Введение. Российская дюркгеймиана: общая характеристика.
Творчество Эмиля Дюркгейма было хорошо известно в России еще при его жизни, то есть тогда, когда этот классик социологии еще не стал классиком. Именно в России впервые появились переводы его книг, здесь его идеи широко дискутировались в рецензиях, статьях и монографиях.
Между тем, в течение длительного времени для исследователей творчества французского социолога его российская известность оставалась, так сказать, неизвестной. Неизвестными оставались и масштабы, и характерные особенности “пребывания” дюркгеймовских идей в России. Вот некоторые примеры, свидетельствующие об этом. Даже в самых полных библиографиях, посвященных Дюркгейму и его школе, русские издания его трудов и исследований о нем почти полностью отсутствуют. В частности, в обширной библиографии, помещенной в фундаментальной монографии английского социолога Стивена Люкса, из русских работ о Дюркгейме упомянуто лишь две: статья Ф.Е.Тележникова 1928 г. и восточно-берлинское издание книги И.С.Кона “Позитивизм в социологии” (1968), в которой одна глава посвящена рассмотрению взглядов французского социолога [см: 1, сс. 604,614; 2; 3]. В самой полной из существующих библиографий Дюркгейма и его школы, изданной И.Нанданом, отмечается, что первый полный перевод книги французского социолога появился на русском языке: речь идет об опубликованной в России в 1899 году книге “Правила социологического метода” (в русском переводе - “Метод социологии”) [4, cc.XLIV, 229]. Но при этом другие русские переводы трудов классика, в том числе еще двух из четырех его главных книг (также впервые переведенных в России), не упоминаются. Что же касается российских работ о Дюркгейме, то в указанной библиографии они представлены теми же двумя вышеназванными работами Ф.Е.Тележникова и И.С.Кона [там же, сс.393, 421]. В 80-е годы положение начинает меняться. Была опубликована обзорная статья, специально посвященная рассматриваемой здесь теме [5]. Но содержащийся в ней беглый и краткий реферат лишь нескольких российских работ о Дюркгейме не дает сколько-нибудь полного и адекватного представления о предмете. Автором настоящей работы была опубликована библиография трудов Дюркгейма, его школы и исследований о нем в России [6], но и она далеко не полна. К тому же библиография как таковая, очевидно, может способствовать изучению предмета, но не может, разумеется, заменить подобного изучения. Предмет, между тем, весьма обширен и чрезвычайно интересен с точки зрения истории социологии и социологии социологического познания. Итак, из четырех главных книг Дюркгейма, изданных при жизни автора на его родине, три были вскоре опубликованы в России; это были их первые полные переводы на иностранный язык. В 1899 г. в Южно-Русском книжном издательстве Ф.А.Иогансона вышло первое книжное издание Дюркгейма за пределами Франции. Это была, как уже отмечалось, книга “Правила социологического метода” (в рус. пер. - “Метод социологии”), вышедшая во Франции в 1895 г. Качество перевода и полиграфического исполнения было весьма низким; тем не менее, это событие имело серьезное значение для тогдашней российской социологии. В следующем, 1900 г., в переводе П.С.Юшкевича, в России была опубликована докторская диссертация Дюркгейма, его первая книга “О разделении общественного труда. Этюд об организации высших обществ” (первое издание во Франции - 1893 г.) Наконец, в 1912 г. был опубликован русский перевод книги Дюркгейма “Самоубийство. Социологический этюд”, изданной во Франции в 1897 г. [7; 8; 9]. Для сравнения отметим, что в английском переводе перечисленные книги впервые вышли соответственно в 1938, 1933 и 1952 годах. Что касается последнего и самого значительного по объему из четырех главных трудов Дюркгейма, “Элементарные формы религиозной жизни. Тотемическая система в Австралии” (1912), переведенного на английский в США в 1915 г., то в России он целиком опубликован не был. По-видимому, его изданию помешала начавшаяся вскоре после его выхода во Франции мировая война, а рецепция социологии Дюркгейма после октября 1917 года уже не предполагала издания его произведений. Всего в дооктябрьской России было опубликовано семь работ французского социолога, включая политико-публицистические [помимо вышеназванных см.: 10; 11; 12; 13].
Из трудов ближайших последователей Дюркгейма, участников Французской социологической школы, изданных в России в дооктябрьские и первые послереволюционные годы, следует отметить семь публикаций Селестена Бугле, книгу Жоржа Дави “От кланов к империям” (1923), написанную совместно с египтологом Александром Море и изданную в сокращенном виде под названием “На заре истории” и статью Мориса Хальбвакса 1924 года “Возникновение религиозного чувства по Дюркгейму” [см. 14-22]. В рассматриваемую эпоху социология в России, так же как и в других странах Европы, еще только начинала внедряться в системе высшего образования1, поэтому главными каналами распространения дюркгеймовских идей стали книжные и журнальные публикации. Творчество Дюркгейма специально анализировалось в трудах выдающихся русских социологов: Н.К.Михайловского, М.М.Ковалевского, Н.И.Кареева, В.М.Хвостова, Н.А.Рожкова, П.А.Сорокина и др. Его работы рассматривались на страницах ведущих журналов самых разных направлений. Среди них: “Русское богатство”, “Русская мысль”, “Научное обозрение”, “Вопросы философии и психологии”, “Мир Божий”, “Богословский вестник” и т.д. Даже влиятельная ежедневная газета либерального направления “Русские ведомости” откликнулась на книгу “О разделении общественного труда” тогда еще мало кому известного социолога сразу же после ее выхода во Франции. Публицист, философ и историк Виктор Александрович Гольцев (1850-1906) опубликовал в этой газете рецензию, содержащую сочувственное изложение книги Дюркгейма [23, с.3]. Необходимо подчеркнуть, что широкая, быстрая и энергичная реакция на труды Дюркгейма не была чем-то исключительным для российской социальной мысли второй половины XIX- начала ХХ вв. Таким же образом обстояло дело и с другими пионерами социологической мысли, в частности, Огюстом Контом, Гербертом Спенсером, Габриэлем Тардом, Георгом Зиммелем, и, конечно, Марксом, который несомненно был чемпионом популярности, положительной и отрицательной, то есть самым одобряемым или критикуемым социальным ученым. Напомним, что первые переводы трех томов “Капитала” впервые также появились в России (соответственно в 1872, 1885 и 1896 годах). Очевидно, что, попадая на российскую почву, идеи названных и других мыслителей не просто “перенимались”, “усваивались” или “влияли”. “Рецепция” в данном случае означала отбор, интерпретацию, оценку и переработку определенных идей в соответствии с традициями, особенностями и актуальными тенденциями российской социальной мысли и российского общества. В этой связи воспринимаемые идеи играли не только “стимулирующую”, но и инструментальную роль: они использовались как дополнительное орудие, средство обоснования уже существовавших собственно российских социальных доктрин, устремлений и ориентаций. Важно при этом иметь в виду, что рецепция различных направлений западной мысли на протяжении всего XIX в. и позднее была присуща отнюдь не только “западничеству”. В не меньшей степени она была свойственна и противоположным течениям, отстаивавшим “самобытный”, то есть антизападный или незападный, путь развития России, реальность и необходимость подобного пути. Известно, например, сколь важное значение для формирования славянофильства имели немецкая классическая философия и немецкий романтизм. Рецепция зарубежных социальных теорий, в той мере, в какой она целенаправленно не блокировалась государственной властью того времени, составляла неотъемлемую черту всей российской социальной мысли, а не отдельных ее направлений, так же, впрочем, как это происходило в любой другой европейской стране. Как воспринимались в этом контексте идеи дюркгеймовской социологии в России? Как они интерпретировались и оценивались? Что из них принималось, а что отвергалось, и почему? Как соотносилась рецепция этой доктрины с другими? Задача настоящей работы - попытаться ответить на эти вопросы с позиций истории социологии и социологии социологического познания.