СОЛОВЬЁВ

Владимир Сергеевич Соловьёв (1853—1900) — религиозно настроенный реакционный философ-идеалист, буржуазно-помещи- чий публицист, богослов и поэт-мистик. Сын историка С. М. Соловьёва, он получил блестящее первоначальное образование, которое, следует особо отметить,

сочеталось с религиозным воспи- .^шівК*

танием.

Московский университет, он стал ^ШмВ^^^МЙЙ •

вольнослушателем Московской JjjB^

духовной академии (Загорск).

Здесь его учителями были фило-и, | И

софы-теисты П. Д. Юркевич и В. Д. Кудрявцев-Платонов, известные своей враждебностью к материалистическому и демократическому миросозерцанию, к революционной демократии.

В. С. Соловьёв получил ран- нее философское признание в среде официальных и полуофи- ? і циальных философов 70-х годов XIX в. В 1874 г. в Петербургском университете он защитил магистерскую диссертацию «Кризис западной философии. Про тив позитивистов». Вскоре он был избран доцентом Московского университета по кафедре философии, которую ему пришлось

оставить в 1877 г. Непродолжительная деятельность в качестве преподавателя на Высших женских курсах, служба в Ученом комитете министерства народного просвещения и, после защиты докторской диссертации (1880 г.), преподавание в Петербургском университете по сути явились последними этапами его академической карьеры. После публичной лекции 28 марта 1881 г., в кото- рой Соловьёв воззвал к Александру 111 не допустить смертной казни народовольцев, считая ее противоречащей христианской нравственности, он на многие годы был лишен права публичных выступлений и занятия кафедры в университетах.

С 80-х годов началась напряженная публицистическая деятельность Соловьёва. Он становится сотрудником журналов «Вестник Европы», «Православное обозрение», «Русь», «Богословский вестник», «Неделя», а с 1891 г. — редактором философского отдела «Большого энциклопедического словаря» Брокгауза и Ефрона. В период 80—90-х годов им опубликовано большое количество книг и статей, главные из которых: докторская диссертация «Критика отвлеченных начал» (1880 г.), «Чтение о богочелове- честве» (1877—1881 гг.), «История и будущность теократии» (1885—1887 гг.), «Национальный вопрос в России» (1883—1888 гг.), «Китай и Европа» (1890 г.), «Теократическая философия» (1899 г.), «Три разговора» (1899—1900 гг.). В журналах 80—90-х годов мы находим немало статей Соловьёва, посвященных разбору книг русских и зарубежных философов, поэтов и прозаиков, статей по этике, эстетике, истории искусства и религии. Эрудированный и одаренный человек, он являлся крупным знатоком европейской и восточной философии, блестяще владевшим английским, немецким, французским, итальянским и испанским, а также древнегреческим, латинским и древнееврейским языками. Ему принадлежат переводы из Платона, Канта, Шопенгауэра и Гартмана. Однако свой талант он полностью употребил для обоснования порочных в научном отношении идей теософии и теократии, религиозной этики и эстетики.

Соловьёв высказывался за «философию сверхсознательного», осуществляемую в «универсальном синтезе» науки, философии и религии. Результаты таких философских построений он называл «свободной теософией», системой «цельного знания», или всеединства (Aleinheit). Идеалистическая философия и теология в его воззрениях неотделимы, а современные ему научные открытия «синтезированы» в весьма мистифицированной форме.

В борьбе за сохранение своих позиций дворянско-помещичьи и буржуазные круги России рассчитывали усилиями В. С. Соловьёва создать идейную платформу, способную объединить силы реакции в условиях бурного роста революционно-демократического, а потом и пролетарского движения. Философские, социологические, этические и эстетические взгляды В. С. Соловьёва являлись реакцией на усиление демократического движения в стране, на рост симпатий передовой интеллигенции к материализму и атеизму. Не случайно идейную платформу автора «Трех разговоров» так воинственно защищали и пропагандировали сотрудники «Вопросов философии и психологии» и авторы «Вех», черносотенцы и кадеты, богоискатели и спиритуалисты, т. е. все те, кто в период первой русской революции и после ее поражения вел грязную войну против демократии и ее миросозерцания.

Фрагменты из произведений В. С. Соловьёва подобраны автором данного вступительного текста П. С. Шкуриновым по изданию: В. С. Соловьёв. Собрание сочинений, т.

МИФОЛОГИЧЕСКИЙ ПРОЦЕСС В ДРЕВНЕМ ЯЗЫЧЕСТВЕ

Важнейшая задача исторической науки заключается в объяснении той первобытной языческой жизни человечества, которая составляет материальную основу всего дальнейшего развития; а так как эта жизнь всецело определялась одним началом — религиозным верованием, — то понимание ее, понимание язычества, вполне обусловливается пониманием языческой религии. В самом деле, та множественность определяющих жизнь начал, какую мы видим в наше время, есть явление сравнительно недавнее. Древний мир (до своего разложения) не знал особого, отдельного от религиозной веры, начала в области умственной — не знал отвлеченной самоопределяющейся науки, точно так же как в сфере общественной жизни не знал он отвлеченного юридического начала, определяющего современное государство (ибо древнее государство было безусловное, т. е. религиозное), так что и жизнь умственная, и отношения общественные одинаково обусловливались тогда единым началом религии, и потому объяснение этого начала объясняет все язычество, а через это дает основу для объяснения и всей истории человечества (I, стр. 1).

При разрешении этой задачи, составляющем цель настоящего очерка, никакого руководства но может нам дать указанная натуралистическая теория, для которой но самому ее принципу всякое развитие в мифологии должно оставаться совершенно непонятным, так как она полагает все содержание мифологии в известных явлениях природы, круг которых, будучи ио существу своему однообразен и неизменен, не может представлять для религиозного сознания, раз его определивши, никакого мотива к дальнейшему развитию или процессу, так что факт действительного мифологического процесса приходится этой теории объяснять из причин внешних и случайных, прибегая, таким образом, к asylum ignorantiae Но если господствующая теория не может служить в этом деле никаким подспорьем, то значительную опору можем мы найти в двух совершенно оригинальных и мало известных воззрениях на этот предмет, из которых одно принадлежит знаменитому германскому философу Шел- липгу, а другое — нашему Хомякову. Формальный принцип Шеллингова воззрения, именно понятие мифологи- ческого пли феологического процесса, субъективного лишь поскольку он происходит в человеческом сознании, но вполне объективного и независимого от сознания по своему содержанию и по определяющим его началам, — этот принцип должен быть признан безусловно верным и не допускающим никакого другого доказательства, кроме самой мифологической действительности. Но материальную часть Шеллинговой мифологической теории должны мы остащиъ в стороне, потому что она всецело обусловлена подложенной под нее метафизической системой и разделяет все существенные недостатки этой системы, гениальной по замыслу, но не успевшей выясниться и овладеть собою. Что касается до Хомякова, то он в своих «Записках о Всемирной Истории» выводит все религиозное развитие язычества из борьбы двух коренных начал, определяемых по «категориям воли», именно начала свободно-творческого духа и начала природной необходимости, выражающейся преимущественно в органической жизни и ее родовой полярности (символы: змея и фаллюс). Религия свободного духа (носителями которой являются иранцы, а религиозными представителями в язычестве — старый Брахма и в искаженном вследствие религиозной борьбы виде Молох, Тифон, Кронос, Геркулес) и религия органической жизненной необходимости (ее носители — кушиты, а главные мифологические представители — Шива, Озирис, Дионис) — эти две религии, соприкасаясь исторически друг с другом и вследствие взаимодействия и борьбы принимая различные формы, порождают наконец систему религиозного синкретизма, которая в эллинской мифологии доходит до потери всякого религиозного смысла. Воззрение Хомякова в таком виде принято быть не может. Достаточно заметить, что религия свободного духа (по существу своему единобожие) встречается в древнем мире только у народа израильского, если же существовала и у других народов, то лишь в те доисторические времена, когда другой (мно- гобожной) религии не было; совместного же существования в язычестве двух противоположных религиозных систем и, следовательно, борьбы между ними история не знает 55. Такая существенная ошибка объясняется тем, что во время Хомякова настоящее изучение древних веровании по самым первоначальным религиозным памятникам только еще начиналось (I, стр. 3—5).