Суицидальное поведение и ПТСР

Актуальность изучения взаимосвязи между признаками ПТСР и суицидальным поведением обусловлена прежде всего статистикой суицидов среди лиц, подвергшихся травматическому воздействию. Так, в исследованиях Килпатрик, Бест и Веронен (Kilpatrick D.

G, Best С. L. amp; Veronen L., 1985) показано, что жертвы сексуального насилия совершают суицид в 8 раз чаще по сравнению с контрольной группой. Обнаружено, что 57 % лиц, побывавших в японским плену во время Второй мировой войны (ВМВ), испытывали суицидальные мысли,
а 7 % находившихся в немецком плену пытались совершить суициды (Miller Т. W., Martin W., Spiro К, 1989). Сомасандерем (Somasundaram, 1993) отмечал, что суицидальные мысли встречаются у 38 % из группы ветеранов (160 человек) ВМВ. С момента окончания боевых действий и по 1990 г. покончили жизнь самоубийством более 50 тысяч ветеранов войны во Вьетнаме. Среди ветеранов, боевой опыт которых был связан с повышенным риском для жизни, наблюдается выраженная тенденция любым способом (в основном — алкоголь и наркотики) уйти от переживаний, связанных с войной (Solursh, 1989). В ретроспективных исследованиях Фарбероу с соавторами (Farberow N. L., Kang Н. К. amp; Bullman, 1990) обнаружено, что наличие симптомов ПТСР было значительно выше среди вьетнамских ветеранов, совершивших суициды, чем среди ветеранов, погибших в автокатастрофах. Хендин и Хас (Hendin Н., Haas А. Р., 1991), изучая возможность прогнозирования суицидов среди ветеранов с ПТСР, предположили, что чувство вины — наиболее значимый фактор суицидального риска. В последующих исследованиях было показано, что участие в экстремальных формах насилия во время сражения может выступать в роли предиктора как суицидальных попыток, так и развития тяжелых форм ПТСР (Hiley- Young В. et al., 1995). Крамер с коллегами (Kramer Т. L. et al., 1994), отмечали, что у вьетнамских ветеранов с диагнозом ПТСР и депрессией наблюдается рост суицидального поведения, по сравнению с пациентами, которые страдают ПТСР или депрессией. Взаимосвязь ПТСР и суицидального поведения обнаружена не только среди ветеранов войн и узников плена, но и среди гражданского населения. Лафри и соавторы (Loughrey G. С, Curran P. S., Bell Р., 1992) изучали жителей Северных островов и показали, что частота суицидальных попыток значительно выше у лиц с признаками ПТСР, чем среди тех, которые таких симптомов не имеют.
Миграционные процессы во всем мире имеют тенденцию к резкому увеличению, поэтому изучение психологических последствий вынужденного изменения мест проживания стало одной из актуальных проблем как для психологов, так и для клиницистов. Психической трав- матизации особенно сильно подвержены беженцы из «горячих точек», многие из них побывали в заложниках, находились в зоне военных действий, потеряли своих близких, т. е. переживали травматический стресс. В разных исследованиях показано, сколь значительна распространенность суицидального поведения И суицидальных попыток среди беженцев, подвергшихся травматизации. Вынужденное переселе
ние вызывает у части беженцев чувство «вины выжившего». Почти у всех нарушаются социальные связи, которые зачастую приводят к полной социальной изоляции, у многих усиливается соматическая патология — все это относится к факторам суицидального риска. Фер- рада-Ноли с коллегами (Ferrada-Noli et al., 1996) обнаружили, что 50 % из выборки 149 беженцев имеют опыт тяжелой травмы (70 % хотя бы один раз подвергались пыткам). У них отмечается суицидальное поведение (суицидальные мысли, попытки или планы). В изученной выборке ПТСР диагностировано в 79 % из всех случаев, другие психиатрические заболевания составили 16 %, умственная патология — 5 % случаев. Распространенность суицидального поведения значительно выше среди беженцев с ведущим диагнозом ПТСР, чем среди остальных.
Показано, что в Швеции процент суицидов среди эмигрантов и беженцев значительно выше, чем среди тех, кто живет у себя на родине (Ferrada-Noli, 1996,1997). Данные исследования, выполненного на этих группах беженцев, выявили наличие четкой ковариации между суицидами и статусом эмигрантов, плохим социально-экономическим состоянием и отсутствием психиатрической помощи. Авторы обращают внимание, что психиатрическая помощь эмигрантам, по сравнению с коренными жителями Швеции, пытавшимися покончить жизнь самоубийством, оказывается в меньшей степени и что количество эмигрантов среди суицидентов значительно выше в районах с низкой заработной платой (Ferrada-Noli amp; Asberg, 1995). Независимо от решающего влияния культурных и соматических «сопутствующих» факторов, идентификация посттравматических психиатрических расстройств, ПТСР, циклической дистимии или общей депрессии, связанной с боевым опытом (Kramer, Lindy, Green, Grace amp; Leonardo, 1994) и/или другими стрессорами, связанными с пленом, пытками (Ferrada-Noli, 1996b; Ferrada-Noli, Asberg, Lundin, Ormstad amp; Sundbom, 1996), предполагает сконцентрироваться на проблеме выделения факторов, корреспондирующих с суицидальным поведением и ПТСР у беженцев.
Крамер с соавторами (Kramer et al., 1994) и Феррада-Ноли с соавторами (Ferrada-Noli et al., 1996) обнаружили, что среди пациентов с ПТСР, у 56 % испытуемых с суицидальным поведением диагностируется как ПТСР, так и депрессия. У пациентов с ПТСР и депрессией наблюдается высокая частота суицидальных мыслей, тогда как у пациентов с ПТСР, но без депрессии наблюдается увеличение частоты суицидальных попыток. Среди них отмечалась высокая частота аффек
тивных симптомов, что в целом соответствует результатам исследований Крамера с соавторами (Kramer et. al., 1994), который обнаружил увеличение числа суицидальных мыслей и поведения среди ветеранов, у которых диагностируются ПТСР и депрессия или дистимия. Он предположил, что интенсивность проявления суицидального поведения связана с уровнем депрессивное™. Косвенно эти выводы подтверждают данные о том, что «сопутствующие расстройства», такие как расстройства настроения, панические или тревожные расстройства (включая ПТСР), связаны с высокой способностью к формированию и восприятию суицидальных идей (Rudd, Dahm amp; Rojab, 1993). При обследовании ливанских беженцев, проживающих в Германии, было обнаружено, что желание совершить суицид или его попытки чаще встречаются среди тех беженцев, кто ранее подвергался пыткам.
Другие ведущие симптомы в группе ПТСР включают ряд клинических параметров, связанных со склонностью к суицидальному поведению: болезненное содержание кошмаров, сокращение или пренебрежение социальными контактами, пессимизм по отношению к будущему и возросшая агрессивность. Перечисленные симптомы, сопряженные с показателями суицидов, были определены как «факторы содействия» (Alley, 1982) и обнаружены среди 10 индокитайских беженцев, проявивших суицидальное поведение. Данные симптомы включают: возвращающуюся депрессию, чувство потери, сильное чувство безнадежности или чувство злости.
Обследована группа (JV= 60, возраст от 18 до 66 лет) беженцев из зон локальных военных конфликтов (Чечня, Таджикистан, Молдавия) и лиц, вынужденно изменивших место проживания под давлением напряженности межнациональных отношений и дискриминации со стороны властей (республики Прибалтики и Средней Азии, Азербайджан).

Методический комплекс состоял из миссиссипской шкалы ПТСР (гражданский вариант, Mississippi PTSD Scale, MS); шкалы оценки тяжести воздействия травматического события (Impact of Event Scale — Revised, IOES-R); опросника личностной и ситуативной тревожности Спилбергера-Ханина; опросника депрессивности Бэка (Beck Depression Inventory, BDI), опросника выраженности психопатологической симптоматики (Symptom Check List-90 Revised, SCL-90-R), опросника тяжести травматического опыта для лиц, вынужденно переселенных (Trauma Exposure Questionnaire [Refugees], Carlson amp; Rosser-Hogan,

. Кроме того, использовался оригинальный «Опросник перитрав- матической диссоциации». Выраженность текущей диссоциативной
симптоматики изучалась с помощью Диссоциативной шкалы (Dissociation Experiences Scale, DES, Bernstein amp; Putman, 1986). Для диагностики ПТСР использовали структурированное интервью — шкалу CAPS, по результатам которого выборка была разделена на группы ПТСР (N = 7,12%) и «норма» (N=53). Одним из основных результатов исследования явилось установление того факта, что у 7 испытуемых был диагностирован ПТСР-синдром. Результаты исследования подтверждают результаты аналогичных зарубежных исследований, показавших отнесенность факта вынужденной миграции к числу травматических.

Сравнительный анализ психометрических профилей показал достоверные различия по всем показателям выраженности диссоциации, депрессии, симптомов ПТСР и общей психиатрической симптоматики. Интенсивность диссоциативных феноменов, пережитых во время наиболее тяжелого травматического события, оказалась значимо выше у группы с ПТСР. Данные суицидологии указывают на высокую корреляционную связь между «чувством безнадежности», «невозможностью заглянуть в будущее» и будущим суицидом (Cavanough, 1986). Следует заметить, что «утрата жизненной перспективы» относится к числу диагностических симптомов ПТСР — DSM-IV-M (АРА, 1994). Результаты обследования участников ликвидации аварии на Чернобыльской АЭС показывают наличие симптома «утраты жизненной перспективы» у 71 % обследованных индивидов с диагнозом ПТСР и только у 2,5% в группе без диагноза (Тарабрина Н. В с соавт., 1994). Показано, что дети, пережившие аварию на ЧАЭС, предпочитают «не заглядывать в будущее», они называют одно-два события ближайшего месяца или года, а о более отдаленных планах говорят с большим трудом, они недоверчивы, не уверены в своем будущем. Аналогичный факт, но уже на материале военной травмы, отмечается Бентлер и Боннет (Bender Р. М., Bonnet D. О, 1980): когда детей, переживших войну, просили сделать рисунки об их жизни до войны, во время войны и в будущем, то многие из них не могли выполнить последнего задания, так как не имели представления о своем будущем. Чувство бесперспективности характеризует также лиц, переживших тяжелую физическую травму.
Список литературы

Тарабрина Н. В., Лазебная Е. О., Петрухин Е. В. и др. Посттравма-

тические стрессовые нарушения у участников ликвидации послед-

ствий аварии на ЧАЭС // Чернобыльский след: Медико-психологические последствия радиационного воздействия. — М., 1992. — С. 192-237.

Тарабрина Н. В., Лазебная Е. О., Зеленова М. Е. Психологические особенности посттравматических стрессовых состояний у ликвидаторов последствий аварии на ЧАЭС. — Психол. журн. — 1994. — Т. 15. - № 5. - С. 67-70.
Тарабрина Н. В., Агарков В. А., Хаскельберг М. Г. Психологические последствия вынужденной миграции // Материалы V Международной конференции «Социально-психологическая реабилитация населения, пострадавшего от экологических и техногенных катастроф». Минск, Республика Беларусь, 1998. — Association, 1995.— С. 182.
AlleyJ. С. Life-threatening indicators among the Indochinese refugees // Suicide and Life-Threatening Behavior. — 1982. — № 12. — P. 46-51.
American Psychiatric Association. Diagnostic and statistical manual of mental disorders (4th ed.). — Washington, DC, 1994.
Bentler P. M.,Bonnet D. G. Significance tests and goodness of fit in anylysis of covariance structures // Psychological Bulletin. — 1980. — V.4.-P. 561-571.
Farberow N. L., KangH. K. amp; Bullman T. A. Combat experience and post service psychosocial status as predictor of suicide in Vietnam veterans // Journal of Nervous and Mental Disease. - 1990. - V. 178. - P. 32-37.
Ferrada-Noli M., Asberg M., OrmstadK. amp; Nordstrom P. Definite and undetermined forensic diagnoses of suicide among immigrants in Sweden // Acta Psychiatrica Scandinavica. — 1995. — V. 91. — P. 130-135.
Ferrada-Noli M. Social-psychological vs. sicio-economic hypotesis on the epidemiology of suicide. An empirical study // Psychological Reports. - 1996. - V. 79. - P. 707-710.
Ferrada-Noli M. Alexithymia as a marker for suicidal behavior in post- traumatic stress disorder // Paper presented at Sixth European Symposium on Suicide and Suicidal Behavior. Lund, Sweden. 1996. — Abstracts 16:4
Ferrada-Noli M. A cross-cultural breakdown of Swedish suicide // Acta Psychiatrica Scandinavica. - 1997. - V. 96. - № 2. - P. 108-117.
Hendin H., Haas A. -P. Suicide and guilt as manifestations of PTSD in Vietnam combat veterans // American Journal of Psychiatry. — 1991. — V. 14 8.-P. 586-591.
Hiley-YoungВ., Blake D. D., Abueg F. R., Rozynko V. amp; Gusman F. D. Warzone violence in Vietnam: an examination of premilitary, military and postmilitary factors in PTSD in-patients // Journal of Traumatic Stress. - 1995. — № 8. — P. 125-141.
Kilpatrick D. G., Best C. L. amp; Veronen L.J. Mental health correlates of criminal victimization //Journal of Consulting and Clinical Psychology. - 1985. - V. 53. - P. 866-873.
KramerT. L., LindyJ. D., GreenB.L., GraceM. amp; LeonardA The comorbidity of post-traumatic stress disorder and suicidality in Vietnam veterans // Suicide and Life-Threatening Behavior. — 1994. — V. 24. — P. 58-67.
Loughrey G. C.; Curran P. S., Bell P. Post traumatic stress disorder and civil violence in Northern Ireland // International handbook of traumatic stress syndromes / J. -P. Wilson amp; B. Raphael (Eds). — N. Y.: Plenum Press, 1992. - P. 377-383.
Miller T. W., Martin W. amp;Spiro K. Traumatic stress disorder: Diagnostic and clinical issues in former prisoners of war // Comprehensive Psychiatry. - 1989. - V. 30. - P. 139-148.
Rudd M. D., Dahm P. F. amp; Rajab H. Diagnostic comorbidity in persons with suicidal ideation and behavior // American Journal of Psychiatry. — 1993. - V. 150. - P. 928-934.
Solursh L. -P. Combat addiction: Overview and implications in symptom maintenance and treatment planning //Journal of Traumatic Stress. — 1 9 89.-№2.-P. 451-462.
Somasundaram D. Psychiatric morbidity due to war in Northern Sri Lanka//International handbook of traumatic stress syndromes / J. -P. Wilson amp; B. Raphael (Eds). - N. Y.: Plenum Press, 1992. - P. 333-348.

<< | >>

↑

Источник: Тарабрина Н. В.. Практикум по психологии посттравматического стресса. — СПб: Питер — 272 с: ил. —(Серия «Практикум по психологии»).. 2001

Еще по теме Суицидальное поведение и ПТСР: