Крестьяноведение

На стыке этнографии, социологии, истории, экономики и антропологии в XX в. получили развитие крестьяноведческие исследования {peasantstudies), или крестьяноведение. Изучение крестьянских обществ в разных регионах мира позволило выделить ряд черт, общих для всех крестьян.

Это семейное хозяйство, хозяйствование на земле, деревенская традиционная культура, низшее положение в системе социальной иерархии135. Для антропологической характеристики крестьянина важно подчеркнуть единство природного, хозяйственного и социального — подчинение хозяй- ственно-трудовой деятельности природным ритмам, тесное переплетение хозяйствования с отношениями в семье и с соседями, отсутствие ярко выраженной индивидуальности, преобладание социальных связей личного типа136. В крестьяноведении подчеркивается, что для крестьянина земледелие — не просто занятие или средство получения дохода, оно образ жизни, признак, который характеризует крестьянство как человеческий тип. Иначе говоря, крестьянское отношение к земле — суть образа жизни137. Изначально хозяйствование на земле, объединяющее духовную и материальную сферу, человеческий мир и природу, по мнению И.Е. Козновой, было сакральным актом, священнодейством, воспроизводимом в обрядах. Крестьянству свойственно мифологическое восприятие мира. Крестьянин воспринимал себя с землей как единое целое.
В России крестьяноведение начало формироваться в начале в. благодаря усилиям А.В. Чаянова и его научной школы, затем прервалось на 70 лет и возобновилось лишь в 1990-е гг., когда крестьяноведение оформилось в самостоятельное научное направление. Сам термин «крестьяноведение» (как русский аналог peasant studies) впервые был употреблен в сборнике ИНИОН в 1977 г.138
Поворотным пунктом стала реализация крупного российско- британского проекта «Изучение социальной структуры россий
ского села», возглавляемого профессором Манчестерского университета Т. Шаниным. На основе данного проекта сформировался коллектив социологов-крестъяноведов из разных городов России. В проекте принимали участие сотрудники научных организаций и архивов из России — ИРИ РАН, МГУ, СО ИРИ РАН, Пензенский педагогический университет, ГАРФ, РГВА, ЦА ФСБ и др. (более 30 человек историков и архивистов), а также представители научно-исследовательских центров и университетов из Австралии, Великобритании, США, Канады, Южной Кореи. Впоследствии их периодические встречи для обсуждения и координации исследований получили наименование «длинные столы». Первый методологический семинар такого рода состоялся в октябре 1990 г. Всего с 1990 по 2001 г. прошло около 40 «столов». Кроме них активно действовал международный семинар, который провел более дюжины заседаний, в ходе которых рассматривались крестьяноведческие исследования и идеи Т. Шанина, Э. Вульфа, М. Левина, Г. Хантера и Я. Ширмера, Ш. Мерля, А. Мандра, Р. Редфилда, Р. Сиви, Д. Филда, О. Вебера, И. Воглера, С. Уиткрофта и Р. Дэвиса.
На протяжении первой половины 1990-х гг. проводилась историческая часть историко-социологического обследования деревень России, Белоруссии и Армении, велась интенсивная работа по сбору и копированию материалов о крестьянском движении в архивах Москвы, С.-Петербурга, Вологды, Казани, Ульяновска, Самары, Саратова, Тамбова, Ростова-на-Дону, Краснодара и ряда других городов. Речь идет о крупных собраниях документов о крестьянском движении на территории Советской России в 1918 г., крестьянских восстаниях и войнах в Поволжье в 1919—1921 гг. и на Кубани в 1920-1922 гг., крестьянской войне 1920—1921 гг. на Тамбовщине и о судьбе красного казачества на Дону в 1918—1921 гг. и т.д. Большой проект посвящен коллективизации крестьянских хозяйств и раскулачиванию. Группы историков и архивистов приступили к подготовке сборников документов по крестьянскому восстанию в Тамбовской губернии («Антоновщина») и донскому казачеству в 1918-1921 гг. В дальнейшем участники проекта вошли в состав исследовательских групп проекта «Крестьянская революция в России. 1902—1922 гг.» и научных проектов по истории советского крестьянства.
Первые развернутые автобиографии 124 сельских семей из 25 сел в восьми регионах России социологи получили еще в советскую эпоху — в 1990 г. В 1995—1996 гг. исследования проводились в селах Вологодской, Тверской, Нижегородской, Орловской, Саратовской, Курганской областей и в Краснодарском крае. В 1998—1999 гг. отобраны, прокомментированы и опубликованы
в виде отдельных брошюр письма крестьян Краснодарского края, Новгородской, Белгородской, Саратовской областей. В период с 1999 по 2001 г. Центром крестьяноведения и аграрных проблем были проведены три исследования постсоветской сельской России. Новый проект «Неформальная экономика сельских и городских семейных домохозяйств: реструктуризация сетей межсемей- ного обмена» (рук. Т. Шанин и В. Радаев) был нацелен на изучение истории сельских семей и сел, анализ бюджетов доходов и расходов, бюджетов времени населения деревень, экономических связей внутри семей, проблем местного управления и др. Исследование проводилось в городах и селах Краснодарского края и Саратовской области. Основным методом изучения стали «глубокие интервью, связанные с вживанием в изучаемое сообщество»139. Информация о доходах и расходах семей собиралась путем ежедневного самозаполнения специальных бланков обо всех видах поступлений и расходов. Кроме того, активно используется метод включенного наблюдения за повседневной жизнью сельских жителей. В каждом селе группа из двух исследователей работала в течение 8 месяцев, после чего переезжала в следующее село. Подобного рода «социологические десанты» действовали в разных регионах России, а также в селах Казахстана, Армении, Киргизии, Узбекистана. С января 2001 г. центром ведется подготовка фундаментального труда «Крестьянская революция в России. 1902—1922 гг.» и разработка проблематики поколенческой истории России XX в.
По мнению Р.В. Рыбкиной, методы работы коллектива Т. Шанина содержат много общего с теми, которые использовались дореволюционными исследователями деревни и в 1920-е гг.140 Свой предмет Т. Шанин называет крестьяноведением, продолжая традицию, заложенную А.В. Чаяновым, исследовавшим «организацию крестьянского хозяйства»141. По Т. Шанину, крестьяноведение — это самостоятельная отрасль общественной науки, объект которой — крестьянин, его семья и его хозяйство, а также его «мир»: село и взаимодействующая с этим миром природа142.

Т. Шанин создал применительно к русским условиям методологию двойной рефлексивности, которая включает: 1) качественную методологию; 2) качественно-количественный интерфейс; 3) двойную рефлексивность. Для их реализации в полевом исследовании социолог должен уметь применять интерактивное наблюдение, связанное с вживанием в изучаемое сообщество, глубокое (или глубинное) интервью с помощью полуструктурированных опросников, а также метод коллективной интеллектуальной поддержки, который был назван автором «длинным столом» (по месту встречи исследова- телей-полевиков)143. Специфика используемого подхода — глубо
кое погружение в крестьянский мир, активное включение исследователя в повседневную жизнедеятельность российского села.
В нынешнем крестьяноведении отдается приоритет качественным, а не количественным методам, интерпретации смысла событий, а не статистическому учету данных. В этом пункте Т. Шанин серьезно расходится со своим духовным учителем А.В. Чаяновым, который был выдающимся статистиком, всегда оперировал лишь точными фактами и никогда ничего не делал на глазок.
Рефлексивное крестьяноведение пронизано поиском новой субъектности, т.е. диалогом исследователя с изучаемыми группами, поиском многомерных интерпретаций. «Понять “реальность” — значит попытаться отразить различные взгляды на одни и те же события и описать разные интересы»144. А это значит, что социологический подход в современном крестьяноведении сделал серьезный крен от статистики в сторону социальной антропологии. Объект осмысления здесь: крестьянский двор — сельское сообщество — район. Исходной ячейкой, как в социальной антропологии, служит отдельный индивид и ближайшее окружение — семья, родственная группа, сообщество соседей и друзей, крестьянское подворье, ферма, деревенская община. Если сравнивать обе дисциплины — крестьяноведение и антропологию, то окажется, что обе они применяют схожие методы на одинаковых объектах, а именно качественные приемы к малым группам. В итоге применения глубинных техник познания крестьянский мир предстает как совокупность особых культурных практик и моделей поведения, стратегий и микростратегий индивидуального и семейного уровней, сложным переплетением социальных сетей взаимопомощи и взаимозависимости.
Современное крестьяноведение — как бы новое направление, изучающее крестьянство — последнюю, некогда самую многочисленную социальную категорию на территории нашей страны, представляющую традиционное общество. Представители этой дисциплины, а точнее сказать — нового теоретико-методологического направления, занимающего самостоятельные позиции в части создания научных концепций и применения эмпирических методов, чаще всего обращаются к двум типам источников — историческим архивам и собранным методом углубленного («мягкого») интервью и участвующего наблюдения социологическим данным.
В крестьяноведческих исследованиях А.В. Гордон145 выделяет четыре направления: 1) «от хозяйства»; 2) «от общины» (социальной организации деревенского микрокосма); 3) «от культуры» (так называемой малой традиции); 4) «от окружения» (положения крестьян в макросоциуме). До недавнего времени в мировой науке безраздельно господствовал подход «от окружения», который
в советской историографии подчинялся принципам классового подхода. В соответствии с ним крестьянство понималось как угнетаемый класс в антагонистических формациях, а при социализме класс — как свободный от эксплуатации класс свободных тружеников, совладельцев общенародной собственности, постепенно превращающийся в индустриальный отряд рабочего класса в аграрном секторе экономики. В отличие от пролетариата крестьянству присущи некоторые социальные, культурные и экономические пережитки, в частности индивидуализм и частнособственническая психология, стремление держаться за личное хозяйство, более низкий уровень образования, религиозные суеверия, местничество и традиционализм. Крестьянство считалось носителем исторически изжитых укладов экономики и моделей экономического поведения и рассматривалось в таких категориях, как «мелкий производитель», «мелкотоварный уклад», «мелкая буржуазия».
Собственно говоря, полагает А.В. Гордон, бытование крестьянства как предмет исследования растворялось в истории феодальной формации, анализе сельскохозяйственной экономики, изложении аграрной политики государства или классификации народных обычаев. «Даже в многотомных прекрасно документированных трудах, обстоятельно описывавших историю сельского населения России, Европы, Востока, у большинства авторов не чувствовалось потребности в особой теории (или научной дисциплине) для крестьянства»146.
Между тем оформление крестьяноведения в специальную дисциплину побуждало ученых к формированию особых теорий или подходов для объяснения специфики крестьянского хозяйствования, социальной организации, политического поведения, коллективного сознания. За рубежом создано немало интересных научных теорий, объясняющих крестьянство как особый культурный и социально-экономический феномен. В качестве примера можно назвать концепцию «моральной экономики крестьянина» Дж. Скотга, концепции «ограниченности благ» Дж. Фостера, «разделенной бедности» и «инволюции земледелия» К. Герца. Не менее значительным историографическим явлением обещала стать концепция «натуральных производительных сил» (сформулированная на рубеже 1960—1970-х гг. В.В. Крыловым и поддержанная В.П. Даниловым, JI.B. Даниловой, В.Г. Растянниковым, А.И. Фурсовым)147. Сюда же относится теория семейной организации крестьянского хозяйствования, которая нашла выражение сначала в аналитической категории «крестьянского хозяйства», сформировавшейся в отечественной аграрной науке на рубеже XIX и XX вв., а затем — в рамках организационно-производственного
направления 1920-х гг. (А. Чаянов) — и в одноименной теории. В свое время А.В. Чаянов, являвшийся лидером ОПН, имел право утверждать: «Я стою в первом десятке мировых ученых своей специальности»148. Школа А. Чаянова прославилась также мощными историко-обобщающими трудами по теории крестьянского хозяйства149. К тому же ряду А.В. Гордон относит концепцию «естественной социальности», восходящую к марксовой категории Gemeinwesen, и типологии Gemeinschaft—Gessellschaft («общность — общество»») Ф. Тенниса150.

<< | >>

↑

Источник: Добреньков В.И., Кравченко Л.И.. Социальная антропология: Учебник. 2005

Еще по теме Крестьяноведение:

- Cоциология семьи - Антропология. Этнография - Гендерная социология - Демография - Домоведение - История социологии - Методы сбора и анализа социологических данных - Общая социология - Первоисточники по социологии - Политическая социология - Социальная безопасность - Социальная работа - Социальная структура и стратификация - Социально-территориальные общности - Социоинженерная деятельность - Социологические работы - Социология культуры - Социология личности - Социология общественного мнения - Социология права - Экономическая социология - Этносоциология -