Методологический индивидуализм332 Когда в 1908 г. 25-летний Йозеф Шумпетер опубликовал книгу «Wesen und der Hauptinhalt der theoretischen Nationalokonomie», блеск изложения привлек к нему большое внимание.
Произвело впечатление и то, что, хотя он получил образование в Венском университете и был ведущим участником знаменитого семинара Ойгена фон Бём-Баверка, он также усвоил учение Леона Вальраса, на которого в австрийской школе обращали мало внимания, и принял позитивистский подход к науке, разработанный австрийским физиком Эрнстом Махом333. Со временем он еще дальше отошел от принципов австрийской школы, так что теперь не вполне ясно, можно ли по-прежнему считать его представителем этой группы. Шумпетер был большим «мастером своего дела», а не одним из «путаников» или «разгадывателей шарад», которые следуют своим собственным особым идеям334; он был очень восприимчив к мнениям, господствовавшим в его среде, и к интеллектуальным модам своего поколения. Особенно отчетливо это видно в той совершенно менгеровской главе его первой книги, которая только теперь появилась в переводе на английский язык и считается классическим изложением взглядов, позднее им отброшенных. Многие из его учеников будут изумлены, узнав, что энтузиаст макроэкономического подхода и один из основателей эконометрического движения был автором одного из самых отчетливых изложений идей «методологического индивидуализма» австрийской школы. Более того, именно он дал название этому подходу и осудил использование статистических агрегатов как научно не обоснованных. Как мне представляется, именно понятное нежелание видеть распространение работы, в которой излагаются прежние, отброшенные им взгляды, стало причиной того, что эта его первая книга не была переведена [на английский язык]. Нежелание выпускать повторные тиражи своей блистательной пер - вой книги, не говоря о ее переводе, можно, пожалуй, объяснить тем, что его собственные взгляды были изложены только во второй книге «Теория экономического развития» («Theo- rie der wirtschaftlichen Entwicklung»)335, которая появилась через четыре года после первой. Но хотя сам автор более не был готов защищать идеи своей первой работы, они весьма существенны для понимания развития экономической теории. Вклад Шумпетера в развитие традиции австрийской школы достаточно оригинален и заслуживает внимания. «История экономического анализа»336 Среди множества книг по истории экономической мысли хороших не так уж много, и большей частью они представляют собой не более чем краткие наброски. И то, что покойному профессору Шумпетеру не удалось завершить работу, для которой он был подготовлен как никто другой, можно считать настоящей трагедией. Почти сорок лет назад, уже имея репутацию оригинального теоретика, он опубликовал блистательный очерк развития экономической теории337, который многие оценили как наивысшее достижение, но сам он был столь мало удовлетворен результатом, что не позволил издать английский перевод текста. За девять или десять лет до своей смерти в 1950 г. он начал переработку этой ранней работы, в результате чего на свет появился монументальный труд, не имеющий равных в этой области, но так и оставшийся незавершенным к моменту смерти автора. Ему удалось рассмотреть почти все, что он считал достойным анализа, и в опубликованном варианте совсем немного лакун. Однако многое осталось в форме черновых набросков, и весь текст должен был, видимо, подвергнуться тщательной редактуре. Список первичных источников, на систематическом анализе которых построена работа, просто поразителен и свидетельствует об энциклопедических знаниях, далеко выходящих за сферу собственно экономической мысли, что поражает еще более. Если бы, как явно намеревался автор, вторичные источники были подвергнуты столь же основательному анализу, как и первичные, мы имели бы труд, обычно предпринимаемый целым коллективом авторов. Вдова автора, сама будучи уважаемым экономистом338, начала готовить рукопись к публикации, пытаясь сохранить ее в виде, возможно более близком к тому, как было у Шумпетера. Но госпожа Шумпетер тоже скончалась до завершения работы, и к изданию книгу подготовили друзья и ученики автора. Другие ученые, естественно, не согласятся с автором во многих частностях, но по мере чтения книги все опасения бледнеют на фоне открывающейся внушительной панорамы.
Как бы то ни было, в краткой рецензии вряд ли уместно более подробно рассматривать те мелкие недочеты, которые, конечно же, устранил бы и сам автор, проживи он дольше. Мы же попробуем только обозначить, к чему же, собственно, он стремился и чего достиг. Книга задумана как история экономической науки в строгом смысле этого слова, а не как история политической экономии339. Но, поскольку по сравнению с любой другой наукой развитие экономической теории труднее всего понять без знания политических, социологических и интеллектуальных течений, в разные времена определявших направление научных интересов, мы находим мастерский анализ сопутствующих обстоятельств, которые делают книгу гораздо большим, чем истори ей всего одной ветви знания. И хотя Шумпетер придерживался весьма своеобразных и порой непопулярных взглядов, в этой книге он великолепнейшим образом сумел отрешиться от своих личных пристрастий. Просто поразительно его стремление воздать должное каждому подлинному достижению, которое в прошлом не получило достаточного признания, и найти в обстоятельствах времени оправдание даже самым несостоя - тельным аргументам. Тех, кто знаком с его общетеоретическими взглядами, не удивит, что его героями стали Кенэ, Курно и Вальрас («величайшие экономисты... в области чистой теории») и что он оценивает Адама Смита, Рикардо и даже Маршалла куда ниже, чем принято. Его оценки большей частью справедливы и подкреплены вескими аргументами. Большим достоинством является должное признание значительной роли таких людей, как Кантильон, Сениор и Бём-Баверк, и на фоне этого представляется малозначимым случайное преувеличение роли такой второстепенной, хотя и не лишенной значимости фигуры, как Роберт Торренс. Пожалуй, даже серьезное внимание к Карлу Марксу оправдано если не вкладом последнего в экономическую теорию, то оказанным им влиянием и его ранними попытками внедрить в экономический анализ учет социологических факторов, а эта сторона его работ была явно привлекательна для Шумпетера. Тот факт, что сам Шумпетер порой интересовался социологией почти так же, как чистой экономической теорией, отразился на характере его последней работы, в которой встречаются замечательные очерки по социологии науки. Они будят мысль, даже когда с ними нельзя полностью согласиться. Читатели этого журнала будут, вероятно, раздражены той неуместной и даже презрительной манерой, с которой Шумпетер отзывается об идеях XIX в. — либерализме, индивидуализме и laissez faire. Но им следует помнить, что все это исходит от автора, который не хуже любого другого знал, что энергия капиталистического развития «истощается, потому что современное государство способно разрушить или парализовать его движущие силы», но при этом не мог отказать себе в удовольствии epater les bourgeois. Эти 1200 страниц убористой печати вряд ли станут популярной книгой, хотя она так хорошо написана, что могла бы доставить удовольствие не только специалистам. Это не значит, что это легкая книга или что она годится для инфантильной атмосферы, в которой протекает образовательный процесс во многих колледжах. Во многих отношениях она не является и «безопасной» книгой: ортодокс любого направления должен быть готов к постоянным потрясениям, а буквалист не поймет многого из того, что говорится между строк. Но для зрелого и вдумчивого читателя, будь он экономист-теоретик или просто интересующийся развитием идей о человеческой деятельности, эта книга станет бесценным источником. А более всего она будет полезна молодым экономистам: как и во всех других областях знания, техническое усложнение теории несет с собой угрозу узкой специализации, которая именно в этой области особенно опасна. Против распространенного у молодежи представления, будто все происходившее до 1936 г.340 не имеет значения, нет лучшего противоядия, чем эта книга, и ни одна работа не покажет лучше, что следует знать, если они намерены быть не просто компетентными экономистами, но и культурными людьми, способными использовать свои технические знания в этом сложном мире. А в самом конце книги они найдут обзор современного состояния экономической теории (увы, оставшейся незавершенной), который по меньшей мере одному читателю показался гораздо более вдохновляющим и ценным, чем плоды разных коллективных усилий, которых стало так много в последние годы.