2. Русская идея: проблема национального величия России

Следует сразу же отметить, что в решении одной из основных философско-исторических проблем, а именно — проблемы единства и многообразия исторического процесса, Вл. Соловьев придерживался понимания исторического развития человеческого общества как единого в своей основе процесса. Все многообразие исторической реальности едино по своей сущности и имеет свое основание в Абсолюте (Боге). В этом заключается одна из основных содержательных характеристик исторического процесса в трактовке Вл. Соловьева.

Другой, не менее важный методологический принцип, который Вл. Соловьев применяет в исследовании истории человеческого общества, есть «великий закон всякого развития». Согласно этому закону человечество в своем развитии проходит три этапа: положительный, отрицательный и этап, синтезирующий первые два, или тезис, антитезис и синтез.

Эти методологические принципы и определяют подход Вл. Соловьева к исследованию столь актуальной в XIX веке проблемы «Восток — Запад».

В отличие от славянофилов и западников, Вл. Соловьев эту проблему решает в совершенно иной форме. Он выступил со своим новым универсальным пониманием предназначения России как «третьей силы» в истории, интегрирующей «отвлеченные начала» Запада и Востока в единое человеческое сообщество. Ориентация на общественный идеал «всечеловечества» содержится уже в его магистерской диссертации.

Свою концепцию исторического развития русский мыслитель первоначально формулирует в работах «Три силы» и «Философские начала цельного знания». Суть ее сводится к следующему. Человечество, следуя логике историософической триады, должно пройти в своем развитии три состояния: родовое (древнейший период), национально-государственное (современный период) и вселенское (будущее человечества). Соответственно, этими формами человеческой жизни «от начала истории три коренных силы управляли человеческим развитием»17.

Первая сила утверждает приоритет целого, то есть стремится подчинить человечество во всех сферах его жизни одному верховному началу, «смешать и слить все многообразие частных форм, подавить самостоятельность лица, свободу личной жизни»18 и тем самым привести человечество в «мертвое однообразие и неподвижность».

Вторая — стремится утвердить частные формы жизни, разрушить «мертвое единство», дать свободу деятельности человека. Но в своей исключительности частное приводит в итоге ко «всеобщему эгоизму и анархии».

«Обе эти силы, — пишет Вл. Соловьев, — имеют отрицательный, исключительный характер: первая исключает свободную множественность частных форм... свободное движение, прогресс, — вторая столь же отрицательно относится к единству, к общему верховному началу жизни, разрывает солидарность целого»19.

Поэтому сама логика исторического развития диктует необходимость перехода к такой форме жизни, при которой человечество должно обрести внутреннюю целостность. Это новое единство уже не механическое единство периода первобытной слитности, а органическое, предполагающее сохранение самостоятельности и свободы составляющих его элементов, их свободное соединение в единый вселенский организм. Эти три силы в новейшей истории, утверждает Вл. Соловьев, есть не что иное, как «мусульманский Восток, Западная цивилизация и мир Славянский»20.

Мусульманский Восток, по Вл. Соловьеву, находится под преобладающим влиянием первой силы исключительного единства. Вся его общественная жизнь подчинена духовному началу ислама. В исламе он выделяет фаталистическое начало. Эта религия подавляет личность, препятствует духовному совершен- ствованию человека. «Социальное тело» мусульманства представляет собой сплошную безликую массу, где нет различия между церковью, государством и собственно обществом. Абсолютным могуществом обладает «один деспот, соединяющий в себе и духовную, и светскую высшую власть»21. Отсюда, считает Вл. Соловьев, мусульманский Восток лишен внутреннего развития и представляет картину «жалкого упадка».

Западная цивилизация является у Вл. Соловьева второй основной исторической силой человеческого развития. В отличие от мусульманского Востока, здесь мы видим быстрое и непрерывное развитие, свободную игру сил, самостоятельность и исключительное самоутверждение всех частных форм и индивидуальных элементов22. Западная цивилизация все время прогрессирует. Чем же это обусловлено?

Как причина косности и отставания Востока заключается в консервативности, неразвитости, несовершенстве религии ислама, так, наоборот, источником прогресса западной цивилизации является христианская религия, которую Вл. Соловьев ставит несравненно выше ислама и любой другой веры. Христианство, по его убеждению, есть основа не только духовной культурности Западного мира (где христианство является господствующей религией), но и вообще всей цивилизации человечества.

Но христианство не едино, и религиозный принцип, положенный в основу западноевропейской цивилизации, представлял лишь одностороннюю искаженную форму учения Иисуса Христа, поскольку, по Вл. Соловьеву, католицизм отступил от основных принципов христианской нравственности, восприняв чуждые ей начала — начала безусловной индивидуальной свободы, верховного значения личности. В итоге «общественный организм Запада, — пишет Вл. Соловьев, — разделившийся сначала на частные организмы, между собой враждебные, должен под конец раздробиться на последние элементы, на атомы общества, то есть отдельные лица23.

К отрицательным результатам пришло западное развитие и в области творчества и знания. Последнее слово западной цивилизации — «экономический социализм в области общественной, позитивизм в области знания и утилитарный реализм в сфере творчества»24.

И если Восточный мир (мусульманство) совершенно уничтожает самостоятельность человека и утверждает только бесчеловечного бога, то Западный мир утверждает безбожного человека как божество для себя — субъективно и как ничтожный атом — объективно по отношению к внешнему миру.

Мусульманский Восток и Запад «совершили круг своего проявления и привели народы, им подвластные, к духовной смерти и разложению»25, то это, утверждает Вл. Соловьев, еще не есть конец истории. По закону развития — «неизбежно царство третьей силы», которая должна дать «человеческому развитию его безусловное содержание» через откровение «высшего божественного мира». От народа — носителя этой третьей божественной потенции — требуется лишь свобода от всякой исключительности, всякой национальной односторонности, равнодушие ко всей эгоистической жизни с ее мелкими интересами и, соответственно, вера в положительную действительность иного божественного мира и покорность ему.

«А эти свойства, — по мнению Вл. Соловьева, — «несомненно принадлежат пламенному характеру славянства, в особенности же национальному характеру русского народа»26.

Следовательно, русский народ, противопоставленный как антитеза западному человечеству и провозглашенный носителем третьей божественной силы, тем самым идеализировался в качестве народа внеисторического, не подверженного всем тем изменениям, которые отмечал Вл. Соловьев в связи с западной историей. Подтверждение этому, по его мысли, «внешний образ раба, в котором находится наш народ, жалкое положение России в экономическом и других отношениях»27.

Поскольку русский народ обладает «силой не от мира сего», то для его исторической миссии богатство и порядок не имеют никакого значения. Отсюда он приходит к выводу, что «великое историческое призвание России, от которого только получают значение и ее ближайшие задачи, есть призвание религиозное в высшем смысле этого слова»28.

Существование России, ее история, культура, по Вл. Соловьеву, есть великий исторический факт, понимание которого необходимо предполагает выяснение следующих моментов: «Какова же та мысль, которую он скрывает за собою или открывает нам; каков идеальный принцип, одушевляющий это огромное тело; какое новое слово этот новый народ скажет человечеству; что желает он сделать в истории мира?»29. Выяснение сути этих положений и есть не что иное, как характеристика национального самосознания русского народа, его национальной идеи.

У каждого поколения, считает русский мыслитель, должна быть своя цель, своя идея будущего. И если «русские патриоты» (славянофилы), отмечает он в работе «Россия и Вселенская Церковь», поняли всю важность этой проблемы, но ничего не смогли сделать для ее разрешения, поскольку ограничились весьма смутной идеей российского мессианства, то так называемые «прозаические патриоты», наоборот, утверждают, что нет никакой необходимости в том, чтобы народ был носителем какой-либо определенной идеи. По их мнению, вполне достаточно сделать своим трудом страну богатой и могущественной. Не идея, а реальное могущество России — вот смысл существования ее всемирной истории.

«Но не хлебом единым жив человек», — возражает Вл. Соловьев. «Исторические народы, — пишет он, — жили не только для самих себя, но также для всего человечества»30.

Национальная идея у Вл. Соловьева есть взаимодействие национальных и вселенских интересов. Жизнь каждого народа представляет лишь определенное участие в общей жизни человечества. При этом он настаивает не только на учете органической связи нации и человечества, но и на том, что эта связь имеет прежде всего моральный характер: «Нации и индивиды — суть моральные существа»31. С исполнением моральной обязанности народа по отношению к другим народам и человечеству связаны интересы народа и его призвание. В представлении Вл. Соловьева, мораль пронизывает все содержание русской идеи. Последняя выражает нравственные основы русской нации, ее идеал. Соответственно, и будущее России, по Вл. Соловьеву, должно определяться из ее национального призвания или русской идеи.

Сущность русской идеи пытались выявить, исходя из истории государства российского, и славянофилы. Вл. Соловьев следовал их традиции выяснения роли России в мировой истории, но его взгляды отличались от славянофильских глубиной анализа, содержательностью, преодолением национально-ог- раниченного характера русской идеи и приданием ей универсального характера.

Вл. Соловьев рассматривал русскую идею через призму религиозного сознания, и это накладывало отпечаток на характеристику русского народа как народа православного, на толкование народного идеала, на зависимость судьбы народа от воли всевышнего, на определение последним путей развития России. Тем не менее это не помешало ему глубоко разобраться в существе вопроса и в оригинальной форме выявить содержание русской идеи как определенной системы взглядов, составляющих ядро национального самосознания.

Суть русской идеи Вл. Соловьев определяет на основе анализа ключевых моментов истории российского государства. Поскольку исторический процесс в его философии истории тождественен религиозному, постольку и глубинные основы национальной идеи он ищет в вечных истинах религии.

Обращаясь к истории становления русского государства, Вл. Соловьев выделяет в ней два наиболее значимых события: «призвание варягов и реформу Петра Великого». В призвании варягов он видит истинно патриотический подвиг.

Отличительными свойствами славянского племени были: склонность к розни и междоусобицам, неспособность к единству, порядку и организации. Не видя у себя дома никаких элементов единства и порядка, родоначальники нашей истории решились призвать их извне и не побоялись подчиниться чужой воле. Но эти люди, призывая чужую власть, вовсе не отрекались от своей родной земли — на самом деле они создавали Россию, начинали русскую историю. «Великое слово народного самознания и самоотречения: "Земля наша велика и обильна, но порядка в ней нет, придите владеть и княжить нами" — было творческим словом, впервые проявившим историческую силу русского народа и создавшим русское государство»32.

«Мы должны помнить, — отмечает Вл. Соловьев, — что, мы, как народ, спасены от гибели не национальным эгоизмом и самомнением, а национальным самоотречением»33. Именно способность к национальному самоотречению во имя блага России и стала наиболее характерной чертой русского народа.

Географическое положение России, расположенной на «большой дороге» между Европой и Азией, предопределило ее бурную историю, наполненную отражением набегов и вторжением многочисленных завоевателей.

Идею могучего христианского государства с сильной сосредоточенной властью как необходимое средство для реализации высшего нравственного идеала Вл. Соловьев отстаивал в полемике со славянофилами.

Если славянофилы наиболее яркой чертой русского народа называли «незамутненную религиозность», сохраненную русским народом в чистоте православия, то Вл. Соловьев, не соглашаясь с этим, писал, что православие трудно рассматривать в качестве наиболее сильной стороны русской истории, вера в его решающую роль для судеб мира ничем не оправдана. Православие не в состоянии справиться со своими внутренними проблемами. Претерпев сокрушительный раскол в XII веке, оно так и не восстановило единство своих рядов. Начиная с XVIII века православная церковь пребывает в унизительном подчинении у государства.

По его убеждению, характерным признаком русского народа является не его религиозность, а свойственная ему сильная государственная организация. Не русская церковь, а русское государство представляет собой тот мощный социальный фактор, на который может опереться будущее устройство мира. Церковь, которая должна выступить в союзе с Российским государством, лучше всего могла бы быть представлена западным католицизмом. Его преимущества заключаются в опыте многовекового сотрудничества с государством при условии сохранения своей самостоятельности. В проектах Вл. Соловьева католическая церковь и русская империя предназначались для руководства всемирным процессом единения человечества.

Идеи Вл. Соловьева о необходимости укрепления российской государственности позднее разделяли такие видные общественные деятели России, как П.А. Столыпин, П.Б. Струве и др.

Историческое призвание России Вл. Соловьев видит в таких особенностях русской нации, как географический простор, многочисленность ее народа, длительная история существования, обладание необходимыми внешними средствами, чтобы оказывать влияние в мировой истории, достоинство великой нации и ее «решительное влияние» в общей политике.

Современная Русь — мощное государство, которое уже двести лет не перестает заявлять о себе на арене всемирной истории и которое в начале этого века вступило в единоборство почти со всей Европой.

Христианскому вселенскому призванию соответствует и «духовная физиономия русского народа». В характеристике русского народа он широко использует славянофильские идеи, в частности отмечает таинственность, особый склад русской души с ее извечным мессианским устремлением, мягкость и подвижность народного характера, многогранность русского ума, восприимчивость и терпимость русского чувства.

Самоотречение, стремление к государственности — эти наиболее характерные черты русского народа Вл. Соловьев дополняет еще одним признаком россиян — высокой религиозностью. Но, в отличие от славянофилов, его понимание религиозного характера русского народа несколько иное: она, с его точки зрения, заключается прежде всего во внутреннем, духовном состоянии русского человека «народ русский — народ в глубине души своей христианский»34.

Высоко религиозный характер русского народа проявился в философии, литературе и искусстве. В частности, в литературе этим отличаются произведения Н.В. Гоголя «Переписка с друзьями», Ф.М. Достоевского «Дневник писателя» и Л.Н. Толстого «Исповедь». Русский народ у Вл. Соловьева проявляет не только духовное смирение, но и теократический характер: народ глубоко благочестивый, терпеливый и преданный царю. Царская власть, несомненно, «великое преимущество России», однако этим благом русский народ плохо пользуется. Приверженность русского мыслителя принципу самодержавия, монархизма обусловлена в какой-то мере положительным восприятием в либеральной среде реформаторской деятельности Александра II, царя-«освободителя» в России 60-х годов и царя-«освободите- ля» славян в русско-турецкой войне. Но в истоках своих эта позиция Вл. Соловьева определяется сущностью его философской системы, подчеркивающей важность личности, недопус- тимость растворения ее во всеедином, без сохранения присущего ей своеобразия.

Самодержец в государственной организации, так же как и папа в католической церкви, своего рода символ личностного начала.

Анализируя характерные черты русского народа, он приходит к выводу, что «вселенское дело божье» вполне соответствует русскому народному идеалу, русской народной правде. Идеал выступает необходимым компонентом национальной идеи. Вл. Соловьев при ответе на вопрос: «Что считает русский народ за самое лучшее, чего он более всего хочет для себя, для России?» — сравнивал идеал русских с идеалами других народов. По его мнению, ни стремление к могуществу России, ни английское желание стать самой богатой страной в мире, ни шумная слава французов, ни немецкая честность, разумность и порядочность в человеческой жизни, что, конечно, лучше богатства и славы, не привлекают русский народ и, соответственно, не могут быть его идеалом. Русский народ, «желая выразить свои лучшие чувства к Родине, говорит только о «святой Руси»35.

Ей присущ живой практический и исторический смысл, который выразился в прошедшей истории, в особенности в создании и охранении русского государства. «Соответственно этому практическому и историческому смыслу русского народа и в своем высшем идеале сверх аскетической святости он полагает и деятельную святость»36. Именно деятельная святость есть высший идеал русского народа.

Поскольку цель всемирной истории, по Вл. Соловьеву, есть свободное единение человечества во Вселенской Церкви, то эта цель не может быть достигнута, пока существует разделение церквей. С этой точки зрения русский мыслитель писал известному католическому епископу Штроссмайеру: «От этого соединения зависят судьбы России, славянства и всего мира. Мы, русские, православные и весь Восток ничего не можем сделать, пока не загладим грех церковного разделения, пока не воздадим должное власти переосвященнической»37. Единение, о котором пишет Вл. Соловьев, должно быть прежде всего духовным, то есть внутренним и органическим.

Чтобы устранить это разделение, восстановить нарушенное единство между восточной (греко-российской) и запад- ной (римско-каталической) Церквами, России необходимо нравственное «самоотречение», то есть приложение к делу лучших свойств русской народности — «истинной религиозности, братолюбия, широты взгляда, веротерпимости, свободы от всякой исключительности и прежде всего — духовного смирения»38.

Это национальное самоотречение, которое требуется от России для соединения церквей, необходимо, считает Вл. Соловьев, прежде всего для самой России, поскольку русский народ «теократический по призванию и по обязанности» должен проявить и утвердить свои жизненные начала в их истинном смысле и значении в общем вселенском деле.

Тем самым русский мыслитель впервые в России, поставив вопрос о соединении церквей во вселенском плане, положил начало столь актуальному сегодня экуменическому движению.

Следует отметить, что этот проект «Вселенской Церкви» Вл. Соловьев рассматривал далеко не абстрактно. Так, он еще до решения глобального великого церковного вопроса не только предлагал, но и прилагал свои усилия к реализации союза православного царя и римского папы, поскольку считал этот союз исторически необходимым.

В русской истории Вл. Соловьев выделяет «три великие вопроса», от решения которых зависит религиозная миссия России в мире. Это польский (или католический), восточный, или славянский, и европейский вопросы. Все три вопроса, по сути, лишь разные исторические формы «великого спора между Востоком и Западом».

Ближайший из всех этих вопросов — польский. В чем его суть, по Вл. Соловьеву? Польский народ является братским русскому по крови, но враждебен по духу. Почему? Если в основе души русского народа — православие, то духовное начало польской нации есть католичество. Это и определяет сущность длительного конфликта Польши с Россией, ибо «дух сильнее крови».

Таким образом, вражда Польши и России есть лишь частное выражение великого спора Востока и Запада. Польша — авангард католического Запада. Поэтому без примирения с Западом Россия не может решить ни польский, ни восточный вопрос. При этом, считает Вл. Соловьев, примирение с Польшей должно быть «ни на социальной, ни на государственной, а на религиозной почве.

Все сложные проблемы отношений между народами Вл. Соловьев сводит исключительно к противоречиям религиозного характера, которые обусловливают политические, экономические и т. д.

В предисловии к «Национальному вопросу» Вл. Соловьев отмечает, что без духовного воссоединения с Западом Россия не может стать центром единения для славян, а это составляет ближайшую, естественную цель политики России. Напротив, примирение России с жизненным началом Запада будет вместе с тем и объединением самого славянства. Поэтому России необходимо свободное и открытое общение с духовными силами Запада.

По Вл. Соловьеву, и русская национальная идея, и историческая миссия России заключаются в «точном восстановлении образа Божественной Троицы на земле». Это земное триединство воплощается в единстве церкви, государства и общества, в совершенной солидарности этих трех форм человеческого общения при совершенной их свободе.

Отсюда ясно, что для осуществления этой задачи народ- мессия должен обладать не только глубокой религиозностью но и политическим могуществом.

Примечания 1

Бердяев Н. Проблема Востока и Запада в религиозном сознании Вл. Соловьева // Сборник первый о Владимире Соловьеве. М., 1911. С. 105. 2

Соловьев Вл. Исторические дела философии // Вопросы философии. 1988. № 8. С. 119. 3

См.: Соловьев Вл. Чтения о Богочеловечестве // Соч.: В 2 т. М., 1990. Т. 2. С. 76—77. 4

См.: Кузанский Н. О мире веры // Вопросы философии. 1992. № 5. С. 35—37. 5

Соловьев Вл. Собр. соч.: В 10 т. СПб., 1911—1914. Т. 10. С. 318. 6

Гегель Г.В.Ф. Соч. М.; Л., 1935. Т. 8. С. 11. 7

Соловьев Вл. Собр. соч. Т. 10. С. 320. 8

Там же. 9

Соловьев Вл. Соч.: В 2 т. Т. 2. С. 30. 10

Там же. 11

Там же. 12

Там же. С. 32—33. 13

Соловьев Вл. Исторические дела философии // Вопросы философии. 1988. № 8. С. 125. 14

Соловьев Вл. Соч.: В 2 т. М., 1990. Т. 2. С. 121. 15

Там же. С. 122. 16

Соловьев Вл. Исторические дела философии // Вопросы философии. 1988. № 8. С. 125. 17

Соловьев Вл. Три силы // Соч.: В 2 т. Т. 1. С. 19. 18

Там же. 19

Там же. 20

Там же. С. 20. 21

Там же. С. 21. 22

Соловьев Вл. Три силы // Соч.: В 2 т. Т. 1. С. 23. 23

Соловьев Вл. Философские начала цельного знания // Там же. Т. 2. С. 162. 24

Там же. С. 168. 25

Там же. С. 173. 26

Соловьев Вл. Три силы // Соч.: В 2 т. Т. 1. С. 30. 27

Там же. 28

Там же. 29

Соловьев Вл. Русская идея // Соч.: В 2 т. Т. 2. С. 220. 30

Соловьев Вл. Россия и Вселенская Церковь. М., 1911. С. 89. 31

Соловьев Вл. Русская идея // Соч.: В 2 т. Т. 2. С. 220. 32

Соловьев Вл. Национальный вопрос в России // Соч.: В 2 т. Т. 1. С. 285. 33

Там же. 34

Соловьев Вл. Русская идея // Соч.: В 2 т. Т. 2. С. 245. 35

Соловьев Вл. Национальный вопрос в России // Соч.: В 2 т. Т. 1. С. 308—309. 36

Там же. С. 309. 37

Соловьев Вл. Письма: В 3 т. СПб., 1908—1911. Т. 1. С. 180. 38

Соловьев Вл. Национальный вопрос // Соч.: В 2 т. Т. 1. С. 310.

Список рекомендуемой литературы 1.

Бердяев Н. Проблема Востока и Запада в религиозном сознании Вл. Соловьева // Сборник первый о Владимире Соловьеве. М., 1911. 2.

Гегель Г.В.Ф. Соч. М.; Л., 1935. Т. 8. 3. Кузанский Николай. О мире веры // Вопросы философии. 1992. № 5. 4.

Соловьев Вл. Византизм и Россия // Соч.: В 2 т. М., 1990. Т. 2. 5.

Соловьев Вл. Исторические дела философии // Вопросы философии. 1988. № 8. 6.

Соловьев Вл. Кризис западной философии (против позитивистов) // Соч.: В 2 т. М., 1990. Т. 2. 7.

Соловьев Вл. Национальный вопрос в России // Там же. Т. 1. 8.

Соловьев Вл. Письма: В 3 т. СПб., 1908—1911. Т. 1. 9.

Соловьев Вл. Россия и Вселенская Церковь. М., 1911. 10.

Соловьев Вл. Русская идея // Соч.: В 2 т. М., 1990. Т. 2. 11.

Соловьев Вл. Собр. соч.: В 10 т. СПб., 1911—1914. Т. 10. 12.

Соловьев Вл. Соч.: В 2 т. М., 1990. Т. 2. 13.

Соловьев Вл. Три силы // Соч.: В 2 т. М., 1990. Т. 1. 14.

Соловьев Вл. Философские начала цельного знания // Там же. Т. 2. 15.

Соловьев Вл. Чтения о Богочеловечестве // Там же. 16.

Трубецкой Е.Н. Миросозерцание Вл. Соловьева. М., 1913.