РЕВОЛЮЦИЯ В ГЕРМАНИИ

Первый историограф Веймарской республики Артур Розенберг назвал ноябрьскую революцию 1918 г. в Германии «самой удивительной из всех революций»: «Массы, стоявшие на стороне парламентского большинства в рейхстаге, восстали против правительства Макса Баденского, иными словами, против самих себя».

После того как по требованию Вильсона имперское правительство 20 октября приказало прекратить подводную войну, командование военно-морского флота решило изыскать возможность решающего сражения между немецким и британским флотами. Это было единоличное решение, имевшее по своей сути характер бунта и принятое за спиной правительства Макса Баденского. октября 1918 г. командование флота дало приказ вывести в открытое море все корабли; им надлежало «с честью погибнуть» в бою с английским флотом. Тем самым легкомысленно была поставлена на карту жизнь 80 тыс. немецких матросов. Матросы отказались повиноваться. Они не желали умирать во имя уже проигранной войны.
Экипажи судов потребовали возвратить их в порт. Делегация матросов заявила командованию, что флот готов защищаться в случае нападения противника, но отказывается идти навстречу бессмысленной гибели. Командование отменило свой приказ, но, когда эскадры возвратились в Киль и Вильгельмсхафен, начались репрессии против моряков. В ответ на это избранный матросами в Киле Комитет доверенных лиц назначил на 3 ноября демонстрацию протеста.
Матросы собирались в Киле в Доме профсоюзов, где в течение многих часов обсуждали свои проблемы. 3 ноября, в воскресенье, Дом профсоюзов оказался закрытым, перед ним стояли вооруженные часовые.
Матросы собрались на учебном плацу, где к ним присоединились рабочие. Организовалась мощная демонстрация, многие были вооружены.
На одном из перекрестков демонстрантов остановил патруль.
Начальник патруля лейтенант Штайнхойзер скомандовал: «Разойдись!». Никто не подчинился. Лейтенант приказал открыть огонь. Девять убитых и двадцать девять раненых остались лежать на мостовой. Демонстранты начали разбегаться. В это время вооруженный матрос застрелил лейтенанта Штайнхойзера.
Это был стартовый выстрел германской революции.
Матросы создали на кораблях и в казармах Советы солдатских депутатов, за которыми уже 4 ноября стояло тысяч вооруженных солдат и матросов. ноября все матросы третьей эскадры разоружили офицеров, вооружились сами и подняли на кораблях крас- ные флаги. К ним не присоединился один-единствен- ный корабль «Силезия». Он вышел в открытое море.
Капитан Венигер с «Кенига» оказал вооруженное сопротивление матросам, пытавшимся поднять на мачте красный флаг, и был застрелен.
Восстанию предшествовали многочисленные столкновения на отдельных судах. Матросы протестовали против безумного замысла командования флотом.
Участник событий Курт Цейсрлер рассказывает о том, что на военных кораблях кочегары спускали пар, что многие кочегары покинули суда, что еще больше матросов не вернулось на корабли после увольнения на берег; между тем оставшиеся на борту кочегары в конце концов погасили топки, отказались принимать уголь на борт, а матросы отказались выполнять приказ сняться с якоря; целые экипажи забаррикадировались в трюмах, портили проводку и т.д.
Так, применяя различные приемы борьбы, морякам удалось помешать выводу кораблей в открытое море. И все больше судов германского военного флота поднимало красный флаг.
На линейном корабле «Великий курфюрст» было расклеено воззвание следующего содержания:
«Бросайте работу! Хотим мы мира или нет? Неужели мы будем противодействовать нашим товарищам на Западном фронте? Долой войну!»
На «Фридрихе Великом» была найдена печатная листовка, в которой говорилось, что жизнь «мужей и сыновей немецких женщин в результате массовой бойни ценится дешевле свиньи». Выход кораблей в море был назначен на 3 часа утра 30 октября. Благодаря решительной позиции матросов и кочегаров, приказ о выходе в море каждый раз откладывался на несколько часов и так в конце концов не был отдан. После того как было вызвано военное подкрепление, на множестве судов последовали массовые аресты. В общей сложности было арестовано свыше тысячи человек.
2 ноября 1918 г. командующий флотом заявил, что события на военных кораблях надо рассматривать как «беспорядки, устроенные большевиками». В приказе по флоту, изданном командованием силами океанского флота, также говорилось о том, что в основе беспорядков — «большевистское направление».
В обоих случаях это мотивировалось характером и тождественностью лозунгов, а также боевой тактики моряков, как это можно было заметить на большинстве кораблей.
Однако волнения на флоте не носили большевистского характера, хотя они были организованы теми силами, которые руководили движением летом 1917 г. Участникам восстания были вынесены два смертных приговора, многих из них сослали на многолетнюю каторгу; матросы, подозревавшиеся в том, что они вели революционную работу, были направлены в сухопутные войска. Организацию удалось сохранить, и в скором времени она опять окрепла. Пропагандистская работа возобновилась, на этот раз с учетом опыта первого большого выступления.
Матросы, рабочие и солдаты были крайне ожесточены. Понадобилась лишь искра, чтобы весь кайзеровский механизм власти, сосредоточенный в Киле, взлетел в воздух. Этой последней, решающей искрой явилась кровавая расправа патруля, состоявшего из корабельных унтер-офицеров и кандидатов в офицеры, с тридцатью семью матросами, примкнувшими к массовой рабочей демонстрации. Девять участников демонстрации были убиты, двадцать девять — тяжело ранены.
Гибель матросов ускорила понимание того, что вооруженную мощь кайзеровского государства можно сломить только с помощью вооруженных революционных выступлений.
Началось вооруженное восстание. На улицах раздавались возгласы: «Да здравствует Германская республика, долой кайзера!», «Да здравствует Интернационал!»
Матросы, кочегары и рабочие, собравшись перед зданием штаба 1-го дивизиона миноносцев, заставили командира дивизиона выслушать их требования, которые были зачитаны старшим кочегаром Артельтом: Отречение от престола членов семьи Гогенцоллернов. Отмена осадного положения. Освобождение осужденных, служивших на кораблях третьей эскадры. Освобождение всех без исключения политических заключенных. Всеобщее и равное избирательное право для мужчин и женщин.
Матросы проявили неистощимую энергию. У них отсутствовало политически зрелое и организационно сильное руководство, которое оказалось бы способным направить эту энергию по определенному пути. Матросов в Киле вдохновляли главным образом антивоенные идеи. Их выступления были стихийны и руководствовались единственным желанием — прекратить боевых действий.
Существовавшая с 1917 г. организация матросов была достаточно мощной, чтобы воспрепятствовать замыслу командования — вывести флот в открытое море, однако она не стремилась возглавить матросские массы в революции, застрельщиками которой они стали. Организации матросов не ставили перед собой цель установления диктатуры пролетариата, немецких матросов не интересовали идеи марксизма.
Правительство направило в Киль депутата рейхстага, правого социал-демократа Носке. Он был избран губернатором Киля и при поддержке большинства социал- демократов получил политическое руководство Советом рабочих и солдатских депутатов. Он вел переговоры с адмиралами и офицерами от имени Совета рабочих и солдатских депутатов и весьма скоро заключил с офицерством союз.
Одновременно Носке создал добровольческие отряды из унтер-офицеров и студентов. Ho если ему удалось парализовать революционное движение в Киле, то сдержать ход революции и ее распространение по всей Германии было не в его власти. Вскоре все другие города на севере Германии были охвачены революционным движением. ноября 1918 г. после того, как кильские матросы заняли гамбургский порт, здесь началась всеобщая забастовка. В тот же день революционные матросы, рабочие и солдаты одержали победу в Бремене, Бремерхафе- не, Фленсбурге, Ростоке и других городах. ноября в Мюнхене состоялась мощная демонстрация рабочих и солдат. На следующий день газета «Мюн- хенер пост» писала: «Эта демонстрация произвела потрясающее впечатление, ведь каждый ее участник знал: сегодня свершается приговор судьбы, сегодня народ вершит свой суд». Солдаты сорвали со своих форменных фуражек кокарды. Давление, оказанное на руководство социал-демократической партии, вынудило его совместно с независимой социал-демократической рабочей партией призвать массы к демонстрации.
Они потребовали немедленного отречения от престола Вильгельма II и кронпринца, окончания войны, возвращения войск на родину, введения страхования на

Митинг в Берлине 9 ноября 1918 г. Фотография.

случай безработицы, установления восьмичасового рабочего дня и т.д.
Вечером был созван временный совет рабочих, солдатских и крестьянских депутатов в количестве 50 человек, который еще ночью постановил объявить Баварию республикой. 7 ноября баварский король бежал из Мюнхена. Восстал рабочий класс и в других городах Баварии. Монархия была свергнута без кровопролития.
Газета «Мюнхен нойстен нахрихтен» 9 ноября 1918 г. писала: «В результате последних сообщений у нас создалось впечатление, что временное правительство так же чуждо всяких автократических, как и большевистских тенденций...» ноября принц Макс сообщил лидеру немецких социал-демократов Эберту о своем решении лично поехать в ставку и предложить кайзеру отречься от престола. «Если мне удастся убедить кайзера, будете ли вы на моей стороне в борьбе против социальной революции?» — спросил принц.
Эберт ответил: «Если кайзер не отречется, социальная революция будет неизбежной. Ho я не желаю, я ненавижу ее, как грех». Поездка не состоялась, договор между Эбертом и принцем Максом был сорван. Революция достигла Берлина.
Советы рабочих и солдатских депутатов были созданы в Германии почти без единого выстрела. Только в Берлине, где были сосредоточены мощный военный и бюрократический аппараты Пруссии, где находились правление социал-демократической партии и центр профсоюзной бюрократии, дело дошло до крупных столкновений. Там «Группа Спартака» и революционные старосты Берлина призвали 9 ноября ко всеобщей забастовке и вооруженному восстанию:
«Рабочие, солдаты, товарищи! Настал решительный час! Нам нужно быть достойным своей исторической задачи.
В то время как в Приморском районе Советы рабочих и солдатских депутатов взяли власть в свои руки, здесь арестовывают направо и налево.
Это начало военной диктатуры, это подготовка к бессмысленной резне.
Мы требуем не отставки одного человека, мы требуем другого: социалистической республики со всеми вытекающими отсюда последствиями.
Вставайте на борьбу за мир, свободу и хлеб!
Выходите из заводов!
Выходите из казарм! Протяните руки друг другу! Да здравствует социалистическая республика!
Исполнительный комитет Совета рабочих и солдатских депутатов: Барт, Брюль, Экерт, Франке, Гаазе, JIe- дебург, Либкнехт, Нейендорф, Пик, Вегман».
Руководство социал-демократии продолжало вести переговоры об отречении кайзера, требуя, чтобы рабочие терпеливо ждали.
Выпущенная 9 ноября 1918 г. листовка «Группы Спартака» предъявила требования, призывая продолжать революцию:
«Красное знамя реет над Берлином. На этот раз берлинские рабочие не оказались в первых рядах борцов немецкой революции. Ho они обещают взять на себя всю работу по осуществлению коммунистической революционной программы. Один ли, два ли Гогенцоллерна отрекутся от престола — для нас это все равно что ничего. Ho и от двух социалистов в правительстве тоже проку мало!
Берлинский революционный пролетариат, тот самый, который носит рабочую блузу и солдатский мундир, заявляет здесь о своей твердой решимости и непоколебимости воли бороться за следующие требования: Немедленный мир. Отмена осадного положения. Тюремные двери настежь! Поголовное разоружение полиции, всех офицеров, равно как и солдат, которые не стоят на платформе этой программы. Переход всей военной и гражданской власти к доверенным представителям Совета рабочих и солдатских депутатов. Передача Советам всех военных зданий и оборудования военных заводов. Передача всех средств сообщения, фабрик и банков уполномоченным Советов рабочих и крестьянских депутатов. Отмена военных судов. Роспуск рейхстага и всех парламентов. Отставка рейхсканцлера, всех министров и статс- секретарей, а также всех служащих, которые отказываются служить социалистическому народу. Замена их представителями от рабочих. Отмена всех династических прав, равно как и сословно-классовых привилегий. Выборы в Советы рабочих и солдатских депутатов во всей Германии, с тем чтобы сосредоточить в их руках всю законодательную власть, управление всеми общественными учреждениями, классами и прочей государственной собственностью. К участию в выборах в Советах рабочих и солдатских депутатов допускается все взрослое трудовое население в городе и деревне без различия пола. Немедленное установление связи с братскими социалистическими партиями за границей. Немедленное восстановление русского посольства в Берлине.
Товарищи! Осуществление этих требований открывает нам доступ в новый мир. Выступайте же за них, власть у вас в руках! Да здравствует германская социалистическая республика!»
Неясной оставалась позиция армии. ноября депутат социал-демократической партии Отто Белье решил отправиться в «логово льва»— Александровские казармы. Во дворе Александровских казарм был выстроен весь полк с офицерами. Взобравшись на обозную телегу, Отто Белье начал речь. Говорил он осторожно, избегая всего, что могло бы накалить обстановку.
Он говорил о проигранной войне, жестоких условиях, поставленных Вильсоном, о безрассудстве кайзера, о надеждах на заключение мира. Чем дольше он говорил, тем явственнее улавливал растущее одобрение солдат и замешательство офицеров. Вельс бросил клич «Ваш долг предотвратить гражданскую войну! Да здравствует свободное народное государство!» Он выиграл: никто из офицеров не выстрелил, строй распался, солдаты выразили свою поддержку. Отто Вельс отправился в другие казармы берлинского гарнизона.
В ставке Верховного командования в Спа Гинден- бург и Тренер явились к кайзеру и сообщили, что действующая армия более ему не повинуется. Доклад Тренера завершился словами: «Армия под командованием своих офицеров и генералов в полном порядке возвратится на родину. Ho не под руководством Вашего Величества». В Спа решили, что для подавления революции нельзя использовать не только берлинский гарнизон, но и фронтовые части. Кайзеровская империя более не обладала инструментом власти, способным защитить ее существование.
Беседуя с одним из своих личных советников, кайзер сказал: «Я достаточно долго правил страной, чтобы убедиться, какое это неблагодарное дело. Я вовсе не цепляюсь за власть». Однако он решил сложить с себя лишь титул кайзера, но остаться королем Пруссии.
Через столицу огромной вереницей тянулись демонстрации. Кое-где в армии было оказано организованное офицерами сопротивление.
Из Берлина в Спа шли бесконечные требования немедленно объявить об отречении кайзера. В полдень правительственное агентство сообщило: «Германский император и прусский король принял решение отречься от престола. Рейхсканцлер останется на своем посту до тех пор, пока не будут урегулированы вопросы, связанные с отречением кайзера, с отказом кронпринца Германской империи и Пруссии от прав на престол и установлением
регентства. Рейхсканцлер намерен предложить регенту назначить рейхсканцлером депутата Эберта, разработать и представить законопроект о безотлагательном проведении выборов в германское Учредительное собрание. Его задачей будет окончательно определить форму будущего государственного строя для немецкого народа, включая и те его части, которые захотели бы войти в состав империи».

ноября около часа дня Эберт во главе делегации правления СДПГ явился в имперскую канцелярию и потребовал передать ему и его партии правительственную власть «ради обеспечения спокойствия и порядка». Принц Баденский не воспротивился этому, он тут же передал Эберту полномочия канцлера. Правительство осталось прежним, все статс-секретари сохранили в нем свои посты, и только рейхсканцлером вместо Макса Баденского стал Эберт.
Волна революции смела монархию. По всей Германии одна за другой слетали короны с голов королей и герцогов.
С балкона дворца кайзера Карл Либкнехт провозгласил социалистическую республику.
Массовое шествие докатилось до рейхстага. В толпе скандировали: «Долой кайзера!», «Долой войну!», «Да здравствует республика!» Два лидера СДПГ — Эберт и Шейдеман в это время обедали в столовой. Депутаты, ворвавшись в столовую, стали упрашивать Эберта и Шей- демана выступить перед толпой, собравшейся у рейхстага. Эберт отказался.
Шейдеман, подойдя к окну, воскликнул: «Народ победил по всей линии! Да здравствует Германская республика!» Эберт пришел в негодование.
Шейдеман писал в своих мемуарах: «Стукнув кулаком по столу, он закричал на меня: «Это правда?» Я ответил, что «это» не только правда, но, по-моему, само собой разумеющееся. Тогда Эберт устроил сцену, которая меня весьма озадачила.

«Ты не имеешь прав провозглашать республику! — кричал он. — Будет Германия республикой или чем-то еще, может решить только Учредительное собрание!»
Шейдеман «не хотел, чтобы лозунг «Республика» стал достоянием только крайне левых кругов». Социал-де- мократы отозвали своих представителей из правительства кайзера, после чего принц Макс Баденский вышел в отставку, передав свой пост Фридриху Эберту как председателю социал-демократической партии: ведь Эберт уже заявил, что будет вести государственные дела, придерживаясь старой имперской конституции.
На самом деле кайзер не отрекся от престола 9 ноября 1918 г. Сообщение Макса Баденского об отречении кайзера было ложным. Он сделал это лишь три недели спустя в Голландии.
Суббота 9 ноября была апогеем спонтанной, никем не руководимой революции, начавшейся в понедельник в Киле.
Теолог и историк Эрнст Трельч описывал день 10 ноября в Берлине: «В воскресенье утром, после тревожной ночи мы узнали обо всем из утренних газет. Картина была ясна: кайзер в Голландии, революция победила в большинстве центров страны, правящие князья германского союза отрекаются от своих престолов. Ни один человек не отдал жизнь за кайзера и империю! Чиновники перешли на службу к новому правительству! Все финансовые и деловые обязательства сохраняют силу, и громить банки никто не собирается.
В воскресенье 10 ноября стояла чудесная осенняя погода. Берлинские обыватели массами хлынули в парк Груневальд — обычное место их прогулок. Модных туалетов что-то не было видно, сплошь бюргеры, некоторые подчеркнуто скромно одеты! Все притихшие, как и подобает людям, чьи судьбы решаются где-то далеко отсюда, но в то же время успокоенные и довольные тем, что все хорошо обошлось. Ходят трамваи, работает метро, словно подтверждая, что все в порядке и самое необходимое для жизни имеется. На всех физиономиях словно написано: «Выплату жалования не отменили!»
«Группа Спартака» оказала незначительное влияние на ход ноябрьской революции в Германии. «Спартаковцам» не удалось взять на себя руководство событиями. Революция была стихийной. Подавляющее большинство рабочих были сторонниками Эберта.

И все же «Группе Спартака» удалось захватить редакцию газеты «Локаль анцейгер». 9 ноября 1918 г. вместо нее вышла газета «Роте фане». На первой полосе была «шапка»:

«Над Берлином реет Красное знамя».
Далее было набрано крупным шрифтом: «Полицией
президиум взят приступом,
650 заключенных освобождено, над кайзеровским дворцом реют красные знамена. Захват казарм, освобождение военнопленных из лазаретов. Здание буржуазного телеграфного агентства Вольфа занято Советом рабочих и солдатских депутатов, и сообщения Вольфа проходят через предварительную цензуру. Солдаты и офицеры снимают на улице со своих фуражек черно-бело-красные кокарды».
¦Мимо нас проезжал грузовик с революционными матросами и солдатами. На борту его развевалось Красное знамя.

Мы наскоро объяснили этим товарищам, что нельзя больше позволять ¦Локаль анцейгеру» — этому гнусному листку поджигателей войны — отравлять сознание народа. Итак, во имя пролетаркой революции поехали на Циммерштрассе, дом 35/44. Мы оказались перед большим зданием, проникли внутрь — никто и не думает оказывать сопротивление. Поднялись наверх, в наборный цех; ключом, открывающим все двери, служит Красное знамя. Произносим краткую речь: отныне наборщикам не придется больше надрываться, работая на пользу Гогенцоллернам и толстосумам, они должны помочь создать газету революционного пролетариата.
Лица наборщиков сперва выражают некоторое изумление, затем сразу же — полное согласие. Дальше! Где редакция? Господа редакторы в зале заседаний. Чего же лучше! Пошли!
Вот эти почтенные господа, чинно усевшись в кружок. Они выжидающе молчат.
Господа! Открылась новая страница истории, а посему вашему листку пора закрыться! Вы сами понимаете: победившая революция не может допустить существования контрреволюционной печати!
И тут произошло самое удивительное — господа редакторы закивали головами: да, да, конечно, они понимают, иначе и быть не могло...
Примерно таким же способом были заняты издательства различных газет, все присутственные места, административные учреждения и различные ведомства. Когда вооруженные рабочие и солдаты вошли в имперскую канцелярию, она была уже пуста.
В полдень начальник генерального штаба сообщил: в большей части армии образованы Советы солдатских депутатов, и войска отказались стрелять в наступавшие рабочие отряды. Несколько позже генерал добавил, что солдаты вряд ли будут стрелять, даже защищая правительственные учреждения.
Утром 9 ноября на первой полосе центрального органа социал-демократов можно было прочитать следующие строки:
«Солдаты! Возвращайтесь спокойно в казармы. При отсутствии порядка немыслима безопасность народного правительства! Читайте завтра в «Форвертсе» специально предназначенные для вас сообщения!
Новое правительство».
Тем временем Эберт и социал-демократы продолжали совещаться в частной резиденции принца Макса Баденского. Вместе с ними был и правый лидер «независимых» — Дитман. Здесь заключено соглашение о паритетном участии в правительстве «независимых». «Если бы мы тогда не заполнили брешь..., — заявил впоследствии один их участников, — Германия была бы большевистской». А Шейдман добавил: «Если бы мы, кого почти каждый день осыпали угрозами и обстреливали, к тому же еще были разъединены, в Берлине сидел бы Либкнехт со своими друзьями».
Вооруженные рабочие и солдаты под приветственные возгласы в честь Либкнехта и революции направились к Моабитской тюрьме и освободили политических заключенных.
В одном из воззваний социал-демократического совета рабочих и солдатских депутатов говорилось: с переходом имперской канцелярии в распоряжение Эберта «государственная власть переходит в руки народа» и нельзя «компрометировать и подвергать опасности» достигнутую победу.
В Берлине царила полная и всеобщая забастовка. Революционные толпы заполняли все улицы. Вооруженные рабочие и солдаты разъезжали на грузовиках по городу. Офицеры были разоружены.
Карл Либкнехт, выступая перед массовой демонстрацией, говорил с балкона бывшего кайзеровского дворца: «Настал день революции. Мы добились мира. В эту минуту мир заключен. К прежнему нет возврата. Кончилось владычество Гогенцоллернов, которые несколько веков жили в этом дворце... Мы приветствуем наших русских братьев, которых в унизительной форме изгнали отсюда всего четыре дня назад. Мы призываем русских братьев вернуться к нам!» ноября, стараясь заслужить доверие держав-побе- дительниц, правительство устроило так, что советский посол Иоффе был выслан из Германии.
Вечером 9 ноября в рейхстаге состоялось заседание Советов. Подавляющее большинство его участников составляли солдаты, сторонники социал-демократов.
Группа революционных старост и левых внесла предложение назначить на 10 часов следующего дня выборы Советов рабочих и солдатских депутатов на всех фабриках и во всех казармах и поручить этим Советам собраться в 17 часов того же дня в парке Буша, чтобы сформировать правительство и Исполнительный комитет Советов. ноября в органе «Группы Спартака» «Роте фане» было разъяснено значение организации Советов и изложена следующая революционно-социалистическая программа, предусматривавшая мероприятия, необходимые для безопасности революции и ее расширения:
«1. Разоружение всей полиции, всех офицеров, равно как и солдат, которые не стоят на платформе нового строя; вооружение народа; все солдаты и пролетарии, имеющие оружие, его не сдают. Переход всех военных и гражданских учреждений, а также командных постов в ведение доверенных лиц рабочих и солдатских Советов. Передача рабочим и солдатским Советам всех запасов оружия и военного снаряжения, равно как и всех военных предприятий. Осуществление Советами рабочих и солдатских депутатов контроля над всеми средствами сообщения. Ликвидация подсудности военным судам; замена армейской, рабской дисциплины добровольной дисциплиной солдат под контролем Советов рабочих и солдатских депутатов. Роспуск рейхстага и всех парламентов, равно как и существующего имперского правительства. Выборы во всей Германии Советов рабочих и солдатских депутатов, в руки которых полностью переходят законодательная и административная власть. К выборам в Советы рабочих и солдатских депутатов допускается все взрослое население города и деревни без различия пола.
9. Ликвидация всяческих правящих династий и отдельных германских государств; наш лозунг — «Единая социалистическая Германская республика». Немедленное установление связи между существующими в Германии Советами рабочих и солдатских депутатов и братскими социалистическими партиями за границей. Немедленно пригласить русское посольство вернуться в Берлин».
Когда на следующее утро в газетах был опубликован призыв выбирать Советы, на многих предприятиях, в военных частях уже собирались рабочие и солдаты, чтобы приступить к выборам.
В цирке Буша разгорелась словесная битва между сторонниками парламентской республики и приверженцами идеи углубления социальной революции.
Социал-демократические лидеры развивали деятельность, изыскивая всяческие способы оказать влияние на выборы и состав Советов. С вечера 9 ноября правление социал-демократической партии принимало меры к тому, чтобы на собрании представителей Советов в цирке Буша обеспечить большинство голосов в пользу правительства Эберта — Шейдемана и лозунга «За единство всех социалистических партий!»
Герман Мюллер, впоследствии социал-демократический канцлер, вспоминал об одном эпизоде, отражавшем настроение масс, которые двигались к цирку Буша: «Ка- кой-то спартаковец на Линденштрассе присоединился к колонне солдатских депутатов, как видно, из чистого любопытства и, быстро разобравшись, что к чему, подско

чил к Вельсу и, наставив на него револьвер, бешено закричал: «Ты, собака! Хочешь нас всех погубить?» Он не выстрелил, а не то бы его растерзали. «Группа Спартака» была слабо организованной, непопулярной в массах. В одной из листовок она призывала делегатов не выбирать в правительство и Центральный Исполнительный комитет советов никого из социал-демократов, а также из тех, кто готов сотрудничать с буржуазными партиями и реформистами. Эти листовки раздавались спартаковцами перед зданием цирка Буша и в зале.
Собрание было чрезвычайно бурным. Казалось, что дело вот-вот дойдет до перестрелки. Главными ораторами на собрании представителей Советов были Карл Либкнехт и Эберт.
Нижние ряды цирка заполнили солдаты, верхние, ближе к куполу, — рабочие, в манеже за сколоченными наспех столами сидел президиум собрания и все лидеры социалистических партий от Эберта до Либкнехта.
Первым выступал Эберт, который сразу расположил к себе заявлением о согласии, достигнутом между обеими социалистическими партиями. Это было то, что собравшиеся хотели слышать.
Лидер социал-демократов на все лады варьировал в своей речи лозунг «Единство всех социалистических направлений» и говорил о том, что пора покончить CO «старым спором между враждующими братьями» в рабочем движении, что каждый должен поддерживать создание паритетного правительства социал-демократов и « независимых ».
Лидер «независимых» Гаазе, выступавший вторым, присоединился к мнению Эберта.
Либкнехт пытался плыть против течеция.

Он сказал, что «единство на основе программы Эберта и Шейдемана является изменой революции». Он предостерегал собравшихся: «Я вынужден испортить вам ложкой дегтя бочку меда — охладить ваш неумеренный восторг: контрреволюция уже действует, она здесь, среди нас. Для революции представляют опасность не те люди, которые до вчерашнего дня держали власть в своих руках, а те, кто сегодня идет с революцией, но позавчера еще были ее врагами. Будьте осторожны, выбирая людей, которые войдут в ваше правительство. Торжество революции будет возможно лишь тогда, когда она станет социальной революцией, только тогда у Всемирная история, т. 20
нее будет достаточно силы, чтобы навеки обеспечить обобществление народного хозяйства, счастье и мир».
Либкнехта не хотели слушать. Из зала раздавались выкрики, особенно возмущались солдаты в нижних рядах у манежа. «Единство! Единство!» — скандировали они хором.
Во время речи Либкнехта и особенно во время прений о составе правительства и Исполнительного комитета Советов против Либкнехта выступил так называемый «караульный отряд».
«В зале поднялся неистовый шум, — рассказывает участник собрания ветеран партии Пауль Блюмен- таль. — Представители солдат терроризировали собрание. Они вскакивали с мест и, с грохотом прорвавшись к трибуне, хором кричали: «Единство, единство! Паритет, паритет!» Они угрожали оружием всем, кто считал необходимым другое решение. И солдаты грозили Карлу Либкнехту, направив на него свои винтовки».
Солдаты вскочили с мест и бросились на манеж к трибуне президиума. Они грозили довести революцию до конца своими силами — без рабочих и без политических партий, установив в Германии военную диктатуру.
Собрание возобновило работу. Вечером утвердили состав нового немецкого правительства, которое с этого момента называлось «Совет народных уполномоченных». «Независимые» вошли в правительство.
Достижения первых недель ноября: в германских землях низложены в общей сложности 22 короля, герцога и князя;
ликвидирована прусская палата господ; даны избирательные права женщинам и право свободно выбирать во все общественные учреждения. Наконец, отменены правила найма прислуги; установлено обеспечение безработных; разрешено организовывать фабрично-заводские комитеты;
провозглашен восьмичасовой рабочий день; восстановлены довоенные условия охраны труда, в частности, охраны труда женщин и подростков, работающих на предприятиях;
провозглашена свобода коалиции, печати , союзов и собраний.
16 ноября Эберт и Шей деман обещали председателю рейхстага создать вместо Советов рабочих и солдатских депутатов демократический парламент.
После 9 ноября боевые, революционные Советы изменились. В их состав наряду со спартаковцами, «левыми независимыми» и революционными старостами вошли члены социал-демократической партии. В их деятельности проявлялись противоречивые тенденции.
Эберт решил в союзе с восстановленными на прежних постах «специалистами» создать для себя отряд телохранителей. С этой целью социал-демократ Отто Вельс сформировал «отряды республиканских солдат». Вначале в них вступило большое количество членов социал-демократической партии и даже «независимцев».
В тот же день во всех воинских частях была получена телеграмма прусского юнкера Гинденбурга, который обратился к ним в качестве кайзеровского фельдмаршала:
«Дабы армия могла вернуться на родину, сохранив свою мощь и порядок, несмотря на разжигаемую большевизмом опасность гражданской войны в нашем отечестве, на всех офицеров и нижних чинов возложен моральный долг отстаивать всякие справедливо испытываемые ими душевные колебания касательно данной Его Величеству императору и королю воинской присяги и столь же ревностно, сколь и прежде, исполнять свой долг ради спасения немецкой земли от грозящей ей еще большей опасности. По этой же причине я принял решение остаться на своем посту и, согласно данному мне устному указанию Его Величества, императора и короля, взять на себя верховное командование германской действующей армией.
После того, как движение за создание солдатских Советов уже проникло в действующую армию и, на мой взгляд, не может быть остановлено сопротивлением, необходимо, чтобы руководство этим движением перешло к офицерам. Для этой цели во всех ротах, батареях, эскадронах и пр. надлежит образовать советы доверенных лиц...
Да будет известно, что Верховное командование армии желает действовать совместно с рейхсканцлером Эбертом, доныне являющимся главой умеренной социал-демократической партии, дабы воспрепятствовать распространению террористического большевизма в Германии».
Правая рука Гинденбурга — генерал Гренер в своих показаниях на процессе по делу об «ударе в спину» говорил, что целью тайного соглашения, заключенного 10 ноября между ним и Эбертом, было свержение Советов.
«...Мы заключили союз для борьбы с большевизмом. О восстановлении монархии нечего было и думать. Нашей целью 10 ноября было как можно скорей установить упорядоченную правительственную власть и опору этой, власти — военную мощь и национальное собрание. Сначала я советовал фельдмаршалу не вступать в вооруженную борьбу с революцией, так как, при существующем в войсках настроении, такая борьба обречена на неудачу. Я предложил ему, чтобы Верховное командование действующей армии связалось с партией социал-демократического большинства, поскольку в настоящее время нет другой партии, которая пользовалась бы достаточным влиянием в народе, особенно в массах, и была бы способна восстановить государственную власть совместно с Верховным командованием. Правые партии полностью отсутствуют, а союз с крайними левыми исключается... Прежде всего мы установили тайную телефонную связь между главным штабом и имперской канцелярией, с которой мы обычно вели переговоры по прямому проводу с 11 вечера до часа ночи. Сначала речь шла о том, чтобы отнять власть у рабочих и солдатских Советов в Берлине. Для этой цели был составлен план операции, по которому в Берлин предполагалось ввести десять дивизий. Эберт дал на это согласие, а для более подробных переговоров об операции — с военным министром тоже надо было еще договориться — в Берлин направили одного офицера. «Независимые» потребовали, чтобы войска были введены в город без боеприпасов. А Эберт согласился на то, чтобы их снабдили боевыми патронами. Мы выработали программу, которая предусматривала чистку Берлина и разоружение спартаковцев. Это тоже было согласовано с Эбертом, за что я ему особенно благодарен, ценя его беззаветную любовь к родине и безусловную преданность делу. Поэтому я всюду, где только мог, защищал его от нападок».

Лидеры из «Группы Спартака» в Берлине образовали 11 ноября центр в составе 13 человек и стали отныне называть себя «Союзом Спартака». Этот союз еще не был партийной организацией. Его члены принадлежали к независимой социал-демократической рабочей партии. Союз представлял собой замкнутое пропагандистское объединение внутри партии, имеющее право самостоятельно действовать.
В этот день в Берлин поступила телеграмма от Советского правительства с призывом к Советам рабочих, солдатских и матросских депутатов Германии не выпускать оружие из рук, «иначе капиталисты, объединившись, вас разгромят... Свяжитесь с нами по радио... И сообщите, что происходит в Германии. Мы напряжем все силы, чтобы поскорей послать вам хлеб».
Орган «Спартака» «Роте фане» с 6 ноября стал ежедневной газетой. Ho принимались меры к тому, чтобы помешать «Роте фане» печататься в типографии «Берлинер локаль анцейгер». Роза Люксембург в своих статьях в «Роте фане» с сарказмом разоблачала смысл травли, начатой против «Спартака».
Вскоре на помещение редакции «Роте фане» был совершен налет, в котором принимали участие 200 человек.
Выпуск и охрана газеты «Роте фане» был таким же важным шагом к подготовке создания коммунистической партии Германии, как и образование центра «Союз Спартака». декабря в цирке Буша состоялось большое собрание Союза кадровых унтер-офицеров, которые объявили себя добровольческим охранным отрядом правительства Эберта. Они направились ко дворцу рейхстага с намерением провозгласить Эберта президентом и принести ему присягу в верности. В декабре в Берлине появился большой красный плакат, подстрекавший к убийству спартаковцев:
«Рабочие, Граждане!
Отечество близко к гибели, спасите его!
Ему угрожают не извне, а изнутри, угрожает спартаковская группа.
Убейте ее вождей!
Убейте Либкнехта!
Тогда вы получите мир, работу и хлеб!»
В основу политики эбертовского правительства был положен антибольшевизм. Оно ориентировалось на дер- жавы-победительницы, особенно на США.
6 декабря одновременно с попыткой провозгласить Эберта президентом предполагалось арестовать Исполнительный комитет рабочих и солдатских Советов с помощью монархически настроенных отрядов. Эти отряды действительно окружили здание ландтага, где заседал Исполнительный комитет. Ворвавшись в зал заседаний, командиры заявили, что действуют по приказу правительства Эберта — Гаазе. И только когда народные уполномоченные Гаазе и Барт заверили, что правительство не отдавало никакого приказа об аресте Исполнительного комитета, обман раскрылся, и солдаты, которых ввели в заблуждение офицеры, отступили. декабря в Берлине была пролита кровь во время налета, устроенного на демонстрацию солдат. «Союз красных фронтовиков» назначил собрание фронтовиков, отпускников и дезертиров (последние большей частью были безработными). По решению собрания его участники устроили демонстрацию в знак признания правомочности своих представителей в солдатском Совете. На углу Шоссештрассе и Инвалиденштрассе толпу демонстративно обстреляли по указанию социалистического коменданта города Отто Вельса.
Четырнадцать человек было убито и множество ранено, в том числе председатель Красного солдатского союза Будих.
На следующий день по призыву «Союза Спартака» состоялась манифестация протеста. 7 декабря в Хен- нигсдорфе на предприятиях АЭГ под руководством Совета рабочих и служащих этих предприятий началась забастовка. Забастовщики направили в Совет народных уполномоченных резолюцию, в которой говорилось: тысяч собравшихся в Шульцендорфском лесу рабочих и служащих предприятий АЭГ в Хеннигсдорфе единодушно приостановили работу в знак протеста против того, что в пятницу, 6 декабря, была пролита кровь мирных демонстрантов. Собравшиеся требуют, чтобы в будущем против демонстрантов не высылались никакие вооруженные войска или «охранные отряды».
На многих других предприятиях тоже состоялись выступления против кровавой расправы 6 декабря. декабря «Союз Спартака* призвал к демонстрации в Трептове под следующими лозунгами: «Вся власть — рабочим и солдатским Советам!
Долой правительство Шейдемана, виновного в кровопролитии!

amp; Cf*- г
г U lt;¦
Выступление К. Либкнехта в Берлине в день похорон жертв контрреволюционного путча, фотография.
Немедленное разоружение офицеров и кадровых ун- тер-офицеров!
Немедленное создание рабочей самообороны и Красной гвардии!
Отто Вельса — вон!
Да здравствует Интернационал, да здравствует Социалистическая Русская Республика Советов!*
Ораторы «Союза Спартака* выступали одновременно с десяти трибун. Затем огромное шествие направилось в центр города к коменданту Берлина — Отто Вельсу. А охранные отряды берлинского полицей-пре- зидента Эмиля Эйхгорна («левого независимца») заявили о своей солидарности с демонстрантами.
Во время январских событий в Берлине был образован Временный революционный комитет, который насчитывал не менее 53 членов, во главе с Ледебуром, Либкнехтом и Паулем Шольце.
Этот комитет продемонстрировал свою полную несостоятельность.

<< | >>

↑

Источник: А. Н. Бадак, И. Е. Войнич, Н. М. Волчек. Всемирная история. Том 20. Итоги Первой мировой войны. 2002

Еще по теме РЕВОЛЮЦИЯ В ГЕРМАНИИ:

- Альтернативная история - Античная история - Архивоведение - Военная история - Всемирная история (учебники) - Деятели России - Деятели Украины - Древняя Русь - Историческая литература - Историческое краеведение - История Востока - История древнего мира - История Казахстана - История наук - История науки и техники - История России (учебники) - История России в начале XX века - История советской России (1917 - 1941 гг.) - История средних веков - История стран Азии и Африки - История стран Европы и Америки - История стран СНГ - История Украины (учебники) - История Франции - Методика преподавания истории - Научно-популярная история - Новая история России (вторая половина ХVI в. - 1917 г.) - Периодика по историческим дисциплинам - Публицистика - Современная российская история - Этнография и этнология -