрузку, и призываем говорить о «культурах» в широком смысле этого слова, считая, что в таком варианте этот термин равнозначен понятию «общества»; вместе с тем в ряде случаев необходимо употреблять эти термины более аккуратно. Для сравнения: Karl Polanyi et al., Trade and Market in the Early Empires (New York: Free Press, 1957), c. 243-270 и далее. Основания этих утверждений детально излагаются во введении и гл. 3 ССНМ.

<< | >>

↑

Источник: Гидденс Э.. Устроение общества: Очерк теории структурации.— 2-е изд. —М.: Академический Проект. — 528 с.. 2005

Еще по теме Время, тело, взаимодействия:

- Cоциология семьи - Антропология. Этнография - Гендерная социология - Демография - Домоведение - История социологии - Методы сбора и анализа социологических данных - Общая социология - Первоисточники по социологии - Политическая социология - Социальная безопасность - Социальная работа - Социальная структура и стратификация - Социально-территориальные общности - Социоинженерная деятельность - Социологические работы - Социология культуры - Социология личности - Социология общественного мнения - Социология права - Экономическая социология - Этносоциология -