ГЛАВА IV СОЦИАЛЬНО-ЭКОНОМИЧЕСКОЕ РАЗВИТИЕ АНГЛИИВ XIII—XIV вв. ВОССТАНИЕ УОТА ТАЙЛЕРА

I I о мнению многих историков, XIII век является кульмина- А 'дионным пунктом в развитии феодального хозяйства в Англии. Основной отраслью по-прежнему оставалось сельское хозяйство, основной хозяйственной ячейкой — манор.

О внутренней жизни манора нам говорят мно- Манориальное гочисленные источники: описи, отчеты старост,
ХОЗЯЙСТВО 7 г I
инструкции, сельскохозяйственные трактаты ит. п. Манориальное хозяйство, особенно в крупных манорах, сохраняло в основном натуральный характер. Земледельческая техника и способы обработки земли были еще довольно примитивными. Орудия обработки земли как в хозяйстве лорда, так и в крестьянском были одни и те же. Наглядное представление о них дает опись инвентаря, которым располагало хозяйство лорда в одном из маноров. Важнейшими орудиями являлись: четыре окованные железом телеги, четыре деревянные телеги с веревочной упряжью, четверо вил для нагрузки сена и одни длинные для метания стога, три плуга, шесть железных навозных вил, три мотыги, один серп и одна коса, а также некоторые принадлежности домашнего хозяйства. Железо стоило очень дорого, и вследствие этого сельскохозяйственные орудия были преимущественно деревянными. Борона была целиком деревянной, в плуге железным был только лемех.
В большинстве районов Англии продолжала господствовать двух- и трехпольная система.
Основными культурами были пшеница, рожь, овес, ячмень, бобовые. Экстенсивная обработка земли, недостаток удобрений имели результатом низкую урожайность. Урожай сам-четыре, сам- пять считался уже высоким.

Однако сельское хозяйство все же развивалось, и по сравнению с XI в. в экономике Англии за** метны известные сдвиги. Прежде всего большим для того времени прогрессом был переход в целом ряде районов от двухполья к трехполью, который приходится в основном на XIII век. Трехполье означало большую интенсификацию земледелия, так как под паром находилась не половина, а треть земли. О несомненных сдвигах в сельском хозяйстве свидетельствует появление именно в XIII в. сельскохозяйственных трактатов, которые были вообще самыми первыми в средневековой Европе. Наиболее значительным из них был трактат Вальтера Генли «О хозяйстве».

Расширяются площади обрабатываемой земли за счет расчистки пустошей. В XIII в. внутренняя колонизация в Англии получила широкий размах, заселяются и за счет осушки болот превращаются в обрабатываемые целые районы страны. В прибрежных районах идет постоянная борьба с морем за отвоевание у него все новых и новых клочков земли.
Поскольку применение сколько-нибудь значительных усовершенствований в условиях чересполосицы и принудительного севооборота было невозможно, то лорды в отдельных случаях начинают выделять свои земли из общины, огораживать их и кое-где даже вводить четырехпольную систему.
Стремление к интенсификации сельского хозяй- Развитие товарно- ства нера3пЫВН0 связано с проникновением в
ний и манор, деревню товарно-денежных отношении. К XIII в.
в Англии наблюдается значительный рост городов. Если «Книга страшного суда» насчитывает около 80 городов, то к XIII в. их было уже более 160. Правда, отделение города от деревни протекало замедленными темпами, и города долгое время сохраняли полуаграрный характер, но тем не менее их рост повлек за собой повышение спроса на хлеб и другие продукты сельского хозяйства. Большую роль приобретают ярмарки, из которых наиболее известными были трехдневная ярмарка в Стоурбридже близ Кембриджа, а также в Винчестере и Бостоне. Кроме того, в стране имелось большое количество рыночных местечек. При всей своей незначительности они накладывали отпечаток на манориальное хозяйство. Часть продукции производилась теперь специально для рынка, увеличивается доля торговых доходов в денежном бюджете маноров. Разумеется, хлебом и другими продуктами торговали не только лорды, но и крестьяне. В отдельных районах доля крестьянского хозяйства в продаже зерна даже превышала долю хозяйства лорда. Приближению крестьян к рынку способствовали специальные скупщики зерна. Хлеб продавался не только на местном рынке, но вывозился и на континент: в Голландию, Норвегию, Фландрию, Гасконь.

Наряду с земледелием в Англии широкое распространение получило скотоводство, особенно в районах, природные условия которых были неблагоприятны для земледелия. Так, например, Чешир славился крупным рогатым скотом и свиноводством и был одним из главных поставщиков мяса для войска. Важнейшей отраслью скотоводства являлось овцеводство. Были выведены различные породы овец, так что в XIV в. вывозилось 45 различных сортов шерсти. Наибольшее распространение овцеводство получило в восточных и северных районах страны, где оно наложило большой отпечаток на всю хозяйственную и социальную жизнь.

Часть английской шерсти шла на производство Шерстяное тканей внутри страны, но более значительная часть вывозилась на европейские рынки.
Производство шерсти являлось основным и одним из наиболее древних в Англии. Первые сведения о ремесленных гильдиях, связанных с производством шерсти, дошли до нас еще от времен Генриха I, в конце же XII в. они существовали уже в Лондоне, Линкольне, Оксфорде, Йорке, Винчестере и многих других городах. Особенно значительного развития достигло суконное производство в йоркшире и в первую очередь в Йорке. Сукноделием занимались здесь и сельские ремесленники. Широкое распространение получило сукноделие в Норфолке, Глостершире, Сомерсете, Лестершире, Шропшире, Сеффолке. В XIII в. английское сукно появляется среди предметов экспорта. Чаще всего это было некрашеное сукно, которое подвергалось окончательной обработке во Фландрии, но вывозились и отделанные сукна, среди которых особенно славилось стамфордское. Однако экспорт сукна не получил еще широкого размаха.
Большая часть шерсти вывозилась на европей- Торговля скш рынок в виде сырья и составляла для Анг- F лии один из главных источников обогащения.
Большую роль играла шерсть как источник доходов короны. Уже в конце XIII в. делались попытки ввести на шерсть постоянную пошлину, для сбора которой были назначены специальные лица. Главными центрами вывоза шерсти были Бостон, Гулль, Лондон, Ньюкестл и др.

Рост товарно-денежных отношений, проникновение их в сельское хозяйство повлекли за собой изменения и в социальной жизни страны. Прежде всего и в большей степени коснулись они мелкопоместного хозяйства. Роль мелкой вотчины в экономической жизни Англии была гораздо значительнее, чем в других странах Западной Европы. Военная реформа Генриха II сузила поле военной деятельности мелких феодалов введением щитовых денег. Если для континентального рыцарства военные авантюры являлись основным занятием и важным источником дохода, то английское рыцарство начинает проявлять интерес к хозяйствен-

ной деятельности, причем не гнушается и торговлей. На этой г ве происходит сближение интересов рыцарей и горожан. Не с чайно поэтому в английском парламенте мелкие феодалы засе ли в одной палате с горожанами и отдельно от крупных феодал Отличительной особенностью социальных отношений Англии лялось отсутствие строгих сословных перегородок. В число мелг феодалов мог попасть и зажиточный крестьянин и горожанин, лучавший определенный доход. Более того, его даже принужу посвящаться в рыцарское звание, если годовой доход его дг гал 40 фунтов стерлингов.
По методам ведения хозяйства мелкие феодалы резко отл лись от крупных. В их хозяйстве барщина никогда не играла чительной роли, а в XIII в. денежная рента тем более выстуг на первое место. В связи с этим здесь большую роль, чем в к ном феодальном хозяйстве, играл наемный труд. Таким обра мелкая вотчина являлась более гибкой организацией, чем крут поместье, быстрее приспосабливалась к изменившейся обсташ На ее базе вырастает слой джентри — нового дворянства, ко' му принадлежала столь активная роль в экономической и по. ческой жизни Англии на рубеже средних веков и нового вре Изменяется и положение крестьян. Если м Изменения смотрим документы того времени, особен* крестьян. носящиеся к крупным церковным манора:.
увидим в них то же самое деление кресты., свободных и вилланов, которые несут те же самые повиннс По-прежнему крепостной — виллан — не мог ни продавать с рабочий скот, ни выдавать замуж свою дочь без разрешения * подина и не внеся за это разрешение определенной платы, прежнему большинство вилланов работало на барщине. Но витие товарно-денежных отношений и возросшая в связи с у феодалов жажда наживы отразилась на крестьянах. Интенс кация хозяйства лорда не была в то время еще настолько з тельной, чтобы удовлетворить эту жажду наживы. С разв* же производительных сил увеличивалась производительность стьянского хозяйства, так как основные орудия обработки з находились в подавляющем большинстве случаев в руках кр ян. Размеры же феодальной ренты были фиксированы и ос лись в основном неизменными. Поэтому у крестьян начали о зовываться некоторые излишки. Естественно, что феодалы не ’ ли мириться с этим и, пользуясь господствующим положент обществе, всеми средствами стремились выкачать из крес каждый лишний пенни.
Одним из средств обогащения феодалов я' Коммутация. лась замена барщины и натуральных плате денежной рентой, так называемая коммутация. Эта замена, правило, была выгодна лорду, так как она освобождала его о. обходимости содержать большой аппарат управляющих и на рателей. Он мог нанять на полученные с крестьян деньги б г

в распоряжении которыми был менее связан обычаем мано- 3 свою очередь, уплачивая денежную ренту, крестьянин полу- некоторую свободу в своей повседневной жизни, не зависел в ой степени от надсмотрщиков и управляющих и мог распоря- ься своим временем по своему усмотрению. И поскольку лор- че нуждались больше в барщинном труде крестьян,они охотно скали их на волю за выкуп. Этот выкуп был одним из источ- •в дохода для лорда. Таким образом, коммутация способство- освобождению крестьян от крепостной зависимости. Значе- л удельный вес свободного крестьянства все больше возрастает. чоммутация развивалась неравномерно в различных районах чы. Естественно, что она сделала большие успехи в тех рай- *, в которых товарное хозяйство глубже проникло в англий- i деревню. Однако масштабы ее зависели не только от геогра- еского района, но и от характера хозяйства лорда. Мелкие шники чаще переводили крестьян на денежную ренту, чем чые феодалы, которые нередко поставляли на рынок большие чи зерна, шерсти, мяса, кож и т. д., поэтому им представля- более выгодным обрабатывать свои земли крепостным тру- 'чем получать фиксированную денежную ренту. В поместьях 1ых, особенно духовных феодалов, на протяжении XIII в. налается стремление даже увеличить барщину и еще больше ('язать крестьянина к земле.
fe случайно именно в XIII в. получила широкое распростране- юридическая теория, которая приравнивала английского вил- а к римскому рабу, объявляя его самого и его имущество полсобственностью господина. Впрочем, лорд иногда по своему отрению требовал с крестьянина либо денежную ренту, либо дину. В целом мы можем сказать, что, несмотря на замед- ые темпы коммутации и неравномерность ее в различных чах, успехи ее несомненны. В XIII в. в некоторых районах ии денежная рента преобладала.

В тесной связи с процессом коммутации стоит и развитие арендных отношений. С ростом коммутации лордам, чтобы вести собственное хо- гво, приходилось обзаводиться инвентарем, что было связано сетными расходами, тогда как мелкие феодалы, в хозяйстве *рых барщинный труд никогда не играл особенно значительной ', справлялись с этим легче. Поэтому крупные феодалы часть lx земель начинают сдавать в аренду. В целом ряде маноров тротяжении XIII в. наблюдается резкое сокращение площади ской запашки. Условия аренды могли быть самыми разнооб- лыми, но все они носили чисто феодальный характер, так аренда не имела ничего общего с капиталистической. Аренда- л, кроме арендной платы, несли повинности чисто феодаль- • характера, даже барщину. Развитие аренды увеличивало угиты лордов, которые не ограничивались сдачей в аренду сво- домена.

Уже в XIII в. феодалы начинают захватывать
общинныхВазТемель. У кРестьян общинные земли с целью извлече- ния из них большей прибыли. Формы наступления на общину могли быть самыми разнообразными, начиная с взимания с крестьян дополнительных платежей за выпас скота и кончая выделением общинных угодий в частное пользование феодала. Захват общинных угодий получил особенно широкое распространение с развитием овцеводства. Он затрагивал самые насущные интересы крестьян. В своей захватнической политике лорды опирались на организованную поддержку государства. На протяжении XIII в. были изданы два статута — Мертон- ский и второй Вестминстерский, узаконивших огораживания общинных земель.

Развитие денежной ренты и арендных отношений способствовало усилению хозяйственной инициативы крестьян и ускоряло их имущественное расслоение. В описях нередко встречаются случаи, когда крестьянская семья держала до 100 акров (около 40 гектаров) земли и несколько сот голов скота. Эти земли были приобретены различными путями: скупкой мелких клочков у обедневших крестьян, арендой у тех же крестьян и феодалов, а иногда и за счет расчищенной пустоши. Но гораздо более значительным был слой малоземельных крестьян, коттеров, державших всего по 2—3 акра земли и нередко лишенных права пользования общинными угодьями. Следует отметить, что это расслоение отнюдь не совпадало с делением крестьян на свободных и крепостных, хотя естественно, что процесс имущественной дифференциации быстрее и легче проходил в среде свободных, чем в среде вилланов. Но среди зажиточной крестьянской верхушки немалый процент составляли и крепостные крестьяне. Разбогатев на различных операциях, такой крестьянин тем не менее в политическом и социальном отношении продолжал занимать подчиненное положение в обществе. Ни он, ни его сын не могли свободно покинуть пределы манора без разрешения лорда и уплаты за это определенной суммы; его наследник уплачивал при вступлении в наследство определенную сумму, которая составляла иногда значительную долю наследственной массы. Таким образом, зажиточные крестьяне, особенно из виллан, не в меньшей степени стремились избавиться от притеснений феодалов, чем мелкое и среднее крестьянство. При любом удобном случае они были готовы отстаивать свои права с оружием в руках.
В XIII в. классовая борьба между феодалами ^^английпсой*^ и кРестьянами наиболее ожесточенно разверну- деревне. лась вокруг пользования общинными угодьями.
Крестьяне пытались отстаивать свои права на общинные пастбища через королевский суд, о чем свидетельствуют многочисленные протоколы судебных тяжб. Но добиться правды этим путем для крестьян было почти невозможно, так как королевский суд ревниво оберегал классовые интересы феодалов.

Все это приводило крестьян к убеждению, что в борьбе за свои права они могут полагаться лишь на себя. Столкновения с феодалами, в которых принимали участие 200 и более вооруженных крестьян, — не редкость для того времени, причем в них иногда выступали совместно жители нескольких соседних деревень. Еще более часты были случаи, когда крестьяне осуществляли свои права «явочным порядком»: они уничтожали возведенные лордом рвы и изгороди и продолжали выпас своего скота на общинном пастбище, огороженном лордом.
Не менее напряженная борьба была вызвана стремлением феодалов увеличить поборы с крестьян. Поскольку и барщину и прочие поборы легче было требовать с крепостных крестьян, то лорды стремились в отдельных случаях объявить вилланами все промежуточные слои крестьян. Поэтому нередко мы встречаем судебные процессы, в которых крестьяне стремятся доказать королевскому суду, что они являются свободными, а лорд доказывает обратное. И королевский суд в подавляющем большинстве случаев вставал на сторону феодала. Но и после такого решения суда крестьяне отнюдь не всегда подчинялись лорду. Нередко они бежали из поместья в ближайший город или отдаленные районы страны. Бегство вообще в средние века было одной из наиболее распространенных форм пассивного сопротивления крестьян. Не случайно тема о беглецах, добрых разбойниках, вступавшихся за простой народ, была так широко распространена в народном творчестве почти всех народов. Здесь воспевалась борьба народа против угнетателей. Самым распространенным произведением этого жанра в Англии являются знаменитые баллады о Робине Гуде, возникшие примерно в описываемое время. Исторической основой их послужила постоянная борьба крестьян против лордов, королевских судей и чиновников — представителей королевской администрации. Робин Гуд и его приверженцы глубоко ненавидят эрлов, баронов, епископов, аббатов, но от души любят простой народ. Сам Робин Гуд говорит своему верному соратнику Маленькому Джону:
Смотри, не причиняй никакого вреда ни пахарю, Который идет за своим плугом,
Ни йомену, шагающему в чаще зеленого леса, Если он хороший человек.
Встречались и другие формы сопротивления крестьян. Иногда крестьяне отказывались платить денежную ренту или отрабатывать барщину или намеренно небрежно выполняли налагаемые на них обязательства.

Не менее напряженным было положение и в городах. Здесь прежде всего обострялись отношения между мастерами и подмастерьями, которые постепенно теряют надежду попасть в число самостоятельных мастеров и превращаются в постоянных наемных рабочих. В целях организации подмастерья нередко об-

разуют особые общества, которые подвергались репрессиям со стороны городских властей и вынуждены были действовать тайно. К ним присоединялись неквалифицированные рабочие, преимущественно из беглых крепостных, которые влачили жалкое существование, перебиваясь случайным заработком. Ожесточенная борьба велась также между купеческими и ремесленными гильдиями. Чаще всего купеческие гильдии стремились подчинить себе производство, диктовать свои условия ремесленникам, устанавливать свои цены и регулировать сбыт, а ремесленники в свою очередь стремились отстоять самостоятельность своих гильдий. С течением времени победа в этой борьбе все более клонится на сторону купцов. Так, в XIV в. в Лондоне из 12 гильдий, которые могли выбирать из своих членов мэра города, только две были ремесленными, а остальные 10 — купеческими.
Одно из средств поправить свое пошатнувшееся Столетняя экономическое положение английские феодалы
видели в активизации внешней политики, в грабеже чужих территорий. Их внимание привлекала прежде всего Франция, противоречия с которой вылились в Столетнюю войну, начавшуюся в 1337 г. Главным яблоком раздора между Англией и Францией, приведшим к открытой войне, была Аквитания — единственное из огромных некогда владений Плантагенетов во Франции, уцелевшее еще в их руках. Французские короли, проводившие политику собирания своих земель, стремились прибрать к своим рукам и эту богатую область. Кроме того, интересы Англии и Франции сталкивались во Фландрии, которая была связана с Англией тесными торговыми узами. Война была чужда основной массе крестьянства и городских низов, так как несла им одни лишь дополнительные тяготы. Основное бремя военных расходов легло на плечи народа. Народные массы ничего не получили от тех побед, которые были одержаны англичанами в первые годы войны.
Еще больше увеличились бедствия народа в ре- «Черная смерть». 3уЛЬтате постигшего Англию в 1348 г. массового бедствия — эпидемии чумы, известной под названием «черной смерти». Впрочем, сама эпидемия и человеческие жертвы, вызванные ею, не были случайным явлением. Они были вызваны истощением народа в результате постоянного недоедания: частые неурожаи, голодовки, усиление эксплуатации со стороны лордов сделали свое дело. Чума унесла много человеческих жизней. В отдельных районах количество населения сократилось от трети до половины. Вымирали целые деревни. Население было охвачено страхом, который достаточно ярко выражен одним из летописцев: «И чтобы написанное не исчезло вместе с писавшим и не погиб труд вместе с трудившимся, я оставлю пергамент для продолжения его на случай, если бы кто из племени Адама избежал этого мора и стал продолжать труд, который я начал». «Черная смерть» отнюдь не являлась поворотным пунктом в истории Англии, как это
думают некоторые буржуазные историки. Но она, несомненно, обострила противоречия, возникшие до нее. Сельское хозяйство в результате «черной смерти» пришло в полный упадок. Чуме сопутствовал падеж скота, в результате которого погибла масса рабочего скота. Поля оставались невозделанными. Поскольку вследствие истощения вымирали прежде всего эксплуатируемые слои населения, феодалы вскоре столкнулись с нехваткой рабочих рук. Резко повысились цены на продовольствие, поэтому оставшиеся в живых рабочие стали требовать более высокую заработную плату за свой труд. Феодалы усмотрели в этом неслыханную дерзость. Всю тяжесть «черной смерти» они хотели переложить на плечи трудящихся. С одной стороны, они стремились заставить крестьян и наемных рабочих работать за низкую плату, с другой стороны, крупные феодалы пытались снова перевести крестьян с денежной ренты на барщину. Так усиливается в английской деревне феодальная реакция. Но наемные рабочие упорно требовали более высокой заработной платы, а крепостные крестьяне жестоко сопротивлялись возрастанию барщины.

Так как феодалы собственными силами не в состоянии были справиться с сопротивлением крестьян и наемных рабочих, они снова прибегли к надежной помощи государства. 18 июня 1349 г. правительство Эдуарда III издало ордонанс (указ) о рабочих и слугах, который требовал, чтобы все здоровые мужчины и женщины не старше 60 лет, не имеющие собственной земли или других средств к жизни, в обязательном порядке нанимались к тем, кто в них нуждался, и притом за такую плату, какая была обычной до чумы. Феодал, имевший излишек рабочих рук, обязан был уступить их другим нанимателям. За отказ являться на работу назначался штраф или грозил арест. Тюрьма ожидала всякого рабочего и слугу, если они без причины и без позволения хозяина уйдут со службы раньше установленного срока. Нанимателю запрещалось давать плату выше установленной, а рабочим — требовать такую плату под страхом тюрьмы. Ремесленники также должны брать за свой труд и мастерство такую плату, какую брали до чумы. Ордонанс грозил тюрьмой всякому, кто посмеет давать им милостыню и этим потворствовать их «безделью». Парламентские статуты от 1351 и 1361 гг. подтверждали королевский ордонанс и устанавливали жестокие наказания за отказ и самовольный уход с работы. Виновных рабочих сажали в тюрьму, заковывали в колодки, клеймили раскаленным железом. В графствах были назначены специальные судьи, которые должны были судить всех нарушителей статутов и налагать на них штраф или подвергать их аресту. Впрочем, штрафы практиковались значительно чаще, чем аресты, так как они сохраняли рабочую силу и были выгодны в финансовом отношении. За счет этих штрафов собирались такие значительные суммы, что в некоторых местах они даже превышали сумму уплачиваемых налогов. За период с 1349 по 1377 г.

было рассмотрено около 9 тысяч дел о нарушении статута, и почти во всех случаях решение суда было в пользу нанимателя против нанимавшегося, что свидетельствует о ярко выраженной классовой направленности рабочего законодательства.
Рабочее законодательство обострило отноше- Обострение ния между самими нанимателями, которые ве-
противоречий. ли настоящую междоусобную борьбу* из-за рабочих рук. Вооруженные свиты феодалов устраивали набеги на соседние поместья и захватывали рабочих силой. Несмотря на запрет и угрозы статутов, крупные феодалы и рыцари нанимали рабочих за более высокую плату, чем устанавливал закон, стараясь тем самым переманить их в свои поместья. В борьбу из-за рабочей силы втягивались не только феодалы, но и зажиточные крестьяне, которые к этому времени уже в сравнительно широких масштабах прибегали к использованию наемной рабочей силы. Статуты о рабочих не всегда были выгодны им. Отсюда вырастают острые противоречия между феодалами и зажиточным крестьянством.
Но особую ненависть вызвало рабочее законодательство со стороны деревенской бедноты и городского плебса, которых оно обрекало на нищенское полуголодное существование.

На заседании парламента 1376 г. открыто говорилось об отказе наемных рабочих выполнять требования статутов: «Если господа укоряют их за плохую работу или предлагают работать на условиях, предписываемых статутами, они внезапно убегают, бросают работу и свой край, переходят из графства в графство, из города в город, по чужим местам, неизвестным их указанным господам. А многие становятся зачинщиками бунтов и беспорядков ...»
В отдельных районах стихийно возникали местные организации,* руководители которых остались в большинстве случаев безвестными. Об этом свидетельствует хотя бы вступление к статуту 1377 г., в котором говорится, что вилланы «угрожают управляющим имений членовредительством и убийством и, мало того, собираются большими толпами и сговариваются, чтобы один помогал другому насильственно противиться своим помощникам» Росту классового самосознания крестьян нема- Виклеф. ;ю способствовали бродячие проповедники, Джонов о лл. последователи Виклефа, известные под именем
лоллардов. Виклеф, профессор Оксфордского университета, являлся одним из провозвестников буржуазной реформации. Он выступал с резкой критикой догматов католической церкви, отвергал индульгенции, тайную исповедь, почитание святых, призывал к восстановлению раннего христианства. Сам Виклеф не призывал к уничтожению феодалов и проповедовал необходимость подчинения властям. Лолларды же придали идеям Виклефа социальное толкование. Среди них особенно выделялся Джон Болл, который бичевал порядки в Англии, осуждал феодальный строй, при котором общество делится на господ и кре
постных, считал, что этот строй враждебен «божьему закону». Он обосновывал требование социального равенства знаменитыми словами: «Когда Адам пахал, а Ева пряла, кто тогда был господином?» Разъезжая по стране, Джон Болл выступал перед народом со страстными проповедями: «Добрые люди, — восклицал он в одной из них, — никогда в Англии не будет хорошей жизни, пока все имущество не станет общим и пока существуют дворяне и вилланы. Как ужасно они обращаются с нами! По какому праву те, кого мы называем лордами, считают себя знатнее нас? За какие это заслуги? Почему они держат нас в рабстве? Если все мы произошли от одних родителей, от Адама и Евы, то как они могут говорить или доказывать, что они лучше нас? . .»
Эти проповеди разъясняли народу его собственные горести и печали, пробуждали в нем чувство самосознания и собственного достоинства, помогали оформить смутные надежды и чаяния в конкретные требования. Не случайно церковные и светские власти платили ярой ненавистью Джону Боллу. Сначала он был отлучен от церкви, а затем заключен в тюрьму архиепископа Кентерберийского, откуда был освобожден восставшими.
В такой обстановке достаточно было малейшего Поголовный повода, чтобы разразилась гроза. И повод этот не замедлил явиться. Столетняя воина приносила англичанам одну неудачу за другой, требовала все новых и новых расходов. Поэтому в 1377 г. был введен поголовный налог в размере от 4 пенсов до одного шиллинга с каждой семьи. Налог ложился всей своей тяжестью на плечи народных масс. Но еще более тяжелыми, чем сам налог, были злоупотребления при его взимании, которые вызывали всеобщее возмущение народа.

В конце мая 1381 г. скрытое недовольство крестьян вылилось наружу в эссекских деревушках Брентвуд и Фоббинг. Жители этих деревень прогнали сборщиков налогов и разослали своих людей в соседние села с призывом присоединиться к ним для защиты общего дела. Восстание в течение нескольких дней распространилось по Эссексу, а оттуда перекинулось в Кент. Вооружившись топорами, серпами, вилами и даже палками, восставшие начали громить поместья феодалов, уничтожая в первую очередь протоколы поместных судов и документы, в которых были записаны все их повинности, нападать на сборщиков налогов, адвокатов, присяжных, лордов, убивая их или заставляя присоединиться к восстанию. Особую ненависть восставших вызывало высшее духовенство. Постепенно отдельные отряды стали сливаться в единую силу и двумя многотысячными потоками двинулись к столице: из Эссекса и из Кента. По пути в Лондон кентские крестьяне освободили из тюрьмы Джона Болла, который не замедлил присоединиться к ним и возглавить восстание, зажигая сердца восставших своими пламенными проповедями.

Но главная, руководящая роль в восстании принадлежала Уоту Тайлеру, по имени которого и стало называться восстание. О самом Уоте Тайлере мы знаем очень мало. Источники говорят о том, что до восстания он находился некоторое время на военной службе во Франции, где обучился военному искусству. Хроники называют его «одаренным малым», наделенным выдающимися способностями и красноречием. Он сочетал в себе большое мужество с ясным умом. Он сразу же ввел в рядах восставших суровую дисциплину, беспощадно карая тех немногих мародеров и грабителей, которые примкнули к восстанию в корыстных целях. Все эти качества создали ему необычайную популярность и любовь восставших. Восстание носило роялистский характер. Крестьяне слепо верили королю, считая все злоупотребления делом рук его недостойных советников, от которых они и хотели освободить короля. Не случайно поэтому девизом восставших была борьба за короля Ричарда и его верные общины.

Когда восставшие подошли к Лондону, к ним присоединилась городская беднота, а на первых порах также и часть зажиточных горожан, которые хотели использовать восстание в своих интересах. Перед входом в город утром 13 июня Джон Болл произнес перед восставшими яркую проповедь, в которой сформулировал в общих чертах основные цели восстания, заявив, что настал час выполнять волю бога, сбросить иго долголетнего рабства и обрести долгожданную свободу, одинаковую знатность и одинаковую власть.
Мэр Лондона приказал запереть все ворота столицы, но городская беднота воспрепятствовала этому, угрожая мэру смертью. Свободно войдя в город и фактически овладев им, восставшие прежде всего расправились с чиновниками и королевскими судьями, которых считали виновниками угнетения народа, разрушили замок ненавистного герцога Ланкастерского Джона Гентского. Захватив помещение юристов Темпль, восставшие уничтожили налоговые списки, королевские отчеты, казначейские книги и другие документы. Из лондонской тюрьмы были выпущены все заключенные, а сама тюрьма — разрушена. Расправляясь с ненавистными угнетателями, восставшие проявляли исключительное бескорыстие, а руководители восстания делали все возможное, чтобы предотвратить грабежи со стороны тех темных элементов, которые примкнули к восстанию с целью поживиться во время его. Это поражало даже враждебных крестьянам хронистов, один из которых писал: «Тут можно было видеть вещь, неслыханную в наши времена: толпа крестьян, видя перед собой массу драгоценностей, не осмеливалась похищать их воровскими руками, и если кто был замечен в воровстве, того без суда и следствия предавали смерти». Один человек, застигнутый при попытке спрятать за пазухой кусок серебра, был схвачен и тут же брошен в огонь. «Мы ревнители правды и справедливости, а не воры и разбойники» — заявляли при этом восставшие.

Расправившись с ненавистными чиновниками и судьями, восставшие направились к королевскому замку Тауэру и потребовали у спрятавшегося там короля свидания, угрожая в противном случае разгромить замок и перебить всех находившихся в нем, в том числе и самого короля. Королю не оставалось ничего другого, как согласиться на переговоры с крестьянами.
„ Переговоры состоялись 14 июня в пригороде
программа351 Лондона Майл-Энд, расположенном у городских ворот. Как только король выехал из Тауэра в Майл-Энд, часть восставших захватила королевский замок и казнила наиболее ненавистных советников короля, засевших, там. Среди казненных был и архиепископ Кентерберийский. Головы казненных были выставлены на Лондонском мосту для всеобщего обозрения, по обычаю того времени. На голову архиепископа восставшие надели красную шапку и прибили ее ко лбу гвоздем.
Армия восставших встретила короля в полной боевой готовности, с двумя знаменами св. Георгия перед строем. Они предъявили королю свои требования, которые сводились к следующему: освобождение крестьян от крепостной зависимости, свобода торговли для всех во всех городах и местечках Англии, замена всех крестьянских повинностей денежной рентой по 4 пенса за акр и амнистия всем восставшим.
Эти требования, известные под названием Майл-Эндской программы, носят, несомненно, прогрессивный, антифеодальный характер. Выполнение их должно было способствовать более быстрому развитию буржуазных отношений в английской деревне. Но на них лежит несомненная печать ограниченности, так как они отражали в основном интересы крестьянской верхушки.
Об этом свидетельствует прежде всего требование свободы торговли для всех. Зажиточное крестьянство к этому времени извлекало немалую выгоду из торговли и хотело извлекать еще больше, освободившись от всех феодальных ограничений. Наиболее радикальным требованием Майл-Эндской программы было требование отмены крепостничества. Но сама по себе эта отмена не решала самого злободневного вопроса крестьянской жизни — не освобождала крестьян от феодальной эксплуатации. Основной массе английского крестьянства нужна была земля, а этого требования программа не выдвигала. Крестьяне страдали также от рабочего законодательства, от захвата феодалами общинных угодий, но и об этом программа умалчивала. Следуя советам своих приближенных, король согласился выполнить все требования крестьян. Он приказал своим клеркам заготовить освободительные грамоты, которые гласили:
«Да будет ведомо, что по особой милости мы отпускаем на волю всех верных поданных наших ... и освобождаем от рабства каждого из них, и обеспечиваем им это настоящей грамотой, а
также прощаем этим верным подданным нашим всякие преступления, измены, нарушения законов и вымогательства, ими или кем- нибудь из них каким-нибудь образом совершенные, и жалуем им и каждому из них наш полный мир».

Затем король приказал восставшим разойтись по домам. Уловка короля удалась. Крестьянам казалось, что они достигли своей цели, а дома их ждали семьи и неотложные полевые работы, поэтому значительная часть их стала расходиться по своим деревням. Но наиболее решительные и дальновидные из них не были удовлетворены Майл-Эндской программой и остались в Лондоне. Так обнаружился раскол в. рядах восставших. Следует отметить, что раскол этот произошел отнюдь не строго по географическому признаку, как это принято считать. Правда, инициаторами Майл- Эндской программы были в основном эссекские крестьяне, но и среди них была немалая прослойка малоземельных крестьян, не удовлетворившихся этой программой и оставшихся в Лондоне после обещаний короля. Раскол среди восставших шел в основном по социальной линии: малоземельные и зажиточные крестьяне. Наметился раскол и среди городского населения. Если городская беднота по-прежнему поддерживала восставших, то зажиточные элементы города, напуганные размахом восстания и неожиданным для них поворотом событий, готовы были оказать поддержку правительству в его подавлении.
Восставшие потребовали нового свидания с ко- Смитфилдская р0лем, и он снова был вынужден согласиться на это. На этот раз свидание состоялось за северными воротами Лондона, в Смитфилде. Восставшие снова встретили короля в боевом порядке. Приглашенный советниками короля Уот Тайлер верхом в сопровождении одного лишь знаменосца подъехал к королевской свите и на вопрос короля, почему восставшие не расходятся по домам, предъявил королю требования, известные под названием Смитфилдской программы. В ней восставшие требовали прежде всего, чтобы были отменены все законы, кроме Винчестерского, который гарантировал всем свободным людям безопасность личности. Это требование дополнялось целым рядом других, среди которых на первом месте стоит
требование возвратить крестьянам общинные угодья, захваченные у них лордами, конфисковать у церкви земли и передать их крестьянам. Наконец, выдвигались и политические требования отмена всякого рода сословных привилегий, установление в стране чего-то вроде крестьянско-демократической монархии. С Майл-Эндской ее роднило лишь одно требование — отмены крепостного права, но в Смитфилдской программе это требование стояло на последнем месте. Это и понятно, так как составителями программы являлись в основном кентские крестьяне, а в Кенте крепостничество никогда не играло значительной роли.
Смитфилдская программа отличается более радикальным характером. Прежде всего она ставит наиболее злободневный крестьянский вопрос — вопрос о земле. Правда, она не требует еще конфискации всего феодального имущества, но и требование секуляризации церковных земель и возврата общинных угодий было весьма смелым для того времени. Вся программа проникнута духом недоверия и вражды к феодальному государству. Об этом свидетельствует прежде всего требование отмены всех законов, кроме Винчестерского. Хотя в программе специально не говорится о рабочем законодательстве, но вполне очевидно, что именно это законодательство вызывало прежде всего недовольство крестьян, и они хотели избавиться от него.

Во время переговоров лондонский мэр нанес предательский удар вождю восставших, ранив его сначала в шею, а затем в голову. Сначала восставшие не заметили, как упал Уот Тайлер. Когда же они поняли, в чем дело, то подняли сильный шум. К ним направился король, который уверил их, что их вождь посвящен в рыцари, все требования их удовлетворены, и приказал им идти в открытое поле. Тем временем приближенные короля во главе с мэром немедленно поскакали в Лондон.
Собрав огромное ополчение из зажиточных горожан и рыцарей, мэр Лондона пришел с ним на помощь королю. Но, несмотря на помощь ополчения и растерянность восставших, король был так напуган, что приказал выдать крестьянам освободительные грамоты. Крестьяне разошлись в убеждении, что они одержали победу, что все их требования приняты.
Однако это было лишь новой уловкой короля. В тот же день был издан новый королевский приказ, чтобы всякий, кто не прожил в столице целого года, немедленно оставил город под страхом смертной казни. Одновременно в Лондон были вызваны из всех графств вооруженные рыцари. Банды вооруженных феодалов и наемников наводнили столицу, и началась кровавая расправа. На рыночной площади было положено бревно, на котором отрубали головы городской бедноте, принимавшей участие в восстании. Повстанцев сотнями вешали на виселицах, вырезали у них внутренности, выворачивали суставы.

Но восстание было подавлено далеко не сразу. Из Эссекса и Кента оно перекинулось в другие графства, охватив почти всю Англию, кроме самых северных и части северо-западных районов. Получив от короля освободительные грамоты, крестьяне всюду стали считать себя свободными людьми и решили не нести больше барщины. Они уничтожали феодальные архивы, сжигали усадьбы, убивали ненавистных чиновников и феодалов. С особой ненавистью обрушивались они на монастыри. Но этим они, как правило, и ограничивались. Слабость восставших и здесь проявлялась прежде всего в разрозненности и стихийности их действий. Они не выходили за пределы своего округа, не объединяли и не координировали своих действий.

Такими чертами были отмечены и восстания в Сент-Олбансе, Норфолке, Суффолке и Кембриджшире.

Расправившись с восстанием в Лондоне, правительство направило карательные экспедиции в другие районы страны. Когда восставшие пытались настаивать на выполнении данных им королем обещаний, им цинично отвечали: «Вы были крепостными и останетесь ими; вы останетесь в крепостном состоянии, но еще несравненно худшем и более тяжком». В целом ряде мест крестьяне не хотели дешево отдавать только что завоеванную свободу. Для подавления их сопротивления правительство было вынуждено направить против восставших огромные войска из тяжеловооруженной кавалерии и пехоты. Вслед за правительственными войсками всюду шли королевские судьи, которые сотнями приговаривали крестьян к смертной казни. По всей стране были воздвигнуты виселицы, но и на них для всех осужденных крестьян не хватало места, и иногда на одной виселице вешали по девять-десять человек одновременно. Предстал перед судом и народный проповедник Джон Болл, захваченный в Ковентри. Он был приговорен к жестокой и мучительной казни:              повешению, вырезыванию внутренностей,
обезглавливанию и четвертованию. июля 1381 г. приговор был приведен в исполнение.
Король разослал приказ, чтобы восставшие беспрекословно слушались лордов и выполняли все те повинности, которые несли до восстания. Собравшийся вскоре парламент одобрил действия короля и объявил амнистию тем феодалам, которые казнили крестьян без всякого суда.
Восстание Уота Тайлера, как и все другие кре-
Причины стьянские восстания средневековья, было обре- подавления              ^ ^              г
восстания. чено на неудачу. Причины этого кроются прежде всего в самой природе крестьянства как класса. Наиболее характерной чертой этого восстания была его стихийность, разрозненность выступлений крестьян. В условиях товарного хозяйства крестьянство непрерывно порождало верхушку, интересы которой не совпадали с интересами основной массы бед-
неиших крестьян, так как они начинают уже выступать в роли эксплуататоров своих же соседей-общинников. Эти противоречия среди восставших со всей очевидностью проявились во время пребывания их в Лондоне и переговоров с королем. Результатом их явилось наличие не одной, а двух крестьянских программ: Майл- Эндской и Смитфилдской. Показателем незрелости крестьян является излишняя доверчивость восставших, в результате которой они фактически выпустили из рук уже одержанную победу.
Не будучи классом, способным победить самостоятельно, крестьяне в то же время не имели такого руководителя, который мог бы представлять и защищать их интересы. Буржуазия, которая могла бы взять на себя руководство восстанием и внести организованность в его ряды, в тот период еще не созрела. Хотя городская верхушка проявляла недовольство злоупотреблениями со стороны королевской власти, ее чиновников, феодалов и особенно католической церкви, но она еще не ставила своей целью свержение феодального строя, поэтому не могла до конца поддерживать антифеодальное движение крестьян. Примкнув к крестьянам в начале восстания, она хотела использовать его в своих целях, но, напуганная размахом движения, вскоре предала восставших и активно содействовала их подавлению. Городская беднота поддерживала восстание до конца, но она не могла стать,во главе его, так как сама была слишком слаба и неорганизованна.
Несмотря па подавление восстания Уота Тай- Значение лера, это величайшее в истории Англии движе- ние не прошло бесследно. Оно принесло крестьянам до некоторой степени сознание своей силы и общности классовых интересов, вселило в феодалов страх перед грозной силой крестьян. Не без воздействия восстания в 1382 г. был введен новый подушный налог, распространявшийся теперь только на землевладельцев, а в 1390 г. был издан новый статут о рабочих, который предоставлял мировым судьям право фиксировать размеры заработной платы в своих районах в зависимости от уровня цен. Самый же главный результат восстания состоял в том, что после него крепостное право в Англии быстро начинает исчезать. Правда, освобождение крестьян было подготовлено всем экономическим развитием страны в предшествовавший восстанию период, но выступление крестьян сыграло в этом процессе немаловажную роль, так как феодалы боялись теперь требовать с крестьян барщину и повышать другие платежи. В течение XV в. почти все крестьянство стало свободным и было переведено на денежную ренту.
До XIV в. в Англии не существовало единой на-
Английская циональной культуры и общего национального культура XIV в.              тт J J r
J              языка. Нормандские завоеватели принесли в
Англию французский язык, который и стал считаться официальным языком. На нем говорила верхушка знати, велось судопроизводство и преподавание в школах, знание его считалось признаком образованности и принадлежности к высшему обществу. Существовал также латинский язык, бывший языком церкви и средневековой схоластики. Народные же низы, мелкие феодалы и горожане говорили на англосаксонском языке, который распадался на множество диалектов. Лишь к середине XIV в. в Англии начинает формироваться письменный литературный английский язык, в основу которого был положен лондонский диалект и который испытал на себе влияние французского и латинского языков. В 1362 г. английская речь впервые зазвучала на заседании парламента, в том же году парламент постановил употреблять английский язык в судах. На формирование литературного английского языка оказал немалое влияние перевод библии по инициативе Виклефа, а также трактаты и памфлеты Виклефа, написанные на английском языке.
Вторая половина XIV в. была периодом подъема английской национальной литературы. Правда, в аристократических кругах английского общества и при королевском дворе по-прежнему пользовалась популярностью литература на французском языке. Видный литератор того времени Джон Гауэр пишет еще произведения, в которых сквозит монастырская ученость и дидактика и которые весьма далеки от реального изображения действительности. Но новые веяния в литературе становятся все ощутимее.
Наиболее выдающимися литературными явлениями этого периода были большая аллегорическая поэма Вильяма Ленгленда «Видение о Петре Пахаре» и творчество Джефри Чосера.
Поэма Ленгленда отражает 'народное движение тогдашней Англии. Здесь впервые простой деревенский пахарь становится выше представителей всех остальных социальных слоев. Героем этой поэмы является зажиточный крестьянин Петр, но в поэме яркими красками описываются бедствия бедных крестьян, борющихся за свое существование. Автор поэмы, сам будучи выходцем из крестьян, хорошо знает их горести и правдиво говорит о них. Несмотря на аллегорический характер поэмы, в ней выведена целая вереница представителей различных слоев общества. Среди них один лишь Пахарь может показать истинный путь к правде-всем заблудшим. Эта правда — во всеобщем труде. В обращении Ленгленда к рыцарю содержится признание крепостного права. Он лишь призывает рыцаря не угнетать крестьян сверх меры. Для улучшения общественных порядков он предлагает не социальные, а нравственные меры, убеждает всех жить в любви и законе. Но, несмотря на умеренность взглядов автора поэмы, проповедь всеобщего труда и возвеличение крестьянства были замечательным для того времени новшеством. Образ Пахаря стал популярен в сельской среде благодаря лоллардам.
Основоположником подлинного реализма в английской литературе был Чосер. Он вышел из зажиточной купеческой семьи и отражал взгляды дворянства, богатого купечества и чиновничества. В своей практической деятельности он сталкивался с самыми различными слоями общества и хорошо знал их жизнь. Народ-

ный характер его творчества проявился прежде всего в том, что он писал исключительно на английском языке, явившись одним из его создателей.
Самым замечательным его произведением является «Кентерберийские рассказы». Используя форму, близкую «Декамерону» Боккаччо, Чосер нарисовал широкую картину современной ему Англии. Перед читателем предстает целая коллекция типов из самых различных общественных слоев, причем все они даны реально, с их индивидуальными особенностями. Сам автор небезразличен к ним. Он разоблачает жадность попов, монахов, монахинь и других духовных лиц, их моральное разложение и упадок. Единственным представителем духовного сословия, к которому автор относится с сочувствием, является бедный приходский священник, проявляющий полное равнодушие к земным богатствам. Чосер призывал следовать естественному праву, по которому и господа и слуги равны перед богом и несут друг перед другом определенные обязанности, но он не призывал к уничтожению феодальных отношений.
Творчество Чосера подготовило почву для крупнейших представителей английского гуманизма, в частности для Шекспира. Он занимает как бы промежуточное место между средневековой английской литературой и литературой эпохи Возрождения.

<< | >>

↑

Источник: Левин Г.Р.. Левин Г.Р. Очерки истории Англии. Средние века и новое время. 1959

Еще по теме ГЛАВА IV СОЦИАЛЬНО-ЭКОНОМИЧЕСКОЕ РАЗВИТИЕ АНГЛИИВ XIII—XIV вв. ВОССТАНИЕ УОТА ТАЙЛЕРА:

- Альтернативная история - Античная история - Архивоведение - Военная история - Всемирная история (учебники) - Деятели России - Деятели Украины - Древняя Русь - Историческая литература - Историческое краеведение - История Востока - История древнего мира - История Казахстана - История наук - История науки и техники - История России (учебники) - История России в начале XX века - История советской России (1917 - 1941 гг.) - История средних веков - История стран Азии и Африки - История стран Европы и Америки - История стран СНГ - История Украины (учебники) - История Франции - Методика преподавания истории - Научно-популярная история - Новая история России (вторая половина ХVI в. - 1917 г.) - Периодика по историческим дисциплинам - Публицистика - Современная российская история - Этнография и этнология -