Психологические типы террористов

индивидуальному террору, Ответ на этот кажущийся парадокс достаточно прост: внешняя экстравертированность часто как раз и оборачивается ненавистью к широким контактам за счет высокого уровня невротизации. Обычно невротизм в сочетании с выраженной экстравертированностью и дает «на выходе» явно выраженные признаки психопатии и истерии.

«Абрам Год был сын очень богатого купца. Молодой человек лет 24, крепкий, черноволосый, с блестящими черными глазами... У него был неиссякаемый источник революционной энергии, а отсутствие опыта заменялось большим практическим умом. От него постоянно исходила инициатива различных боевых предприятий, он непрерывно был занят составлением всевозможных террористических планов. Убежденный последователь Канта, он относился, однако, к террору почти с религиозным благоговением и брался с одинаковой готовностью за всякую, самую неблагодарную террористическую работу. По своим взглядам он был правоверный социалист-революционер, любящий массу, но любовь эту он сознательно принес в жертву террору, признавая его необходимость и видя в нем высшую форму революционной борьбы. Его ожидала судьба всех даровитых террористов: он был арестован слишком рано и не успел занять в терроре то место, на которое имел все данные, - место главы боевой организации».

Второй тип - скорее, «флегматик». В трактовке И. Павлова, это тип сильный и устойчивый, уравновешенный, иногда инертный; спокойный, «надежный». Нервная система характеризуется значительной силой и равновесием нервных процессов наряду с малой подвижностью. Реагирует спокойно и неспешно, не склонен к перемене своего окружения, хорошо сопротивляется сильным и продолжительным раздражителям. По Г. Айзенку, это эмоционально устойчивый интроверт. Не склонен к психопатии и истерии, напротив, часто обладает качествами иного рода. В терроре не столько боевик, сколько эмоциональная опора группы или организации - их, так сказать, стабилизирующее начало.

««Адмирал» был выше среднего роста, блондин, с большими светло-голубыми глазами. Он сразу привлекал к себе своей спокойной силой. В нем не было блестящих задатков Года, но он был одним из тех редких людей, на которых можно целиком положиться в уверенности, что они не отступят в решительную минуту. Больше, чем кто-либо другой, он вносил в организацию дух братской любви и дружеской связи».

Третий тип - скорее, «сангвиник». Согласно И. Павлову, это тип сильный, уравновешенный, подвижный. Его нервная система отличается большой силой нервных процессов, их равновесием и значительной подвижностью. Это человек быстрый, легко приспосабливающийся к изменчивым условиям жизни. Его характеризует высокая сопротивляемость трудностям жизни. По Г. Айзенку, это тип эмоционально устойчивый и экстравертированный. Наиболее адаптивный среди всех остальных типов. Его решения основаны не на ситуативных эмоциях, а на устойчивых убеждениях, основанных не на эмоциональной вере, а на жизненном опыте.

«Федор Назаров, рабочий Сормовского завода, по характеру был полной противоположностью «Адмиралу». Он тоже принадлежал к тем людям, которые, однажды решившись, без колебания отдают свою жизнь, но мотивы его решения были иные.

«Адмирал» верил в социализм, и террор был для него неотделимою частью программы партии социалистов-революционеров.

Четвертый тип больше всего напоминает меланхолика, хотя и с поправкой на пол и

обстоятельства. По И. Павлову, это откровенно слабый тип нервной системы. Он характеризуется слабостью как процесса возбуждения, так и торможения, обычно плохо сопротивляется воздействию сильных положительных и тормозных стимулов. Меланхолики часто пассивны, заторможены. В особенности, их деятельность часто тормозится негативными моральными переживаниями, которым они придают большое значение. Воздействие слишком сильных раздражителей может стать для меланхолика источником различных нарушений поведения. Так, например, невротизм в сочетании с интровертированностью часто дает «на выходе» дистимию, навязчивые представления, иногда - страхи. По Г. Айзенку, это невротизированный интроверт.

«Мария Беневская... происходила из дворянской военной семьи. Румяная, высокая, со светлыми волосами и смеющимися голубыми глазами... Но за этой беззаботной внешностью скрывалась сосредоточенная и глубоко совестливая натура. Именно ее, больше чем кого-либо из нас, тревожил вопрос о моральном оправдании террора. Верующая христианка, не расстававшаяся с Евангелием, она каким-то неведомым и сложным путем пришла к утверждению насилия и к необходимости личного участия в терроре. Ее взгляды были ярко окрашены ее религиозным сознанием, и ее личная жизнь, отношение к товарищам по организации носили тот же характер христианской незлобивости... В узком смысле террористической практики она сделала очень мало...»[184].

В психологии известно множество исследований связи между свойствами темперамента и склонностью к противоправным, преступным действиям. Так, Г. Айзенк считал, что склонность к преступлениям обусловлена наследственно и находится в тесной связи с темпераментом индивида[185]. Однако другие авторы опровергали столь смелое заключение: «Независимо от того, какими свойствами темперамента обладает человек, если он находится в криминогенной среде, рано или поздно она может сделать из него преступника»[186]. С этим трудно спорить: среда способна на всякое. Вопрос, однако, не в том, что может сделать из человека террористическая среда, а как он в нее попадает. Представляется все же, что определенные свойства темперамента как психофизиологической основы личности (повышенный невротизм в противовес эмоциональной устойчивости и интроверсия как недооценка социальных контактов и низкий уровень навыков социального общения) выступают в качестве определенных предусловий развития личности террориста.

Анализ литературы с ретроспективными описаниями террористов, а также наши собственные исследования позволяют заключить, что среди террористов преобладают прежде всего сильно невротизированные типы. Это подтверждается литературными данными:

«Члены террористических групп характеризуются высоким невротизмом и очень высоким уровнем агрессии. Им также свойственно стремление к поиску острых ощущений - обычная жизнь кажется им пресной, скучной и, главное, бессмысленной. Им хочется риска и опасности. Это люди с очень высоким уровнем агрессии и высокой невротичностью» [187].

Так, среди обследовавшихся нами в свое время с помощью личностного опросника Г. Айзенка (первоначально оценивались два параметра: выраженность невротизма в противовес эмоциональной устойчивости и экстраверсии в противовес интроверсии) палестинцев - членов Народного фронта освобождения Палестины и афганских

«моджахедов» («душманов»), прежде всего выявились сильно невротизированные типы, холерики и меланхолики. В совокупности они составляли более 60 %. С другой стороны, по второму основанию также более 60 % представляли собой сильно экстравер-тированные типы, холерики и сангвиники. Дифференцированный анализ показал, что среди откровенных участников террористических организаций и террористических действий 46 % холериков, 32 % сангвиников, 12 % меланхоликов и 10 % флегматиков.

Это примерно совпадает с частотностью присутствия разных типов в описаниях Б. Савинкова и других наиболее известных террористов, оставивших хоть какие-то свидетельства своей деятельности.