Расово-антропологическое направление явилось одной из наиболее реакционных в идеологическом отношении разновидностей натурализма в социологии. Расизм как социально-психологический феномен существовал с незапамятных времен, но в XIX в.
он впервые стал широко апеллировать к авторитету науки. Главные идеологические функции этого направления состояли в обосновании привилегий господствующего класса внутри буржуазных государств и империалистической колониальной экспансии во внешней политике. Следует также иметь в виду, что наука о расах — физическая антропология — находилась еще в зачаточном состоянии, а это оставляло простор для разного рода мифотворчества и спекуляций, превращавших незрелое научное знание в псевдонаучное либо даже антинаучное. Несмотря на множество различий и оттенков, присущих отдельным расово-антропологическим концепциям, все они сводимы к нескольким базовым постулатам: 1) социальная жизнь и культура — продукт расово-антропологических факторов; 2) расы не равны между собой, и это обусловливает неравенство '(«превосходство», «ущербность», «опасность») соответствующих культурных творений; 3) социальное поведение людей целиком йли преимущественно детерминировано биологической наследственностью; 4) расовые смешения вредны. Все эти тезисы в развернутой форме в XIX в. впервые выдвинул французский философ, писатель и дипломат Артюр де Го- бино (1816—1882) в четырехтомной книге «Опыт о неравенстве человеческих рас». Гобино стремился доказать, что социальные институты не детерминируют жизнедеятельность рас, а, напротив, детерминируются ею. «Это следствия, а не причины»,— заявлял он (44, р. 66]. Именно в сфере расы Гобино искал решение центральной проблемы своего сочинения — проблемы упадка и гибели цивилизаций. Будучи пессимистом, он исходил из фатальной неизбежности гибели всех цивилизаций, в том числе и европейской. Смешение рас (с обязательным участием «белой» расы), вначале выступающее необходимым источником развития цивилизации, в дальнейшем неизбежно ведет к ее вырождению и смерти [Ibid., р. 47— 48, 355—359]. Основное утверждение Гобино тавтологично: смешение рас выступает в его концепции одновременно как признак вырождения цивилизаций и как его причина. В итоге оказывается, что в действительности Гобино волнует не проблема «жизненности» цивилизаций, а «жизненности» расы, так как последняя является для него истинным субъектом социально-исторического процесса. Расизм — прямое продолжение элитистского мировоззрения Гобино, который был противником всех форм социального равенства и стремился выделить «подлинные» иерархии, а внутри них «подлинные» элиты. Поскольку расовое неравенство кажется Гобино наиболее фундаментальным, исходным и неуничтожимым, постольку его он выдвигает на первый план в своих объяснениях истории. Расовую иерархию Гобино представляет в виде трехступенчатой лестницы, на верхней ступени которой находится «белая» раса, на средней — «желтая» и на нижней — «черная». Он утверждает превосходство «белой» расы, так как будто бы только ей принадлежит главная роль в создании и развитии всех цивилизаций. Но и внутри «белой» расы, по Гобино, существует иерархия, на вершине которой находятся «арийцы» (подробнее о взглядах Гобино см.: [10, 16]). Другую расистскую «историософию» создал Хаустон Стюарт Чемберлен (1855—1927), английский германофил, зять Рихарда Вагнера, большую часть жизни проживший в Германии. Основное произведение Чемберлена, в донацистской и нацистской Германии переиздававшееся бесчисленное количество раз,— «Основы девятнадцатого столетия» (1899), где дан поверхностный, йротиворечивый и в высшсй степени тенденциозный обзор европейской истории [40]. Наивысшее «достижение» истории Европы— по Чемберлену, создание «тевтонской» культуры, самой «высокой» из всех существовавших культур. «Тевтонская» раса — наследница «арийской», «дух» которой Чемберлен призывал возродить [32]. Чемберлен внес наиболее значительный вклад в создание человеконенавистнических мифов германского фашизма. Недаром нацистские «теоретики» присвоили ему титул «народного мыслителя» и «провидца третьего рейха» [57].
Одной из разновидностей расово-антропологического направления явилась так называемая антропосоциология. Главными представителями антропосоциологии были антропологи Жорж Ваше де Ляпуж (1854—1936) (Франция) и Отто Аммон (1842— 1916) (Германия). Ляпуж считал Гобино пионером антропосоциологии. Чемберлена, напротив, квалифицировал, как ее «карикатуриста» [54, p. VIII, 172]. Работы Ляпужа основаны на истолковании антропометрических данных и, прежде всего, сравнительного статистического анализа головного указателя. (Головным указателем в антропологии считают процентное отношение наибольшей ширины головы к ее наибольшей длине. Понятие это было введено шведским анатомом А. Ретциусом в 40-х годах XIX в.) Согласно Ляпужу, антропосоциология «имеет своим предметом исследование взаимных реакций расы и социальной среды» [Ibid., р. VII]. Под влиянием социального дарвинизма наряду с понятием естественного отбора Ляпуж вводит понятие социального отбора. Он различает шесть основных форм последнего: военный, политический, религиозный, моральный, правовой и экономический [53]. Все эти формы оказывают в конечном счете пагубное влияние на общественное развитие в целом, так как в результате их действия неуклонно уменьшается число представителей наиболее «ценного» расового типа — белокурого долихоцефала; более того, ему грозит полное исчезновение. Один из многочисленных «законов» Ляпужа — «закон эпох» — гласит: «С доисторических времен головной указатель имеет тенденцию к постоянному и повсеместному росту» [54, р. 213]. С этим «законом», постулирующим исчезновение «лучших», прежде всего связан глубокий исторический пессимизм Ляпужа. В другом «законе» он пытается установить универсальную связь между величиной головного указателя человека и его классовой принадлежностью [54, р. 206—211]. Аналогичные тезисы встречаются у другого представителя антропосоциологической школы — Отто Аммона. Аммон провел ряд антропометрических исследований среди рекрутов и студен* тов. В своей книге «Общественный порядок и его естественным основания» (1895) он стремился соединить принципы социального дарвинизма и расизма в анализе социальных институтов [36]. Искусственность построений антропосоциологов выступает с особенной очевидностью тогда, когда выдающихся людей — брахицефалов, своим существованием опровергающих «законы» антропосоциологии, они вынуждены зачислить в так называемые ложные брахицефалы [54, р. 212]. Попытка синтеза расизма и социального дарвинизма содержится и в работах Людвига Вольтмана (1871 —1907). Многочисленные работы Вольтмана отличались грубым примитивизмом и откровенным пародированием науки для обоснования мифа о превосходстве «германской» расы. Его концепции представляют собой не более* чем рационализацию изначального расового предрассудка. Резюмируя рассмотрение расово-антропологического направления, отметим, что декларация о необходимости развития общества посредством «культивирования» рас неизбежно оборачивалась призывом обеспечить наиболее благоприятные условия, т. е. привилегии, для «высшей» расы, представленной либо «высшими» социальными слоями, либо «избранными» народами. Иными словами, стремление поставить антропологические факторы на службу обществу и культуре скрывало в себе свою противоположность: поставить общество и культуру на службу определенной «расе»; при этом, поскольку реальные факты нз подтверждали расистских постулатов, понятие «раса» трактовалось не как совокупность реальных физико-антропологических, признаков, а приобретало символический смысл. Все это делало расово-антропологические концепции удобным орудием внутренней и внешней политики империализма и фашизма. Рассматривая социальные процессы как продукт и превращенную форму «игры кровей», расово-антропологическое направление было не только реакционным направлением внутри социологии, но и, по существу, антисоциологией, ибо сам предмет социологии — общество —растворялся в расе, трактуемой как главный субъект социально-исторического действия. 4.