Левин з. и.Феномен «арабской весны»

«Арабская весна» — это следствие детонации взрывоопасной ситуации, порожденного форсированной модернизацией системного кризиса на арабо-мусульманском фоне, беспримерным несоответствием между динамикой изменения общественных отношений в условиях господства застойных форм общественных и государственных регуляторов в национальных рамках и темпами планетарного технико-технологического прогресса, эмансипации общественного сознания.

Основное направление развития восточного общества в Новое и Новейшее время — это движение из средневековья в современность по пути модернизации. Это — процесс и результат процесса обновления, преобразований, перемен в общественной жизни, ориентированных на высший для своего времени уровень технологий, который все еще преимущественно задает Запад. Это — сущностная характеристика духа эпохи, ее внутреннего единства в современной восточной версии. Вовлечение традиционного Востока в его орбиту сопровождалось форсированной (ускоренной, зачастую насильственной) модернизацией прежде всего наиболее значимых для рынка сфер хозяйственной жизни восточного общества. Западная Европа проходила путь из средневековья в современность в течение нескольких столетий спонтанного развития, по существу непрерывных преобразований, в основном последовательно и своевременно решая проблемы каждого этапа развития европейского общества. При этом во взаимодействии формационно-однотипных социумов происходила постепенная гармонизация состояний социально-экономической структуры и общественного сознания. Не то — Восток. В отличие от стран Западной Европы процесс социально-экономической перестройки и сдвиги в умственном развитии происходили на Востоке во взаимодействии обществ формационноразнотипных в самое короткое время по историческим меркам, главным образом под влиянием внешних сил. Все, что происходит на Востоке, так или иначе, отмечено метой форсированной (еще раз: вынужденно ускоренной) модернизации, нарушившей присущие традиционному обществу процессы в результате вторжения в его жизнь чуждых ему регуляторов индустриального общества.
Не ново сказать, что Восток сегодня — это органичная часть глобализирующегося мира. Однако «новое» (современное) утверждается в столкновении со «старым» (традиционным) прежде всего в тех областях жизни общества, которые в наибольшей степени вовлечены в сферу мирохозяйственных связей и отношений. Отсюда — очевидная социально-экономическая и социокультурная многоукладность, когда современные структуры сосуществуют с традиционным устройством общественной жизни в большинстве стран

Востока. (Может быть, лучшим примером тому могут служить монархии Аравийского полуострова, где процесс модернизации начался только во второй половине ХХ в. и где наряду с высокотехнологичным производством и современной инфраструктурой на базе нефтедобывающей промышленности господствуют родоплеменные отношения, а правители и продвинутая элита, получившая образование на Западе, отчасти готовы принять современность, сохранив, однако, традиционные институты).
Модернизация способствовала расширению и интенсификации межгосударственных и личностных контактов, росту социальной мобильности, придала мощный импульс тенденциям мультикультурализма в планетарном масштабе. Внедрение и развитие на Востоке современных форм производства и новой инфраструктуры требовало нового профессионализма, нового уровня образованности, привело к появлению современных социальных страт, новой светской интеллигенции, к сдвигам в общественных отношениях. Порожденная европейским экспансионизмом модернизация имела следствием сближение Востока с евроатлантическим миром в технико-технологическом и культурном отношении, способствовала относительному повышению жизненного уровня населения, социальной мобильности, грамотности, появлению новых потребностей и росту потребления. Модернизация меняет мировосприятие и поведение человека. Происходит (особенно быстро в век глобализации) разрыв его отношений с привычным кругом общения, пересмотр традиционных социокультурных критериев, утрачивает определенность понятие национального и культурного единства, гражданской солидарности людей.
Главный симптом сложившейся во многих странах Востока кризисной ситуации — это резкий контраст между растущим уровнем потребностей населения в условиях интернационализации потребностей и потребления и возможностью их удовлетворения. Модернизация сопровождается беспрецедентным разрывом в распределении национального богатства между социальными «низами» и «верхами»; в большинстве стран Востока происходит прогрессирующее разорение деревни; безработица, прежде всего среди молодежи, составляющей более половины населения, стала хроническим социальным недугом. Характерной чертой национальных режимов после развала колониальной системы на многие десятилетия стал авторитаризм, господство чиновничье-бюрократической буржуазии, статус и положение которой зависят от сохранения существующего положения вещей; государственный аппарат стал как никогда коррумпированным, клановым, воровским, расточительным, решительным противником перемен. Несменяемость авторитарной власти, порождавшая непотизм, стала нормой. Власть оказалась неспособной адекватно реагировать на перемены в общественной жизни.
Одним из важнейших результатов модернизации стала эмансипация жителя Востока. Успехи народного образования, бурное развитие информационных технологий, внешняя миграция расширили умственный горизонт населения; резко возросло влияние демонстрационного эффекта. Люди выходят из-под тотального контроля государства над образом мыслей. «Арабская весна», волне-
ния, охватившие арабские страны Северной Африки и Ближнего Востока в 2010-2011 гг., повторюсь, явилась следствием системного кризиса, неспособности восточного общества адекватно реагировать на вызовы ХХ1 века.
Ее называют восстанием, революцией и даже арабским возрождением. Но это не что иное, как стихийный бунт городского населения арабских стран, прежде всего от чувства безысходности. Жизненные трудности, связанные с безработицей и ростом цен, вопиющую несправедливость в распределении национального богатства, непотизм, коррупцию, бесправие «человека улицы» люди относят за счет неэффективности правящих режимов, оказавшихся неспособными разрешить насущные проблемы народной жизни. Об этом свидетельствует преобладание требования смены власти среди требований участников событий «арабской весны». Народ восстал против правящей элиты, некомпетентной, действующей в своих эгоистических интересах замкнутой группы, в которой он видит источник всех бед. О стихийном характере событий свидетельствует разобщенность национальной оппозиции, отсутствие программы действий, харизматических лидеров, обладающих опытом политической борьбы и способных повести за собой людей. Это реакция коллективного бессознательного, взрыв грозовой атмосферы, подобно молодежным бунтам, сотрясавшим Европу в 1968 г. (По словам организаторов демонстрации в Египте, они «не планировали устраивать революцию, хотя знали об успехе тунисских братьев». «Мы призвали людей на демонстрацию против ненавистной полиции. Хотели испортить праздник полиции 25 января»1. «Арабская весна» — это реакция порожденных модернизацией слоев образованного населения, бунт «рассерженных горожан», преимущественно молодежи — активной силы событий. Она импульсивна. Она желает уровня жизни «золотого миллиарда» и особенно болезненно реагирует на проявления социальной несправедливости. Она ожидает и желает большего, чем ей реально доступно, хотя и не всегда знает путь к цели. А между тем, молодежь в возрасте 15-33 лет составляет в арабских странах две трети населения2. Как справедливо пишет Р.Г. Ланда, молодежь «созрела для выражения своего протеста в социальном, эмоциональном, психологическом плане, но не была
3
к этому готова организационно, политически, идеологически» .
Однако, почему пламя бунта вспыхнуло именно в арабских, да еще в относительно благополучных в экономическом отношении странах? Почему волнения не вышли за пределы арабских стран? Почему они так быстро охватили едва ли не весь арабский мир?
Как представляется, это связано с тем, что арабы, хотя и разделенные политическими границами, составляют исторически сложившуюся общность на основе общности языка, культуры, предков, мифологии, общей судьбы, что предопределяет во многом их общую реакцию на вызовы современности.
В арабских странах более, чем где-либо еще, накоплен потенциал недовольства населения существующим порядком вещей, умноженный на укорененное в нем неприятие западного доминирования, несмотря на то, что антизападный характер на первом этапе событий не был очевиден. Здесь, как нигде на Востоке, заметно раздражающее народ присутствие Запада.

Это регион, имеющий исключительное значение для Запада и связанный с Западом особым характером исторически сложившихся отношений. Вряд ли следует доказывать, что Ближний Восток — это единственный в своем роде район экономических, геополитических и военно-стратегических интересов Запада, прежде всего США. К слову сказать, здесь за последние четверть века случилось 6 войн, в которых, так или иначе, замешан Запад. Арабские страны уже только в силу географической близости к Европе стали едва ли не первым на Востоке объектом форсированной модернизации, сопровождавшейся подрывом устоев традиционного общества и западной культурной экспансией. В частности, поэтому воздействие исходящей от Запада модернизации на жизнь арабского общества, с одной стороны, оказалось особенно глубоким, а с другой, — вызывало особенно сильную реакцию; процесс модернизации проходит здесь особенно болезненно, сопротивление населения европейскому «новому» как нигде упорно.
Конечно, сфера интересов Запада охватывает едва ли не весь мир, и не только Ближний Восток болезненно реагирует на западный экспансионизм. Но только на Ближнем Востоке, прежде всего в арабских странах, эта реакция стала столь масштабной и приняла радикальные формы, подобно исламистскому экстремизму.
Неизгладимую печать на отношение арабов к Западу наложило многовековое со времен арабо-мусульманского халифата противостояние мусульманского Востока и христианского Запада. Неприятие Запада закреплено в подкорке, стало структурным компонентом коллективного бессознательного арабов-мусульман. Оно передается из поколения в поколение, вошло в традицию. Общность судьбы арабских народов в пределах халифата, в Османской империи, в условиях колониального мира и во многом в постколониальный период предопределила характер национального самосознания арабов, их представления о себе как самобытной общности; провозглашенная цель арабского национализма — возрождение утраченного арабами величия. Они считают себя богом избранным народом, потому что пророку из их среды был ниспослан Коран на арабском языке, славная история халифата составляет предмет их гордости. Интеграционной «скрепой» «коллективного бессознательного» у мусульман, особенно арабов, стала уникальная особенность ислама, которая заключается в тоталитарном характере доктринальной нераздельности священного и мирского, чего не знают последователи других мировых религий. Это обусловило рано сложившуюся системную зрелость, и даже жесткость, мусульманского общества. Всякий раз, когда на современном Востоке возникает кризисная ситуация, люди в поисках выхода подчас обращаются к традиционным представлениям об идеальном общественном порядке, а протест против политического деспотизма, западного доминирования получает религиозную окраску. Мусульманам это присуще в высшей степени как раз в силу такой нераздельности. Благодаря пластичности шариата — «божественного закона», основанного на священных текстах комплекса норм, принципов и правил праведной жизни, они сравнительно легко адаптируются в меняющемся мире, но только до тех пор, пока меняющийся мир не затрагивает основ их веры и социального бытия. Все, что мусульмане считают оскорблением святынь, воспринимается ими как вызов общине, и наоборот. Вызовом стали, в частности, существование «в сердце арабского мира» еврейского государства, нерешенная палестинская проблема, появившиеся в Европе карикатуры на Пророка, и, не в последнюю очередь, культурная экспансия христианского Запада. Исламизм созвучен протестным настроениям значительной части мусульман, как образованных, так и малограмотных, как горожан, так и жителей сельских районов, как социальных низов, так и среднего класса, людей самых разных взглядов левого и правого толка, решительных антизападников и умеренных, доброжелательно настроенных по отношению к Западу.
Исламистские организации в арабском мире, если не считать силовых структур, по-видимому, являются наиболее организованной и влиятельной политической силой. Нигде, как в арабских странах, в сердце исламского мира нет столь успешно действующей в самых широких слоях населении организации, подобной Ассоциации «братьев-мусульман». Об этом свидетельствуют приход к власти исламистов на волне событий «арабской весны», как это произошло в Тунисе, Ливии и Египте, хотя исламисты на первых порах не были в авангарде протестного движения.
Словом, «арабская весна» пришла с грозовой атмосферой социальнополитических проблем и субъективной готовностью арабов к протестным акциям: религиозно-общинный конформизм в его арабо-мусульманском варианте в сочетании с интеграционным потенциалом арабской этнической самоидентификации стали главной причиной того, что события «арабской весны» ограничились арабским миром.
Обращает на себя внимание то, что волнения удивительным образом начались с относительно благополучных в экономическом отношении стран - тех же Туниса, Ливии, Египта. Представляется, что это, как и едва ли не все явления общественной жизни в арабских странах, - порождение форсированной модернизации: здесь особенно болезненно ощущаются последствия разрыва между быстрыми темпами развития структурных компонентов социума и связанных с ними сфер общественного сознания и неспособностью властных институтов адаптироваться в постоянно меняющихся условиях жизни современного мира. Кризисные явления вызывают реакцию прежде всего средних слоев в их восточном варианте (преимущественно интеллигенция, образованные люди вообще), особенно многочисленных и активных в странах, наиболее развитых в экономическом и культурном отношении. В этой среде осмысливаются кризисные явления, формируется идеология протеста и появляются лидеры массовых выступлений.
Детонатором взрывной ситуации стал акт самосожжения тунисского торговца овощами Мохаммада Буазизи в знак протеста против взяточничества и жестокого обращения. Таким детонатором в наэлектризованной протестом атмосфере могли бы стать равно происки ЦРУ, оскорбление святыни и прочее в том же роде. Вслед за событиями в Тунисе едва ли не тотчас последовала вспышка волнений в других арабских странах. Такая мгновенная реакция (не просто реакция, но едва ли не мгновенная реакция) стала возможной благодаря тому, что модернизация сделала доступными Востоку достижения мировой цивилизации. Современные электронные технологии, мобильная связь и особенно социальные сети Интернета, позволяющие пользователям излагать свои взгляды, не обнаруживая себя и не опасаясь репрессий, открывают протестующим широкую возможность общения, пропаганды самых радикальных, экстремистских идей, организации и координации действий в реальном времени. (По словам египетского писателя Гамаля аль-Гитани, накануне событий 25 января 2011 г. он слышал, «что на следующий день с помощью Интернета молодежь организует демонстра- цию»4). Впрочем, некоторые наблюдатели придают, на мой взгляд, чрезмерное значение роли Интернета в событиях «арабской весны», учитывая, что Интернет еще не стал средством подлинно массовой информации. Блогеры с общественной позицией сравнительно немногочисленны. Показательно, что, хотя волнения начались в Тунисе, где Интернет доступен 27,5% населения, значительно более масштабные события случились в Египте с 20% пользователей Всемирной паутины, а в Ливии (всего 5,1% пользователей) даже вспыхнула гражданская война (о доле Интернет-пользователей среди населения арабских стран на 2008 г. см.5).
Уместно напомнить, что буржуазно-демократическая революция 1848 г. во Франции, Октябрьская революция в России породили волну революционного движения в Европе, что молодежный бунт 1968 г. во Франции отозвался молодежными бунтами во многих странах Европы, Северной Америки и Японии в ту пору, когда об Интернете никто еще не помышлял. Все дело в том, что в мире взаимозависимых народов индустриальной (и постиндустриальной) эпохи генеральное направление их общественно-экономической эволюции задается процессом, утверждающим единство мира, что формирует дух времени, вызывает сходные реакции на сходные вызовы. Во всех случаях это — форма разрешения кризисной ситуации в национальных границах.
* * *
Кажется, наступила усталость от событий «арабской весны». Но эти события свидетельствуют о том, что арабское общество хочет перемен, причем, как показывают результаты парламентских выборов (со всеми оговорками касательно «чистоты» их проведения) в странах, охваченных волнениями, не менее половины мусульман, составляющих подавляющее большинство населения, считает идеальными социальные установки ислама, многие — в преломлении сквозь призму радикальной интерпретации исламистов. [4]

<< | >>

↑

Источник: О.П. Бибикова, к.э.н. Н.Н. Цветкова. Страны Востока в контексте современных мировых процессов: социально-политические, экономические, этноконфес- сиональные и социокультурные проблемы.. 2013

Еще по теме Левин з. и.Феномен «арабской весны»:

- Альтернативная история - Античная история - Архивоведение - Военная история - Всемирная история (учебники) - Деятели России - Деятели Украины - Древняя Русь - Историческая литература - Историческое краеведение - История Востока - История древнего мира - История Казахстана - История наук - История науки и техники - История России (учебники) - История России в начале XX века - История советской России (1917 - 1941 гг.) - История средних веков - История стран Азии и Африки - История стран Европы и Америки - История стран СНГ - История Украины (учебники) - История Франции - Методика преподавания истории - Научно-популярная история - Новая история России (вторая половина ХVI в. - 1917 г.) - Периодика по историческим дисциплинам - Публицистика - Современная российская история - Этнография и этнология -