ДЕНЬГИ

5. - 24-летних, но вряд ли можно согласиться, что 18.6% молодежи в возрасте 31 года считают родительский кошелек нормальным источником получения денег. Это весьма настораживающий факт и трудно его объяснить без дополнительного изучения. Кто возьмется взвешенно определить что это: наследие запоздалого отрочества, инфантильность скороспелой взрос

лости, бессилие нового режима, не способного обеспечить работой новое поколение, вступающее во взрослую жизнь, или, наконец, сохранения типичной и традиционной тенденции в российском социуме проживать, хотя бы временно, неразделенными семьями. Скорее всего - все, вместе взятое. Можно лишь позволить себе априорно негативную оценку затянувшегося иждивенчества, исходя из того, что "зарабатывание" денег из кармана родителей служит громким сигналом о незавершенности процесса личностного самоопределения и конституирования своей социальной идентичности. Эту группу поздней молодежи, которую можно условно назвать детьми развитого застоя, никак не причислишь к сторонникам реформаторов, спешно переводящим граждан России из коллективизма к индивидуализму, а скорее отнесешь к недозрелым плодам вялотекущего реформирования.

Вызывает сильное сомнение, что человек, достигший 30-летнего возраста, накануне вступления в среднюю, самую продуктивную часть своей жизни, сможет комфортно чувствовать себя самим собой и быть довольным жизнью, если не научился зарабатывать деньги, кроме как из родительской кормушки. Ясно, что у этой группы молодежи с пролонгированным ощущением детства или отрочества серьезные проблемы по построению своей собственной идентичности, порождающие в свою очередь конфликты с обществом. Вряд ли случайно, что первый из психоаналитиков, специально обозначивший фундаментальные основы социальной сущности человека, создавший теорию социальных детерминантов поведения, неустанно говорил о зле избалованности, которое считал величайшим проклятием, довлеющим над ребенком, у которого еще не сложилась устойчивая система идентичностей. У избалованных детей, по наблюдениям А. Адлера, не развивалось в достаточной мере социальное чувство. Социальная инфантильность в свою очередь приводила к тому, что из среды избалованных детей чаще вырастали деспоты, ждущие от общества удовлетворения своих эгоцентристских желаний. Таких людей Адлер считал потенциально опасными для общества71.

Вместе с тем нельзя не прислушаться к мнению Н.Л. Пушкаревой, считающей, что массу житейских проблем молодежи трудно было бы решать, если бы в Российском обществе, во-первых, не сохранялась связь поколений, а во-вторых, не имела бы места финансовая поддержка старшим поколением младшего72.

Определенную тревогу вызывает высокий рейтинг таких способов добычи денег, как вступление в брак по расчету или хитростью. Считают нормальным вступление в брак по расчету - 15.7%, 17.1, 15.6%, добывать деньги хитростью готовы - 15.3%, 14.1,10.5% молодежи в разных возрастных категориях. Не менее опасны для общества декларируемая готовность молодежи идти на воровство и проституцию, как способы добывания денег. Каждый двадцатый (5.2%) среди трех выделенных групп молодежи представляет собой потенциального вора, готового взять то, что плохо лежит, и считающего это вполне нормальным способом добывания денег. Проституцию как способ добычи денег сочла для себя нормальной в целом незначительная часть молодежи. Тем не менее готовность вступить в физическую близость за деньги продемонстрировали 4.3%, 3.5, 4.2% в зависимости от возрастной категории. Безусловно, это негативный результат шоковой терапии, следствие обнищания и нравственного падения той части неустроенной

Как добывать деньги?

Как относятся к перечисленным способам добывания денег (1997 г.), в %

молодежи, которая не может зарабатывать деньги каким-либо иным способом. И наконец, внимание государственных органов должно привлечь то обстоятельство, что 3.3% - 17-летних, 2.1 - среди 24 и 31-летних выразили готовность взять деньги силой. То есть трое из ста 17-летних и двое из ста в следующих возрастных категориях оказались носителями вируса рэкета и бандитизма. Несмотря на небольшие проценты, потенциальная угроза бандитизма, исходящая от этой части молодежи, весьма деструктивна и способна дестабилизировать общество {табл. 138).

Запоздалым инфантилизмом объясняется еще один феномен, связанный с социальной самоидентификацией молодежи. Так, например, вопреки статистике, фиксирующей тотальное обнищание населения России, 35.2% 17-летней молодежи считала, что их семьи можно отнести к категории обеспеченных, и еще 39.7% - к категории скорее обеспеченных. Ничем иным, как незнанием жизни, нельзя объяснить, почему каждые трое из четырех юношей и девушек, еще не познавших цену заработанного рубля, отнесли свои семьи к категории обеспеченных и скорее обеспеченных.

С возрастом это розовое впечатление о степени обеспеченности улетучивается: среди 24-летних удельный вес падает до 23.1, а среди 31 -летней молодежи - до 21.7%.

Завышенная самооценка юности снижается к закату молодости. Самый высокий удельный вес обеспеченных семей оказался у молодежи 17 лет, самая крупная доля "скорее обеспеченных" - у молодежи в возрасте 24 лет и, наконец, самый большой процент "малообеспеченных" (31.1%) и неимущих (2.9%) оказался у тех, кому в 1997 г. исполнился 31 год {табл. 139).

Возрастающая ценность денег ускоряет процессы деинфантилизации молодежи, что доказывается не только высоким рейтингом трудовой деятельности как способе добывания денег, но и в стремлении заняться какой- либо работой, которая приносила бы дополнительный заработок. Уже через пять лет после обвальной шоковой терапии, в 1997 г., в той или иной мере ("сезонно", "от случая к случаю", "несколько раз в месяц", "несколько

Категории семей.

К какой категории относятся семьи, в которых вы выросли (1997 г.),в %

14073

Дополнительный заработок.

Занимаются ли какой-либо деятельностью, чтобы иметь дополнительный заработок? (1997 г.),в %

раз в неделю", "постоянно") дополнительный заработок имели едва ли не каждый третий респондент, в том числе 29.0% - 17-летних, 35.2 - 24-летних и 35.3% - 31-летних (табл. 140).

Ошибаются те, кто думает, что социализация завершается с получением аттестата зрелости. Корректнее считать, что становление человека человеком продолжается всю жизнь. Разумеется, в молодые годы изменения в характере, занятиях, привычках происходят более решительными темпами, чем в среднем возрасте и пожилые годы.

Всего по семь лет разделяет три группы молодежи в избранных для обследования возрастах. Но как резко меняются за 14 лет - от 17- к 31-летним - ценностные ориентации и взгляды на некоторые прозаические стороны жизни. 17-летним подросткам наиболее привлекательным кажется тратить деньги "на все то, что придет в голову". Их можно понять: они еще не сами, как правило, заработали эти деньги, у них еще нет семьи, они мало задумываются о завтрашнем дне, они все еще живут под родительской крышей. Столь же бездумно на втором месте у этой когорты оказалась трата '%гашних" денег на приобретение автомобиля, на покупку золота и драгоценностей, а на третьем - расходы, связанные с культурным развитием, включая покупку книг, посещение театра и выставок, расходы на туризм и путешествия.

Проходит всего семь лет, и мы видим совсем иную иерархию ценностей. У 24-летних на первом месте - "работающие деньги", т.е. деньги, вложенные в прибыльное предприятие. Деньги, делающие деньги. Приобретение автомобиля, получившее второе место по приоритетности затрат, у этой группы молодежи имеет скорее функциональный характер по сравнению с 17-летними, для которых автомобиль - красивая дорогая игрушка. Вместе с тем в 24 года уже наступает прозрение, что видно из того, что на третьем месте по важности оказалась не трата "лишних" денег, а откладывание их на черный день.

Еще через семь лет житейская мудрость набирает полную силу: так, наиболее представительной оказалась доля 31-летних, которая, будь у нее "лишние" деньги, отложила бы их на черный день. На втором месте оказались так называемые инвестиционные деньги, которые респонденты из числа уже зрелой молодежи пустили бы в рост, т.е. попытались бы стать пайщиками прибыльного предприятия. И наконец, на третьем месте оказались такие специфические расходы, которые авторы социологического исследования не сумели включить в шкалу опросного листа (табл. 141).

Весенний опрос 2002 г. выявил существенные различия между представлениями молодежи всей России (по данным опроса 1997 г.) и взрослого населения четырех республик ПФО. И хотя итоги двух этносоциологических опросов, разделенных значительным периодом времени, проведенных среди различных возрастных групп и в рамках разных проектов и по неодинаковым шкалам, где ответы на один и тот же вопрос не вполне сопоставимы, позволим себе все же привести эмпирические данные, чтобы охватить не столько динамическую сторону дела, сколько охарактеризовать современные состояния установок на формирование собственнической идеологии.

"Длительное подавление естественных собственнических инстинктов, - писал Ричард Пайпс, - привело в бывших коммунистических странах к взрыву приобретательства в особенно непривлекательных проявлениях". Итоги этносоциологического опроса показали, что сарказм американского исследователя неуместен, а его выводы совершенно не соответствуют реальности. Около половины взрослого населения каждой из четырех республик

"              141

На что потратили бы "лишние" деньги (1997 г.), в %

ПФО указали, что они потратили бы, будь у них "лишние", деньги прежде всего на приобретение дома или квартиры. Несмотря на трагизм этих данных, свидетельствующих о неблагополучии в сфере жилищного обеспечения, они вместе с тем служат доказательством желания нынешних граждан приобретать недвижимость. Практицизм и рационализм мышления взрослого населения, вступившего во второе десятилетие трансформационных процессов в России, подтвердились и тем фактом, что на 2 месте среди 11 номинантов потребительского спроса, оказалась их готовность потратить деньги на платное образование как для себя, так и для своих детей. Подобную готовность обнаружили граждане Приволжских республик. При этом различия между республиками ничтожны: в интервале от 40.3 (Удмуртия) до 47.4% (Марий Эл). Высокий рейтинг (второе место, в Марий Эл - первое) готовности потратить деньги на повышение образования, в условиях, когда народное большинство думает о выживании и о сегодняшнем дне больше, нежели о завтрашнем, подтверждает сходный вывод Л.В. Остапенко, отметившей, что по истечении первого постсоветского десятилетия "наиболее распространенным каналом социального роста - а следовательно, и, добавим от себя, собственнической идентичности - остается образование"74.

Третье и четвертое место в иерархии приоритетов заняли, если можно так сказать, накопительские и семейные инстинкты. В интервале от 35.7 до 44.8% респондентов из указанных республик ответили, что они отложили бы "лишние" деньги на черный день, и примерно такая же доля респондентов в интервале между 35.4 и 39.6% внесли бы деньги в семейный бюджет.

В данном случае речь идет не о стяжательстве, пользующемся у многих народов России дурной славой ("лишнее не бери, карман не дери, души не губи"), а о формировании рациональной идеологии и о непредсказуемости итогов вялотекущих реформ. Установка "отложить деньги на черный день" - это не столько часть технологии обогащения, сколько суровый приговор недоверия руководству страны и инициаторам реформ.

Следующая группа приоритетов (занявших пятое-восьмое место) - "организовал бы собственное дело", "купил бы автомобиль", "потратил бы на свое культурное развитие", "купил бы акции прибыльного предприятия" - собрала урожай в интервале от 15 до 26%.

Таким образом, ни о каком разгуле приобретательства в духе Р. Пайпса и в смысле бездумного транжирования денег говорить не приходится. Лишь от 3 до 6% респондентов из указанных республик, скорее всего молодежь, указали, что потратили бы "лишние" деньги на "все, что придет в голову" (табл. 142).

Выявленная расстановка приоритетов позволяет сделать еще три принципиальных вывода: во-первых, такая диспозиция свидетельствует об удивительном сходстве пирамиды приоритетов в межреспубликанском разрезе, во-вторых, о не менее поразительной дифференциации номинированных приоритетов, когда те из них, что заняли первые четыре места, отличаются от аутсайдеров, занявших предпоследние и последние места, в десятки раз. Косвенно ценностная "пирамида" прогностических расходов подтверждает вывод о социальном расколе общества "на почве разной имущественной

дифференциации и лишения средств к существованию значительной части населения"75. Или, как сказал поэт:

Размыты очертания страны,

Не дышится уже от мыслей грустных.

И делятся Отечества сыны На русских и не русских - новых русских76.

В-третьих, приведенные данные неоднозначно свидетельствуют о серьезных сдвигах в менталитете постсоветского населения.

Суть состоит в том, что наши сегодняшние современники на своем трагическом опыте окончательно убедились, что государство самоотстрани- лось от обеспечения населения надежными социальными гарантиями. Потребовалось не многим более одного десятилетия, чтобы большинство взрослого населения, когда-то доверительно полагавшееся на могущественную заботу Коммунистической партии и социалистического государства, на вопрос анкеты смело ответило, что улучшение своей жизни в первую очередь зависит от самого человека. Именно такие представления были характерны для более чем половины взрослого населения в каждой из четырех республик ПФО в начале 2002 г. К сходному с нашим выводом пришли экономисты, изучавшие технологии продвижения рыночных механизмов "вглубь" и "вширь" в связи с распространением малого предпринимательства. «Развитие

малых форм предпринимательства, - обобщали они итоги реализованного исследовательского проекта, поддержанного РГНФ77, - обеспечивает независимость граждан от властей, формирует менталитет "опоры на собственные силы" вместо длительно укоренившихся у нас настроений иждивенчества»78.

Лишь от 3.0 до 4.6% взрослых граждан четырех республик ПФО указали, что улучшение их жизни зависит от Федерального собрания РФ и от Государственных советов республик своего проживания. Чрезвычайно низкими оказались и рейтинги (в интервале от 20.4 до 30.0%) исполнительных органов республиканской и местной властей. Некоторые надежды усталые российские граждане возлагали на Президента и на правительство России. По мнению 30-43% респондентов, от них в первую очередь зависело улучшение жизни (табл. 143).

Отсутствие статистически значимых расхождений в оценках "веса" каждого из факторов улучшения жизни, влияющих на самооценки граждан, свидетельствует об относительной универсальности их восприятия в общественном мнении, независимо от республики проживания. Картина приобретает несколько иной вид, когда в поле анализа вводится эмпирический материал, отражающий различия во внутриреспубликанском и в межэтническом разрезе.

Если принять иерархию условий по их убывающей значимости для титульных башкир за единицу, то она оказывается сходной с моделью остальных титульных национальностей по двум первым рангам (зависимость улучшения жизни "от самих себя" и от "Президента России") и по двум последним (ет "Государственного совета Республики" и от "Федерального Собрания РФ"). Несовпадение рангов остальных пяти условий свидетельствует о наличии определенных различий, в некоторой степени обусловленных этническим фактором. Эти различия имеют место как между респондентами титульных национальностей и русскими, проживающими в разных республиках, так и между титульными и русскими одной и той же республики (табл. 144).

Иерархии "создателей" условий улучшения жизни двух тюркоязычных национальностей - башкир и татар - более схожи между собой, чем с моделью удмуртов. В представлениях первых правительства и президенты республик занимают пятое-шестое место, в то время как среди марийцев - чет- вертое-пятое, а среди удмуртов - третье-четвертое. Высокий рейтинг правительства России в представлениях башкир и марийцев (третье место) не совпадает с низким рейтингом (четвертое место) среди татар и (шестое место) среди удмуртов (см. табл. 144).

Русские в Башкортостане и в Удмуртии в меньшей степени, чем соответственно башкиры и удмурты, надеются на самих себя. Высокий рейтинг ВВ. Путина подтверждается, во-первых, тем, что в иерархии факторов улучшения жизни он, как Президент России, занимает устойчивое второе место (за исключением третьего места в представлениях русских Удмуртии), во-вторых, незначительным размахом вариации (5.5% у респондентов титульных национальностей и 2.4% - русских, проживающих в разных республиках) удельного веса респондентов, возлагающих на него надежды как на гаранта улучшения жизни.

Поразительно одинаково низкими (восьмое-девятое место) в представлениях и титульных национальностей, и русских в разных республиках оказались рейтинги законодательных органов - государственных советов республик и Федерального Собрания РФ. Респонденты титульных национальностей чаще, чем русские, возлагают свои надежды на президентов и на правительства своих республик, за исключением Удмуртии, где рейтинг прави

тельства у удмуртов занимает седьмое, а у русских - пятое место. Зато русское население в республиках чаще, чем титульное, считает, что улучшение жизни зависит от федерального правительства. Соответствующие рейтинги соотносятся так: в Башкортостане третье место против пятого, в Татарстане - третье против шестого и в Удмуртии второе против четвертого. Отношение к местным властям имеет более ситуативный характер, так как в Башкортостане и Татарстане их больше ценят русские, а в Удмуртии - удмурты (см. табл. 144).