Пролетариат шел ко второй русской революции, опираясь на опыт славного 1905 года. Исходя из этого опыта, необходимо было прежде всего укрепить боевую революционную рабочую партию и под ее руководством организовать и направить к намеченной цели поднимающееся революционное движение.
В трудных условиях военного времени болыпёвики добились в этом отношении определенных успехов. И февраля 1917 г. А. Шляпников сообщал заграничным членам ЦК РСДРП: «Организационные дела у нас неплохи, но могли бы быть куда лучше, если бы были люди. Теперь успешно организуем Юг, Поволжье, Урал. Основано Московское Областное Бюро. Ждем известий с Кавказа. Требуют людей и литературы. Постановка производства последней внутри России — очередная задача Бюро ЦК. Публику удалось подобрать хорошую, твердую и способную. По сравнению с тем, как обстоят дела у других — у нас блестяще. Можно сказать, что Всероссийская организация в данное время есть только у нас» *. И все же организация революционного движения отставала от его стихийного размаха. Из докладов с мест, сделанных на заседании Петербургского комитета РСДРП 15 января 1917 г., выяснилось, что вследствие жестоких репрессий большевистская организация столицы находится в трудном положении. Объясняя причины слабой работы, представитель Исполнительной комиссии Петербургского комитета РСДРП заявил, что ее деятельность «особенно тяжела и все ее работы сопровождаются арестами». Петербургский комитет РСДРП постановил обратиться к завод- ским и районным организациям большевиков с просьбой усилить местную работу, и заводах кружки, входите в тесную связь с коллегиями пропагандистов, заводскими и районными комитетами вплоть до центра, готовьтесь к общему наступлению. Время не ждет, события нарождаются с неимоверной быстротой и властно требуют от нас общности действий, соединения силы и общности тактики»120. Листовка призывала рабочих к борьбе за мир, хлеб и свободу. Большевики готовили массовую политическую стачку. На собрании рабочих слесарной мастерской Харьковского завода Гель- ферих-Саде 25 января 1917 г. рабочий Вакуленко зачитал письмо из Петрограда, в котором говорилось, что «теперь не время для экономических забастовок, что эти забастовки не дадут рабочему классу ничего, что следует устроить всеобщую политическую забастовку, чтобы добиться лучшей жизни. Указывалось на возможность такой забастовки в конце февраля этого года». 9 февраля около сквера у того же завода собрался митинг рабочих разных заводов. Ораторы, выступавшие на митинге, при* зывали к всеобщей забастовке, требовали прекращения войны й заявляли, что Государственная дума обманывает народ. Эти речи прерывались одобрительными возгласами собравшихся121. Первая русская революция обогатила рабочих замечательным опытом использования разнообразных тактических средств. Готовясь к новой революции, пролетариат опирался на этот опыт, но его надо было применять, учитывая новые условия. Пролетариат не мог организовать всероссийскую железнодорожную забастовку подобно такой, какая была в 1905 г. Остановка железнодорожного сообщения в условиях острого продовольственного кризиса обрекла бы на голод городское население и армию и дезорганизовала бы силы самих рабочих. Массовая же политическая стачка на заводах и фабриках городов по-прежнему была одним из важнейших тактических средств борьбы пролетариата. Вовлекая в борьбу прежде всего массы рабочего класса, политическая стачка пробуждала и другие слои трудящихся и вплотную подводила их к решающей фазе революции — вооруженному восстанию. Как и раньше, без перехода к этой фазе победа народа над царизмом была невозможна. Ho в обстановке мировой империалистической войны пролетариат шел к этой фазе другими путями, чем в 1905 г. Переход от стачки к восстанию во второй русской революции происходил иначе, чем в первой. После событий 9 января 1905 г. партия большевиков организовывала рабочих в боевые дружины, добывала для них оружие, готовила их к боевым действиям. Эти рабочие дружины и подняли вооруженные восстания против царизма в декабре 1905 г. Пролетариат и тогда стремился привлечь на свою сторону царские войска, чтобы обеспечить победу революции, но главной ударной силой революционной армии были вооруженные отряды самих рабочих. По-иному сложились дела в канун второй русской революции. Вооруженные силы царизма представляли в то время неизмеримо большую величину, чем в 1905 г. К концу русско-японской войны на Дальнем Востоке сосредоточилась миллионная русская армия. В годы же первой мировой войны в ее ряды было мобилизовано 15 млн. человек. Тогда война шла на отдаленной окраине; теперь боевые действия развертывались вблизи жизненных центров страны. Во всех крупных городах и прежде всего в Петрограде стояли многочисленные гарнизоны. По данным Военной комиссии Государственной думы, в дни революции в Петрограде размещалось свыше ‘170 тыс. солдат, в окрестностях (до Луги и Новгорода включительно) 152 тыс.; всего в столице и окрестностях — 322 тыс. (почти в 2,5 раза больше, чем в мирное время) 122. Здесь находились запасные батальоны четырнадцати гвардейских поЛ- ков (сами полки сражались на фронте) и другие пехотные кавалерийские и специальные части (в последних служило немало рабочих самого Петрограда). Большевистские организации имели связи с воинскими частями и оказывали значительное “влияние на солдат. В обстановке империалистической войны пролетариат не мог создать собственные вооруженные силы — боевые дружины и отряды, способные противостоять царскому войску. Вопрос о привлечении на сторону народа солдатской массы приобретал теперь еще большую остроту, чем в годы первой русской революции. Царизм мобилизовал миллионы рабочих и крестьян в армию. Задача революционного пролетариата состояла в том, чтобы повернуть врученное им оружие против самого царизма. Нужно было найти средства перехода войска на сторону рабочих и формы совместных действий рабочих и солдат для обеспечения победы революции. Некоторые партийные работники предлагали добыть оружие и организовать боевые дружины из рабочих. А. Шляпников пишет, что Бюро ЦК РСДРП отклоняло эти предложения. «И все просьбы о добыче, приобретении оружия я сознательно отклонял, предлагая желающим, жаждущим оружия, получить его «по знакомству» в казармах. Мы не питали обманчивых надежд, что можем соперничать своим вооружением с воинскими частями, а понятную нам жажду вооружения тактически сочетали с необходимостью связи рабочих с казармами, предлагали поощрять массовое знакомство в войсках, братания с солдатами в моменты уличных встреч и т. д.» 123 Из всех форм борьбы рабочего класса особенно важное значение приобрели теперь уличные демонстрации. В то время, как забастовки в подавляющем большинстве случаев не сталкивали рабочих с вооруженными силами царизма, уличные демонстрации рабочих, для подавления которых царизм использовал солдат, давали возможность рабочим повести активную борьбу за войско и втянуть его в революцию. Массовое вооружение рабочих, организация боевых дружин могли произойти лишь после выступления на улицу, в ходе самой уличной борьбы, в связи с переходом на сторону революции солдат. Путь к вооруженному восстанию лежал через всеобщую стачку и уличные демонстрации. Заграничный партийный центр, руководимый В. И. Лениным, видел, что ход событий ведет к этому решающему этапу борьбы. Правда, в далекой Швейцарии получались скудные вести из России. Прочной связи наладить не удавалось, сообщения о рабочем движении и работе местных организаций получались нерегулярно. Из буржуазной печати трудно было составить сколько- нибудь полное представление о событиях, происходящих в России. Несмотря на это, В. И. Ленин, правильно оценивая положение в стране, был убежден в близости русской революции. В январе 1917 г. В. И. Ленин сделал доклад о 12-й годовщине первой русской революции на собрании швейцарской рабочей молодежи. Он говорил, что новая революция в России будет прологом грядущей европейской революции. «Что таковы перспективы, — отмечала Н. К. Крупская, — Ильич ни на минуту не сомневался. Ho как скоро придет эта грядущая революция, знать этого он, конечно, не мог. „Мы, старики, может быть не доживем до решающих битв этой грядущей революции", — с затаенной грустью сказал он в заключительной фразе. И все же только об этой грядущей революции и думал Ильич, для нее работал»124. Как раз в эти дни —31 января 1917 г. вышел № 58 «Социал- демократа», в котором В. И. Ленин писал, что нельзя наперед сказать, когда именно революция вспыхнет, насколько велики шансы ее победы. «Революционная ситуация в Европе налицо. Налицо величайшее недовольство, брожение и озлобление масс. На усиление этого потока должны направить все свои силы революционные социал-демократы» 125. Сознательный пролетариат России устремлял все свои помыслы и действия на использование создавшейся революционной ситуации для свержения существующего строя. До Ленина доходили вести о том, что революционная борьба трудящихся России принимает все большие размеры. 6 (19) февраля 1917 г. он писал Инесе Арманд: «Получили мы на днях отрадное письмо из Москвы... Пишут, что настроение масс хорошее, что шовинизм явно идет на убыль и что наверное будет на нашей улице праздник. Организация-де страдает от того, что взрослые на фронте, а на фабриках молодежь и женщины. Ho боевое настроение-де от этого не понижается» 9. В тот же день Н. Крупская писала С. Каспарову: «Ехать в Россию надо поскорее, а то опоздаете к „началу". Нет, серьезно, письма из России весьма радостные. Вчера еще пришло от одного старого приятеля, человека многоопытного, который пишет: «Трудное время по-видимому проходит, наблюдается поворот в хорошую сторону в настроении не только рабочих, но и интеллигентной молодежи. Организованность плоха, п. ч. вся зрелая публика или на фронте или является временнообязанной. В пролетариате наплыв женщин и подростков понижает способность к организации, но не настроение. И все же организации растут. Несмотря на аресты, они недурно работают в Поволжье, в южной России. Про Питер, конечно, знаете, влияние шовинистов быстро слабеет. Желаю бодрости, наше время близится»... Прислали также листок Бюро ЦК, очень хороший» 10. Направляя рабочее движение к революционной цели, большевики решительно боролись против попыток меныпевиков-оборон- цев повернуть пролетариат па путь соглашения с буржуазией. В конце февраля 1917 г. в обстановке нараставшего революционного кризиса Рабочая группа Военно-промышленного комитета развернула кампанию «за демократизацию страны». Рабочие нескольких предприятий столицы приняли резолюцию, выработанную этой группой. Она состояла из двух пунктов: I) Немедленное и решительное преобразование существующего строя и организация «правительства спасения страны», опирающегося на народ, на Думу, на все существующие рабочие и демократические организации; 2) немедленное объявление всеобщей и полной амнистии и, в первую голову, освобождение и восстановление в правах сосланных с.-д. депутатов второй и четвертой Государственных дум. Меньшевики-оборонцы исходили из того, что борьбу за демократизацию политического строя страны призвана возглавить буржуазия. Они по-прежнему видели задачу рабочего класса в том, чтобы оказывать давление на буржуазию и толкать ее к активным действиям. Даже после рабочих стачек в октябре 1916 г. и январе 1917 г. меньшевики-оборонцы продолжали утверждать, что решающим фактором в политической жизни страны является «конфликт между имущими классами и правительством». Рабочая группа Военно-промышленного комитета призывала пролетариат вмешаться в этот конфликт, чтобы понудить буржуазных деятелей бороться против царской власти. Она заявляла, что цензовые элементы не могут сами, собственными силами, вывести страну из рокового тупика; нужно, чтобы пролетариат бросил на чашу весов свое организованное давление. В этих целях гвоздевцы предлагали рабочим посылать делегации с требованиями к председателю Думы и председателям думских фракций. Меныпевики-гвоздевцы решили оказать давление на предстоящую сессию Государственной думы посредством массовой рабочей демонстрации. В момент наибольшего подъема революционного движения, ведущей силой которого являлся пролетариат, гвоз- девцы призывали его выступить на политическую арену, чтобы подтолкнуть к активной борьбе буржуазию. В письме к рабочим Петрограда, подписанном «организованными рабочими — с.-д.», гвоздевцы предлагали выдвинуть перед Думой требование устранения самодержавия и создания Временного правительства, опирающегося на народ, и в этих целях в день открытия Думы двинуться всем к Таврическому дворцу «в полном порядке, не нарушая спокойствия жителей, никого не задевая и не обижая, не вызывая полицию на насилия» п. Большевики решительно боролись против соглашательской политики гвоздевцев. На ряде рабочих собраний была принята резолюция, предложенная большевиками. В ней говорилось, что, находясь под влиянием буржуазии, шовинистические группы рабочих (гвоздевцы), призывающие создать «правительство спасения страны», стремятся ослабить революционное движение пролетариата. «Господствующие классы готовы спасать страну от внешней опасности с тем, чтобы беспощадно давить восстающие к свободе народные массы внутри страны... Только переход власти от низверженного царского правительства в руки рабочих и крестьянской бедноты в лице Временного Революционного правительства обеспечит — через созыв Учредительного собрания — осуществить политическую свободу и положить конец этой войне» 126. Призывы гвоздевцев не нашли сочувствия у рабочих. Пролетариат вел революционную борьбу вовсе не для того, чтобы поддерживать буржуазию, а чтобы свержением царизма подготовить и ее свержение. Один из идеологов Рабочей группы, меньшевик Е. Маевский, признавал, что предложение о посылке рабочих делегаций к председателю Государственной думы или председателям фракций имело мало успеха, «встретив в широких рабочих кругах застарелые болыпевистско-бойкотистские предрассудки» 13. Ho царские власти, в связи с призывами гвоздевцев, забеспокоились. Они считали, что Рабочая группа отклонилась от своих прямых задач, что она встала на революционный путь, желая создать благоприятную обстановку для государственного переворота путем захвата власти и создания Временного правительства. В ночь на 27 января большинство ее членов было арестовано. Руководители Военно-промышленного комитета — А. Гучков, А. Коновалов и другие взяли Рабочую группу под защиту. Бюро этого комитета приняло постановление, в котором заявляло царским властям, что деятельность Рабочей группы была далека от методов борьбы, применяемых революционными партиями, что ее члены примыкали к одному из наиболее умеренных течений среди русских рабочих. Выдавая Рабочей группе аттестат в благонадежности, Бюро Центрального Военно-промышленного комитета отмечало ее участие в военных усилиях страны, ее «самое деятельное содействие по предупреждению стачечного движения в среде рабочих, занятых в предприятиях, работающих на оборону. При этом группа решительно высказывалась против всяких эксцессов, на которые подчас толкали рабочую массу некоторые элементы» и. Бюро Военно-промышленного комитета считало, что арест членов Рабочей группы усилит брожение в рабочей среде, приведет к изоляции рабочих «от общения с так называемыми буржуазными элементами», что представляет «серьезную опасность для нормального политического развития страны, для поддержания в ней внутреннего спокойствия». Оно стояло за более гибкую политику в отношении рабочих, за приобщение их к буржуазным организациям. Одобряя деятельность Рабочей группы, они осуждали ее арест. Ho не все буржуазные лидеры стояли на таких позициях. На собрании представителей общественных организаций, состоявшемся 29 января, П. Милюков обвинил Рабочую группу в превышении своих полномочий. Он заявил, что только Государственная дума может устанавливать сроки политических выступлений и определять их цели, что «помимо Государственной думы никто, ни один класс населения, ни одна общественная группа, не вправе выставлять своих лозунгов и самостоятельно начинать или вести означенную борьбу». Однако большинство участников этого совещания одобрило позицию Рабочей группы и высказалось за совместные действия с рабочими организациями. «Мы все уже сказали и сделали и уперлись в стену»,—заявил кадет М. Ад- жемов. Проф. Д. Зернов отметил, что время бумажных, никого не устраивающих резолюций прошло, приходит время совместных действий всех общественных классов. Н. Чхеидзе предупреждал, что, выступая против рабочих, П. Милюков может оказаться в хвосте событий: «Если все будет продолжаться таким же порядком, легко и неожиданно во главе политических выступлений и событий окажутся лишь одни рабочие» 15. Несмотря на арест большинства членов Рабочей группы Центрального Военно-промышленного комитета, демонстрация рабочих у Государственной думы не была отменена; сторонники Рабочей группы продолжали ее готовить. Дума должна была начать свою сессию 14 февраля. К этому дню и приурочивалась рабочая демонстрация. Большевики решительно осуждали эту затею. Они готовились к революции, которая должна была вместе с царизмом ликвидировать и третьеиюньскую Государственную Думу. Бюро ЦК РСДРП вынесло постановление по поводу призыва Рабочей группы, в котором говорилось: «Бюро ЦК предлагает выступить против призыва гвоздевцев устроить 14 февраля шествие к Государственной думе по следующим причинам: I) Движение, организуемое гвоздевцами, направлено к поддержке Думы и контрреволюционных лидеров. 2) Участие в организуемом гвоздевцами движении способствует затемнению политической позиции революционного рабочего класса в настоящий момент. 3) Необходимо разъяснение предательской антирабочей политики гвоздевцев и противопоставление ей своей революционной с.-д. политики». В противовес демонстрации, намеченной гвоздевцами, Бюро Центрального Комитета РСДРП высказалось за политическое выступление рабочих не в связи с открытием Думы, а по другому поводу. Оно предложило провести однодневную забастовку в связи с годовщиной суда над рабочими депутатами Государственной думы 13 февраля (суд происходил с 10 по 13 февраля 1915 г.). «Если организация найдет момент подходящим для более широкого выступления, — говорилось в постановлении Бюро ЦК, — то призвать к демонстрации под нашими лозунгами. В случае продолжения движения и 14 февраля, способствовать расширению и углублению его, всюду противопоставляя свою политическую позицию гвоздевской политике поддержки реакционной Думы и либералов. Таким образом, инициатива движения и будет вырвана из рук гвоздевцев» 127. Петербургский комитет большевиков обсуждал предложение Бюро ЦК РСДРП 2 февраля при участии представителей И организаций, объединявших до 800 членов партии. Комитет решительно высказался против хождения к Государственной думе и поддержал предложение о проведении стачки и демонстрации в знак солидарности с ссыльными рабочими депутатами Думы; но Петербургский комитет РСДРП назначил их не на 13 февраля, как предлагало Бюро ЦК, а на 10 февраля, чтобы этим еще резче отмежеваться от демонстрации, организуемой Рабочей группой128. Петербургский комитет РСДРП разоблачал лицемерие либеральной буржуазии и идущих на поводу у нее гвоздевцев, вскрывал реакционность лозунгов «продолжение войны до победного конца», «создание Временного правительства», «усиление общественного значения Думы» и т. п. В листовке Петербургского комитета РСДРП говорилось о том, что хождение народа к дворцам царей и правящих классов дорого обходится легковерным. Петербургский комитет большевиков предлагал решительно бороться против войны и царизма, за демократическую республику, за Временное революционное правительство рабочих и крестьянской бедноты, за международную солидарность рабочих. «В день 10 февраля, когда царский суд занес свою руку над нашими депутатами, отдавшими свои силы на борьбу за наши лозунги, мы посылаем им свой братский привет, мы требуем немедленного их возвращения и ознаменовываем этот день однодневной стачкой в знак готовности отдать нашу жизнь в борьбе за лозунги, которые открыто звучали в устах наших сосланных депутатов. Долой царскую монархию! Война войне! Да здравствует Временное Революционное Правительство! Да здравствует Всенародное Учредительное Собрание! Да здравствует Демократическая Республика! Да здравствует Международный Социализм!» 129 Хождение к Государственной думе осудили также Межрайонный комитет РСДРП и «Инициативная группа» меньшевиков. Ho каждая из этих групп подходила к этому вопросу со своих позиций. В резолюции Межрайонного комитета отмечалось, что выступление широких рабочих масс, приуроченное к открытию Государственной думы, сыграет на руку буржуазии, предавшей рабочих депутатов и провозгласившей своим лозунгом войну до победного конца. Призывая рабочих не поддаваться на удочку слуг буржуазии, межрайонцы указывали, что решительное выступление пролетариата должно одним ударом смести и царское самодержавие и Государственную думу и воздвигнуть «из недр восставшего народа Временное Революционное правительство, которое созовет Учредительное Собрание, а последнее заменит самодержавный строй Демократической Республикой». Ho межрайонцы считали, что момент для этого еще не наступил. Предостерегая от преждевременных выступлений, межрайонцы ссылались на то, что рабочий класс не вполне организован, РСДРП переживает тяжелый организационный кризис, «армия не связана тесно с рабочими организациями и что в данный момент нет оснований рассчитывать на ее активную поддержку» 130. Листовка «Инициативной группы» отмечала, что третьеиюнь- скую Думу нельзя признать действительным борцом за народные интересы, в решительную минуту Дума скорее пойдет с правительством против народа, чем с народом против правительства. Отмечая, что борьба рабочего класса сметет и Думу и правительство, «Инициативная группа» высказывалась за созыв Учредительного собрания и установление Демократической республики, скорейшее прекращение войны, конфискацию помещичьих земель и 8-мичасовой рабочий день. Ho в отличие от большевиков и меж- районцев, «Инициативная группа» не выдвигала лозунга создания Временного революционного правительства, а исходила из того, что на смену царизму должна прийти буржуазная власть. Она заявляла, что за Учредительное собрание и Демократическую республику надо бороться «именно для того, чтобы у нас упрочился парламентский режим и буржуазия могла приобщиться к государственной власти»131. Заняв отрицательную позицию к призывам Рабочей группы, и межрайонцы, и «Инициативная группа» предлагали рабочим собирать силы, организовываться, готовиться, тогда как надо было переходить к непосредственным действиям. Напуганное ростом революционного движения, самодержавие мобилизовывало все свои силы, чтобы подавить возможные «беспорядки» в самом зародыше. 5 февраля царские власти изъяли Петроградский военный округ из ведения Северного фронта. Чтобы лучше использовать части округа для борьбы против «внутреннего врага», округ выделили в самостоятельную единицу. Командующим войсками округа был назначен генерал С. Хабалов. К подавлению революции готовились и гражданские власти. В случае Bозникновения волнений, А. Протопопов грозил потопить Петроград в крови. Для этого царизм рассчитывал использовать прежде всего конную и пешую полицию и жандармский дивизион. Петроградская полиция насчитывала 3,5 тыс. городовых. Часть из них находилась в полицейских участках, часть составляла резерв. Для подавления крупных революционных выступлений этих сил было недостаточно. Царские власти предусматривали привлечь в помощь полиции воинские части. Однако эти части не могли быть надежной опорой царизма. Многочисленный гарнизон столицы состоял главным образом из запасных частей. Они пополнялись новобранцами, призываемыми прежде всего в самом Петрограде и ближайших к столице губерниях. В составе запасных частей был значителен удельный вес рабочих. Так, рабочие, ремесленники и чернорабочие составляли больше половины личного состава 1-й и 2-й рот 180-го пехотного запасного полка. В частях гарнизона были «роты эвакуированных», состоявшие из солдат, побывавших на фронте и после ранения возвратившихся в строй; познав ужасы боевой обстановки, они еще больше были настроены против войны и царизма. Более надежной опорой самодержавия были учебные команды запасных батальонов; их относили к послушной и дисциплинированной части гарнизона. Войска Петроградского гарнизона были плохо вооружены. Больше половины солдат запасных батальонов Измайловского, Егерского, Московского и других полков не имело винтовок. В запасном батальоне Павловского полка на 6573 солдата приходилось только 2626 винтовок, Литовского полка на 6553 солдата — 2743 винтовки, Петроградского полка на 6775 — 2206 винтовок, Финляндского на 7011—2313 винтовок132. В штабе Петроградского военного округа и в Петроградском градоначальстве был разработан подробный план действий, установлена дислокация полиции и войск «на случай беспорядков». Этот план был разработан еще в 1905 г. и пересмотрен в соответствии с изменившейся обстановкой. Предполагалось, что в начале будет действовать полиция (участковые городовые, полицейский резерв, конный жандармский дивизион). Затем по мере необходимости полиции должны были придаваться кавалерийские части и в качестве последнего средства предусматривался вызов пехоты. В таком случае командование всеми частями и полицией передавалось в руки военных властей. Петроград был разделен на районы войсковой охраны, по которым распределены воинские части. Во главе каждого района стоял полицмейстер. По его вызову войска должны были занять предусмотренные планом здания и сооружения и выслать разъезды и патрули. План действий против возможных волнений был доложен царю. По словам петроградского градоначальника Балка, Протопопов сообщил Николаю II, что надежных войск, на которых можно рассчитывать для борьбы с революционным движением в Петрограде, насчитывается лишь 12 тыс. человек. Ho и при этом числе можно «справиться с беспорядками». Он считал, что остальные войска «не забунтуют». Несмотря на успокоительные заверения Протопопова, было решено усилить Петроградский гарнизон надежными войсками с фронта. Было приказано выслать в Петроград гвардейскую кавалерию, но вместо нее в столицу были направлены менее надежные части, в том числе гвардейский морской экипаж. Его сосредоточили в Царском Селе, в котором жила царская семья. Матросов экипажа стремились изолировать от внешнего мира, им были запрещены поездки в Петроград, чтение газет и т. п. Столичные власти рассчитывали, что вместе с сводногвардейским полком, царским конвоем, железнодорожным батальоном и другими частями они отразят возможный натиск на Царское Село со стороны революционного Петрограда. В борьбе с возможными «беспорядками» военные возлагали большие надежды на казачьи полки. Принимались усиленные меры для охраны военных заводов «от покушений со стороны рабочих» и военных складов, могущих «служить источником вооружения толпы». Полиция готовилась к уличным боям, ее вооружили пулеметами и обучали стрельбе из них. Так было не только в Петрограде, но и в некоторых других городах133. М. Родзянко рассказывает, что члены Особого совещания запросили военного министра, по какому праву он, без санкции Особого совещания, передал «огромное количество оружия, которое нужно на фронте, в ведение министерства внутренних дел»134. Ho ответа на это не было. 8 февраля 1917 г. градоначальник Балк совещался с высшими властями и гражданскими чинами по вопросу о том, какие меры следует принять для охраны порядка и спокойствия в столице. Начальник петроградской охранки сообщил собравшимся, что «целый ряд дней, с 10 по 14 февраля, может быть использован социалистическими и рабочими организациями для устройства уличных беспорядков». Генерал Балк предложил полиции решительно предупреждать и прекращать сборища и уличные «беспорядки», «дабы нигде не было допущено сосредоточения толп. Малейшие подозрительные группировки на улицах и тротуарах должны быть тотчас же рассеиваемы. При появлении более значительных групп следует немедленно вызывать кавалерийские части» 135. Согласно предписаниям градоначальника полицейские власти установили усиленное наблюдение за мостами, переездами и переходами через Неву, «дабы не пропустить перехода бастующих рабочих в центральные части города». Особые задания получили в связи с этим управляющий речной полицией и другие должностные лица. Было усилено наблюдение за ночной службой дворников и сторожей, которым было приказано не допускать расклейки и разбрасывания революционных прокламаций. Лишь одна листовка широко распространялась по городу. Это был приказ командующего Петроградским военным округом, в котором генерал Хабалов увещевал рабочих не бросать работу, объявляя стачечников изменниками отечества и угрожая им расправой. «Тем же, кто остается глух к моему обращению, — писал Хабалов, — я напоминаю, что Петроград находится на военном положении и что всякая попытка насилия и сопротивления законной власти будет немедленно прекращена силой оружия» 136.
Предстоящими демонстрациями были обеспокоены и некоторые буржуазные деятели. П. Милюков поместил в газете «Речь» письмо, в котором призывал рабочих «не принимать участия в демонстрации 14 февраля и оставаться в этот день спокойными» 137. П. Милюков называл призывы к выступлению против войны и царизма опасными советами, которые исходят «из самого темного источника» — он имел в виду действия немецких агентов. Милюков и его сторонники стремились опорочить растущее революционное движение утверждениями, будто оно носит провокационный характер и вызывается Протопоповым. От подобных утверждений Милюков не отказался и впоследствии. В своих воспоминаниях он писал: «Слухи о шествии к Думе 14 февраля приняли конкретную форму, и за ними нетрудно было угадать полицейскую провокацию. Протопопов, по-видимому, готовился вызвать «революцию» искусственно и расстрелять ее — по образу Москвы 1905 года» 138. Большевики разоблачили клеветнические измышления, будто рабочие поддаются протопоповской провокации. Бюро ЦК РСДРП в «Осведомительном листке» № 2 отмечало, что эта чисто полицейская точка зрения «совершенно не считается с тем, что причин для растущего недовольства народных масс в порабощенной царским правительством России слишком много. Либералы демагогически выступают в качестве заботливых опекунов рабочих, встречая в этом поддержку царского правительства» 139. Царские власти тщательно готовились к тому, чтобы потопить в крови выступления рабочих 10—14 февраля. Ho решающего сражения с царизмом в эти дни не произошло. Организовать массовую стачку и демонстрацию 10 февраля в знак протеста против расправы над рабочими депутатами не удалось. День был избран для этой цели неудачно: накануне началась масленица, часть предприятий совсем не работала, некоторые заводы работали только до обеда, вместе с тем многие рабочие были сбиты с толку разноречивыми призывами партийных организаций; отрицательно сказались несогласованность между Бюро ЦК и Петербургским комитетом РСДРП по вопросу о дате ее проведения. 10 февраля на некоторых заводах и фабриках прошли митинги, принимались резолюции, распространялась литература, но массовое движение не развернулось. Значительно более широкий размах приняли выступления в день 14 февраля. По сведениям полиции, в Петрограде в этот день бастовало до 90 тыс. рабочих. Уйдя с предприятий, большинство рабочих разошлись по домам, но часть рабочих приняла участие в уличных демонстрациях. Движение 14 февраля не приняло того характера, который пытались придать ему меныпевпки-обо- ронцы. Призыв Рабочей группы Военно-промышленного комитета идти к Государственной думе повис в воздухе. 14 февраля вблизи Таврического дворца собралась небольшая толпа, основная же масса демонстрантов шла в центр города. Забастовавшие пути- ловцы вышли на Петергофский проспект со знаменами, на которых были начертаны слова: «Долой войну!», «Да здравствует демократическая республика!», «Долой правительство!», «Да здравствует вторая русская революция!» Рабочие завода «Новый Лесонер», бросив работу, двинулись по городу с пением революционных песен. Они шли через Большой Сампсониевский проспект к Литейному мосту с возгласами: «Хлеба!», «Долой войну!». В 3 часа дня толпы народа вышли на Невский, объединяясь в демонстрации; полиция рассеяла собравшихся и произвела аресты140. В эти же дни движение протеста охватило и пролетариев Москвы. Московские большевики призвали рабочих провести 13 февраля забастовку протеста по поводу годовщины суда над рабочими депутатами Думы. Большой подготовки к этой забастовке развернуть не удалось. Многих руководителей большевистской организации царские власти накануне стачки арестовали. Они привели свои вооруженные силы в боевую готовность, чтобы немедленно подавить возможные революционные выступления. В 10 часов утра 13 февраля забастовали рабочие завода «Динамо»; на территории завода прошел летучий митинг. 200 рабочих, направившись на фабрику Циндель, выбросили красный флаг и шли с возгласами: «Долой войну!», «Хлеба!» Полиция рассеяла эту рабочую демонстрацию и арестовала несколько ее участников. 13—14 февраля в Москве бастовали рабочие завода Бромлей, Сокольнических трамвайных мастерских, механического завода Михельсона, завода Доброва и некоторых других предприятий. Забастовка 13—14 февраля в Москве не приняла широких размеров. Однако трудящееся население было настроено революционно. Свое сообщение о забастовке 13—14 февраля начальник Московской охранки закончил следующими словами: «Возбужденное состояние рабочих масс и общественных кругов, обостренное недостатком в Москве хлеба и использованное революционной средой при первом возникновении забастовок и демонстративных выступлений, может вызвать более серьезную угрозу для государственного порядка и общественного спокойствия» 141. В обстановке нарастания революционного кризиса оживилось студенческое движение. Студенты Петрограда приняли участие в демонстрации 14 февраля. В Университете, в Психоневрологическом институте, на Высших женских курсах и в других учебных заведениях состоялись студенческие сходки, принявшие решение прекратить занятия и присоединиться к демонстрантам. Сходка студентов Политехнического института приняла большевистскую резолюцию, выражавшую протест против суда над рабочими депутатами Думы и призывавшую студентов к забастовке. Среди демонстрантов 14 февраля встречались и офицеры. Полицейские агенты доносили, что на Невском проспекте вместе со студентами усердно распевали «Марсельезу» прапорщики. Они кричали полицейским: «He здесь вам надо воевать. Вас толстобрюхих надо отправить на позиции». 13 и 14 февраля 1917 г. по призыву социал- демократической фракции происходила забастовка в высших учебных заведениях Харькова. Студенты выражали протест против расправы с рабочими депутатами Государственной думы и требовали образования Временного революционного правительства и прекращения войны. Студенческая организация Казанского университета выпустила журнал «Клич», в котором говорилось: «Революция, Революция, Революция. Вот наш главный девиз: „Долой войну! Долой правительство! Да здравствует революция!"» 142. Роспуск Думы и отсрочка ее новой сессии, запрет декабрьских съездов общественных организаций вызвали многочисленные протесты. Либеральные капиталисты, помещики считали, что, препятствуя деятельности Государственной думы и общественных организаций, царизм способствует приближению революции и поражению России в войне. Городские думы и земства высказывались за смену правительства, упорядочение продовольственного дела, привлечение к решению экономических вопросов общественных сил. Царское правительство одобряло постановления городских дум и земств, когда эти постановления были направлены в его поддержку. Теперь же правительство «вспомнило», что политические вопросы не входят в компетенцию органов самоуправления. Министерство внутренних дел предлагало местным властям отменять постановления земских собраний и Городских дум по этим вопросам и по возможности пресекать их обсуждение. Ho отрешить земских и городских деятелей от политики было невозможно. Обстановка была накалена, революционный кризис обострялся, земские и городские учреждения продолжали критиковать действия правительства и, настаивая на его смене, поддерживали Государственную думу. Даже сословные дворянские организации высказывались за созыв Государственной думы и Государственного совета. В постановлении новгородского дворянства указывалось, что если эти учреждения не будут созваны и одержат верх люди, подкапывающиеся под их устои, «настанет мрак разнузданных страстей и неудержимой злобы. И тогда престол, Россия и ее упования будут ввергнуты в пропасть» 143. Центром буржуазной оппозиции ябилась Москва. Здесь сосредоточивались главные силы российского капитала, сюда тяготела буржуазия всего центрально-промышленного района и съезжались на всероссийские съезды представители общественных организаций со всех концов страны. В Москве размещались Городской и Земский союзы, Областной военно-промышленный комитет и Биржевой комитет, возглавлявшиеся такими капиталистическими тузами, как П. П. Рябушинский, А. И. Коновалов, С. Н. Третьяков и др. Наконец, здесь существовала наиболее сильная организация кадетской партии и нередко происходили заседания ее Центрального комитета. В начале 1917 г. Московский биржевой комитет решил создать еще одну буржуазную организацию — Торгово-промышленный союз. Это предложение поддержали биржевые комитеты других городов, Общество фабрикантов и заводчиков, Совет съездов промышленности и торговли и другие предпринимательские организации. Правительство отнеслось к затее московских капиталистов недоверчиво. Опасаясь, что новая организация примет антиправительственный характер, оно запретило созыв торгово-промышленного съезда. Ho подготовка к созыву съезда продолжалась. В эти дни в Москве на частных квартирах собирались руководители земства, городские деятели, представители дворянства, торгово-промышленных кругов, интеллигенция. Бывали здесь и гости из Петрограда. В полицейских документах сохранилось много донесений об этих совещаниях и заседаниях, но они противоречивы и по ним трудно составить четкое представление о том, что говорили их участники. Во всяком случае, выступления буржуазных деятелей в начале 1917 г. содержали не только повторение пройденного; в них были и новые моменты. Прежде о революции говорили как об отдаленном будущем, теперь не только не исключалось, что революция может произойти во время войны, но и высказывались предположения, что это может случиться в самое ближайшее время. Буржуазные деятели по-прежнему предпринимали все возможное, чтобы предотвратить революцию, но они видели, что их усилия не приводят к желаемым результатам, надежды на возможность мирного исхода все больше исчезают, революция приближается. Вставал новый вопрос: что делать кадетам, если революция все же произойдет? На совещаниях буржуазных деятелей в январе 1917 г. левый кадет Некрасов утверждал, что политика правительства толкает страну к революции, которая не за горами, что единственной надежной опорой правительства могут быть кадеты, но они не вступят в соглашение с царизмом, а воспользуются результатами революции. «В предстоящих России испытаниях, — говорил Некрасов, — мы не выступим в роли рево- люционеров-разрушителей. Правительство само разрушило себя. Наша задача будет чисто созидательная; в бурю и хаос мы должны будем создать новое правительство, которое немедленно могло бы успокоить страну и приступить к громадной творческой работе»144. Если Некрасов ратовал за создание нового правительства, то Милюков исходил из необходимости сохранения старого. «Революция, — заявлял Милюков, — не должна застать нас врасплох, так как мы явимся в ней единственной сдерживающей и организующей силой, единственной силой, которая могла бы спасти правительство, примирить его с бурно вскипевшим народным морем» 145. Кадетский историк А. А. Кизеветтер взывал к урокам прошлого. На московском совещании ЦК кадетской партии в начале февраля 1917 г. он отметил, что российские события развиваются с такой же закономерностью, с какой развивались европейские события XVIII—XIX вв., что «правительство шаг за шагом подрубило все свои устои и теперь висит на тонкой ниточке. И оно из всех сил тянет за эту ниточку. Чем такая игра кончается, история уже видела однажды; в один прекрасный день величественное сидение оказалось простым, поломанным стулом» 146. Кизеветтер предлагал отбросить эзоповский язык и поставить вопрос ребром — «раз нельзя спасти самоубийцу, то нужно спасать себя». Ho кадеты продолжали иметь дело с царем — «самоубийцей». Больше того, буржуазная оппозиционность, достигшая наибольшего накала в ноябре-декабре 1916 г., теперь переживала полосу упадка. Несмотря на приближение революции, буржуазия не переходила к активным действиям против самодержавия. Лидеры буржуазии призывали не поддаваться на провокации и до конца использовать возможность парламентской борьбы. Они предлагали на предстоящей сессии Думы обрушить гнев не на царизм, а на наиболее ненавистных царских министров. На заседании Центрального комитета кадетской партии П. Милюков говорил: «Как I ноября было днем Штюрмера, так в первые же дни новой сессии мы устроим день Протопопова» 147. За три дня до открытия сессии Думы была сделана новая попытка добиться уступок от царя, изменить состав и политику правительства. На встречу с царем, состоявшуюся 10 февраля 1917 г. и оказавшуюся последней, М. Родзянко пришел с письменным докладом. В докладе председатель Государственной думы жаловался, что правительство не доверяет Думе и общественным силам и чинит всяческие препятствия в их работе, действуя старыми бюрократическими методами, что оно разваливает тыл и своей политикой подрывает окончательно свой же авторитет, утрачивая с каждым днем сторонников. Родзянко предлагал сменить правительство и изменить всю систему управления страной. Рассматривая Думу как главный оплот против революции, Родзянко считал, что ее нельзя заставлять действовать по указке нынешнего правительства, это подорвет доверие к ней страны и «тогда страна сама может стать на защиту своих законных прав. Этого, — писал Родзянко, — допустить никак нельзя. Это надо всячески предотвратить, и это составляет нашу основную задачу». Родзянко отмечал, что царь беседовал с ним необычайно холодно, был рассеян и, наконец, прервав его, резко заметил: «Нельзя ли поторопиться? Меня ждет великий князь Михаил Александрович пить чай!» В ответ на заявление М. Родзянко об угрожающем настроении в стране и возможности революции, царь сказал: «Мои сведения совершенно противоположны, а что касается настроения Думы, то если Дума позволит себе такие же резкие выступления, как прошлый раз, то она будет распущена» 37. Родзянко передал руководителям думской оппозиции предупреждение царя, и те учли его в своей деятельности. Думская сессия, открывшаяся 14 февраля 1917 г., шла на значительно более низкой оппозиционной ноте, чем ноябрьская сессия прошлого года, и являлась как бы бледной копией ее. Председатель Совета министров Голицын, нарушив традицию, не выступил перед Думой с правительственной декларацией, подобно тому, как это делали его предшественники. Голицын молчал. Многоречивым оказался министр земледелия А. Риттих. В длинной речи он доказывал целесообразность установленной им хлебной разверстки и призывал думцев, отбросив политику, объединиться с правительством для разрешения продовольственной программы. Риттих отстаивал взятый им курс на отмену твердых цен и возврат к свободной хлебной торговле и встретил в этом вопросе поддержку в самом Прогрессивном блоке. Представляя интересы крупных землевладельцев, октябристы одобряли его политику. Наоборот, кадеты стояли за сохранение твердых хлебных цен. Так наметился раскол в самом Прогрессивном блоке. Правда, октябристы и кадеты заявляли, что по всем основным политическим вопросам у них полное единство, но разногласие об отношении к экономической политике правительства едва лп могло укреплять это единство. В области политической Прогрессивный блок продолжал защищать прежнюю программу. Его лидеры заявляли, что правиль ное снабжение армии и населения всем необходимым невозможно без реорганизации исполнительной власти, и по-прежнему видели все зло в том, что во главе министерств появляются люди не пользующиеся доверием страны, не стоящие на уровне задач переживаемого времени и не способные работать в согласии с законодательными учреждениями. Прогрессивный блок снова ограничивался требованием создания «министерства доверия» и, ссылаясь на рескрипт царя, настаивал на том, чтобы правительство изменило свое отношение к Государственной думе и встало на путь сотрудничества с ней. Буржуазия имела несколько легальных организаций. Ее оппозиция встречала сочувствие в верхах армии, в среде Объединенного дворянства и даже в великокняжеской среде. И все же она продолжала топтаться на месте. Выступая в Думе, П. Милюков отмечал, что от Думы ждут дела, действия. Думе говорят: все слова уже сказаны, все речи произнесены, действуйте смело. «Эти призывы, эти надежды, — говорил Милюков, — нас глубоко трогают, но, я должен сказать, и несколько смущают. Наше слово есть уже наше дело. Слово и вотум суть пока наше единственное оружие»148. Многие депутаты признавали, что Дума занимается пустыми разговорами и не выполняет своего долга, не оправдывает возлагаемых на нее надежд. Депутаты отмечали, что первый день сессии прошел неинтересно и скучно и не открыл никаких перспектив. Речи в Думе теряли остроту, депутаты их плохо слушали, кворума в Думе не было. «Возвращаясь из Думы, — писал депутат Эрн, — я чувствовал стыд... Вся страна чего-то ждала, на что-то надеялась... день не стал „большим", а вышел совсем сереньким»149. Время слов прошло, а Дума была не способна на действия. Пока буржуазные лидеры занимались словопрениями в Таврическом дворце, а в великосветских гостиных шли разговоры о необходимости дворцового переворота, рабочий класс продолжал идти своей революционной дорогой. В листовке Петербургского комитета РСДРП, выпущенной после событий 14 февраля 1917 г., говорилось о том, что, обивая пороги дворцов, нельзя добыть свободу. «Господская» по своей природе Государственная дума не может быть надеждой рабочего, если она требует продолжения войны, а следовательно, и продолжения того горя, бедствий, которые выпали на долю народных масс. Только сам народ поможет себе. «Ждать и молчать больше нельзя. Рабочий класс и крестьяне, одетые в солдатскую шинель и синюю блузу, подав друг другу руки, должны повести борьбу со всей царской кликой, чтобы навсегда покончить с давящим Россию позором» 150. Петербургский комитет РСДРП писал в листовке: «Настало время открытой борьбы!» Он призывал рабочих к свержению самодержавия, к образованию Временного революционного правительства для установления Демократической республики, введения 8-часового рабочего дня, передачи всех помещичьих земель крестьянству. Выдвигая перед рабочим классом задачу перехода к открытой борьбе, большевики не связывали начало решающего сражения с определенной датой. Впоследствии — в 1918 г. — В. И. Ленин говорил: «Припомните, как могли мы в декабре 1916 года ручаться, что через два месяца в несколько дней будет свалена царская монархия. Мы в своей стране, где пережили две революции, знаем и видим, что нельзя предсказать хода революции, что нельзя ее вызвать. Можно только работать на пользу революции. Если работаешь последовательно, если работаешь беззаветно, если эта работа связана с интересами угнетенных масс, составляющих большинство, то революция приходит, а где, как, в какой момент, по какому поводу, сказать нельзя» 41. В цитированной выше листовке Петербургский комитет РСДРП писал: «Пусть каждый исторический рабочий день будет знаменем выступлений. Суд над депутатами, Ленские дни, Первое мая, Июльские расстрелы, Октябрьские дни, 9 января и т. д. служат началом массовых выступлений». Русское бюро ЦК РСДРП, выдвинув вопрос об уличной борьбе, не намечало день решающего сражения. «Когда это призой- дет, — писал А. Шляпников, — от какого события и дня, мы не гадали, даже не ставили перед собой такого вопроса, а вели упорно и последовательно нашу работу. Победа наших лозунгов оказалась не за горами» 42~43. Обстановка в стране и прежде всего в Петрограде становилась все более напряженной. На многих питерских предприятиях происходили экономические стачки. Некоторые из них возникли еще до 14 февраля и продолжались после этого дня. 9 февраля в пригороде Петрограда — Колпине — забастовали рабочие казенного Ижорского завода, работавшего на военные нужды. Ижорцы поднялись на борьбу, протестуя против снижения расценок. На заводских сходках обсуждалось экономическое положение рабочих, по поднимались и политические вопросы — говорилось о необходимости вернуть из ссылки депутатов-болыпевиков, прекратить войну, установить демократическую республику. На заводе распространялись листовки Петербургского комитета РСДРП, выступали рабочие-большевики — Панов, Мареев, Зимин и др., — призывавшие рабочих не надеяться на Государственную думу, а самим добиваться созыва Учредительного собрания и создания Демократической республики. На собрании ижорцев предлагалось согласовать действия в Колпийе с действиями в Петрограде. На завод прибыл представитель Петербургского комитета РСДРП. О том, что происходило на заводе 15 февраля, сообщал начальник губернского жандармского управления: «Около 9 часов утра во дворе завода у часовни начал собираться митинг, сняли с работ снарядную мастерскую и первым выступил Панов... Пристав хотел арестовать Панова, но толпа отбила его и не дала арестовать. Затем полиция и офицеры удалились и вернулись через некоторое время с казаками, а в этот промежуток времени выступил Мареев, который произнес речь на экономические темы, с призывом продолжать стачку, но речь он не закончил, так как появились казаки и стали теснить рабочих лошадьми. Казачий офицер оказался около Мареева и, обратившись к нему, сказал: „Россия в опасности, а вы призываете к забастовке, что вы делаете, ведь этого же нельзя делать". В этот момент оратор от ПК встал на решетку и, обратившись к офицеру, крикнул: „Стыдно, господин офицер, вы сами губите Россию, народ требует хлеба". Дальше поднялся шум, оратор от ПК скрылся, кто-то крикнул: „В прокатную", и вся масса разными путями хлынула в прокатную мастерскую, куда казаки не могли последовать. Благодаря этому последнему обстоятельству, в прокатной мастерской состоялся весьма обширный митинг, на котором выступил оратор от ПК, произнесший зажигательную речь в духе листовки Петербургского комитета... Оратор от ПК перешел в бронезакалочную мастерскую, где тоже состоялся аналогичный митинг» 151. Исчерпав все средства нажима на рабочих, администрация Ижорского завода прибегла к локауту. Начальник завода докладывал: «С 6 час. утра 16 февраля я распорядился завод закрыть и всех мастеровых, не приступивших к работам, предъявил к расчету. В завод были введены две роты пехоты и беспорядок был прекращен» 152. На самом деле, «беспорядок» продолжался: локаут не сломил воли рабочих Ижорского завода к дальнейшей борьбе. В самом Петрограде почти непрерывное брожение шло на крупнейшем Путиловском заводе. 9 января 1917 г. бастовало 20 тыс. путиловцев. В январе—начале февраля того же года прекратили работу рабочие котельной, пушечной и других мастерских. 18 февраля забастовали рабочие лафетно-штамповочной мастерской. Они требовали повысить существующие расценки и возвратить на завод товарищей, несправедливо уволенных администрацией. Требования рабочих были отклонены. Директор завода заявил, что он закроет мастерскую, если рабочие немедленно не встанут к станкам. Ho угроза не подействовала. В лафетно-штамповочной мастерской работало всего 486 человек (из общего числа 26 700 рабочих завода), но их поддержали Другие группы рабочих. Забастовали рабочие механической, шрапнельной, сборочной мастерских; на заводе состоялись массовые митинги, на которых говорилось о расценках, дороговизне и нехватке хлеба, о войне, измучившей народ, о самодержавии, без свержения которого нельзя избавиться от нищеты и бедствий. Стачка, охватившая отдельные мастерские, грозила превратиться в общезаводскую153. Дирекция завода объявила, что виновные «в самовольном нарушении работ» будут привлекаться к ответственности и, не дожидаясь объявления общезаводской стачки, объявила локаут. 22 февраля 1917 г. ворота завода были закрыты. Висело объявление: «Объявляю, что вследствие систематического нарушения за последнее время рабочими завода правильного хода работ и порядка на заводе, дальнейшее нормальное производство оказалось невозможным, а потому с утра 22 февраля завод закрывается впредь до особого распоряжения. Директор завода генерал-майор Дублицкий» 154. Рабочий А. Григелевич вспоминает: «На завод не пускали. Проходные закрыты. Митинг. Одни за то, чтобы сломать двери, идти на завод. Другие предлагали двинуться в город. Пошли по Петергофскому шоссе в сторону Нарвских ворот, присоединяя рабочих Тентелевского химического завода и бумажной фабрики»155. Путиловцы избрали стачечный комитет и решили обратиться за поддержкой к другим рабочим Петрограда. Стачка охватила и Путиловскую верфь, на которой работало 4 тыс. человек. Она началась здесь 20 февраля. На рабочем митинге раздавались требования об увеличении заработной платы, говорилось о войне и царизме. 21 февраля остановилась вся верфь. Рабочие явились в мастерские, но, стоя у станков, не работали. Администрация жаловалась, что рабочие ведут себя вызывающе, требуют удовлетворения всех своих требований и собираются вывезти ненавистных начальников на тачке. Борьба путиловцев оказала большое влияние на последующие события. Петербургский комитет РСДРП призвал питерский пролетариат оказать всемерную поддержку рабочим Путиловского завода. 30 тыс. путиловцев были тесно связаны с рабочими Петрограда и всей страны и всегда шли в первых рядах борцов революции. Понятно, что их борьба находила горячее сочувствие среди пролетариев столицы. Эсер В. Зензинов рассказывает, что 22 фев раля группа рабочих Путиловского завода явилась к А. Керенскому, сообщила ему о положении, создавшемся на заводе в связи с локаутом, и заявила, что последние события могут иметь серьезные последствия и явиться началом большого политического движения. В. Зензинов пишет: «Предупреждение это оказалось в полном смысле слова историческим, и позднее я часто вспоминал о нем и удивлялся пониманию момента, проявленному тогда путиловскими рабочими... то были настоящие вестники грядущей революции. Их прозорливость, вероятно, объяснялась тем, что они были у самых истоков начавшегося движения и чувствовали насколько уже тогда была накалена атмосфера в рабочих кругах Петрограда» 156. Путиловская стачка была зарницей революционной грозы, но это еще не была сама гроза. Кампания в защиту путиловских рабочих не успела по-настоящему развернуться, как в Петрограде произошли новые события, охватившие самые широкие слои населения. Кампания солидарности с путиловцами влилась в это могучее движение как его составная часть157. Революционная борьба рабочих Петрограда происходила в обстановке обострявшегося продовольственного кризиса. В течение всего февраля 1917 г. жителям Петрограда, особенно рабочих районов, недоставало хлеба. У лавок и булочных выстраивались длинные очереди. Стояла небывало суровая зима. Она сковала льдом улицы и завалила сугробами снега крыши домов, тротуары п мостовые города. Ежась от холода, плохо одетые подростки, женщины и старики часами ждали хлеба и нередко с пустыми руками расходились по домам. Недостаток продовольствия вызывал все более сильное брожение в массах. В очередях рассуждали о том, почему нет хлеба и растут цены, кто виновен в народных бедствиях, кому нужна война. Петроградская охранка замечала, что «хвосты» в дни острых продовольственных кризисов равноценны по своему влиянию революционным митингам и десяткам тысяч революционных листовок. Улица превращалась в политический клуб. Возмущение охватывало все слои населения, прежде всего трудовой люд, широкой волной разливаясь по городу, его окраинам. Толпы голодных людей — женщин и подростков, не получив хлеба, громили булочные и хлебные лавки. В двери и окна магазинов летели камни и поленья, звенело разбитое стекло, гремели сломанные вывески. На улицах Петрограда все громче звучало народное требование: «Хлеба!» В газетах появились сообщения, что в городе в ближайшие дни будут введены карточки на хлеб и другие продукты. Обсуждался вопрос о передаче продовольственного дела в ведение городского самоуправления. А хлеба по-прежнему не хватало; волнения среди населения росли. 22 февраля они приняли особенно острый характер. В этот день пристав второго участка Выборгской части доносил: «Среди населяющей вверенный мне участок рабочей массы происходит сильное брожение вследствие недостатка хлеба... приходится ежедневно слышать жалобы, что не ели хлеба по 2—3 дня и более и поэтому легко можно ожидать беспорядков» 158. 22 февраля на ряде предприятий произошли забастовки и волнения. 900 рабочих прядильной фабрики акционерного общества «Воронин, Лютш и Чешер» требовали хлеба и, бросив работу, оставались у станков до окончания рабочего дня. Такие же требования предъявили рабочие джутовой фабрики Лебедева, завода № 2 Общества соединенных механических заводов, трубочного завода Барановского и других предприятий. В связи с недостатком хлеба на многих заводах и фабриках состоялись летучие митинги 159. Волнения на почве недостатка хлеба наполняли воздух электричеством. Достаточно было искры, чтобы вспыхнуло пламя революционного пожара. Затрагивая жизненные интересы самых широких масс трудящихся, продовольственные затруднения вовлекали их в борьбу. Пролетариат, руководимый большевиками, направлял борьбу трудящихся к восстанию против царизма. С чего началось это восстание?