Активизация науки в середине ХУЛ века связана с именами Галилея и Ньютона. Галилей и Ньютон отказались от слишком самонадея- ной веры в способность человеческого разума постигнуть сущность вещей и адекватно выражать ее в содержательно осмысленных понятиях.
Сущность вещей становится непроницаемым объектом (ноуменом). Процедура отношения, в котором сущность природных явлений выносится за скобки, так что в результате остается лишь форма, и составляет суть процедуры измерения, когда два однородных объекта или процесса соотносятся друг с другом, в результате чего появляется число (например, сравниваемая масса металлического и жидкого тел выражается в граммах или килограммах). Исследователь по знает не природу в своей сущности, а лишь проекцию природы на плоскость отношений. Математически точная, формулировка научной гипотезы и полное отсутствие уверенности в ее соответствии объективной реальности. Развитие метода привело к требованию независимой регистрации при повторении условий эксперимента ранее зафиксированного процесса или явления и ограничения сферы деятельности науки нетрансцендентными воздействиями (способными к воспроизведению независимым наблюдателем). Успехи объективного метода познания и честный труд ученых во второй половине XIX столетия привели к доминированию редукционизма и атомистических позиций. Начало ослабления редуктивизма начинается с Венского кружка, поставившего задачу по демаркации науки и ненауки, проведении граничной линии, формулировки различий — как надо отличать науку от религии, философии, хиромантии и т.д. Чем наука должна выделяться? Как должен работать ученый, чтобы являться представителем научного знания? Основные по- ложения членов Венского кружка были известны и используемы любым работающим ученым. Считая, что научное знание — это то, что может быть выведено из опыта или сведено к опытным данным и научный процесс — верификация. От опыта через верификацию восходим к теории. Опыт — некоторые протоколы, фиксированные результаты исследований. Опытные утверждения, оказалось, делятся на 2 класса: естественные и диспозициональные. Естественное высказывание — высказывается утверждение и его можно проверить наблюдением (мел лежит на столе). Диспозициональное высказывание: мел растворим в соляной кислоте. Имеется сослагательное наклонение (если бы я опустил мел в соляную кислоту, то он бы растворился). Это высказывания о свойствах вещей (мышьяк ядовит). Результаты изучения стройности здания науки и создания четких демаркационных линий привели к неожиданным для ученых выводам. Сначала выяснилось, что утверждения с дис- позициональными высказываниями не выводимы из и не сводимы к утверждениям с естественными высказываниями. Кроме того, не только опыт определяет теорию, но и наши представления (теоретическая нагрузка) влияют на понимание опыта. Пример — история электричества. Раньше считали, что янтарь притягивает легкие тела, так как представление было о силе. Любая теория строится не для реальных ситуаций, а для идеальных объектов (абсолютно твердое тело и т.п.). Любая теория неприменима, даже самая простая, так как неизвестно, где ошибка — в теории или из-за неидеальности объектов. Поэтому на реальном опыте нельзя опровергнуть идеальную теорию или, скажем так, сложно — если и возможно. Кроме того, сам опыт базируется на другой теории, и если он опровергает что-то, то в которой теории ошибка? А потом наука — это система, из которой нельзя вытаскивать отдельную теорию, чтобы не рухнуло все (принцип Дюргейма-Куайна). Общий вывод Венской группы — научное знание не является стройной системой знаний, полученных из экспериментальных данных. Возник кризис философии науки. Решено было переформулировать вопрос. Не как нужно строить науку, а как на самом деле все происходит, как объективно развивается наука? И что же такое наука? Если науку нельзя сводить к теории и опыту или выводить оттуда. Один из ответов на этот вопрос принадлежит Т.
Куну, написавшему труд «Структура научных революций» и построившему первую структуру науки. Кун разделил все на 4 типа: 1. общие утверждения, 2. математически сформированные законы природы, входящие в состав теории, 3. образцы решенных задач, 4. ценностные установки. Все эти типы — элементы т.н. дисциплинарной матрицы, детализирующей программную парадигму. Ученый запрограммирован в среде своей парадигмы, пытается все втиснуть в свои представления. Именно такая нормальная наука развивается наиболее быстро. Ученый в ее рамках решает своеобразные задачи-головоломки. Заранее известно, что решение существует, известен характер решения, известны методы, только единственная преграда — высокая сложность. Это называется куматоидным явлением (как волна) — когда носители (атомы) сами не участвуют явно в самом явлении (не двигаются вместе с волной) подобно самому явлению. Наука получается социальным куматоидом. После доказательства теоремы Геделя стало очевидно, что научные доказательства в конечном счете условны, не абсолютны. Даже математические доказательства являются лишь несомненными выводами из положений, которые принимаются за истинные. В большинстве же случаев научные доказательства суть вероятные выводы из вероятных положений. При этом вероятность тем меньше, чем сложнее предмет обсуждения. Неудавшаяся попытка группы под псевдонимом «Н. Бурбаки» систематизировать математические основы после теоремы Геделя показала, что даже математика в начале 3 тысячелетия — несистематизированная наука, имеющая громадную кучу неопределенностей, неоднозначностей и противоречий. То же самое, естественно, относится и ко всем остальным разделам науки (на сегодняшний день насчитывается более 5000 специализированных наук). Коротко результаты по систематизированию научного знания Венской группой можно сформулировать как: 1. Научное знание не является стройной системой истин, полученных из экспериментальных данных. 2. Научное знание является несистематизированным знанием, имеющим громадную кучу неопределенностей, неоднозначностей и противоречий. В конце нашего столетия редукционизм еще очень влиятелен, но его стратегические позиции ослаблены. И тому есть серьезнейшие научные основания. Существование фундаментально целостных объектов, холонов, доказано экспериментально. Именно те объекты, которые физики, экспериментально обнаружив, поначалу интерпретировали как атомы, есть на самом деле самые простые системы, проявляющие свойства холонов. Кроме того отсутствие в природе нашего мира неделимого «кирпичика» мироздания (после 100 лет активного экспериментального поиска) нанесло демокритовской модели Вселенной несокрушимый удар. Долгая, честная и кропотливая работа многих поколений ученых наконец начала приносить добрые плоды. В парадоксальной ситуации на пороге тысячелетий оказалась биология. С одной стороны, эволюционная теория Дарвина признана официальной доктриной современной академической науки. Она лежит в основании того, что принято считать научной картиной мира. Это тема стандартных университетских курсов и билетов на школьных экзаменах. С другой стороны, «хотя в пользу теории эволюции собран Монблан фактов, против нее говорят Гималаи фактов» (афоризм Любищева). Современные достижения генетики и биохимии свидетельствуют о несостоятельности и основных теоретических посылок дарвинского эволюционизма: 1. Концепция постепенных изменений противоречит известным биологическим фактам. 2. Многообразие форм живого следует изображать не непрерывно ветвящимся генеалогическим деревом, но многомерной матрицей, устроенной так, что различные ее клетки могут быть достигнуты различными путями. 3. Согласно современным оценкам (сторонников эволюционной теории), значение вероятности появления одного гена один раз за всю ис торию Земли лежит между 4,ЗхЮ-109 и 1,8 х х 1(Г217 (возраст Земли для сравнения — 3 х х 1014 сек).