Русская религиозно-идеалистическая философия первой половины ХХ в.
Русский религиозно-философский Ренессанс был органической частью мировой культуры, а также итогом длительного процесса развития отечественной философской мысли. Корни его не только в родной почве, но и в тех учениях, которые вынашивала европейская мысль, и прежде всего в немецкой философской классике.
Без Канта, Фихте, Гегеля, Шеллинга нельзя понять наших мыслителей. Они сделали самостоятельный рывок вперед, но стартовой площадкой, кроме отечественной духовности, послужила им европейская образованность. Наряду с наследием немецкой классической философии, русскими мыслителями были восприняты и новейшие достижения неклассической западноевропейской философии, особенно идеи датского философа и теолога Сёрена Кьёркегора и Фридриха Ницше. Но при всем значении для русского религиозно- философского Ренессанса западных идей, его подлинными духовными отцами следует считать Ф.М. Достоевского и В.С. Соловьёва. Все выдающиеся мыслители этого периода прошли через увлечение Достоевским и Соловьёвым. Так, В.В. Розанов, Д.С. Мережковский, Л.И. Шестов посвятили специальные труды творчеству Достоевского, составившие гордость русской литературной критики. Огромное воздействие на философские построения Н.А. Бердяева, С.Н. Булгакова оказали идеи Соловьёва о возможности достижения единства русского православного христианства и западной гуманистической культуры и религии. Следует отметить, что утверждение в начале ХХ в. в сознании русской интеллигенции приоритета религии, духа — над экономикой и политикой шло непростым путем. Большинство творцов русского Ренессанса прежде чем принять идеи богостроительства, прошли через увлечение двумя такими убежденными атеистами, как Маркс и Ницше. Зачатие русского Ренессанса, как иронически заметил один из историков русской философии, было «греховным»207. В целом же Ренессанс представлял собой процесс реабилитации традиционных для русской философии духовных ценностей и высвобождение ее от влияния идей материализма и атеизма. Богатство содержания и форм русской религиозно-идеалистической философии начала прошлого века обусловили ее непреходящее значение не только для России, но и для Запада. Западная философия ассимилировала многие идеи русских философов- идеалистов точно так же, как это произошло с достижениями русской музыки, балета, живописи, литературы. В западной философии часто воспроизводились философские построения В. Розанова, Н. Бердяева, Л. Шестова и других мыслителей. Большой интерес в странах Востока вызвала выдвинутая рядом русских мыслителей (Н.С. Трубецким, Г.В. Флоровским, Л.П. Карсавиным) историко-культурная концепция евразийства, отводившая России, как особому этнографическому миру, соединившему в себе элементы Востока и Запада, срединное место между Европой и Азией. Труды этих и многих других мыслителей русского Ренессанса, несмотря на присущие им особенности своего времени, представляют непреходящий познавательный интерес. Религия, Любовь, Родина Василий Василы>вич разанов (Ш6—Ш9) в тв0р4естве В.В. Р03аН0ва был в высшей степени оригинальным мыслителем, обладавшим большим литературным талантом. По мнению М. Горького, Розанов был гениальным человеком, замечательным мыслителем и превосходным писателем. А.П. Чехов оценивал творчество Розанова как редкостное по своей талантливости, широте и уму. Духовный мир Розанова очень сложен и противоречив. Начав с рационализма, он очень скоро стал проявлять себя как религиозный мыслитель. Но склоняясь к религиозному мистицизму, он не отказывался, однако, и от былого рационализма, полагая, что мир создан не только рационально, но и священно. Мировоззрение Розанова — своеобразный сплав рационализма и веры, реализма и мистицизма. И тем не менее, Розанов был глубоко верующим человеком. Бог для него безусловно существует. « В конце всех вещей — Бог. И в начале вещей — Бог. Он — всё. Корень всего.», — писал он в своем произведении «Опавшие листья». Самобытному розановскому мировосприятию соответствовал и его оригинальный литературный стиль. Тонкость и глубина его наблюдений, доверие ко всякой, даже случайно забредшей в голову мысли, придают яркость его писаниям. Редко кому из русских писателей была присуща в такой степени магия слова. Сам он так описывает свой стиль: « Вывороченные шпалы. Песок. Камень. Что это — ремонт мостовой? Нет, это — сочинения Розанова. И по рельсам несется уверенно экспресс». Признано, что Розанов был самым гениальным стилистом в русской философской публицистике своего времени. Он мог писать длиннейшими фразами, но они читаются легко. Его афоризмы до сих пор сияют и переливаются как изумруды. Вот как он говорит о своей любви к России: «До какого предела мы должны любить Россию?... — До истязания, до истязания самой души своей. Мы должны любить ее до «наоборот нашему мнению», убеждению, голове». А свое неверие в плодотворность социализма он выражал следующим образом: «Социализм пройдем как дисгармонию. Всякая дисгармония пройдет. А социализм — буря, дождь, ветер. Взойдет солнышко и осушит все. И будут говорить как о высохшей росе: «Неужели он / социализм/ был?208» Но волшебство розановского стиля — все же не столько в его блестящей форме, сколько в его самобытном глубоком содержании. Целостность и единство внешне пестрому творчеству Розанова придавала его приверженность ряду основных тем, главнейшие из них — Религия, Любовь и Родина. В своих основных произведениях он предстает перед нами прежде всего как религиозный мыслитель. Розанов был глубоко верующим человеком. Хотя он резко критиковал христианскую религию и церковь, его критика все же была формой богоискательства. По его мнению, христианская вера, и особенно российская церковная практика, пронизаны догматизмом, равнодушием к проблемам реальной жизни. Критикуя христианскую веру, Розанов указывал на преобладание в ней аскетических мотивов. Христианство иногда представляется ему как столь же черным, как цвет монашеской рясы, а сами христиане — сумеречными людьми «лунного света». Однако в острых критических выступлениях Розанова на тему религии явно ощущалось, что любви здесь никак не меньше, чем отрицания. Так горячо спорят о предмете очень дорогом и близком. Критикуя религию, он тем не менее, испытывал неодолимое тяготение к ней., не мыслил себя без Бога и молитвы. «Без молитвы, — писал он, — совершенно жить нельзя. Без молитвы — безумие и ужас1». Он верил в Бога на уровне интуиции, подсознания. Редко кто находил такие слова для восхваления христианской веры, как Розанов: Иисус, действительно, прекраснее всего в мире... Когда он появился, то как Солнце затмил собою звезды. Звезды — это наука, искусство, семья. Проблема сравнительной ценности науки и религии, разума и веры была для него решенной однозначно в пользу религии и веры. Однако, как тонко заметил один из наиболее вдумчивых исследователей творчества Розанова, сложность его позиции связана с тем, что, мистически принимая Бога сердцем, он не мог столь же прочно принять его рассудком209 210. Онтологические проблемы тесно связывались у Розанова с другой волновавшей его темой — темой человека, антропологической проблематикой. В понимании сущности человека он отстаивал представления о единстве божественного и природного начал духа и плоти человека. Особенность его подхода к этой традиционной в философии теме состояла в том, что ярчайшим проявлением человеческой сущности он считал человеческую любовь — высший синтез души и тела. Философ утверждал простую в своей основе истину: половая любовь всегда одухотворена, ибо она от Бога, а дух всегда связан с полом. Половая жизнь, убеждал Розанов, не есть нечто постыдное, запретное, а есть мистическая основа жизни человека, семьи, общества. Глубокое проникновение в тайны пола является, по-видимому, самым ценным вкладом Розанова в историю философской мысли. По той большой роли, которую отводится им половой жизни, он явно близок своему современнику Зигмунду Фрейду. Но во взглядах русского и австрийского мыслителей есть и существенные различия. Если Фрейд склонен к атеизму, то Розанов — глубоко верующий человек. Если для австрийского философа в сексуальных влечениях проявляется отчасти опасное, темное, разрушительное начало в человеке, то для Розанова половое влечение — воплощение светлых, положительных начал, мистическая основа, из которой вырастает личность и через которую человек связан с Богом. Розанов сумел освоить щекотливую тему сексуальной жизни с предельной откровенностью, но без пошлости. Только непонимание сути его сочинений приводило к тому, что некоторые из них запрещались по обвинению в порнографии. Тема пола у него всегда неразрывно связана с темой семьи и брака. По свидетельству Андрея Белого, когда Розанов пишет о поле, он сверкает, тут его имя останется в веках. Постоянные размышления о вере, о человеческой любви естественно подводят Розанова к третьей его основной теме — теме Родины, России. Тема судеб России — одна из главных связующих нитей его творчества. Розанов — очень русский писатель, настолько русский, что зарубежная литература, политика для него почти не существуют. Но его позиция — не узкий национализм. Просто, по Розанову, истоки всякого гуманизма — в сердечной привязанности ко всему родному, к стране, к семье, где вырос. Отсюда реальный путь к единой семье «всечеловечества». Политической трескотне Розанов противопоставляет богатую, гармоническую русскую жизнь, одухотворенный быт, тем самым как бы оправдывая данное ему критиками имя «гениального обывателя». Полемизируя с Н.Г. Чернышевским, он предлагает свой ироничный, но не лишенный смысла ответ на вечный русский вопрос «Что делать?»: — Что делать? — спросил нетерпеливый петербургский юноша. — Как, что делать? Если лето, — чистить ягоды и варить варенье; если зима, — пить с этим вареньем чай211 Нигилизм и революция были для Розанова однопорядковыми явлениями. В революции он видел лишь разрушение национальной жизни, «конец России». Поэтому он не принял ее. Не верил он и в плодотворность социализма. Но чтобы ни творилось в России, он неизменно любил ее страстной, преданной любовью, он верил в ее будущее. Многообразные, во многом парадоксальные мысли Розанова, конечно, далеко не бесспорны. Но несомненно, что он предложил свое, особое восприятие мира, свое оригинальное мышление. Внутренним чутьем он улавливал глубокую противоречивость мира и вместе с тем понимал, что только новые и новые попытки осмыслить, почувствовать антиномии природы, духа могут приблизить к тайнам мироздания и человеческого существования. Николай Александрович Бердяев (1874— Н.А. Бердяев: философия панморализма, свободы 1948) был самой яркой личностью в руси творчества ской философии ХХ в. Для Запада, где он прожил значительную часть своей жизни, он стал главным выразителем духа русского религиозного Ренессанса. Вместе с тем позднее творчество Бердяева выходит уже за пределы Ренессанса и представляет самостоятельную ценность. Духовная биография Бердяева началась с его раннего увлечения марксизмом. Но это увлечение было недолгим. Под влиянием углубленного чтения Достоевского и Соловьёва он проходит типичную для многих философов русского Ренессанса эволюцию от марксизма к идеализму и далее — к православию. Но свой возврат к религиозности Бердяев сочетал с весьма вольным отношением к религиозным догмам и официальной церкви. Поэтому духовенство относилось к нему резко отрицательно. В 1915 г. он даже был приговорен церковным судом к вечной ссылке в Сибирь. Только начавшаяся революция помешала привести этот приговор в исполнение. Но преследования продолжались и после Октябрьской революции, поскольку в это время он занял антибольшевистскую позицию. Его несколько раз арестовывали, а в 1922 г. выслали из России. Бердяев устраивается сначала в Берлине, а затем переселяется в Париж. Его творческая деятельность за границей была очень активной. Здесь им были опубликованы десятки книг и сотни статей. Писательство, говорил он, является для меня физиологической потребностью. Огромным успехом на Западе пользовалась его книга «Новое средневековье« (1924), посвященная острой теме мирового кризиса и написанная очень доступным языком. Лучшая из всех написанных им книг — «О назначении человека» (1931). Н.А. Бердяев умер в марте 1948 г., работая над очередной книгой. Изложение идей Бердяева — задача не из лёгких. В его построениях очень много противоречий, мысли часто отрывочны, фрагментарны. Но он силен в чеканке отдельных формул, афоризмов, запоминающихся навсегда. Сильная сторона его философского стиля — публицистичность. Он всегда обличает, учит, зовет. Этот пророческий характер творчества Бердяева, по-видимому, особенно способствовал его мировой известности. Но при всей субъективности, фрагментарности философии Бердяева в ней все же ясно просматриваются несколько основных, ведущих тем: (1) моральная тема, занявшая центральное место в его творчестве; (2) проблема сущности и существования человека; (3) историческая, социальная тема. Главной из этих трех тем была, несомненно, проблема нравственной природы человека. Бердяев был прежде всего философом- моралистом, поэтому естественно начать рассмотрение его философских взглядов с нравственной проблематики. Этическая теория Бердяева по своему основному содержанию — религиозно-идеалистическая. Он считал, что моральный закон предназначен для «мира сего», для земных людей, но по своему происхождению он «не от мира сего», сотворен Богом. Своеобразие этической концепции Бердяева состоит в том, что моральный закон для него не статичен, а динамичен. Постижение людьми божественного закона является, по представлению мыслителя, длительным процессом, в котором разные виды морали сменяют друг друга, развиваясь от низших ее ступеней к высшим. Философ выделяет три таких формы морали: этику закона, этику искупления и этику творчества. Этика закона — древнейший ее вид, она основана на своде определенных запретов, табу, она держится на страхе, насилии. Более высокая ступень развития морали — этика искупления. В ней с особой силой проявляется благодатная сила Бога, она наполнена терпимостью, любовью. И, наконец, высшая ступень развития морали — этика творчества. Достигая в процессе самопознания этого высшего уровня нравственного развития, человек-творец уподобляется Богу, забывает о себе, преодолевает эгоизм. По мнению философа, именно в творчестве человек становится как бы соавтором, соучастником сотворения мира, «меньшим братом Божьим». Таким образом, моральная проповедь Бердяева наполнена пафосом высвобождения духовных начал в человеке и в чем-то перекликается с этической концепцией Сократа. Однако своеобразие бердяевского подхода состоит в том, что нравственное возвышение людей, по его мнению, не может быть делом одиночек, а достигается только путем преодоления изолированности людей друг от друга. Нравственное спасение может быть только соборным, коллективным. Идея соборности, столь характерная для русского религиозного сознания, постоянно звучит в этической концепции Бердяева. Поскольку этические проблемы занимают особое место в творчестве Бердяева, его философию иногда называют философией панморализма. Однако вклад Бердяева в историю русской мысли не ограничивается только темой морали. Теснейшим образом эта тема связана с другой важнейшей проблемой его творчества — темой человека. Его философия является подлинным гимном человеку, ярким выражением абсолютного поклонения ему. По мнению философа, именно человек является абсолютным центром не только данной замкнутой планетной системы, но и центром всего бытия, Вселенной.
Поэтому идее личности должно принадлежать центральное место в новом религиозном сознании. По Бердяеву, человек в его творческой деятельности как бы дополняет божественную жизнь. Личность не только сопоставима с Богом, но и кроме того имеет еще и безусловный приоритет перед обществом. Иначе говоря, она представляет собой большую ценность, чем общество, нация, государство. Рассматривая человеческую личность в качестве высшей ценности, Бердяев по праву считал свою философию антропоцентристской, или персоналист- ской. Его также, не без оснований, относят к числу ведущих представителей одного из основных направлений в современной западной философии — экзистенциализма, или философии человеческого существования. В своей этической теории и концепции личности Бердяев подходит к построению и своей историософии, т.е. к своему пониманию исторического процесса и характера социальной жизни. Исторический процесс для него — сфера иррационального, непостижимого, зачатого в недрах первичного хаоса, изначального небытия. Его восприятие истории проникнуто настроениями трагичности, неразрешимости противоречий, предчувствием близости неизбежного конца, возвращением истории к первоначальному хаосу. Во всей всемирной истории наиболее позитивно философ оценивает период Средневековья. Поистине великое достижение этого периода, считает он, — уравновешенность иррационалистиче- ской природы человека дисциплиной рыцарей и монастырей. Благодаря средневековой религии человек вырвался из природного хаоса. Но начиная с эпохи Возрождения, человек также стал отрешаться и от Бога, началось отпадение человека от религии и от подлинного гуманизма. Анализ предшествующих этапов исторического развития помогает понять характер современной эпохи, ее противоречий. Истоки кризиса современной цивилизации, по мнению Бердяева, состоят в том, что человечество отвернулось от Бога ради мечты о величии человека. Человечество вместо истинной духовной культуры стало создавать механическую культуру, самая устремленность которой антирелигиозна и античеловечна. Выход из глубокого кризиса, в котором оказалась Россия и вся современная цивилизация, виделся мыслителю в возврате на новом, высшем уровне к «вечной правде христианства». Вопрос о значении творчества Бердяева в истории русской философии до сих пор остается предметом споров. У него всегда было много поклонников как в России, так и за рубежом. Но было немало и противников, как среди церковников, так и среди философов. Нужно сказать, что для противоречивых оценок своего творчества он давал немало поводов. Его мировоззрение парадоксально, а стиль отрывочен. Однако по существу его писания отличаются все же определенной внутренней стройностью, единством, они озарены светом «целостной интуиции». Нельзя отрицать яркой оригинальности мыслителя, его блестящего литературного дарования, публицистического характера его философии. Именно эти черты и сделали его выдающейся личностью в истории русской философии ХХ в. Философия иррационализма Лев Шестов (1866—1938) родился в Кие- и теоцентризма Л. Шестова ве, окончил Московский университет. Большую часть жизни провел за рубежом, в Швейцарии и Франции. Лев Шестов был одним из зачинателей русского философского Ренессанса. Своим творчеством он наиболее ярко выразил его основное содержание — стремление утвердить религиозную философию, основанную на вере, и развенчать философию рационализма. Шестова отличает исключительное литературное дарование. Он пишет не только с редкой для философа простотой и ясностью, но и увлекательно. Свою главную идею — утверждение философии теоцентризма, всецело основанной на вере, Шестов обосновывает путем доказательства иррациональности бытия и острой критики философии рационализма. Шестов по праву считается одним из самых последовательных и радикальных критиков рационализма в истории философии. Мир для Шестова полон бесчисленных тайн. По его мнению, мы даже не подозреваем, что творится во Вселенной. Природа бытия сверхиррациональна. Окружающий нас мир — это мир хаоса, господства стихии, случайности. Из этого основного для его философии онтологического положения следует мысль о несостоятельности претензий науки, рационалистической философии (как материалистической, так и идеалистической) на постижение действительности, раскрытие ее тайн. Наш разум способен познать лишь необходимое, закономерное, а случайное, хаотичное, как учил еще Аристотель, скрыто от чистого разума. Но мир как раз в своей сущности именно случаен и хаотичен. Именно поэтому рационализм никак не может заглушить у людей чувства, что подлинная истина находится по ту сторону разума. Поэтому, заключает Шестов, власти, на которую претендует разум у него нет. И напрасно, иронизирует он, «человечество помешалось на идее разумного понимания»1. Отсюда философ делает главный для своей системы вывод: истинная философия вытекает из того, что есть Бог. Таким образом, как справедливо отмечает С.А. Левицкий, «Шестов — скептик и иррационалист во имя Божие». Библейская философия, считал Шестов, много глубже и проникновеннее современной философии. Глубочайший порок рационализма состоит в том, что он заранее отбрасывает данные веры, данные откровения. Выступая против рационализма, Шестов развивал религиозную философию. Он был одним из ярких представителей религиозной ветви экзистенциальной философии, исследующей проблемы существования человека. Идея всеединства — важнейшая состав- Развитие философии „ „ , всеединства последователями ляющая русской религиозной филосо- Вл. СоловЬёва фии, ее центральная концепция. Нача ло ее становлению было положено Вл. Соловьёвым. Обнаружив свою большую плодотворность, учение всеединства положило начало обширному движению, в рамках которого за короткий срок возникает ряд своеобразных философских систем, хотя ни один из позднейших русских философов не обходился без серьезных расхождений с учением Вл. Соловьёва. Эта ситуация проявилась уже в творчестве Павла Александровича Флоренского (1882—1937). Главное произведение Флоренского «Столп и утверждение истины» (1913) — большой философско-религиозный труд, с обширными экскурсами в область различных наук, главным образом, логики, теории познания, математики. Критически относясь к философии Вл. Соловьёва в целом, Флоренский обычно избегает самого термина «всеединство». Но главная идея этого труда состоит в обосновании мысли о том, что именно всеединство — основной принцип бытия. Сущностью всеединства у Флоренского является любовь, создающая и скрепляющая единство. В поздних, послереволюционных произведениях Флоренского концепция всеединства получила дальнейшее развитие. В этот период он больше обращает внимание на разные уровни осуществления всеединства в различных областях реальности — как материальной, так и духовной. В процессе движения по этим ступеням решающая роль принадлежит религии. Проявление ступенчатой структуры усматривается им во всех областях природы и общества: в концентрической модели Вселенной (космология), строении земной коры (геология), структуре общества (социология). Тем самым П. Флоренский открывает новую главу в истории учения о всеединстве, включая в круг его применения новые прикладные области. Другим крупным продолжателем идей Вл. Соловьёва был Сергей Александрович Булгаков (1871—1944). В русской религиозно- идеалистической философии начала ХХ в. Булгаков стал главным теоретиком намеченного Соловьёвым и развитого Флоренским учения о всеединстве бытия. Мир, согласно учению Булгакова, представляет собой такое творение, основой которого является особое, идеальное, божественное начало, именуемое Святой Софией. Этим библейским термином выражается художественная, поэтическая грань идеи всеединства. Именно софийность сообщает миру его по преимуществу светлое, позитивное, божественное, а не негативное содержание. Божественной является не только потусторонняя, но и земная жизнь. Всесторонне развитие Булгаковым той составляющей философии, всеединства, которая у Соловьёва именуется софиологией, учением об идеальности бытия, — отличительная черта концепции Булгакова. В его творчестве наиболее полно выражено содержание разнообразных учений в русской философии о софийности мира и человечества, стремление утвердить идею совершенства, красоты, божественности природы и человека. Эти идеи так или иначе присутствуют и определяют все творчество Булгакова не только на позднем этапе, когда он перешел к богословскому творчеству («О богочеловечестве», 1946), но в скрытом виде и в предшествующий период, когда он занимался исследованием экономики. Он считал, что все социальные отношения, в том числе и экономические, должны быть перестроены на религиозных началах. Софиология, развитая С. Булгаковым, оказалась во многом созвучной западной философии ХХ в. Исследователи не без основания отмечают, что если бы труды Флоренского и Булгакова были более известны, то они вполне могли бы сравниться по влиянию и успеху с такими религиозными мыслителями, как П. Тиллих или Тейяр де Шарден. Об актуальности их идей в постсоветской России свидетельствует появление у нас в последние годы ряда фундамен- тальных философских исследований, развивающих идеи всеединства и софийности бытия1 Известным последователем философии Вл. Соловьёва был также Семен Людвигович Франк (1877—1950). Основной мотив его философии — стремление примирить рациональную мысль и религиозную веру, причем образцы такого примирения он ищет как в западной философии, так и особенно в концепции всеединства Вл. Соловьёва. В подходе Франка к пониманию концепции всеединства проявляется его интерес к двум ее аспектам: онтологическому, проблеме соотношения материального и идеального, и гносеологическому, проблеме соотношения постижимого и непостижимого. Первую из указанных проблем он решает в духе последовательного пантеизма, путем обоснования идеи всеобщей одухотворенности мира, «всесу- щебожия». Весь мир, полагает он, есть инобытие Бога, его раскрытие, выражение212 213. При рассмотрении гносеологических аспектов всеединства мыслитель исходит из того, что познание осуществляется не столько рационально, сколько сверхрационально, интуитивно, и не столько через активность самого познающего субъекта, сколько через воздействие на этого субъекта некоего абсолюта, всеединого, непостижимого. По мнению Франка, всякая вещь и всякое существо в мире есть нечто большее и иное, чем все, что мы сможем когда-либо о нем узнать. Поэтому только при соединении рационального и иррационального, интуитивного способов постижения может быть раскрыт сам предмет в его трансцедентальной реальности. Как мы видим, философия всеединства внесла весомый вклад в развитие не только русской, но и мировой философской мысли. Она способствовала преодолению односторонности, неполноты, как материалистических, так и идеалистических систем классической философии, противопоставив им учение о целостности, органичности бытия, его несводимости к материальной или духовной основе. По своему содержанию русская филоРазмышления о судьбах России: от теории «третьего Рима» софия универсальна: она исследует к концепции евразийства различные темы. Нестандартность, противоречивость социального бытия России обусловили ее особый интерес к социально-политическим проблемам. Причем русская философия занималась не столько социально-философской проблематикой вообще, сколько судьбами собственной страны. Интерес к этой теме особенно возрос в конце Х1Х — начале ХХ вв. в связи с катастрофическим обострением социальной ситуации в России. Проблемы особенностей русского самосознания и культуры, судеб России, ее роли в преображении человечества разрабатывались русскими философами в начале века на основе выдвинутой Вл. Соловьёвым, так называемой, русской идеи (1886). Начатое им исследование судеб России было активно продолжено его единомышленниками Е. Трубецким, Вяч. Ивановым и др. Суть выдвинутой ими «русской идеи» сводилась к обоснованию глубокого духовного единства России и Запада и к критике славянофильских установок на особое мессианское призвание русского народа как народа избранного. В послеоктябрьский период появился еще один оригинальный подход к пониманию места России в мировой истории. Этот подход был обоснован группой русских философов-эмигрантов в сборнике «Исход Востока» (София, 1921) и вскоре стал широко известен как концепция евразийства. Основными авторами этой теории были П. Савицкий, Н. Трубецкой, Г. Флоровский и Л. Карсавин. Это был один из наиболее разработанных вариантов «русской идеи». Название происходит из географического наименования континента «Евразия» и связано со стремлением евразийцев объяснить историческое и культурное своеобразие России особенностями ее географического местоположения. В центре этой концепции был тезис о том, что Россия — особая страна, органически соединившая в себе элементы Востока и Запада, создавшая своеобразную русскоевразийскую культуру. Русские философы оценивали эту теорию по-разному. Н. Бердяев относился к ней скептически. Он называл евразийцев скорее сторонниками «татаро-чингисхановской идеи», нежели сторонниками «русской идеи». Острые споры вокруг теории евразийства продолжаются в русской философии до сих пор. Завершая краткий обзор истории русской религиозноидеалистической философии первой половины ХХ в., следует, по-видимому, ответить на вопрос о том, для чего нужно сегодня ее изучение. Интерес к ней диктуется, на наш взгляд, следующими причинами: • стремлением преодолеть искаженные представления о русской философии, а следовательно, исправить существенно обедненный образ русской культуры в целом. Этот интерес диктуется надеждой увидеть реальный ход российской духовной истории, которая отнюдь не представляла собой картины сплошного мрака, прорезаемой лишь мыслью Белинского, Чернышевского или Плеханова. Речь идет, таким образом, прежде всего о восстановлении утраченного культурного наследия, восстановлении «связи времен»; • круг идей русской философии не стал ворохом увядших листьев, а сохраняет до ныне свою плодотворность, силу и потому может помочь в решении сегодняшних нравственных и социальных проблем, в постижении настоящего и в поисках путей к будущему. Основные понятия Вопросы для размышления 1. Назовите основные этапы развития русской философии. 2. Какие отличительные признаки характеризуют развитие русской философии в XI — XVII веках? 3. В чем состояло своеобразие философских воззрений М.В. Ломоносова? 4. Охарактеризуйте взгляды русских просветителей XVIII в. 5. В чем заключаются духовные предпосылки появления в XIX в. славянофильства и западничества как течений общественной мысли в России? 6. Раскройте своеобразие философских воззрений славянофилов. 7. Охарактеризуйте основные направления российского западничества. 8. Сравните основные идеи представителей материалистического направления в русской философии. 9. Раскройте содержание философии русского почвенничества. 10. Каковы основные черты русского консерватизма? 11. В чем состоит главное отличие органической теории развития от теории прогресса? 12. Были ли русские консерваторы сторонниками возврата к прошлому? 13. Охарактеризуйте основные идеи философии русского космизма. 14. В чем заключается сущность философии всеединства? 15. Каковы идейные истоки русской религиозно-идеалистической философии первой половины ХХ в.? Почему это время называют русским философским Ренессансом? 16. Как решаются проблемы религии, человека и судеб России в русской религиозно-идеалистической философии этого периода?