Правовая регламентация процесса доказывания претерпела значительное обновление в связи с принятием, вступлением в силу Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации. Особенно это касается проверки и оценки доказательств.
Однако прежде чем остановиться на анализе законодательных новелл, целесообразно в некоторой мере сосредоточиться на сути процесса доказывания, его специфических проявлениях в уголовном судопроизводстве. При осуществлении доказывания по уголовным делам используется весьма широкий арсенал различных знаний. Установлению обстоятельств совершения преступления, причастных к нему лиц содействует применение не только криминалистических средств, приемов, способов, но и подходов, разработанных медициной, психиатрией, психологией. Могут быть полезны познания, достижения, относящиеся к другим наукам (а также видам деятельности). Доказывание происходит в динамике, требует учета, реализации диалектического метода. Познание в уголовном процессе строится как на непосредственном (эмпирическом) восприятии событий, действий, следов предметов, документов, так и на логическом мышлении. Полное и точное соблюдение норм уголовно-процессуального закона еще не гарантирует обеспечение позитивного результата в исследовании обстоятельств. Следственные и иные процессуальные действия, направленные на собирание доказательств, нередко производятся хотя и в соответствии с требованиями закона, но, без преувеличения, вхолостую. Причины упущений возможностей получения важной доказательственной информации различны. Во многих случаях не присутствует надлежащее криминалистическое сопровождение производства того или иного действия. Так, зачастую в следственной практике допросы производятся без предварительной к ним подготовки, без постановки необходимых вопросов. Такие допросы преимущественно происходят в условиях соблюдения законности. Однако показания, отраженные в протоколах, могут быть явно малосодержательными или почти бессодержательными. Познавательная сторона процесса доказывания шире, по своему содержанию, чем следование закону. Эта сторона доказывания предполагает потребность оперирования всем необходимым комплексом знаний, не вмещающихся в рамки законодательных предписаний. Исполнение уголовно-процессуальных требований — это удостоверительная сторона процесса доказывания, значение которой трудно переоценить, так как все познавательные успехи могут быть отвергнуты судом только из-за допущенных нарушений закона. Причем, именно удостоверительная сторона позволяет придавать знаниям в судопроизводстве, в конечном итоге, характер достоверности. В целом процесс доказывания по уголовным делам представляет собой деятельность немалого количества различных субъектов. Ведущая роль среди них уголовно-процессуальным законом отведена суду, прокурору, следователю, дознавателю. Деятельность выражается в собирании, закреплении, проверке, оценке доказательств. Это элементы процесса доказывания. Сразу же оговорим, что, к сожалению, при осуществлении законотворческой деятельности не была использована возможность зафиксировать именно на законодательном уровне такой элемент процесса доказывания, как закрепление доказательств. В ст. 85 УПК называются три элемента: собирание, проверка, оценка. Наукой же и практикой давно обосновано наличие элемента процесса доказывания в виде закрепления доказательств. Термин «закрепление» применительно к дока зательствам использует в своих руководящих разъяснениях Пленум Верховного Суда РФ.180 К рассмотрению проблемы процессуального закрепления доказательств вернемся позднее во избежание нарушения последовательности изложения. И здесь же подчеркнем, что все элементы процесса доказывания (собирание, закрепление, проверка, оценка доказательств) взаимосвязаны. Причем эта связь не выстраивается в простую схему перехода от одного элемента к другому. После получения уже первичных данных происходит их проверка, оценка. Может сразу же понадобиться их закрепление. Собирание доказательств продолжается. И опять же применительно к следующим полученным данным реализуются другие элементы процесса доказывания. Следует обратить внимание на то, что проверка, оценка данных (сведений) способны в силу определенных результатов стимулировать дальнейшие действия по собиранию, закреплению доказательств. Было бы не верно представлять, что элементы процесса доказывания возможно рассматривать как этапы. Об этапно- сти в процессе доказывания приемлемо говорить только с большой долей условности. Категорично позволительно утверждать лишь то, что собирание является все-таки первичным, отправным. Но затем этот элемент находит реализацию, как правило, вновь и вновь. • Действующий уголовно-процессуальный закон фактически выделяет три категории участников процесса, наделенных по- разному полномочиями, связанными с собиранием доказательств. В ч. 1 ст. 86 УПК названы дознаватель, следователь, прокурор, суд. Они полномочны производить следственные и иные процессуальные действия, направленные на получение доказательств. Не лишним представляется акцентировать внимание на том, что суд не отдельно приводится самим за конодателем по отношению к другим указанным в чЛ ст. 86 УПК субъектам. В этом кроется один из аргументов в подтверждение вывода о роли суда в современном уголовном процессе, выражающейся также в предназначении активно собирать доказательства. Основная группа участников процесса, имеющих свои собственные интересы в исходе дела или представляющих, защищающих интересы других лиц, наделена правом собирать и представлять письменные документы и предметы для приобщения к уголовному делу в качестве доказательств. Такие полномочия ч. 2 ст. 86 УПК распространила на подозреваемого, обвиняемого, потерпевшего, гражданского истца, гражданского ответчика, их представителей. Защитнику уголовно-процессуальный закон предоставил несколько больше полномочий по собиранию доказательств. Исходя из содержания ч. 3 ст. 86 УПК, защитник вправе не только получать предметы, документы (и как говорит сам закон, и иные сведения), но и опрашивать лиц с их согласия, истребовать справки, характеристики, иные документы от органов государственной власти, органов местного самоуправления, общественных объединений и организаций. Собирание доказательств, в широком смысле, образуете* из массы слагаемых действий разных субъектов, причем осуществленных в различных стадиях уголовного судопроизводства. Однако относительно длящийся процесс проявляется даже в рамках одного следственного или иного процессуального действия. Например, на протяжении производства одного допроса возможно получение многих доказательств, т.е. это будет разнородная информация, относящаяся к ряду обстоятельств, имеющих значение для уголовного дела. В последнем аспекте уместно разобраться с тем, каким представляется влияние одного в противоречие с законом заданного вопроса, соответственно с записью в протоколе ответа на подобный вопрос, на фоне соблюдения в целом требований законности. Имеется в виду значение наводящего вопроса. Если в остальном допрос производился с обеспечением исполнения правовых предписаний, то признавать незаконным можно получение только тех сведений, которые нашли отражение в протоколе судебного заседания или протоколе допроса именно вследствие ответа на наводящий вопрос. Как показывает практика, на ход допроса в суде может оказывать существенное влияние сам этот орган, призванный обеспечивать условия для реализации состязательных начал в процессе. В действительности не исключается построение части допроса судьей (судом) таким образом, что будет нарушен принцип состязательности. В частности, нормальные условия для состязательности затрагиваются, фактически корректируются высказываемыми судьями оценками во время допроса. Это проявляется при постановке конкретного содержания вопросов. Так, при рассмотрении дела Краснодарским краевым судом в отношении Годовича и Бебешко председательствующий в присутствии присяжных заседателей допускал суждения, содержащие выводы относительно фактических обстоятельств дела и виновности подсудимых, давал оценку общественной опасности их действий.181 Председательствующий неоднократно задавал подсудимому Годовичу вопросы. Один из них был таков: «Подсудимый Годович, ответьте, за что Вы убили Корнишева Диму?». Когда подсудимый ответил, что не хотел убивать, так получилось, председательствующий спросил: «За что вы его тогда так жестоко избили?» Затем добавил: «Выходит, что так жестоко вы избили Корнишева из-за Лены?». Кассационная палата Верховного Суда РФ усмотрела, что такой пристрастный допрос повлиял и на законность решения по делу. Приговор был отменен с направлением дела на новое судебное рассмотрение. Действия председательствующего нарушали принцип состязательности. В последней связи уместно выразить согласие с утверждением относительно того, что нарушение любого из принципов уголовного судопроизводства: создает условие для отмены приговора.182 Принципы уголовного процесса, конечно же, распространяются на деятельность, связанную с собиранием доказательств. Но для полной оценки законности осуществленного собирания нужно учитывать не только то, как собственно производились конкретные следственные, иные процессуальные действия. Необходимо учитывать и соблюдение предварительных условий. Например, для осуществления ряда действий по собиранию доказательств требуется получение в установленном порядке решения суда. Перед предъявлением для опознания должен быть произведен допрос лица о том, по каким признакам оно способно определить индивидуальные отличия. Собирание доказательств многогранно. К нему предъявляются многочисленные требования со стороны уголовнопроцессуального закона, в том числе процедурного характера. Не случайно в практике выделяется и большое количество видов, разновидностей нарушений закона, связанных с собиранием доказательств. Однако, в конечном счете, установление законности либо незаконности получения доказательств охватывает не только собственно их собирание, но и закрепление. Процессуальный смысл закрепления доказательств проявляется в подтверждении ранее полученных сведений. Процессуальное закрепление доказательств, т.е. определенной информации, может обеспечиваться посредством производства аналогичных следственных действий (например, путем допроса не одного очевидца, а нескольких очевидцев, в действительности располагающих той же информацией, что и первый из них). Закреплению служит производство, по сути, того же следственного действия. В частности, дополнительный следственный осмотр может быть более детальным, в протоколе этого следственного действия отразятся некоторые нюансы, хотя существо полученных сведений не изменится. Кроме того, ряд следственных действий, по своей природе, не направлен на первичное получение фактических данных, может лишь содействовать закреплению, а также проверке доказательств (очная ставка, следственный эксперимент, предъявление для опознания, проверка показаний на месте). Уголовно-процессуальный закон стал принципиально по-новому регламентировать проверку доказательств. В УПК появилось указание на способы проверки. Статья 87 УПК предусматривает, что «проверка доказательств производится дознавателем, следователем, прокурором, судом путем сопоставления их с другими доказательствами, имеющимися в уголовном деле, а также установления их источников, получения иных доказательств, подтверждающих или опровергающих проверяемое доказательство». Приведенная правовая норма не вобрала в свое содержание все пригодные и используемые на практике способы проверки доказательств. В научной литературе уже в относительно давнее время обозначался анализ доказательств как прием, употребляемый для их проверки.1 Подвергаются анализу составляющие (фрагменты и даже микрофрагменты) доказательственной информации. Нередко полученные сведения по уголовному делу уже при первичном их анализе позволяют делать вывод о несоответствии действительности либо, по крайней мере, вызывают сомнения. Так, по уголовному делу по обвинению С. в причинении умышленно тяжкого вреда здоровью, повлекшего по неосторожности смерть, описание в полученных показаниях признаков, по которым предполагалось опознание физического лица, сводилось к расцветке обуви. Даже элементарный анализ показывал несостоятельность приобретенных сведений на предмет возможности опознания лица. » Нередко данные о расстоянии, с которого наблюдалось со- j бытие, другие составляющие информации посредством анализа, без подкрепления проверки другим способами, приводят к безошибочному выводу. Однако встречающиеся ситуации, ; проблемы в доказывании существенно разнятся. И в целом ; ориентиром должна считаться полновесная проверка, с ис- г пользованием всех эффективных способов, не вступающих в : противоречие с правовыми нормами. | В последней связи вспомним, что прежде законодательно [ выдвигалось требование тщательной проверки доказательств. ! Кроме того, имеющаяся в виду ч. 3 ст. 70 УПК РСФСР обязывала суд, прокурора, следователя, лицо производящее дознание, проверять все доказательства всесторонне и объективно. Рассматриваемое положение, к сожалению, не нашло отражения в УПК. Вместе с тем следует подчеркнуть, что необеспе- чение проведения тщательной, всесторонней, объективной проверки явно противоречит двум принципам уголовного судопроизводства: законности и состязательности. Ко второму названному принципу в данной смысловой связи, главным образом, относится условие в виде беспристрастности (объективности). В поле зрения здесь аспект оценки деятельности суда, сопряженный с созданием необходимых предпосылок для реализации сторонами их полномочий в процессе. Имеющаяся правовая регламентация проверки доказательств в уголовном судопроизводстве, с выделением роли дознавателя, следователя, прокурора, суда в ст. 87 УПК, конечно, не означает, что иные субъекты процесса никак не причастны к проверке доказательств. Защитник, подозреваемый, обвиняемый, потерпевший, гражданский истец, гражданский ответчик, представители и законные представители тоже определенным образом участвуют в проверке. Разница прослеживается в том, что дознаватель, следователь, прокурор, суд наделены заметно большими полномочиями. По кон- струкции ст. 87 УПК, с учетом также ее соотношения с другими положениями Кодекса, напрашивается толкование, что выделенные в законе должностные лица, органы, включая суд, именно обязаны осуществлять проверку доказательств в уголовном процессе. Причастность к проверке доказательств — это хотя бы участие субъекта уголовного судопроизводства в следственном, ином процессуальном действии (следственном эксперименте, проверке показаний на месте, экспертизе и др.). Ряд субъектов участвует в исследовании обстоятельств дела в суде, тем самым — ив проверке доказательств. На предмет проверки доказательств, в частности, могут заявляться ходатайства как в стадии предварительного расследования, так и в судебных стадиях. В новом УПК получил обозначение принцип свободной оценки доказательств. В своей основе он сформулирован в ч. 1 ст. 17 УПК, которая предусматривает, что «судья, присяжные заседатели, а также прокурор, следователь, дознаватель оценивают доказательства по своему внутреннему убеждению, основанному на совокупности имеющихся в уголовном деле доказательств, руководствуясь при этом законом и совестью». Приводя здесь же некоторое сравнение, позволим выразить и следующее утверждение. Хотя УПК РСФСР 1960-ого года не называл подобный принцип, а только подразумевал его, по смыслу включенных норм, именно он наиболее верно закреплял положение, направленное на обеспечение оценки доказательств по внутреннему убеждению, основанному, не на формальном, усеченном (сокращенном) восприятии, а «на всестороннем, полном и объективном рассмотрении всех обстоятельств дела в их совокупности», (ч. 1 ст. 71 УПК РСФСР). В нормах УПК РФ, к сожалению, нашла отражение чрезмерная концентрация внимания на преследовании цели сокращения круга подлежащих исследованию доказательств. При исключении доказательств из разбирательства, и до того, когда суд производит оценку, связанную с формированием решения, создается искусственно сужение самой сферы оценки. В действительности оценка заключена в формальные рамки. Очевидный крен в одну сторону при регулировании современным законодателем того, как должна строиться оценка доказательств в уголовном судопроизводстве, запечатлен в содержании ст. 88 УПК (Правила доказательств). Законодатель лишь провозгласил в ч. 1 ст. 88 Кодекса, что каждое доказательство подлежит оценке с точки зрения относимости, допустимости, достоверности, а все собранные доказательства в совокупности — достаточности для разрешения уголовного дела. Надлежащего внимания в дальнейшем установлению таких свойств доказательств, как относимость и достоверность, в УПК РФ не уделено, равно как и проблеме достаточности доказательств. Части 2, 3,4 статьи 88 УПК, которая, по своему названию, должна была бы содержать правила оценки доказательств в целом, на самом деле, включают нормы, относящиеся только к признанию доказательств недопустимыми и исключению их. Изложение норм УПК РФ приобрело тенденциозный характер. Первостепенное значение придано обеспечению сокращения доказательственной базы по уголовным делам, затруднению реализации уголовного преследования, а следовательно, и защиты прав потерпевших. Проблемы достоверности доказательств, установления истины оказались существенно принижены по актуальности в сравнении с правовой регламентацией, которая содержалась в УПК РСФСР. Хотя УПК РСФСР не акцентировал внимание на потребности оценки доказательств с точки зрения достоверности, вывод о необходимости установления такого свойства следовал из анализа совокупности правовых норм. Так, в соответствии со ст. 71 УПК РСФСР доказательства подлежали оценке не просто по внутреннему убеждению суда, прокурора, следователя и лица, производившего дознание, а основанному на всестороннем, полном и объективном рассмотрении всех обстоятельств дела в их совокупности. Все обстоятельства, которые должны были лежать в основе оценки, по точному толкованию, — это и доказательственная информация, и то, что входит в предмет доказывания. Закон также четко указывал» что все собранные по делу доказательства подлежали тщательной, всесторонней и объективной проверке со стороны лица, производящего дознание, следователя, прокурора и суда (ч. 3 ст. 70 УПК РСФСР). И отправным моментом являлось то, что доказательствами, по УПК РСФСР, могли признаваться не любые сведения (данные), а лишь фактические данные, т.е. соответствующие действительности. И прежде в уголовно-процессуальном законе было закреплено положение о том, что ни одно доказательство не имеет заранее установленной силы, и в настоящее время имеется соответствующая норма в УПК РФ. Указание на то, что «никакие доказательства не имеют заранее установленной силы» (ч. 2 ст. 17 УПК), дополняет основное содержание принципа свободы оценки доказательств. В практике встречаются случаи заблуждения относительно как бы большей весомости (значимости) отдельных источников доказательств. В частности, не всегда надлежаще оцениваются экспертные заключения. При правильном восприятии смысла закона, такая же разносторонняя оценка, как и применительно к другим источникам доказательств, должна распространяться на любые заключения судебной экспертизы (включая заключения, составленные комиссией экспертов). Судебная коллегия но уголовным делам Верховного Суда РФ, рассматривая в порядке надзора уголовное дело в отношении Муртузалиева, признала необоснованным вывод Судебной коллегии по уголовным делам Верховного суда Республики Дагестан о невменяемости в момент совершения общественно опасного деяния. Муртузалиев был признан судом невменяемым в момент совершения деяния с учетом выводов экспертов, проводивших стационарную судебнопсихиатрическую экспертизу. Большая часть акта стационарной экспертизы явилась повторением исследовательской части заключения амбулаторной экспертизы и показаний Муртузалиева. Устанавливая диагноз «органическое заболевание головного мозга сложного генеза с выраженным изменением психики, параноидным синдромом и суицидальными мыслями» и не исключая возможности шизофренического процесса, экспертная комиссия сослалась на сообщение Муртузалиева о перенесенных травмах, стационарном лечении в психиатрической больнице, однако документально это ничем не было подтверждено.
Судебная коллегия Верховного Суда, отменяя определение суда в отношении Муртузалиева, указала, что заключение экспертов, как и любое другое доказательство, не имеет заранее установленной силы и должно оцениваться в совокупности с иными материалами дела.1 Оценка доказательств в целом имеет объемный познавательный смысл. И не случайно в ст. 88 УПК выделено, что каждое доказательство подлежит оценке на предмет наличия разных свойств. А все собранные доказательства в совокупности оцениваются по поводу их достаточности для разрешения конкретного уголовного дела. Оценку можно рассматривать в относительно узком понимании, только с точки зрения соблюдения норм закона при получении доказательств. Такая оценка чрезвычайно важна. Относимые, достоверные доказательства, и в достаточной их совокупности, если они собраны с нарушением закона, не должны иметь юридической силы. Проблема утраты доказательств по причине получения их с несоблюдением закона является выраженно злободневной. Судебное рассмотрение дел приобрело ориентацию на жесткость в оценке законности получения доказательств. Вместе с тем практика отправления правосудия неоднородна. Подходы к аналогичным возникающим ситуациям со стороны судей существенно разнятся. Основания для признания доказательств полученными с нарушением закона, сформулированные в обобщенном виде Пленумом Верховного Суда Российской Федерации в Постановлении № 8 от 31 октября 1995 г. «О некоторых вопросах, применения судами Конституции Российской Федерации при осуществлении правосудия», могут толковаться и толкуются в действительности неодинаково. В определенных случаях уже в ранний период (в стадии предварительного расследования) не без оснований формируется предвидение возможного признания судом получения доказательства (доказательств) с нарушением закона. 3 этой связи актуальным предстает вопрос о врзможности принятии мер, направленных на приемлемое устранение пробелов, недочетов, которые могут быть расценены как факты нарушения уголовно-процессуального закона. , Однако не все дефекты одновременно представляют из себя нарушения закона. Конечно, и лицо, производящее предварительное расследование, а также прокурор, суд не застрахованы от самых различных недочетов, которые образуются в процессе доказывания. Но в одной ситуации оплошность и остается только таковой, в другой — подлежит квалификации как нарушение определенных правовых предписаний. При составлении процессуальных документов могут образовываться не только грамматические ошибки, но и пропуски в тексте, описки. Из-за торопливости и невнимательности не в каждом случае сразу после изложения содержания ставятся необходимые подписи. Нередко не лучшим образом, неподробно отражаются сведения о лицах, принимавших участие в производстве следственных, иных процессуальных действий. Проявляются различные другие недостатки. При такого рода фактах, которые не названы здесь исчерпывающе, требования, содержащиеся в нормах уголовнопроцессуального закона, могут оставаться все-таки не за.тро- нутыми. Так, употребление названия протокола следственного действия не обусловлено непосредственно какими-либо конкретными правовыми предписаниями. Они отсутствовали в УПК РСФСР, отсутствуют и в УПК РФ. Хотя одновременно можно заметить, что заглавия протоколов употребляются в приложениях к УПК РФ. Однако в самих правовых нормах, включенных в УПК РФ, даже просто упоминания о названиях протоколов не присутствуют. Причем, на необходимость раздельного восприятия, т.е. неотождествления отдельных' недостатков, с одной стороны, и нарушений закона, с другой стороны, указывал ряд авторов научных публикаций.183 Возможны и несколько иные ситуации. Порою требуется выяснение, вследствие какого конкретно обстоятельства образовался недочет, а по результатам соответственно делается вывод на предмет того, усматривается ли нарушение закона. Например, отсутствие подписи понятого в протоколе осмотра места происшествия может свидетельствовать в одном случае лишь о недостаточном внимании следователя, не проверившего без задержки, какова полнота составления процессуального документа. Здесь же надлежит учитывать, что уголовнопроцессуальный закон не устанавливает достаточно точно время, в течение которого должен быть подписан протокол следственного действия всеми его участниками. Другой вывод напрашивается в той ситуации, когда будет установлено, что понятой по причине искажения информации в протокольных записях отказался от подписания документа. О факте нарушения закона допустимо утверждать только тогда, когда четко и недвусмысленно возможно указать на действительное, а не предполагаемое несоблюдение конкретных предписаний, содержащихся в уголовно-процессуальном законе. Причем, в данном контексте имеются в виду факты несоблюдения правовых требований, относящихся к самому получению доказа- 0 тельств. Обратим также внимание на то, что в практике Верховного Суда Российской Федерации нашли конкретное отражение подходы при рассмотрении уголовных дел, направленные на признание неправильным исключения доказательств поспешно, преждевременно, без должной проверки. Так, кассационная палата Верховного Суда РФ, рассматривая дело С. и Ч., не нашла нарушения закона в действиях председательствующего, который исключил показания жены подсудимого Ч. не в предварительном слушании, а только в судебном разбирательстве. Палата указала, что разрешение вопроса именно в судебном разбирательстве, а не ранее вызывалось необходимостью выяснения обстоятельств дачи показаний этим свидетелем на предварительном следствии, а также разъяснения ей права отказаться от дачи показаний.184 Примером взвешенной оценки, недопущения преждевременных выводов о силе доказательств, т.е. без предварительного тщательного исследования, является определение Судебной коллегии по уголовным делам Верховного Суда РФ по делу Пономорева. Судебной коллегией Верховного Суда РФ по данному делу было выражено аргументированное сомнение в возможности использования заключения экспертизы как доказательства, поскольку оно не было подписано экспертом. Одновременно в определении было обращено внимание на то, что причины, по которым эксперт не подписал акт, не выяснялись ни органом следствия, ни судом. Судебная коллегия Верховного Суда РФ, отменяя приговор, вынесенный Верховным судом Карачаево-Черкесской Республики, указала, что при новом рассмотрении дела суду необходимо решить вопрос о назначении повторной судебно-психиатрической экспертизы в отношении Пономорева, а также надлежаще исследовать обстоятельства дела и в зависимости от полученных данных сделать вывод о его виновности или невиновности.185 Что же касается несомненно, четко установленных фактов нарушений уголовно-процессуального закона, проявляющих- ля в практике предварительного расследования, судебного рассмотрения дел, то они весьма различны по своему существу и привнесенным оттенкам. Некоторые из них могут быть вообще никаким образом не связанными с собиранием, закреплением доказательств. Другого рода нарушения способны затрагивать деятельность в виде получения доказательств при определенных условиях. Требования закона, в частности' об ознакомлении обвиняемого с постановлением о назначении судебной экспертизы, о разъяснении ему прав, при том, что такие требования не исполнены, могут не находиться в действительности в какой-либо связи с проблемой законности производства экспертного исследования, составления заключения. Реально права обвиняемого при самом производстве экспертизы могут все-таки стать надлежаще обеспеченными. Однако отдельные нарушения закона при назначении экспертизы, конечно, в состоянии обусловить и несоблюдение правовых норм при ее производстве, составлении итогового акта по результатам исследования с применением особых познаний (заключения эксперта). В качестве простейшего примера, подтверждающего последнее суждение, можно рассматривать назначение экспертизы неуполномоченным на то лицом. Вывод о незаконности экспертного исследования, а соответственно и составления экспертного заключения напрашивается в той ситуации, когда на экспертизу представлены неправомерно полученные вещественные доказательства. Характер нарушения закона предопределяет, возможно ли предотвращение последствия в виде утраты Юридической силы доказательства (доказательств). Решается вопрос на предмет того, возможна ли определенная компенсация образовавшихся упущений. Имеются в виду такие соответствующие закону приемы, как представление дополнительной доказательственной информации, приобретение процессуально других источников фактических данных. Установление некоторых видов нарушения закона безоговорочно обязывает признавать в установленном порядке по лученные доказательства не имеющими юридической силы. К их числу необходимо отнести случаи производства следственных действий лицом, вообще не уполномоченным законом, служебными обязанностями производить расследование полностью или частично по уголовному делу; ведение расследования без возбуждения в установленном порядке уголовного дела либо после окончания срока расследования (без законного его продления); неудовлетворение заявленного отвода в тех ситуациях, когда он обязателен. Законность получения доказательств находит выражение в наличии нескольких признаков. Должны быть соблюдены права, свободы определенных лиц. Если обоснованно требуется ограничение прав, свобод, то такая реализация нуждается в строгом соответствии правовым нормам. Этот признак с необходимостью присущ для получения любого вида доказательств, т.е. даже для тех, в отношении которых не установлена сколько-нибудь жесткая регламентация. Другой признак — это процессуальный характер самого действия, связанного с получением доказательства. В уголовном судопроизводстве для собирания, закрепления доказательств пригодны только следственные и иные процессуальные действия. И те, и другие так или иначе упоминаются в уголовно-процессуальном законе: Далее процессуальное действие (в том числе и любое следственное действие), направленное на приобретение доказательств, производство которого обусловлено конкретными правилами, должно соответствовать им и нормам более широкого регулирования. Фактически речь здесь идет о всех следственных, судебно-следственных действиях, судебной экспертизе. Подразумевается соблюдение процессуальной формы как в узком смысле, так и в широком. Наконец, уголовно-процессуальный закон определяет круг субъектов, юридически способных представлять доказательства, а также — лиц, правомочных приобщать их к материалам уголовного дела, производить следственные и иные действия, предназначенные для собирания, закрепления фактических данных. Тем самым, выделяется признак надлежащего субъекта. Выделение названных признаков соответствует подходу, сформулированному Пленумом Верховного Суда РФ в Постановлении № 8 от 31 октября 1995 г. «О некоторых вопросах применения судами Конституции Российской Федерации при осуществлении правосудия» (п. 16 Постановления). Не обнаруживается сколько-нибудь существенных расхождений с теми наиболее известными трактовками, содержащимися в научных публикациях, классификации требований, предъявляемых к допустимости доказательств.186 Возвращаясь к современному правовому регулированию оценки доказательств в уголовном судопроизводстве, несомненно, можно посетовать на отсутствие казалось бы незыблемых положений, имевшихся ранее в законе. Представляется уместным высказаться по поводу желательности восстановления в уголовно-процессуальном законе принципа оценки доказательств по внутреннему убеждению, основанному на всестороннем, полном и объективном рассмотрении именно всех обстоятельств в их совокупности. Целесообразно законодательно привести те признаки, по которым определяется, нарушены ли требования УПК при собирании, закреплении доказательств, будут ли, таким образом, доказательства оценены как допустимые или недопустимые. При этом как основу можно использовать ту схему, которая исходила от Пленума Верховного Суда РФ, на что обращено внимание выше. Вместе с тем не стоит драматизировать ситуацию, связанную с реально имеющейся в данное время правовой регламентацией оценки доказательств. Позволительно предложить судьям руководствоваться следующими рекомендациями, сглаживающими возникшие искривления в уголовно-процессуальном регулировании в соответствующей части. Во-первых, не взирая на то, что подавляющий объем информации в ст. 88 УПК относится к недопустимости доказательств, главное положение о правилах оценки доказательств находится все-таки в ч. 1 этой статьи. Исходя из содержания ч. 1 ст. 88 УПК, есть все основания толковать, что установление допустимости, недопустимости доказательств ие должно быть доминирующим по отношению к разрешению проблем оценки доказательств с точки зрения относимости, достоверности, а всех полученных доказательств в совокупности — достаточности для разрешения уголовного дела. Что касается рассмотрения по существу вопросов, связанных с относимостью, достоверностью доказательств, то приемлемо и желательно использование на практике позитивного опыта классических научных разработок, нашедших отражение в трудах, без преувеличения, фундаментального характера. В частности, с достоверностью доказательств сопряжены поиск, установление истины, объективной истины. Знание и применение научных подходов производит нивелирование. Следовательно, реализуются компенсационные возможности ввиду пробелов в правовых нормах и дисгармонии их построения. При этом даже напрашивается подчеркивание того, что внедрение научных начал в исследование обстоятельств по уголовным делам должно эффективно содействовать приданию ему характера объективности, а также полноты и всесторонности. Во-вторых, явно уместен акцент на проблеме распознавания достаточности доказательств. Обратим внимание на то, как предметно изложен фрагмент анализируемой нормы. Законодатель в части 1 статьи 88 УПК ведет речь именно о достаточности доказательств, с учетом их конкретной совокупности, для разрешения дела, безотносительно к тому, какое решение может состояться. Значит, законодатель ни в малейшей мере не нацеливает суд на прекращение уголовного дела, I вынесение оправдательного приговора в условиях дефицита доказательств. Норма, заключенная в части 1 статьи 88 УПК, сконструиро- ; вана так, что не выделяется сколько-нибудь предназначение суда в сравнении с прокурором, следователем, дознавателем. Норма подразумевает, с позволения сказать, солидарную ответственность дознавателя, следователя, прокурора, суда за производимую оценку доказательств. Эти субъекты процесса, находясь в рассматриваемом аспекте в равном положении, должны принимать как раз все зависящие от них меры (а они все, без исключения наделены для того специфическими полномочиями) для обеспечения собирания достаточной совокупности доказательств, при которой только и позволительно, с правовых позиций, принятие одного из решений судом. И здесь же припомним, что в соответствии с ч. 4. ст. 7 УПК решение должно быть законным, обоснованным, мотивированным. В частности, обоснованность решения по делу исключается при условии отсутствия достаточной совокупности доказательств. Необоснованное решение одновременно нельзя считать законным. Проблема достаточности доказательств находится в прямой связи с установлением обстоятельств, подлежащих доказыванию (ст. 73 УПК), и иных обстоятельств, имеющих значение для уголовного дела. Таким образом, логически следует, что суд в целях создания необходимой предпосылки для возможности вынесения законного решения все-таки обременяется обязанностью тщательного исследования обстоятельств. И все те требуемые доказательства по конкретному уголовному делу, если они не >: были по каким-либо причинам представлены сторонами про- I: цесса, должен получить суд, наделенный особыми полномо- : чиями (как и прокурор, следователь, дознаватель) по собира- ? нию их, причем, в большем объеме, чем обладал в период Ц действия УПК РСФСР. Делая некоторый вынужденный возврат к такому элементу ’ процесса доказывания, как собирание доказательств, напом- ним о существовании некой проблемы, связанной с введением законодательно определенных ограничений получения источников доказательств. Так, в ч. 3 ст. 56 УПК приведен перечень лиц, не подлежащих допросу в качестве свидетелей. Потерпевший, свидетель могут отказаться от дачи показаний против себя, супруга, близких родственников. Подозреваемый, обвиняемый вправе полностью безоговорочно отказаться от дачи показаний. Эксперт в силу п. 6 ч. 3 ст. 57 УПК может отказаться от дачи заключения не только тогда, когда поставленные перед ним вопросы выходят за пределы его специальных познаний, но и в случаях, если сочтет, что представленных материалов недостаточно. Вполне понятно, что комплекс ограничений распространяется на производство следственных действий, направленных на получение доказательств. Последнее обстоятельство затрагивает содержание протоколов следственных и судебных действий. Тем не менее на фоне значительного количества разных, в уголовно-процессуальном законе отраженных ограничений для собирания доказательств в публикациях в последнее время встречаются предложения о дальнейшем сокращении возможностей по доказыванию. Так, имеется суждение о том, что прокурор, следователь и дознаватель должны быть включены, наряду с судьей и присяжным заседателем, в перечень лиц, не подлежащих допросу в качестве свидетелей.187 Приводится такой аргумент, что субъект доказывания не может быть свидетелем. С предложением о полном запрете допрашивать в качестве свидетелей прокурора, следователя, дознавателя вряд ли возможно согласиться по следующим причинам. Названные субъекты процесса иногда становятся даже очевидцами преступных проявлений и иных действий (бездействия), имеющих существенное значение. Далее, если исходить из того, что субъекты доказывания не должны быть свидетелями, то окажется подле жащим исключению из числа лиц, способных дать соответственно показания, весь круг участников процесса доказывания Пытаясь по-настоящему вникнуть в обозначенную проблему, уместно высказаться лишь против чрезмерного использования возможности допрашивать в качестве свидетелей прокурора, следователя, дознавателя. Они нужны для дачи показаний в качестве свидетелей тогда, когда без их допроса нельзя обойтись. Заметим также, что законотворчество пошло по такому пути, который расширяет участие свидетеля в уголовном процессе. Свидетель теперь допрашивается и в ходе предварительного слушания. На основании ч. 8 ст. 234 УПК «по ходатайству сторон в качестве свидетелей могут быть допрошены любые лица, которым что-либо известно об обстоятельствах производства следственных действий или изъятия и приобщения к уголовному делу документов, за исключением лиц, обладающих свидетельским иммунитетом». Смысл вызова свидетелей при проведении предварительного слушания судом — проверка законности получения тех или иных доказательств. К примеру, следователь, допрашиваемый в качестве свидетеля, может дать показания по поводу отсутствия указания точного времени начала или окончания производства им следственного действия, конкретизировать место, условия такого производства, уточнить содержание записей в протоколе, внесенных в него исправлений и оказать иную помощь суду в установлении обстоятельств, влияющих на правовую оценку. Подводя, в известной мере, итоги, укажем: процесс доказывания носит целенаправленный характер. Сведения (данные), собранные, закрепленные, проверенные, оцененные, соотносятся с тем, что подлежит доказыванию. Предмет доказывания выступает в прямом смысле ориентиром для участников процесса. 2.