Историческое состояние

В этих своих взглядах С.Е. Десницкий следовал общему для просветительской философии представлению. Теорию трех стадий в развитии человечества разрабатывал английский правовед У. Блэкстон, чей объемный труд «Истолкование английский законов» С.Е. Десницкий перевел на русский язык. О четырех состояниях человечества писали такие современники московского юриста, как А. Смит, Д. Миллар, У. Робертсон, А.Р. Тюрго. Эти представления С.Е. Десницкий, по-видимому, непосредственно почерпнул у своих учителей по Глазговскому университету А. Смита и Д. Миллара.

Следуя А. Смиту, С.Е. Десницкий также не прибегал к договорной теории происхождения государства196. В качестве объяснения он отсылал к индивидуальным особенностям добивающегося власти субъекта и указывал на три из них, приводящие к господству: телесные качества, т. е. физическая сила; душевные, т. е. хитрость, притворство, предвидение, прозорливость и т. п.; и богатство197.

С.Е. Десницкий первым в России использовал теорию четырех состояний. Обращение к ней было следствием попытки применения материалистически-объек- тивное описания естественного и исторического состояний, попытки сопоставить с ними конкретные формы трудовой деятельности. В результате С.Е. Десницкий дал двусмысленное истолкование охотничьего состоя- ния, которое является и состоянием историческим (первобытным) и более всего подходит для состояния естественного: «Но в первобытные времена и в первоначальном естественном состоянии, когда народы получают главнейшее пропитание ловлею диких зверей и собираемых плодов самопорождаемых на земле»198. Эта двусмысленность не случайна. Реальность экономической жизни не может быть однозначно перенесена на исторический процесс. Последовательность смены форм трудовой деятельности имеет несколько иной смысл (в том числе и в истории), чем смена состояний. Естественное состояние предшествует состоянию историческому, но не в плане реальности, а в плане теории.

Тем не менее, подход С.Е. Десницкого обозначает поступательность и постепенность исторического процесса и выделяет его этапы. Более того, он указывает на природу как на источник изменений в истории и дает возможность исторического объяснения посредством сведения исторических происшествий к формам законодательства, правления, обычаям, а через них к соответствующей трудовой деятельности. Природа побуждает человечество к достижению более совершенного состояния. «Попечительная о блаженстве смертных природа верховное счастие человека, повидимому, утвердила на всегдашнем его стремлении к высшему состоянию. Одни желания рождают в нем другие; а как первые, так и последние всегда влекут его и возносят к возвышению...»199, — так рассуждал русский правовед. Человеческая природа непосредственно выражается через желания, экономика которых и обозначает прообраз исторического прогресса, точнее, стремление к «совершенному и возвышенному состоянию», или, как пред-' почитали выражаться в ту эпоху, достижение «общего блага», что является не только целью, но и непосредственной задачей государства.

Схожую картину исторического совершенства рисовал И.А. Третьяков, чьи взгляды во многом зависели от С.Е. Десницкого. Как полагал И.А. Третьяков согласно «натуре человеческой»201 в истории можно отметить своеобразный переход от низшего состояния к высшему, что непосредственно фиксирует история наук. Этот переход пронизан общим стремлением к счастью, даже более определенно — к преуспеянию и выгоде202. Однако это естественное для людей стремление реализуется скорее в будущем, в ходе истории, хотя заложено оно в человеческой природе изначально. «Попечительная о блаженстве смертных натура конечное счастие человека утвердила в трудолюбивом его простирании к высшему и совершеннейшему преуспеянию.»41 Эта тен- денция предопределяет развитие наук, но предопределяет не непосредственно и не однозначно. Во-первых, «трудолюбивое простирание к преуспеянию» или стремление к счастливой, обеспеченной и спокойной жизни вызывает появление различных трудовых практик: художеств или ремесел. Трудовая деятельность предшествует науке: «... художества издревле и поныне во всех государствах всегда предваряют науки»203. Однако стремление к счастью — слишком абстрактное положение, чтобы на его основе можно было объяснить появление конкретных форм труда. Для этой цели И.А. Третьяков предпринимает попытку «показать естественные нужды рода человеческого»204. Прямой смысловой коррелят всякой трудовой деятельности — удовлетворение самых необходимых потребностей. «Вообше заключить: человеческие нужды не столь обширны, чтоб трудом человеческим удовлетворить им не было возможно. Каждый человек вышеобъявленные потребности сам собою достать может»205. Основные природные потребности — в пише, одежде и жилье. Увеличение потребностей влечет разделение ремесел и художеств, «а разделением сих последних, как всякому небезызвестно, всякая вешь приводится в совершенство и с большею удобностию»206. Однако, «прежде нежели труд разделен быть мог, — делает Третьяков замечание в духе Адама Смита, — потребно было иметь избыток вешей»207.

Теория состояний, а также представление о единстве человеческой природы позволили С.Е. Десницкому использовать историко-сравнительный метол. Большинство его исследований строятся на сопоставлении быта, нравов, законов у «первоначальных» и «просвещенных» народов. Как писал сам С.Е. Десницкий: «... проникать в самые отдаленнейшие, в самые странные обыкновения и установления народные и может оные со сношением своим исследовать по различному народов состоянию и по природе всего рода человеческого, коего знания нет ничего на свете смертным полезнее и приятнее»208. Предметом сравнительно-исторического метода прежде всего являются нравы, обычаи и законы. С.Е. Десницкий прослеживал, например, единство таких обычаев, как выкуп жен в древности и калым у казанских татар, жертвоприношение хлеба домашним идолам у римлян-язычников и каравай на свадьбах в России и у малороссиян209 и т. д.

Сравнение истории различных народов встречается и у предшественников С.Е. Десницкого, например, у М.В. Ломоносова. Однако проводившиеся М.В. Ломоносовым исторические сравнения были вызваны не методологическими, а патриотическими соображениями. «Инако рассуждать принуждены будут, снесши своих и наших предков и сличив происхождение, поступки, обычаи и склонности народов между собою», — полагал он210. Сравнительно-исторический метод заменялся у М.В. Ломоносова художественной фигурой подобия и становился литературным приемом.